Пора желаний (2/2)
— Ну прости, виноват я... но не каюсь. Вот сама скажи, зачем тебе хилый муж? Разумеется, я знал, что ты спорить начнешь...— Нет уж, миленький, это ты все оспариваешь! — ответила она, не желая уступать позиции. — Но кто-то ж из нас должен почитать мнение медика, спасшего твою жизнь? И, кстати,по-прежнему радеющего за наше счастье!
Белов недовольно мотнул головой и воскликнул:
— Но я почитаю! Почитаю я господина Паульсена и его старания! Сознаю свой долг, и готов к любой помощи, ежели таковая сгодится! Но ей богу, онпросто кладезь законов и запретов! И если их не обходить...
И совсем посерьёзнев, посмотрел ей прямо в глаза и добавил.
— Пойми, так же можно остаться убогим на всю жизнь! Но я не могу! Просто не могу этого позволить!Настя удивлённо спросила, поправляя его лохматость.
— Убогим? Но почему?! Разве я торопила тебя окрепнуть? И разве может наскучить то, что ты рядом? В самом деле, Сашенька... Зачем играть с судьбой, если она так милостива? Ведь в конце концов, ты выжил! Остальное-то успеется...
— Послушай, милая...— Саша присел на диван, опустив её рядом, и посмотрел в ласковые глаза.
Сам не ожидая, он коснулся истинного мотива, что нынче сдергивал с постели, когда, казалось бы, насущные тревоги остались позади. И по той же воле уж четвёртый год заставлял спешно восполнять пробелы в образовании и совершенствовать боевые навыки...Как-то вышло, что до сих пор ему ни разу не представилось пояснитьпо сути о своём происхождении. Конечно, у влюблённых не обошлось без милой болтовни о детских годах и проделках... Но в основном Белов слушал про семью сенатора Ягужинского, и делал выводы... Пожалуй, единственное, что нашлось — примерно в одном детском возрасте им обоим стало тоскливо без матери, да и то по разным причинам. Во всем же остальном была пропасть...Получив в одно из первых долгих свиданий невинные вопросы про домашних учителей, которых не было, он ушел от постыдного ответа. И порешил на том, что подробности о разоренной усадьбе изрядно шокируют богатую наследницу. Пояснять, что донашивал старую одежду и изучал языки по лексиконам соседского помещика, отчего-то было неловко.
Ведь она-то искренне была уверена, что все нетитулованые дворяне живут хоть и в скромном достатке, но по милости божьей ни в чем не нуждаясь. Так зачем в этом разуверять, если в их семье хуже не будет?
Впрочем, все это было скорее оправданием, ведь на самом деле Саша просто избегал этой сложной темы, почти закрытой с отъездом в Москву. Стремление к успеху и преодоление слабостей как-то сами собой добавились к Уложению о чести и вросли в характер... А отчего они возникли, не обсуждалось даже с друзьями.
— Видишь ли, я знал одну семью... Офицер вышел в отставку после ранения, совсем несложного. Толком не выйдя в чины. Знаешь ли, добрый лекарь в полку нашелся, и добро это благодарно приняли!
— И что ж такого... А дальше? — она смотрела, распахнув глаза, ещё не понимая, отчего любимый так помрачнел.
— А дальше... спокойная помещичья жизнь... без тягот военной службы, телесного напряжения — чем там Паульсен стращает? Только едва концы с концами сводили. Несколько наследников одну усадьбу делят, а больше и нечего... Сырость и нищета кругом! А их матушку это и вовсе молодой угробило... Да и детство не все пережили...— он закончил с грустной досадой в голосе.
Она промолчала, обдумывая догадку. По обрывкам прежних сведений, его тону и выражению лица ей показалось, что Александр знал эту семью черезчур близко... Ей давно было ясно, что её будущий муж по некой причине отрезан от родственников. Да, собственно, как и она сама отдалена от отцовского потомства, рожденном в первом браке. Судя по всему, теперь причина прояснилась...— Ты не говорил раньше... про знакомых. Но ведь у нас все иначе! И отставку тебе никто не предлагает! А даже если так, моего наследства, да с царским приданым хватит на достойную...
— Нет... — Саша тихо прервал её, упрямо покачав головой. — Я все же добьюсь этой достойной... для нас. Что бы никто не указывал тебе на ранг... Право, не знаю, сколько придется обождать... Но ведь я обещал, помнишь? Сделать тебя счастливой...
— Помню, и ответ мой прежний... — Анастасия порывисто обняла, и тут же испугалась и отпрянула, вспомнив про швы. — Но я буду ждать... Ведь этот ранг сделает счастливей тебя...
— Не отстраняйся, прошу... — Белов тихо прошептал, прижимая ещё крепче, страстно целуя ее губы, шею. — Никогда... не отстраняйся... Так тяжело без тебя...Молодой человек прилег на небольшое, узкое ложе, и Анастасия, влекомая обьятиями, опустилась следом...— Но как же... твои раны... а сердце... Это немыслимо... — бормотала Анастасия, видя прямо перед собою рубцы на обнаженном торсе, но её руки сами продолжали поглаживать осторожно по бокам. — Ах... сокол мой ясный... Что ж мы делаем?
Пеньюар соскользнул на пол, и при взгляде на ее кожув свете зари, сдержать свою страсть было трудно, почти невозможно.
— Хватит о ранах... В сердце — ты... Прекрасная моя... любимая...
Осторожно изогнувшись, дабы раздеться ниже, Саша вдруг взглянул на обстановку, что незримо являла прежних хозяев... Портреты 30х годов, книги, табакерка... И фехтующий здесь подпоручик пока что гость, несмотря на приставленного камердинера...“Как же я беспечна... Журила за фехтование, а сама..." — девушка испугалась, из-за его движения зацепив рубец.
"Прости, не смею... в твоём доме, до свадьбы..." — он хотел произнести, но касания, сводившие с ума, сами прекратились. Кажется, оба одновременно опомнились, что помогло остановиться.
— Мы не смеем... Надо обождать, милый... Ещё немножко... — она произнесла нежным, извиняющемся тоном.
— Да-да, конечно...— Белов приподнялся, и пряча пылкий взгляд, накинул на девушку пеньюар. Её глаза вначале смотрели виновато, потом удивлённо.
— Всего немного... — задумчиво добавила Настя, удивившись такой покорности.