Чистая совесть (1/1)
Алексей сидел почти по колено в болотной жиже, переводя дух.Ему, ещё не знавшему так близко истинной угрозы гибели, сегодня пришлось избегать её самому и защищать дорогого человека, а уж последнее и вовсе было нелепо. Милая Софья, святая душа, могла погибнуть под копытами, или поймать шальную пулю...Угрожающий грохот экипажа за спиной, крики, стрельба... - все было как в бреду. Но увидев врага прямо перед собою, Алеша понял, что сейчас вся судьба зависит от скорости... и ещё от наглости, которая была ему ранее не свойственна. Вначале им владела единственная мысль о защите Софьи, а потом какой-то весёлый азарт заставил перевернуть вражескую карету, ухватив под узцы лошадей, словно для простого купания. И желая сохранить свою жизнь, он помчался, не замечая ни встречных веток, ни топи под ногами, ни чьих-то криков вдогонку.Провалившись в топкую яму, Корсак, наконец, отдышался и понял, что погоня прекратилась. Ещё не будучи в этом уверен, он раздвинул ближние ветки, но никто не спешил пронзить его ни пулей, ни шпагой. За листвой никого не было.Он начал перебирать в памяти события последних минут, вспоминая все по очереди, и тут его пронзило открытие... Всадник, что стрелой летал по полю, отчаянно мешая преследованию, куда-то исчез сразу после звука выстрела...
Секунды молодой человек колебался. Догадка, что его друг мог пострадать, влекла вернуться на место погони. Но ценой проверки была опасность, от которой сам только что бежал — а к ней в придачу полная беззащитность любимой. А ведь её предстояло ещё найти и успокоить... Но, слава Богу, хоть невредима осталась! Главное, чтоб не заблудилась далеко...Избегая попасть в засаду или быть увиденным на выходе из леса, Алеша отыскал крепкое дерево, с которого открывался широкий вид, и забрался как можно выше.Спрятавшись в дубовой листве, юноша рассмотрел вдалеке одинокую лошадь, темневшую в траве фигуру, и обмер — это подтвердило его наихудшие подозрения.Подальше, возле берега царила суета, но всего лишь вокруг перевернутого экипажа.Странное поведение Ягужинской немного озадачивало. Девица оглядывалась в сторону Сашки, и явно была расстроена. Во время его бегства звучал женский крик, но на бегу было не разобрать... Хотя, мало ли поводов для криков и слез у балованной графини, которую только что уронили вместе с каретой? В любом случае, она уже снова сидит внутри и помогать его другу явно не спешит...Хорошо понимая, чьей идее они все обязаны произошедшим, к дочке Бестужевой Корсак испытывал столь же недобрые чувства, как к её злобному жениху. Кулаки его бессильно сжались. "У раненого, может, каждая минута на счету, а эти иезуиты ни сами помочь, ни мне не дают — все медлят, сволочи..." — буровил он взглядом возившихся возле экипажа людей.Но более всего сейчас злился юноша на себя, понимая, что сам попав под пулю, все одно пользы не принесёт ни Белову, ни Софье, а выжидать было нестерпимо.И какого лешего нам сдался этот архив, чтоб его спасать?! Сашка на окна таки пересмотрел, не иначе... Вот и понесло на огонь... А я уж и вовсе дурак — мог же отказать, да уступил, ещё и слово дал... — он задумался и тут же себя одернул. — Да шут с архивом, лишь бы друг выжил... Иначе цена этих проклятых бумаг — загубленная жизнь и его, Алешки, вечная совесть...***Карета, с трудом поднятая из воды, тронулась с места, скрипя колесами.Анастасия смотрела в окно через пелену слез. Голова после жуткой тряски и рыданий отзывалась тяжестью, но способность мыслить постепенно возвращалась.Лежащее на земле тело Александра скрылось из виду, непройденные сажени превращались в версту... Но перед глазами погибший все ещё был живой, и печально смотрел на неё пылкими, серыми глазами. Никто так не смотрел ещё до него, чтобы не хотелось отводить взгляда...Девушка безнадёжно глянула на стенку, за которой восседал её чужестранный жених. "Убил, и не дать мне даже поцеловать убитого! Дрался за свое, как лютый хищник...И куда ещё этот простофиля девался? Неужто не вернётся? И вот же везёт — ради него жизнь отдали, а сам бежал, целехонький..." — подумалось с досадой о Корсаке.
В этот момент они повернули от берега и француз велел пришпорить коней. Озеро все удалялось, одна пыль да жухлая трава кругом... Пассажирку снова тряхнуло и она вздрогнула:"Но как же можно было! Вот так бросить тело, среди поля? Неужто я буду вечно слушаться этого тирана? Конечно, он рассержен, и сам не ведает, что творит. Может, ещё раз просить вернуться, прямо сейчас?"— Остановитесь! Остановитесь немедля! — девушка ударила несколько раз кулаками по передней стенке, подергала дверцу.Голос шевалье, спускающегося от кучера, произнес "Oh mon dieu, что ещё?Взгляд, которым он встретил спутницу, был весьма раздраженный. Признаться, он бы и сам с удовольствием устроился внутри. Эта бешеная скачка утомила донельзя своей бессмысленностью.Но сейчас смотреть на это прекрасное лицо, покрасневшее от недавних слез, было невыносимо. Ещё невыносимей было понимать, что это нежное создание предало его дважды в награду за спасение.У него разрушено все! Все, черт возьми!!! Эта служба, которой он дорожил настолько, что вытерпел целых два года в этой дыре, теперь под угрозой. А виновница, кажется, ничуть не сожалеет о своём поступке и оплакивает этого ищейку?Le perdant, Le perdant... — стучали заунывно колеса. Здесь это слово звучит чудно: "неудачник"... Мало того, что упустил свою проделанную с таким трудом миссию... Так ещё и добиться хоть капли нежности не вышло. И это за две недели, в этой глуши! Зато какой-то проходимец за 2 часа обаять успел! Что же, пускай поплачет в одиночестве...Но бог мой, как же он смог-то, этот щенок, добиться так скоро поцелуя, пусть невинного! Понимает и жалеет!? Понимания ей не хватает, значит... А меня кто поймёт?Шевалье отмахнулся от кучера, который весьма некстати надумал польстить про его меткость:— Я знал, господин, что вы неплохой стрелок, но не ожидал такой точности! В этакой тряске, со второго выстрела — и прямо в цель... — восхищённо восклицал кучер, но тут же смутился, увидев перед собою скорбное лицо: — Пардон, мадемуазель... То я про охоту...— В чем дело, звезда моя?— Нам надо вернуться! Вернуться и проверить, что... с этим юношей! Я требую от вас милосердия, сударь!В этот момент кучер, что принялся глазеть вокруг, издалека увидел лодку, подплывавшую к берегу.— Ого, гляньте! Причаливают кто-то, из скита, наверное...Брильи на секунду отвлекся, и, с трудом сдерживаясь от обвинений, произнёс:— Вот что, дитя моё! Я бы вернулся на то чёртово место, если бы имел надежду найти то, что... ээ... пропало. Пришлось бы ради этого убрать хоть 5 твоих... последних русских! А уж о теле позаботятся! — он небрежно кивнул на берег и продолжил. И некогда обольстительная вкрадчивость уступила место жесткому, властному тону: — Но своей невесте... я больше не позволю... трогать всякого наглеца! Будь он трижды покойник! И усвойте сие на будущее! А сейчас... мы спешим в Петербург, так надо!— Какой ещё Петербург?Вместо ответа Серж едва не забросил девушку внутрь, захлопнув дверцу. В иной момент он бы ни за что не допустил такого обращения, но сейчас его трясло от негодования и обиды.— Трогай!!Карета дёрнулась с такой силой, что Анастасию снова едва не кинуло о стенку."Усвойте на будущее, говоришь? Уж полчаса, как усвоила..."Никаких особых чувств не вызывала в ней беглая пара, но злобный крик "Дави их!" будут теперь слышаться, наверное, много лет, наравне со звуком выстрела и всем сказанным... Это будет вечной преградой, когда этот человек будет прикасаться своими усами, или петь романсы..."Видит Бог, Брильи... Я пыталась к вам хоть что-то тёплое испытать! Но вы сами избавили от стараний... да станьте вы хоть законным супругом!" — прошептала Анастасия, выпрямляясь.Совесть из-за брошенного на произвол судьбы терзала уже меньше при мысли об увиденной кучером лодке: "Кому, как ни божьим людям хоронить убитого... "И она тяжело вздохнула: "Александр, Сашенька, прости, что так вышло... И не моя вина, что так беспомощна! Но как же мне забыть нашу встречу? Ведь иначе это будет вечная боль..."***Алеша с трудом дождался, пока проклятый француз, наконец, уберётся. Эти пять минут показались часом. Но наконец, карета сдвинулась и путь был свободен.Единственное, что теперь смущало — сможет ли он, неведающий во врачевании, спасти раненого, если это ещё возможно. Словно в ответ на это, уже собираясь спуститься вниз, он заметил, как к берегу причаливают.В первый момент его обнадежила подмога, но всмотревшись, Алеша увидел монахинь в сопровождении дюжего мужика."А если Софьюшку обнаружат... И как я с ними тремя справлюсь?Да не ровен час, по своей воле уведут, да жизнь загубят... Ведь и так бежать не готова была, а уж теперь, как с ним едва не погибла - и подавно..."Но на смену неуверенности пришёл здравый смысл: "Эх, была не была! Пока они нужны Сашке! И сейчас надо, чтоб они его обнаружили и постарались помочь! А уж после придумаю, чтобы Софью не нашли!"Корсак ловко соскочил с дерева, и перебрался к нужному выходу из леса, где росли редкие кусты и берёзы. Но ни звать монастырских к Саше, ни привлекать их внимание ему не пришлось. Звуки стрельбы, чьи-то крики, авария с каретой, истерика дамы и спешный отьезд ещё с озера подсказали добрым женщинам, что здесь, возможно, нужна помощьОстановившись в кустах, Алеша увидел, как над его другом уже склонились монахини, осторожно переворачивая на спину. Он замер в томительном выжидании, пока не зная, нужно его присутствие или нет.— Да он же молод совсем...— Стреляли будто в него, только раны вроде нет... Странно, будто задохнулся...— Что за нехристи, милый, тебя умирать бросили?— О, хвала Господу, он жив, еще дышит!!!Сорвавшись на полном скаку на землю и задыхаясь от впившихся в шею завязок плаща, Александр успел услышать пронзительный крик из кареты, и почти сразу потерял сознание. А очнулся от прикосновения рук, что освободили его, наконец, от безнадёжного удушья.И теперь над ним чернели какие-то фигуры, но на фоне солнца все вокруг мелькало то огненно-ярким, то темным, расплывалось и удваивалось.Развязав плащ, одна из монахинь приподняла юношу за плечи, откинув голову, давая прийти в себя и отдышаться. Другая женщина, пожилая, но очень подвижная, разыскала в заплечном мешке заживляющую мазь, что всегда была при ней. Она была в скиту знахаркой и сейчас отправилась в мир лишь насобирать на лугу растений для своих снадобий, втайне сочувствуя несчастной беглянке.Алексей выдохнул с облегчением и выдал себя, оборвав нечаянно сухую ветку.— Эй, кто там? — оставшийся не у дел монастырский сторож окрикнул неведомую тень, мелькнувшую за кустами.— Лука, давай-ка, воды нам с родника принеси, чем зайцев высматривать! — прикрикнула на него молодая. — напоить бы скорее!— Да то не заяц был, Устинья... - проворчал в ответ мужик. — побольше кто-то... Как бы не "братец" ейный...— А может, и сама Софья... Ведь не ведает, что творит, блудница! - женщина осенила себя крестом и обратилась к Белову, не особо рассчитывая на ответ:— Киноватку нашу не видал ли часом? Вот только представь этот срам, прямо с пострига сбежала!Молодой человек, смутно вспоминая, что мельком видел рядом с Корсаком девушку в каком-то неприметном, мышином платье, усмехнулся про себя: "А Лёшка - не промах, монашку, значит, похитил..." и неопределённо покачал головой. Благо, его передавленная шея позволяла не грешить вслух, обманывая спасителей.— Ах, да ты молчи пока, молчи... - успокоила его старуха и напустилась на болтливую Устинью. - Да что ты, сестра, пытаешь! Только в себя пришёл, чудом успели! — проворчала старуха. — Значит, Бог не за нею послал, а спасти раба своего... Как звать-то тебя, после скажешь... Помолимся о твоём здравии, да святого благодарить будем...Белов с трудом произнёс имя и закашлялся. "О здравии иль нет, но сказать всевышнему спасибо, видимо, стоит..."— А ваша правда, сестра Марфа, и вправду не зря в мир ходили... — охотно согласилась Устинья, снова перекрестившись. — Заместо её души пропащей жизнь молодую спасли...Она принялась рассказывать Саше все, что они смогли узреть.— Как падал ты - с лодки не видали, одни выстрелы, крики, да кони мчатся... Юный молодец, вроде тебя, лошадей с каретой завалил прямо в реку, и бежать! А за ним с кареты бусурман какой-то ринулся! Все грозил не по-нашему... Да ещё рыдала недалече от тебя некая девица, будто упала на бегу. Тот аспид злющий сразу же назад вернулся, как крики её услышал, что-то там ей наговорил, да в карету уволок."Злющий, говорите... Сразу же вернулся? Ну слава богу, значит, Лёшка сбежал!“ — обрадовался Белов и тут же почувствовал тяжесть лежащего в камзоле креста.— А с тобою, голубчик, вот что... Сейчас тебя в лодку отнесем, да в скиту недельку отлежишься... — покачала головою пожилая Марфа.Но их подопечный вместо покорного согласия выдавил через спазмы в горле краткий отказ: — Нет... Мне надо... Дела...Учитывая, что на привычную скачку он был пока не способен, Саша понимал, что сроку на скит уже не остаётся, лишь бы скорей добраться до столицы...Приподнимаясь, юноша беспокойно огляделся в поисках вороного и обнаружил его неподалёку, щипающим сено.Женщины, потрясенные его намерением ехать, тут же запричитали хором о грехе самоубийства, уговаривая задержаться хоть ненадолго.Слыша лишь отдалённые звуки, Алешка пытался незаметно выглядывать из лесных зарослей, усиленно отгоняя невесть откуда прибежавшую собачонку. Его прежняя позиция, с которой было хорошо видно, что происходит с Беловым, оказалась неудачно раскрыта сторожем.Наконец, он увидел, как Саша пытается приподняться и окончательно успокоился."Что бы там не стряслось, ему уже ничего не угрожает. Времени до конца каникул ещё много, и монахини, наверняка, долечат на совесть. Хоть на это им совести точно хватает...Эх, лишь бы свидиться ещё когда... Да поблагодарить за спасение." — Алеша в последний раз оглянулся на друга и углубился в лес. Теперь перед ним стояла, быть может, самая судьбоносная задача в его жизни.