Свобода и секрет Розмари Роуд (1/2)
Холод окутывал помещение буквально-таки на глазах. Мурашки высыпали на кожу сами, а Вирт не нашёл ничего лучше, кроме как ляпнуть что-то про похороны, будто и без этого было слишком весело. Сам МакХейл даже не думал о том, что сказал, он просто поспешно оглядывал свою насквозь фальшивую мамочку, словно ожидая от неё броска хищника. И, на самом деле, остальным сейчас было свойственно то же самое. Вирт старался глубоко дышать.- Отступаем вниз, в гостиную. Там путь пока свободен. Не оставляем слепых зон, - тихо зашептал Диппер, явно знающий толк в контакте с тем или иным типом аномалий.
И отряд послушался. Аккуратно, медленно и осторожно, ребята спустились вниз по лестнице, постоянно бросая взгляды на своих ?матерей?, что ступали по лестнице следом с мягкими и такими ангельскими улыбками, что аж блевать хотелось. Паутинки в углах комнаты почему-то принялись расти в размерах сами собой, оплетая всё, что находилось вокруг, и медленно подбираясь к ребятам.
- Диппер, солнышко, неужели ты передумал? Больше не хочешь переезжать?- Ты пришла как раз к ужину, моя девочка!- Норман? Ты что же, бросишь нас с отцом? Неужели встреча с Тони Муром* не стоит твоего времени?
- Разве не хочешь почитать нам свои стихи? Я уверена, что Сара тоже полюбила бы их.При одном упоминании Сары Вирт едва не взбеленился. Он не хотел, чтобы ему напоминали о разрыве с ней. Всё прошло достаточно мягко в тот раз, а после она и вовсе покинула Миднайт Фолз, сказав, что это место её угнетает. Быть может, тогда она поступила и правильно, не внушая Вирту ложных надежд. Но упоминать о ней в подобном ключе, пытаться вернуть, разжечь давно затушенные чувства к ней, было попросту свинством. Он хотел написать стихотворение для Беатрис, и далеко не одно. Сара была забыта, уехав в большую столицу вместе с родителями. И Вирт вспоминал её так тепло, как только имел право. А потому МакХейл неожиданно для себя вдруг вышел из-под контроля. Он выступил из их сомкнутого круга и ткнул в свою кукольную мамочку пальцем, огрызаясь:- Где, твою мать, Грег и Фриск? Куда ты их дела? Ты не смеешь говорить ничего о моих близких, ты ничего о них не знаешь, чудовище! Клянусь, если ты не вернёшь мне моего брата, я…- Ты что? Что произойдёт, милый Вирт? Считаешь, эти двое не счастливы со мной? Думаешь, Фриск не будет довольна, получив назад свою семью, любящую и без единой ссоры, в окружении самого прекрасного и терпимого мира? А крошка Грегори? Разве ему не полюбится брат, что всегда будет понимать его? Будет на одной волне, как близнец, разве не прелестно? Играть с ним, петь милые странные песенки, ценить его по-настоящему, а? Сколько раз из-за тебя, дорогуша, он оставался один?- Я, - Вирт ненадолго запнулся, проглотив слово, но тут же встал на прежнее русло, - Я люблю Грега, и нет никого, кто смеет это опровергнуть. Пусть я и совершил ошибки, но я делаю всё, чтобы их исправить. И наверстаю однажды всё упущенное! А ты, существо, ты не вправе так разговаривать ни с кем из нас!- С чего же ты взял, что разговариваю именно я? – фальшивая Ванда рассмеялась, и только теперь Вирт осознал, что четыре дьявольские дамочки замкнули отряд в плотное кольцо, украв возможность отступать куда-либо. Их лица сочились самоуверенностью, похоже, что Альма теряла контроль над собой из-за чувства превосходства, - Как вы думаете, милые детки, кто из нас настоящий, а? Кто из нас всех Альма, которую вы так преданно ищете? Сможете угадать, крошки?
Отряд негромко перемигнулся, понимая, что ведьма снова собирается играть в игру, как это было в тот раз. Вот только теперь, похоже, она не собиралась играть в прятки или следопытов, а выделила для себя новое поле – загадки на интуицию. И в этой игре победить, кажется, будет куда сложнее. Учитывая, что так называемая ?другая мама? очень сильно любит мухлевать.
- Ну так что же? – разулыбалась фальшивая Аманда, слегка прикусывая губу. Когда она приблизилась, стало хорошо видно, что её лицо будто бы скроено наспех из пары кусочков. Похоже, что прямой таран берёзы на автомобиле сколько-нибудь сказался на ней, - Уверяю тебя, Диппер, крошка, всё будет хорошо. Если угадаете – дети ваши.
- Мам, знаешь что? Завались! – неожиданно рыкнул Диппер в ответ, сжав кулаки, - перестань делать из нас идиотов, я никогда не поддамся.
Повисла немного жуткая пауза. Аманда слегка скривила разорванное шрамом лицо в недовольном выражении, и Джонси поёжилась. Остальные вторили ей, словно показывая её лидерство, кривлялись и передразнивали эмоции подростков, приводя каждого из них в бешенство. Молчание, что висело в комнате уже приличное количество времени, повисло на реплике Диппера, заставив того проглотить язык, и вернуться в круг, стоя спина к спине с друзьями. Коралина чувствовала, как задыхается от приближающегося страха. Она снова в той же самой ловушке, в том же самом кошмаре, что явно здесь на своей территории и никуда не собирается убираться. И, что самое страшное, она даже не знала, по каким правилам теперь играть, а потому, сама не своя от отчаяния, она выкрикнула в пустоту:- Подумай о Беате, Альма! Твоя дочка, она послала нас сюда! Ты нужна ей!Все четыре женщины резко сфокусировали взгляды на Джонси, перестав корчить рожи. В какую-то секунду девушка решила, что попала в точку, но спустя секунду гримасы пластилиновых кукол для завлечения в коконы сменились на озлобленные. Исполненные гневом, обидой и редким презрением. Она не видела такого даже тогда, когда нахамила своей ?маме? впервые. Словно Джонси задела настолько тонкое и больное воспоминание, насколько было возможно. Ей даже показалось, что она слышит, как расходится шов на лице миссис Пайнс. Напряжение, что росло всё это время неумолимо быстро, разорвало погружённую в липкую тьму комнату.
- МОЯ ДОЧЬ МЕРТВА!! – раздалось четыре взбешённых голоса одновременно.Пластилиновые фигуры, словно подчиняясь чьим-то невидимым нитям марионетки, резко солись спиной к спине практически тут же начав собираться в одно, жуткое, чудовищное существо. Коралина не очень поняла, как из четырёх взрослых женщин получилась конструкция с кучей рук, уродливыми подтекающими ногами и говорящими головами с разных сторон. Приступ тошноты встал около горла, отовсюду вылезали паучьи лапки, а пол под ногами предательски трясся. Джонси схватилась за голову, позволив себе ненадолго отвести взгляд от адской твари и уставиться в пол. И буквально спустя пару секунд услышала приглушённые крики.
Принадлежавшие её друзьям по путешествию. Ноги на глазах становились ватными, пальцы рук холодели, а голова тяжелела, переставая соображать. Мутный взгляд уловил, как множества рук оплетают своими ледяными прикосновениями мальчишек, затягивая их в мучительно-пластилиновую липкую массу. Никто из них, отчаянно вырывающихся, так и не сумел освободиться, разорвать толстый слой тканей, зато Коралина отлично видела, как каждый пытался это сделать. Она видела силуэты, что отчаянно сопротивлялись там, внутри существа, и на секунду она почувствовала, словно вот-вот упадёт в обморок. Надо признаться, что лет в 12-ть Джонси была бы куда более координированной. Она уже бежала бы, рвала пластилин на части, пыталась кому-то помочь. Но сейчас всё произошло так быстро, а она была настолько подавлена своими же страхами, что те будто приковали к полу. Она едва могла дышать.- Ну и что? Чего ты добилась, а, Коралина?Чужой голос, лишь отдалённо напоминавший её настоящую маму, раздался откуда-то с высоты. Ни одна из пластилиновых голов не говорила, похоже, это были всего лишь куклы, а настоящая ?другая мама? гордо восседала на своём подвижном творении из пластилина. Альма Свенсон в кои-то веки не пыталась кого-то сыграть. Она была самой собой, той самой женщиной с картины. Бледнолицей, с густыми чёрными волосами, что достигали лопаток и прелестно завивались. В локонах цвели алые цветы, а красивейшее готическое платье болталось на ней, будто на вешалке. И немудрено – Альма была на последнем пределе истощения. Металлические паучьи лапки торчали из спины, постоянно шевелясь, а чёрные глаза, всё такие же пуговичные, злобно сверкали. Похоже, она была на пределе своего торжества. Из-под пуговиц сочилась густая кровь, а на лбу был вычерчен перевёрнутый треугольник, который источал от себя чёрное сияние. Она отдалённо напоминала многорукого Будду, если бы тот сидел на героине. И был женщиной.- Ты довольна? Даже теперь, навсегда потеряв своих друзей, ты и близко не можешь представить, через что я прошла! Ты знаешь, что такое – потерять своего ребёнка??
Коралина молчала. Она едва ли верила в то, что воочию видит живую виновницу всех бед, что претерпел Розовый дворец. Она понимала где-то внутри, что месть Альмы достаточно логичная, но когда ты стоишь напротив мстительной твари, которая без зазрения совести поглотила твоих друзей мгновенно, а над тобой издевается, это ввергает в ступор и онемение. Паутина по углам росла и росла, кажется, собираясь стать единой сетью и заплести Джонси в себя. Круг, в котором девочка пока что была в безопасности, становился меньше и меньше.
- Когда шестьсот восемнадцать детских душ будут внутри меня – я смогу воссоединиться с ней! И никакие мерзкие, гнилые, тупоголовые люди меня не остановят! Я опустошу этот город, превращу его в Ад на Земле, если потребуется! Шестьсот восемнадцать, это не так много, когда речь идёт о моей девочке! Все пострадают, каждый, кто только посмеет показаться мне на глаза! Повелитель был прав, Повелитель был прав!! Только этот облик даст мне шанс отомстить!!!Она всё кричала и кричала, упиваясь своей победой, а Джонси с каждым новым выкриком всё сильнее сползала на пол.Каждый новый вопль был громче предыдущего, пол трещал, голова гудела, она была готова просто упасть на пол и зарыдать от того, как же сильно всё вокруг трещит. Она осталась одна, против озлобленного духа, понимая, что ничего не сможет сделать самостоятельно. В тот раз она была не одна. У неё был кот и дети-призраки, а ещё мама и папа, ради которых она и выдержала весь этот путь, не сдавшись. А что теперь? Друзей поглотила пластилиновая масса у неё на глазах, и не осталось никого, кто поддержал бы в этот кошмарный миг. Привычные смурные и тяжкие мысли полезли в голову: это она во всём виновата. Она не должна была везти их сюда. Не должна была подвергать их, самоотверженных мальчишек, такому риску. А что говорить про две невинные детские жизни, что Альма тоже наверняка заберёт?
- Эй! Немедленно перестань ныть!
Новый, до этого вообще не знакомый голос пронзил голову настолько резко, что все остальные звуки неожиданно стихли. Крики Альмы были слышны как-то глухо, замедленно, словно время замерло и заморозило её в одном позе. Мир вокруг на мгновение сверкнул, приобретая кислотно-зелёные оттенки, перемешанные с серым. Джонси зажмурилась от яркой вспышки света, а как только открыла глаза, так едва ли не поседела на месте. Перед ней стояло создание, о котором до этого она знала лишь понаслышке. Та, кого видел только Норман. Та, кому он читал разные сказки по вечерам, с кем разговаривал в бурные грозы, словно безумец. Чёрные спутанные волосы, опрятное, но явно старинное детское платьице, толстые брови и чертовски сердитый взгляд. Никаких сомнений, Агата Прендергаст.
- Что? Ты? Каким образом?- Замолчи! Замолчи сейчас же! – топнула Агата ножкой в опрятной туфельке. В её глазах виднелась обида, сдобренная обильным страхом. И практически сразу всему этому нашлось объяснение, - Ты потеряла Нормана! Его надо срочно спасать, как ты вообще смогла?- Агата, пожалуйста…я не знаю, что мне делать! Как мне победить эту ведьму? Она их всех сожрала, а бежать теперь некуда, да и не могу я идти без друзей!
Некоторое время Агата молчала, она будто бы взвешивала то, что видит перед собой. Как самый обычный не очень доверчивый ребёнок пытается понять, насколько перед ним искренний человек. Из-под плотных симпатичных бровей Джонси смерил сердитый взгляд, настороженный, взволнованный и даже напуганный. И Агата тихонько спросила исподлобья.- Ты хочешь спасти их всех? И Нормана тоже? Ты ведь его не бросишь? Если бросишь, я сведу тебя с ума, буду по ночам приходить!- Я хочу спасти всех, Агата. Клянусь тебе.
Округлое, милое лицо девчушки приподнялось, и морщинки, что образовывались от недоверия и злобы, мгновенно разгладились. Взгляд посветлел, и Эгги приблизилась, протягивая Коралине ручки. Маленькие, совсем детские, она ведь навсегда застряла в возрасте восьми лет. Младшая сестрёнка Нормана, даже неприлично на него похожая. В этот момент Коралина почувствовала себя так, словно стала частью чьего-то сердца. Чьей-то семьи.
- Чего ждёшь? Возьми меня за руки, и увидишь кое-что крутое. Не бойся, не обману.
И Коралина не боялась. Ей было всё равно. Она понятия не имела, в чём план Агаты. Но даже если она пожертвует собой, то сможет спасти друзей, верно? И пусть маленький призрак поможет, если вдруг есть чем. В конце концов, это логично? Дух против духа.- Ты слаба, Коралина! Бесполезна и слаба! Ты станешь всего лишь ещё одной маленькой душонкой, которую преспокойно можно пустить в расход! Мириады кукол, мириады детей, и всё ради Беаты! Что? ЧТО?? Нечего сказать?! Ну же, ответь мне хоть что-нибудь, ничтожество!Звуки вокруг разума Джонси всё ещё были глухие. Скомканные, непонятные. Она не могла различить слов, которые плавно набирали громкость. Всё чётче и чётче она осознавала, что совершенно не руководит своим телом. Она смотрит вперёд, вверх, чувствуя, как её тело поднимается над полом этого иллюзорного мирка. Слыша, как Альма затыкается, как ошарашенно смотрит на неё. В чём дело? Кажется, Джонси никогда не было настолько хорошо и спокойно. Словно душа возвысилась и полетела куда-то далеко, в солнечный мир, пахнущий морем. Её глаза горят яркими зелёными лучами света, что вырываются пучками. Всё тело пропитано этим светом, каждый сосуд, каждая нить нерва. Он просачивается сквозь кожу, волосы, рот и нос, наполняя всё тело теплом. Словно в какой-то момент, при рукопожатии, Эгги забрала себе весь страх, гнев и панику. Забрала чувство вины и печали, обратив их в настоящую ярость плохо упокоенного духа. Маленького, но гневного духа, у которого какая-то тварь вздумала отбирать самое дорогое.
Телом Коралины Джонс руководила Агата, дав той просто наблюдать из собственных глаз. Гневом, живым и кипящим, наливалось всё кругом, ввергая Альму в замешательство. Отсюда Агата отчётливо видела – это толком-то даже не Альма, лишь кусочек её сознания, зацикленный на мести. То, что не стоит защищать, а то, что стоит уничтожить.
- ЗАБИРАТЬ ЧУЖИЕ ЖИЗНИ, РЕШИВ, ЧТО ТЕБЕ ВСЁ ДОЗВОЛЕНО? ДА КТО ТЫ ТАКАЯ?? – голос, являющий собой двойное звучание тембров Агаты и Коралины, прозвучал невыносимо громко. Он рвался из глотки, разрывая пространство, поднимая девушку всё выше.
Свет, которого становилось всё больше, начинал заполнять комнату полностью. Он сжигал паутину и мебель, что попадалась на пути, растворял пластилин вокруг, сжирал всё, что только получалось. Наспех слепленный мирок рассыпался под одним прикосновением. Ведь без вместилища Агата толком не способна на контакт с миром.
- РЕШИЛА ЗАБРАТЬ У МЕНЯ САМОЕ ДОРОГОЕ? КТО СКАЗАЛ ТЕБЕ, ТУПИЦА, ЧТО ЧУЖИЕ ДЕТИ СМОГУТ ВЕРНУТЬ ТЕБЕ СОБСТВЕННУЮ ДОЧЬ? КТО БЫЛ ЭТОТ КРЕТИН, А?? ТОТ, КОМУ ТЫ ПОКЛОНЯЛАСЬ ПРИ ЖИЗНИ?
- Но я точно знаю, что…- ЗАТКНИСЬ И СЛУШАЙ! АЛЬМА СВЕНСОН, ЗНАЙ ОТНЫНЕ И НАВСЕГДА, ЧТО ТВОЯ ДОЧЬ ПОСЛАЛА НАС СЮДА! ОНА ХОТЕЛА, ЧТОБЫ МЫ СПАСЛИ ТЕБЯ И ТВОЮ ГНИЛУЮ ДУШУ ИЗ ЛАП ЭТОГО ВАШЕГО ПОВЕЛИТЕЛЯ! А ЧЕМ ОТПЛАЧИВАЕШЬ ТЫ??
Коралина не знала, что её голос способен звучать так громко. Он разрывал помещение на части, причём достаточно буквально. Пластилиновая безразмерная тварь из четырёх кукол-болванок, хоть и пыталась сбежать, очень скоро расплавилась под действием испепеляющего света. Пять безвольных, уставших от сопротивления и асфиксии фигурок Агата мягким движением рук подняла в воздух и подвесила на своём уровне.
- ОСВОБОДИ ВСЕХ, КОГО ТЫ ЗАПЕРЛА ТУТ, И МЫ ПОХОРОНИМ ТЕБЯ, КАК ЭТО ДОЛЖНО! ТЫ ВСТРЕТИШЬСЯ С БЕАТОЙ, ХОТЬ И НЕ ЗАСЛУЖИВАЕШЬ ЭТОГО! ВОТ ТОЛЬКО ЧТОБЫ ОСВОБОДИТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ ДУШУ ИЗ ЭТОГО ДРЯННОГО МЕЖДУМИРЬЯ – НУЖНО СТЕРЕТЬ В ПОРОШОК ЭТО МЕЖДУМИРЬЕ!