Калифорнийский туман (1/2)

- Что ж, Диппер, хорошо. Давай перейдём на другую тему?Пайнс ничего ей не ответил, лишь вопросительно глядя в ответ в её глубокие синие глаза. Мисс Хиллс была удивительна. В свои молодые годы уже успеть стать таким чудесным психиатром? Как она это сделала – оставалось загадкой. Равно как и то, как мама вообще сумела её найти.

Калифорнийская осень серьёзно калечила восприятие мира. Оно и без того было не самым радужным после того, как они покинули Гравити Фолз, но теперь стало ещё более странно и неприятно внутри. Может, именно поэтому близнецов и записали к врачу? Кто знает. Скорее всего, именно так мама и решила поступить. И, быть может, поступила правильно. Всё-таки, Диппер и Мейбл очень сильно устали за то самое лето.Они поняли это не сразу, совсем нет. Прошло два года после того самого лета, подбирался декабрь, смурной и холодный, наполненный ветрами и слякотью. Снег если и выпадал, то на такой короткий срок, что даже снеговика никто не успевал слепить. А спустя несколько часов белый покров городка обращался в коричневую мерзкую мокрую массу, от которой портились любые ботинки.

Диппер ненавидел осень. Мейбл ухитряется находить вней какие-то плюсы. Она пускает кораблики в лужах, надевает резиновые сапоги и прыгает по скользким мокрым улицам. Она не унывает, снова и снова. И как ей это удаётся?В кабинете было слишком хорошо. Пайнс не хотел принимать мысль о том, что скоро сеанс кончится, и тогда придётся идти туда, в вечерний калифорнийский неуютный ледяной космос. В таком состоянии он был уже пару лет, не меньше. Словно всё это время что-то делая не так, он просто не мог избавиться от навязчивого чувства пустоты. Сейчас ему уже 15 лет. Уже два года как приходится посещать сеансы мисс Хиллс и видеть, как искренне она хочет помочь. Но что-то каждый раз идёт не так.

- Скажи мне, ты ведь жалеешь не только о чудесах, которые оставил там?

У них был договор – все россказни о Гравити Фолз она не пытается оспорить, как и слова Мейбл. А напротив, с их помощью, не опровергая чудеса, составляет общую картинку.

- Ну да. Думаю, есть такое. Мне не с кем об этом говорить, кроме как с моей сестрой. И даже ей я не всё могу рассказать.

- Разве у вас есть какие-то тайны друг от друга? – она не выглядела удивлённой, просто задавала вопрос.

- Я не рассказал ей всё. Помните, я говорил вам про Билла? Ну, из-за которого всё это случилось.- Конечно помню, Диппер.

- Как бы вам сказать. Вы обещаете ничего не говорить Мейбл? Ей не надо этого всего знать, а кому-то я сказать должен, - он заёрзал в кресле, понимая, что уже не выпутается. Разговор уже начался.- Обещаю. Ты можешь об этом не переживать. Ну так, что было не так с Биллом?- Я не могу сказать точно. Просто в тот день, когда мы впервые встретились, что-то сломалось.

Кажется, она прекрасно знала, что с ним происходит. Как сильно её юному пациенту не хватает каждого ночного кошмара, что Билл приносил после первой встречи. Как чудовищно он терзался, когда понимал, что придётся выбирать между ним и дорогими людьми. Как мучился, когда видел, как Сайфер крушит всё, что ему дорого, и знал, что так или иначе придётся его остановить. Диппер ничего этого не хотел. Он сам перешёл черту.

- Он посещал меня. Каждую ночь, во снах. Я бы даже сказал, что он стал моим другом. Он был таким ненормальным, больным, что никто не может себе такого представить. Нет, не другом. Больше чем другом.

Повисла пауза. В синих глазах мисс Хиллс не было ни укоризны, ни осуждения. Только лишь глубокое, тихое понимание. Она, кажется, была готова понять каждую мысль своего пациента, каждую несносную фантазию. Знала, как сильно Диппер опустошён, как долго пытается найти себе занятие. Хоть какое-то, лишь бы отвлечься, перестать навязчиво думать о том, чтобы вспрыгнуть в отъезжающий автобус и укатить туда, в спрятанный в лесу городок Гравити Фолз. Он всякое пробовал, пытался посещать кружки или секции, часами сидел в архивах городка в поисках хоть чего-нибудь необычного. Но нет, ничего. Просто грёбаное ничего.

- Ты любил его, Диппер? – её вопрос врывается в подкорку разума. Всё слишком очевидно, а уж тем более, для психиатра.

- Да. Любил. Не взаимно, конечно, он любить не умеет. Ну, по крайней мере, он так утверждал. Я не хотел, чтобы так кончилось, мисс Хиллс, не хотел! Почему нельзя было поступить иначе? Ведь наверняка же был компромисс, а я его просто не нашёл…Она всё ещё глядела на маленького пациента сочувствующим взглядом, но пока что ничего не говорила. Она понимала, что Диппер вовсе не всё сказал, он просто собирается с мыслями. И оказалась снова права – набрав воздуха, он снова продолжил свою исповедь.- Понимаете, мисс Хиллс? Я уверен, могло бы обойтись и без этого. Нет, я всё понимаю. Билл перешёл черту. Он разбил меня, понимаете? Вот когда все эти девчонки плачут о том, что им парень сердце разбил – херня это всё! Разбил – это когда он разрушает до основания всё, что тебе дорого, берёт в плен твою сестру, пытает твоих близких, а тебя самого вовсе почти убивает! Мисс Хиллс, вы же знаете, что это значит.

- Конечно понимаю. Не ругайся, пожалуйста. Диппер, скажи, а насколько, ты считаешь, вы были близки?- Он был моим, как бы сказать получше, ночным гостем. Я его ждал каждую ночь – и всегда что-то новое. С ним никогда не было скучно, он столько всего показывал, что ни одному человеку и не снилось. Каждую ночь закрываю глаза и слышу: ?Здравствуй, сосенка?, - Диппер сомкнул веки на пару секунд, словно и теперь надеялся услышать этот голос у себя в голове.

- Сосенка, скажи, а у вас…был секс?Пайнс резко распахнул глаза и неожиданно для самого себя залился краской. На секунду Ребекке Хиллс показалось, что она и правда зря задала этот вопрос: глаза мальчика забегали, словно зашёл разговор на ненужную ему тему, щёки порозовели, а сам он стал отводить взгляд, будто стеснялся.- Нет, - буркнул в конце-концов Диппер и не соврал.

Да, не соврал. Сколько он знал Билла Сайфера, тот лишь изучал бесконечные глубины юной трепетной душонки. Они целовались, и не раз, а может быть даже и каждую ночь, но дальше не заходило никогда. Бывало так, что они переходили черту, что он чувствовал холодные пальцы Сайфера под своей ночной футболкой, слышал его сумбурное, спешное дыхание рядом, едва не физически ощущая его нетерпение. Задавленный внутренний голод, его отчаянные попытки управиться со своим желанием. Билл срывал мятую ночную футболку с совершенно искренним желанием уничтожить её навсегда, оставлял яркие, невыносимые метки на тонком теле мальчишки, обвивал бледную, незагорелую спину ледяной рукой, вызывая волны мурашек. Пылко, обжигающе целовал сухие губы мальчика, умело затыкая и не позволяя лишний раз вдохнуть – Мейбл, спящая рядом, не должна была раскрыть их ночных секретов.

Но Билл всегда останавливался, всегда почему-то сдерживал себя, уходя с рассветом и оставляя за собой чувство странной, подростковой незаконченности. Словно художник, бросивший писать полотно, практически его завершив. Диппер не помнил, когда перестал ему сопротивляться. Не помнил, когда влюбился в своего ночного гостя, а после – изуродовал себе сердце, понимая, что от таких чувств ничего хорошего никогда не получится. И Билл это доказал.

- Не дошли, значит. Прости, если ты не хотел отвечать на этот вопрос, - прервала его размышления мисс Хиллс. Её тёплый голос всегда наводил мысли о горячем чае с корицей, апельсинах и пледе в разноцветную клетку, который связала брату Мейбл. Плед был таким тёплым, как жаль, что нельзя завернуться в него сейчас, в эту самую минуту.- Простите, мисс Хиллс. Мне всё ещё довольно трудно. Понимаете, я много всего перепробовал, да и психиатры до вас были – везде не стыкуется.

- А пробовал арт-терапию, что я тебе предлагала?- Пробовал. Но у меня всё равно везде выходят треугольники.

Он коротко вздохнул и поднялся на ноги. Девять часов вечера, сеанс был окончен. Диппер упорно не смотрел ей в глаза, ловя себя на том, что, быть может, и не хотел бы с ней прощаться. Но идти по ночным улицам ему совершенно не улыбалось, а потому следовало поспешить. Он нырнул в синюю осеннюю куртку, слишком тонкую для нынешних ветров, укутался в красный шарф и натянул на голову ушанку, давным-давно подаренную Венди. Венди! Надо будет ей написать.

- До свидания, мисс Хиллс. Когда мне теперь приходить?- На следующей неделе, в 19.30, как обычно. Диппер, постой, - она окликнула его, заставив обернуться в дверном проёме.- Давай попробуем ещё кое-что. Просто так, ради эксперимента. Ты ведь говорил, что посещал разные кружки и секции, пытался найти себе занятие, - получив в качестве ответа кивок головы, она продолжила, даже из-за стола заглядывая в глаза неприветливого мальчишки, - Есть у меня на примете один небольшой клуб. И он как раз по твоей части. Я узнала о нём пару дней назад, это своего рода кружок по интересам. Для тех, кто сталкивался со сверхъестественным или как-то от него пострадал. Мне кажется, тебе следует посетить их хоть разок.

Она поднялась и подошла ближе. В пальцы Диппера в перчатках скользнула аккуратная визитка нежного кремового цвета. Адрес, телефонный номер, даже имя их лекторши – Анна Франклин.

- Она моя хорошая знакомая и просто чудесная женщина. Загляни к ним, когда будет время. К ней едут люди со всей страны, а она тут, под боком. Хорошо? А потом, через неделю, расскажешь мне, как прошло. Договорились?Повисла небольшая пауза. Диппер осмысливал то, что до него пыталась донести психиатр. В голове смутно мелькали обрывки слов: сверхъестественное, пострадал, хорошая знакомая, кружок по интересам. Кружок по интересам. Да, именно по интересам. Наверное, там и правда собираются такие же люди, как и он сам. Те, что тоже что-то видели и не могут рассказать близким. Визитка соскользнула в карман его джинсов, Пайнс пожал плечами и коротко улыбнулся, наконец взглянув в глаза мисс Хиллс. Она так старается, так хочет вытащить его из замкнутого круга.- Я наведаюсь. И обязательно вам расскажу. Спасибо вам большое, мисс Хиллс, я приду через неделю. До свидания.- До свидания, Диппер.

Спуск по лестнице и выход из психологического центра стали уже настолько привычными, что в своём сознании он их пропустил. Практически нарочно. Он просто не запомнил, как спускался, разве только то, что на входе в центр натолкнулся на какую-то девчонку, которая отстранилась от него и, даже не выслушав извинения, умотала куда-то по коридору.

Улица родного города встретила Диппера туманом. Не слишком холодно, но зато мерзко и слякотно. Он не сразу решался выступить в этот туман в одиночестве, словно боялся, что его может поглотить заживо этот плотный белый дым. Хотя нет, здесь, в Калифорнии, такого точно не могло произойти. А потому Пайнс скорым шагом направился вдоль по улице, пересекая широкие асфальтовые речки, давно застывшие. И почему в девять вечера уже нет ни машин, ни людей? В какую-то секунду Диппер почувствовал, что он один на свете. Он натянул ушанку пониже, выглядывая из-под неё. Ну зачем, зачем он наговорил ей всего этого о Билле? Зачем вообще сказал о том, что у них было? Теперь избавиться от навязчивых мыслей и воспоминаний было просто невозможно.

Билл всегда уходил под утро. Всегда, в каком бы состоянии ни оставался Пайнс на этот момент. Словно в сказках, которые так нравятся девочкам – тайный любовник, уходящий в небытие с рассветом. Это было правдой. И каждый раз они были заняты чем-то разным. Смысл был вовсе не только в неловких ночных поцелуях. Бывало так, что Билл брал его за руку и, подняв над спящим человеческим тельцем, уводил его душу гулять по астралу. Показывал ему чужие мысли и сны, знакомил с удивительными, странными существами. Где они только не оказывались за всё это время, куда только демон не водил за собой человеческого мальчика. Диппер перебирал в голове одно воспоминание за другим. Как-то Билл привёл его в красивый зал с высоченными потолками, где другие демоны и странные существа танцевали в парах. Надел на мальчишку одним щелчком настоящий мужской костюм из викторианской эпохи и закружил в вальсе. Было кабаре, где душонка Диппера упилась в хлам и отчаянно цеплялась за своего спутника, чтобы не потеряться в одиночестве в астрале. А Билл поглядывал на него сверху вниз и лишь посмеивался:- Даже сейчас ты совершенно не умеешь пить, сосенка.

А с рассветом он уходил, заставляя мальчика ворочаться в беспокойных психоделических снах до самого будильника. Никто не знал об этих встречах. Даже Форд. Даже Мейбл. Особенно она.

Пайнс никогда бы этого не забыл, и тем больнее было думать, чем это всё обернулось. Всё просто рухнуло, пошло прахом, как говорят. Диппер никогда не поверил бы в это, если бы не увидел собственными глазами. Безумие рухнуло на городок в несколько мгновений, Пайнс вообще не успевал за происходящими событиями. В голове билась чудовищная мысль – Билл перешёл черту. Он предал человеческие чувства. Но больше всего Диппер тогда ненавидел себя. За доверчивость, за нелепые мысли о том, что вселенский треугольник смог бы по-человечески кого-то полюбить. За то, что привязался к своему, по сути, врагу. И за свои никчёмные слёзы.Летучие Глазыши тогда искали мальчика по всему городу, а он сидел в тени забора, обвив руками тощие коленки, и плакал. Сдавленно, еле слышно, чтобы существа с крыльями не нашли его и не обратили в камень, как остальных. Чтобы Шар-Восьмёрка и Зубы не сожрали его, как велел им сделать Билл. Тогда этот холодный, сырой уголок под забором был его единственным пристанищем, когда он остался один. Единственным местом, где он мог тихо поплакать, понимая, что назад он уже ничего не повернёт. Что больше уже никогда не будет этих прекрасных прогулок во сне, стесняющих жарких ночей и периодических разговоров в его голове. Теперь на кону стояли жизни дорогих ему людей. И все они были в опасности лишь потому, что так захотел Билл. Лишь спустя какое-то время Диппер сумел собраться с мыслями и, поднявшись на ноги, пойти искать хоть кого-нибудь. И нашёл тогда Венди, что поддержала его и помогла поверить в лучшее.Он скучал по ним всем, не только по Венди. Стэну и Форду в их путешествии он регулярно звонил и разговаривал. Спрашивал, как у них проходят дни, как идёт странствие, говорил, как сильно хочет к ним. Венди звонила редко, они лишь переписывались и иногда говорили в скайпе. Диппер видел, как она взрослеет. Совсем скоро она станет совершеннолетней. Надо будет позвать её на разговор в скайпе, когда он придёт домой.

Он упёрся в дверь своего дома буквально носом, и только потом, придя в себя, нажал на кнопку звонка. Белоснежный калифорнийский дом был весьма и весьма просторным, но они с Мейбл по-прежнему жили в одной комнате. Просто потому что так хотели оба. И сейчас он тоже хотел, чтобы ему открыла сестра. И, можно сказать, что в этом ему и правда повезло.

- Наконец-то, Диппер. Ну сколько же ты плетёшься от мисс Хиллс?

Мейбл. Она тоже подрастает, вместе с ним. Но ей пережить случившееся было куда проще – ведь она ничего не знала о тайных встречах своего брата каждую ночь. И воспринимала нападение Билла уж слишком однозначно. Хотя, может, оно и к лучшему. Так ей будет и спокойнее и безопаснее.