Очки (Les lunettes) (1/1)
Гавр, верхний город, 1830 год.В XVII–XVIII веках Гавр* процветал благодаря торговле с американскими колониями; он занимал третье место среди французских портов по объёму работорговли** после?Нанта?и?Ла-Рошели.?—?Достаточно, достаточно! —?прохрипел портовый воришка и выпотрошил свои карманы прямо на мокрую мощеную дорогу в глухом переулке, где обыкновенно цвела и пахла темная сторона французского общества. На носу расплылся внушительный синяк, губы неприятно причмокивали горячей и густой кровью. Неподалеку подрагивал юный темнокожий отрок в обносках. Он перепуганно смотрел на то, как рослый молодой человек медленно и обстоятельно выбивал дурь из мелкого мужичка в непонятной шапочке, после чего взял все награбленное и один из позвякивающих мешочков кинул в грубые ладони ослабшего от рутинной тяжелой работы подростка.—?Мне? Этот вещь… Звенит, мне? —?на ломаном французском пробормотал юноша и попятился.—?Тебе, тебе. —?хмуро ответил ?покровитель? и рукой махнул, чтобы подросток поскорее уносил ноги. Последний поспешил ретироваться, не ожидая отдельного приглашения. Молодой и крепкий француз обтер костяшки правого кулака о серую выжженную пожарами стену и пнул остальные мешки. —?Земля ведь носит таких… уродов.?Чем я лучше???— пронеслось у юноши в голове, пока тот собирал богатство к себе в суму. Удостоверившись, что дырявая сумка не грозит окончательно разорваться на пути домой, тот хмыкнул и вышел из нищенского переулка.В нос ударил родной запах холодного северного моря, залива, кажется, если память не подводит и старушка-мать говорила именно так. Бернард остановился и вдохнул, растопырив ноздри так, что местные мальчишки, завидев это, убежали с хихиканьем. Парень улыбнулся и погрозил ребятишкам своим видавшим пьяные разбойничьи рожи кулаком.Где-то там, за морем, как матушка сказывала, раскинулся огромный остров, а там англичане живут, да и придурок-отец обосновался. Вот он, Бернард, и на француза мало похож. Все английское, северное в нем нет-нет, да и всколыхнется невзначай.На самом деле мать юноши старой (по нашим, читатель, меркам) назвать можно было бы с натяжкой. Ей не так давно исполнилось полных тридцать семь лет, но тяжкие годы полурабского существования и постоянных визитов ростовщической братии подорвали здоровье. Крохотная семья Бернарда была бедна, из имущества, разве что, полудохлая хижина у моря да рыболовные снасти. У матушки ?крошка Берни? был первенцем и, к сожалению (нет, подумал наш герой, к счастью), единственным ребенком. Лет восемь назад женщина потеряла второго ребенка, то ли от того, что с родами некому было помочь, то ли от того, что тяжелая рука подвыпившего моряка оставила рыбачку полуслепой, Бернард разбираться не стал. После того, как утешил мать, он полез, еще визгливым дитем, на мужика и огреб неплохую такую оплеуху. Кажется, ему было восемь тогда, или чуть около того. С тех пор драки, в которых юноша преуспевал, переросли из хобби и снятия напряжения в источник дохода.—?Мама, я дома! —?крикнул Бернард басистым голосом и толкнул покосившуюся от времени входную дверь. —?Опять чинить придется, что ты будешь делать… Матушка?В ответ?— громкий кашель. Парень сорвался с порога, бросил сумку и ворвался в спальню. Там, согнувшись в три погибели, страдала мать, зажав рот бледной костяной рукой.—?Мама, маменька, что случилось? Мама?.. —?Бернард как можно более спокойно, придерживая женщину за плечи, справлялся о самочувствии.—?Сынок… —?мать слабо улыбнулась и тронула свободной рукой парня за щеку. Пальцы ее ощутимо дрожали, а взгляд как-то нервно бегал от лба к подбородку Бернарда и обратно. —?Ты не подумай…—?Руку покажи. —?серьезно и требовательно произнес юноша. —?Покажи, мама!Нехотя мадам Сорель разжала пальцы и показала характерное пятно на внутренней стороне ладони. Бернард шумно выдохнул и постарался подавить в себе желание вскрикнуть, или более того, пнуть что-то ветхое.—?Когда…—?Я не говорила тебе… Ты и так много работаешь, стараешься ради нас, меня, дуры эдакой. А ты, мой друг, ты опять за старое? —?женщина понимающе кивнула на правую руку сына и покачала головой. —?Говорила тебе, честно жить следует, как дева Мария, как Господь завещали нам, бедным людям. Выбивать деньги?— это…—?Мама. —?Бернард прервал причитания матери и отвел взгляд. —?В этом мире ?по-людски? могут жить разве что чопорные дворяне, богачи да садисты.—?Ты не понял меня вновь, сынок. —?мадам Сорель коснулась чужого плеча. —?Честно жить?— честно трудиться. В долгах мы, да не в деньгах счастье, не в богатстве.—?Найди мне честного человека, мама! —?всплеснул руками Бернард и поднялся. —?Нет таких больше. Да и были ли? Сказки это все твои портовские.Мадам вздохнула и легла на постель, укрытую старым покрывалом, которое досталось женщине от ее матери, а той от своей матери и так далее. Сложила руки на животе в замок и прикрыла глаза.—?Твой лучик света найдет тебя, сынок.—?Чего?—?Человек добрый, порядочный и с горячим, пылким сердцем. Хочешь, нагадаю, как его звать?Бернард скривился. Он не любил гадания матери, все уверял себя, что те не имеют никакого смысла, но всякий раз убеждался, что та оказывалась права и это даже немного пугало. Впрочем, матушке нравилось в будущее ?заглядывать?, раз так?— пускай.—?Ну?Женщина замычала что-то себе под нос, поводила тонким перстом в воздухе и приоткрыла отяжелевшие веки.—?Жак. Его зовут Жак.—?Дурацкое дворянское имя. Небось еще штук пять вдовесок, по каждому двоюродному дедушке. —?бросил Бернард и вышел из комнаты, раздосадованный. Хоть девушку бы нагадала…—?Приготовь мне кипятка, будь добр, сынок.***Тот же год, ?док. Дюпен, офтальмолог? (гласит табличка), rue de Traverse***Кабинет доктора Дюпена выглядел чистым, но неуютным. Так и должно быть, вероятно, у докторов. Сам врач был похож на крючок для ловли рыбы, согнутый, горбатый и с длинным ?вороньим? носом. Рыжеватые волосы с проседью были приглажены назад. Впрочем, это, пожалуй, все, что можно было бы сказать о внешнем облике окулиста, к которому привели юного Паганеля.—?Ну-с… Садитесь, месье. —?пригласил Дюпен и указал рукой на коричневое кресло перед крупным окном, что неожиданно, без портьер и занавесок.—?Нет, простите, не по моему делу, но вот… Не посмотрите ли отрока, месье? —?Лавэр взял мальчика за плечи и поставил перед собой.—?Ребенка? Что, такой юный, а уже… Да-а, ну, прошу, отрок. —?Паганель послушно устроился в кресле, открыл глаза пошире и тут же зажмурился от дневного света.—?Неприятно… —?промямлил тот, но, не без усилия, оправился. Дюпен что-то смекнул про себя и продолжил осмотр.—?На вид с глазами все неплохо, разве что зрачок реагирует странно… Опиши свое состояние, желторотик. —?на ласковое обращение Жак почти хихикнул, но сдержался.—?Мне неприятно гулять, когда теплое солнышко так ярко и приветливо светит. Я плохо вижу, когда смотрю в окно в солнечный день. Когда же вечереет, сразу все будто бы… Не знаю, как сказать… В общем…—?Подожди момент. —?Дюпен подвинул стул, присел и как-то озадаченно уставился на дитя. —?Ты лучше видишь в вечернее время?—?Верно, месье.Дюпен шумно сглотнул и поднялся. Погулял из стороны в сторону минуты три, а потом обратился снова к ребенку.—?Как вам там, кем будете?—?Жак меня зовут, Па… Жак.—?Жак, я в кладовой инструмент один забыл, с красной рукоятью, принеси его мне, пожалуйста. —?непринужденно попросил Дюпен. Лавэр напрягся. Паганель, не почувствовав подвоха, спокойно зашел в кладовку и не услышал, как сзади захлопнулась дверь. Полумрак небольшой комнаты комфортно окутал мальчика.—?Что вы делаете?! —?воскликнул географ и уже шагнул к двери. Дюпен остановил его.—?Проверяю, последняя часть осмотра. Если мои подозрения подтвердятся, то я совершил открытие на старости лет.Послышалась возня. Прошло совсем немного времени, когда Жак попробовал толкнуть дверь. Дюпен убрал руку и Паганель вышел в яркое помещение, схватился за глаза и выронил небольшое зеркальце с красной рукоятью. Лавэр давно ничему не удивлялся, но с появлением Паганеля каждый новый день кардинально отличался от предыдущего. Теперь еще и…—?Удивительно… —?полушепотом протянул врач и повернул лицо мальчика к себе. —?Я тридцать лет, как старый упрямый осел, пытался всем доказать, что никтолопия?— выдумка, легенда.—?Никто…лопия…?—?Это очень редкая болезнь, настолько редкая, что на моей памяти ты?— такой один. —?Жак побледнел при слове ?болезнь?, но Дюпен быстро успокоил его. —?Это дар, пускай и пугающий. Ты видишь в темноте, это ли не удача?Паганель медленно повернулся к Лавэру, который, кажется, забыл, как соединять слова в предложения.—?Я чудовище, месье Лавэр?Франсуа тут же вернул себе дар речи и поспешил возразить.—?Конечно нет, ты чего? Где твои клыки, где рога? —?Жак для верности поискал и то, и это у себя, но, не найдя, выдохнул.—?Мнительным людям, впрочем, лучше не знать об этом. —?задумчиво проговорил Дюпен, что-то сосредоточенно пытаясь найти в большом ящике стола. —?А, нашел. Надень-ка, дружок.Мальчик взял очки, точно такие же, что и у доктора Леграна на носу сидели, круглые, в роговой оправе, но немного меньше по диаметру линз. Пара движений?— и вот, карие глаза надежно защищены за толстыми стеклами.—?Не слишком четко? —?осведомился Дюпен.—?Как раз, месье! Ого, ого! Месье Лавэр, глаза больше не болят!Лавэр снисходительно улыбнулся. Ну, пускай так. Он надеялся, что Жак действительно почувствует себя лучше после визита к доктору.—?Вот и превосходно. Дарю, но с одним условием?— приходить каждые три месяца на осмотр, не лениться. —?наставнически произнес врач и хлопнул отрока по плечу. —?Ну и, само собой, не болтать о даре кому попало.—?Я понял вас, месье!—?Пойдем, Жак. Благодарю вас, месье, счастливо. —?Лавэр кивнул на прощание, взял мальчика за руку и вышел из кабинета. На улице он почти нос к носу столкнулся с Сэн-Мартеном.—?Друг мой, похоже, мне правильно указали, где вас с… Жаком искать. У меня отличные новости! —?как всегда бодро защебетал секретарь географического общества, а потом обратил все свое внимание на найденыша. —?Ну здравствуй, самородок.—?В-вы кто? —?с опаской, но любопытством произнес Паганель, крепче сжав ладонь Лавэра.—?Моя вина, друг, не представился. Вивьен де Сэн-Мартен, секретарь французского географического общества и хороший приятель месье Лавэра. Слово ?география? для тебя?— не пустой звук, верно?Именно в тот сентябрьский день, в вечерний час, кажется, судьба нашего героя была предопределена. О каких новостях говорил Сэн-Мартен, встретим ли мы на страницах Бернарда снова и что ждет отрока с редким ?даром? мой читатель узнает позже. А пока… Примечания к главе.***Гавр*?— французский торговый порт в устье р. Сены, на сев. берегу её, ок. 150 тыс. жит. Самый большой французский порт после Марселя. Гавр представляет как бы гавань Парижа, доступную для всяких судов. Основание Гавра относится к началу царствования Франциска?I (1515—47?гг.), ? Военная Энциклопедия СытинаО работорговле**?— во?французских колониях?некоторые меры к облегчению положения рабов были приняты в так называемом??Code noir??1685?и?1724. В ходе?Французской революции?в?1794?было провозглашено всеобщее освобождение, но фактически оно состоялось лишь на?Гаити?в результате победившего?восстания рабов. В других французских колониях рабство было восстановлено, и было окончательно отменено только в ходе?революции 1848 года.?***Rue Pierre Leroux была раньше Rue de Traverse (с 1731 года по ноябрь 1874), а потом, еще дважды поменяв имя, в 1885 носит свое сегодняшнее название.