Давняя история - ч1. Обманы (1/2)
Дело было в конце каникул, когда Александру пошёл 17 год... Пребывая около месяца в родном доме, он скучал без городской жизни, школьных знакомых и даже учёбных будней... Последние вовсе не были в тягость — Сашин острый ум и старание в боевом искусстве довольно скоро принесли и благосклонность учителей, и гардемаринский чин, что лишь побуждало к новым успехам.
Однако пораньше уехать юноша особо не рвался, понимая, что его содержание в городе обойдется много дороже, чем в поместье. Своих денег у него почти не осталось, а обирать бедную семью из прихоти не хотелось.Но отъезд таки случился преждевременно. Причиной явился бурный спор с папенькой по поводу хозяйских нужд. Юный отрок, зевающий от извечных сетований на урожай, внезапно выразил интерес к обмену земли, что откладывался почти 10 лет. Да ещё не просто интерес, а строптивость, чего пожилой помещик совершенно не ожидал.
Давнее предложение соседа уступить неплодящую пашню в обмен на чуть меньший лесной надел когда-то могло спасти матушку и сестру от воспаления в холодную зиму... А грядущая обещала быть столь же лютой. Эти соображения и выложил прямодушно Саша, чем разобидел родителя и сгоряча был изгнан на все четыре стороны.
Конечно, придя для приличия на поклон перед самой дорогой, он получил благословение и был прощен... Однако на вялую заботу о нужде в деньгах гордость не позволила ответить прямо. И теперь на малых остатках стипендии предстояло как-то продержаться до следующей...
Добираясь на перекладных, приходилось считать каждую полушку, а где удавалось — подрабатывать, чем получалось, на пропитание и проезд.
Зато возвращение в школу наградило молодого человека двумя приятными обстоятельствами. Одним из них было одновременное появление обоих его друзей, которым тоже не сиделось дома.
А ещё в дороге его ожидало романтическое знакомство со случайной попутчицей. Хорошенькая и смешливая дочка провинциального купца с двумя сестрами следовали в белокаменную к тётке ради выданья. Притом выбор предоставлялся широкий — от непременно зажиточного мещанина до дворянина любого возраста и достатка.
Цель их путешествия открылась Саше спустя пару недель, когда он понял, что несведущие в регламентах дамы видят его в более серьёзном статусе, нежели обычный ухажер. Это было неожиданно — несмотря на вспыхнувшую обоюдно симпатию юноша в женихи не метил, тем более так рано. Морской Устав отодвигал эту возможность до 22 лет, а вожделенная служба в гвардии и вовсе запрещала брак с девушкой недворянского сословия.
И дабы не обнадеживать понапрасну, несостоявшийся жених был вынужден исчезнуть с горизонта. Ради благовидногопредлога пришлось сочинить про перевод в Петербургский корпус. Тихим августовским вечером, в сенях дома на Маросейке ему был подарен последний поцелуй, и Александр поспешил через темные дворы купеческого квартала, думая выйти сразу к Сретенке, ведущей напрямую к Сухаревой башне.Проходя мимо подвала одного из домов, он вдруг заметил под ногами около 7 серебряных монет - полтин и рублей. В сажени от находки был ещё заметен свежий след от экипажа. Прохожих, обронивших деньги, вблизи не виделось, и искушение их подобрать оказалось слишком велико... В его кармане оставалась жалкая медь, зато аппетит и прочая нужда накапливались, как снежный ком.На следующий день Белов с друзьями прохаживались по ярмарке. Уличные лицедеи добросовестно забавляли толпу, и копейка от прежних сбережений полетела в их шляпу.
Но вокруг все так соблазнительно пахло, да еще под пекущем солнцем постоянно хотелось пить... Разумеется, сегодня он мог позволить себе многое! Да и возможности угостить как следует друзей, как это порою делал Никита, а заодно и отблагодарить, пока не выпадало...— Гардемарины, а не отправиться ли нам в трактир? Я угощаю! Но вначале — пива! — предложил Саша, махнув рукой на ближайшую лавку.
— Ух ты, Сашка, где разжился? Неужто из дому содержание вдогонку прибыло? — присвистнул Корсак, сам пока не заимевший заработков.— Нет. Вообрази, упало с неба... — таинственно произнес тот, подкинув в ладони монетку.
— В трактир пойдём, раз такое дело. А пиво с улицы не люблю, сами знаете... Пейте, уж, обожду... — усмехнулся Оленев. — Только чур, не хмелеть до одури — раз пир грядет. С двумя один не управлюсь... — все понимали, что на самом деле опасение касалось одного Корсака, но в благодушном настроении подтрунивать не хотелось.Юноши уже мысленно утолили жажду хмельным напитком, но не успела осесть пена с первой налитой кружки, произошло неожиданное. Жена лавочника, тощая женщина с крючковатым носом, едва не ткнув оный в плечо супруга, что-то прошептала, показывая ему Сашину полтину.— Эээ... Ну и глазастая ты, Фекла... А ведь точно, оловянное литье... Вон, серебро стерлось... И гурт корявый...
Молодые люди с недоумением замерли.