Визит к "хорошему человеку" (1/2)
Следующим утром Анастасии была предоставлена полная свобода действий благодаря необычному поведению раненого, которое, впрочем, не вызвало особых тревог. Хотя истинных причин ему никто не ведал — кроме самого Саши, тайком погулявшего с утра по удалённой от лишних глаз боковой лестнице. Незаметно вернувшись в постель после череды восхождений и спусков, он крепко уснул, едва позавтракав. И это явление избавило от пояснений ухода.
Сославшись прислуге на потребность навестить свою сводную сестру по отцу, их госпожа тихо покинула особняк.Вместо кареты Анастасия выбрала самого спокойного жеребца, дабы избежать лишнего шума. И выведя его за ворота, девушка отправилась с визитом. Однако путь её лежал вовсе не к родственнице, а к покровителю Белова, которого до сих пор видела лишь мельком. Но зато о месте службы вспоминалось со страхом и содроганием. "Лишь бы Саша не прознал, что там за сестрица, да ещё бы застать..." — думала она с угрызениями совести, спешившись у дома Лядащева, мимо которого они однажды проезжали осенью.
С самого утра Василий Федорович разбирал пачки доносов. Занятие было не самое приятное. Люди писали кляузы по любому поводу, не стесняясь обвинять какого-нибудь соперника или недруга в самых ужасных замыслах.
Среди прочих ему вновь попалось на глаза обновлённое письмецо дворянина Сабурова, с отсылкой на наследника и "важных свидетелей".Послание обвиняло лейб-гвардейца Белова и фрейлину Ягужинскую в обиде и покушении на царскую фамилию, да еще в членовредительстве особо ценных поданных ея величества.
Ну, за избитого Сабурова, Фукса, и прочих "особо ценных" спрос невелик, а вот наследник... Любопытно, что не могут сии обиженные определиться, кто из двоих им более насолил, потому и неясно, кого именно по их ведомству надлежит судить.
Первую жалобу забросили, ибо спросить было не с кого. Девица исчезла, подозревали, что сам вице-канцлер помог. А насчет Белова было дано негласное распоряжение свыше, ибо гвардеец был командирован в Пруссию самой Императрицей с государственным поручением.Но время прошло, и вот, подметный донос появился вновь, злопамятные авторы снова потребовали наказать виновных, поднявших руку на царскую кровь.
"Ну и что прикажете делать с вами, господа? Память государыни ветренна, глядишь, и забудет про свое снисхождение и нужность Белова для Отечества... А ежели в следующий раз не удастся перехватить, да кто бдительный прочитает..."
Признаться, Лядащев в душе переживал о том, что случилось с его молодым протеже, но не слишком стремился в особняк Ягужинской, поскольку с незапамятных времен испытывал к юной графине весьма нелестные чувства.
"Вот ведь, стервоза бедовая... Мать оговорила, Сашку исподволь с крестом на плаху отсылала, затем с наследником поссорила... А теперь, не ровен час, помрет из-за нее..."
Его отвлекло от этих мыслей появление девицы под вуалью, что не вполне вязалось с ее костюмом для конных прогулок.
— Василий Федорович, мы не имели чести познакомиться лично. - Она подняла вуаль."Хоть и бедовая, а легка на помине..." — хмыкнул про себя Василий, и заговорил вслух монотонным, чиновничьим голосом:— Не утруждайтесь. Анастасия Павловна Ягужинская, девица 18 лет, урожденная графиня. Отец, обер-прокурор, Павел Иванович Ягужинский, мать... извольте продолжать далее?
Ее бледное лицо с глубокими тенями под глазами залилось краской. — Да, я понимаю. Вам здесь все известно...
— Чем обязан визиту? — офицер держался холодно, даже с вызовом, скрывая под усами нечто вроде ухмылки.— Я желаю подать прошение о расследовании! — она подняла гордо подбородок, пряча внезапную робость.
— Приближенные наследника учинили подлый поджог моего жилища. Я едва не сгорела, а Александр Белов, известный вам... — ее голос дрогнул — меня спасал и получил тяжкие увечья. У нас обоих есть доказательства!— Вот как? И каковы эти доказательства, позвольте спросить? Кстати, не далее вчера проезжал по Малой Морской... Жилище ваше цело и невредимо.
От его тона гостья растерялась. Ведь она и думать забыла, что избегала по приезде родного дома. После несчастья ей было уже не до укрытия, тем паче надобность отпала — её не беспокоили. Но сейчас вопрос был некстати.
— Это был... флигель, моих знакомых... Я была там одна... И слышала голоса людей под окном, шелест соломы. Я их узнала... но уже потом. Оказалось, что направляясь ко мне, Александр видел карету... Ехали ко дворцу и говорили об увеселении наследника...
И добавила после длинной паузы: — Всем известно, что их высочество пожары лицезреет с великим удовольствием...— Так. Что-то еще?
— Это... все.
— Послушайте, сударыня... — насмешливо ответил Лядащев. — Неужели вы считаете, что у Тайной канцелярии больше нет других дел, как разбирать жалобы взвинченных девиц и их раненых спасителей? Которым что-то послышалось да привиделось? Да и ведает вообще наше ведомство поджогами, вы в этом точно уверены?
И не дав вставить возражение, продолжил вопрошать, лениво листая бумаги перед собой. — К тому-же, чай не особняк фамильный подожгли! Вы, любезная графиня, заявились в некий пустой флигель, а вас оттуда вызволять пришлось. Так как ваше дело прикажете расматривать? Этак у нас каждый бродяга будет на пожар жаловаться...
Ягужинская осеклась и вспыхнула. Ей хотелось пронять этого насмешника, хотя бы добиться сочувствия, и обещания разобраться, пускай даже мнимого. Ведь Саша называл его отзывчивым, и его действительно выручали, без всякой видимой выгоды... Быть может, такое отношение лично к ней? О, вероятно, так и есть...— Да, конечно, я напрасно надеялась на правосудие. Ведь гораздо проще отмахнуться и поискать новых заговорщиц, не так ли?
На неё обратился немного презрительный взгляд изподлобья.
— Вы женаты, сударь, у вас есть близкие? — прозвучал безнадёжный вопрос, и мужчина сделал неопределенный жест рукой.
— Послушайте... Неужто вам трудно понять? Когда близкий... вернее, самый близкий человек едва не умер на глазах, хочется наказать всех, кто виновен в этом, по справедливости! — воскликнула она умоляюще.
Лядащев умел в разговоре скрывать свои мысли. Вот и сейчас он держался с презрительным, невозмутимым видом, незаметно наблюдая за девушкой. От опытного глаза с самого начала не скрылось лицо, подернутое тревогой. Она явно страдала недавно, это видно. Неужто из-за Белова?Ему трудно было поверить в ее искренность вот так, от одних слов. Слишком много подлостей он знал в жизни, да и ее опросные листы о материном заговоре не так уж давно читал. И, что говорить, таки выполнил ейную просьбу —осужденной крест на плаху передал с тюремщиком... Ясен пень, не ради малодушной беглянки. Взгляд курсанта намекал на то, что пойдёт сей честный безумец за чем наметил — с Васиным содействием или без. К кому попало сунется — да прямиком в застенки. Тут уж либо сразу отказывать, да под замок сажать, либо обещать наугад. А пообещав, Василий так и не смог отказать в последней помощи безвинной страдалице, хоть и болтливой..."А покажи тебе, голубушка, сейчас дыбу да инструменты заплечные, куда любовь твоя денется? — так думал Лядащев, рассматривая ее взволнованное лицо.
— Но шут, с ней, с их любовью. Пускай Сашка с ней сам разбирается, коль так ему неймется. А вот помочь на всякий случай ему бы надобно. Того и гляди, выволокут из кровати, да в холодную камеру прямиком.Девица-то по нужному делу пришла - поджоги строго настрого наказуемы, ибо так один паршивый флигель всю столицу занять может, а там и до царских хоромов недалече... А там, если правильно поговорить, то уж прямо - их пункт первый: "мыслить на императорское здоровье злое дело"...Ну что же, око за око, господа хорошие, почему бы нет?