Жертва земляков (2/2)
Сорвавшись с места, он кинулся к берегу, как будто мог догнать убийц, уплывших на своем судне на новые набеги к новым жертвам. На месте их высадки Имагми увидел лишь остатки их трапезы да брошенный недопитым сосуд с полупрозрачной жидкостью. В голову резко ударил дурманящий аромат напитка, которых здесь никогда не было.
Повинуясь физическому инстинкту облегчить душу и снять сковавший его спазм, он машинально едва не опрокинул в рот содержимое сосуда и вдруг осекся: "Это пили люди "с дурным запахом", и любезно оставили мне в обмен на убитую семью? Этот дурман, или что-то другое, понятное лишь там, на чужой земле, привело их к злодеяниям?Что ждет меня, беспамятного, там, откуда приходит неведомая злая сила?"
Отчаявшийся мужчина со яростью выбросил сосуд в море, вслед исчезающей точке на горизонте.
— Я же убью вас, заморские твари! — его крик обратился к некоему врагу в горизонт, и проник в сознание.
Если он увидит еще один чертов корабль с незваными гостями, пусть только попробуют повторить свои подвиги!Имагми долго сидел неподвижно в углу, пока бальзамировали тело. Кто-то из женщин поставил еду в деревянной посуде, это была их пойманная дичь, прожаренная по его капризному вкусу, но он к ней так и не притронулся.
"С ума сошли эти люди, что ли... Как я могу проглотить кусок, если мне все внутри сковало от этого кошмара... Тело юной, беременной женщины очищают от нутра, чтобы навечно сохранить ввиде бездушной мумии... Да будь она проклята, эта добыча!"На следующий день утром погибших при нападении хоронили в скале, в стороне от поселка. Жена славного китобоя, будучи также и дочерью тоена, была похоронена в сидячем положении, в глубине пещеры, где могли найти последний приют лишь избранные члены общины и их семьи.
Некоторые оплакивали от всего сердца всеобщую любимицу. Даже один из отвергнутых женихов украдкой смахивал слезы, жалея подругу детства. Все они иногда посматривали на чужака с суровым, будто закаменевшим лицом, потерявшего молодую жену, но не проронившего ни слезинки.
Кто-то вспоминал его уже доказанное стойкое мужество, что проявилось скупостью эмоций, но были и те, кто подозревал вдовца в недостатке чувств, и даже жалости к несчастной.
Его познания в языке не позволялиразличить их шепот, да сам он и не слишком реагировал на то, что происходило в людской толпе, погруженный в свои мысли:
"Как случилось так, что эта девочка, которую я оберегал, пытаясь восполнить недостаток душевной близости, стала жертвой пришлых, бывших моих земляков, а я не оказался рядом... И дано ли мне когда-либо хотя бы за неё отомстить?"