Прощание (1/2)
Александр ехал в карете вместе с офицером, что сопровождал ссыльных, а по сути и его самого, хоть и уполномоченного государственным делом. Кто-то из солдат должен был остаться в остроге на Камчатке, а кто-то поступал под его начало на освоение недавно открытых Алеутских островов.
Услышав позади цокот копыт, врывающийся в разномастные звуки их кортежа, Белов равнодушно глянул из окна. "Карета, точно как наша. Бывает же... " — он уткнулся обратно в приказы и карты.
— Стоой!! Куда обгонять! Не видишь, бесово отродье, военный кортеж!
— Сам стой! — Запыхавшийся Матвей осадил уставших лошадей, став на пути офицерской кареты.
Конвойный офицер выскочил, возмущенный, требуя объяснений, по какому праву их остановили.
Голос кучера показался Белову знакомым и, неохотно оторвавшись от бумаг, он выбрался следом.Матвей, завидев его, сконфуженно пробормотал:
— Александр Федорович, вы уж простите... Не думал я, что скоро свидимся... Право же, не по своей воле задерживаю...— Саша!
Он обернулся и обмер. Из догнавшей их кареты выскочила его жена.
— Я не могла... вот так тебя... отпустить! Без прощания...— она разрыдалась, повиснув у Белова на шее, и тайком от всех зашептала в ухо:
– Дурачок ты мой гордый... Ну зачем? Зачем ты себя опорочил?
Александр растерянно посмотрел на нее, предоставив свой камзол для потока слез. После мутных месяцев досады этот ночной разговор совершенно опустошил его. Долгая дорога, опасности, новые, неосвоенные навыки ждали его впереди, всячески отвлекая мозг от всего больного. Благодаря природной пытливости, заставившей сразу же вникать в суть, смириться удалось... почти...
Он на мгновение зажмурился. Перед закрытыми глазами блекло и растворялось любимое, но чужое лицо со зло поджатыми губами, произносящими незнакомые, отпугивающие фразы, что преследовали ежедневно...
"Это был просто сон, кошмарный сон... я же люблю тебя..." — шептали ему остатки этого образа, превращаясь в привычную Анастасию.
"Но что же произошло?! Неужели? Она сама, наконец, меня поняла и поверила? Ведь это уже стало казаться просто невозможным..."
— Прости, но мы оба гордые... И мне казалось, тебе так проще будет расстаться...
— Нет!! Не смей говорить "прости"!! Это я о прощении умоляю! Чужих людей слышала, а самого близкого — нет...
Губы и веки его чуть дрогнули, скрыв мелькнувшее на лице разочарование. Что ж, значит его честность оправдана по чьей-то сторонней воле — без доверия, которого он так бессмысленно ждал...
Но сейчас это не имело для Саши никакого значения — стоит ли перебирать, получая желанное? Любимые серо-зеленые глаза, полные слез, пронзительно смотрели на него, обезоруживая, как прежде.
— Знаю, что теперь не имею права... просить мне верить, после моей глухоты, но... Мне столько надо тебе сказать, объяснить! За каждый отнятый день!
Прошу тебя! Позволь хоть до завтра побыть с тобой рядом! До первой гостиницы! Умоляю, Сашенька!
— Сударыня, уж не предлагаете ли вы мужу дезертирство? — глухо кашлянув, о своем присутствии напомнил сопровождающий Белова лейтенант, резко ворвавшись в её монолог.
— У нас отряд ссыльных... видите ли... И приказ обязывает вашего супруга следовать в его составе. При всем прочтении к его чину, однако я имею распоряжение при попытке побега...
Белов, выйдя из оцепенения, отстегнул шпагу и протянул лейтенанту.
— Сообщите обо мне куда угодно, подайте в розыск, если я не встречу вас наутро... Слово дворянина, я не сбегу! Иль можете считать арестованным заранее.
Лейтенант выдержал его прямой взгляд и, отстранив от себя эфес, отвёл гвардейца в сторону.
— Что же, я верю и так, поезжайте. Но рискуем оба. Если вдруг фискалы обнаружат... мне придётся заявить о дезертирстве... Не обессудьте, капитан. Вы сами понимаете, хотя бы, что эта ваша отлучка — нелепая блажь?— А вы понимаете, что эта отлучка...судьбу решает?
Клятвенно заверив, что несомненно присоединится к служебному экипажу в назначенном городке, Белов пересел в свою домашнюю карету, где можно было в полной мере наговориться за долгие дни безмолвия.
— Как же я тебя ждал... Как ждал...— прошептал Саша, когда, забравшись внутрь, заключил жену в объятия.
— Считай меня ослом — упрямым, строптивым, но вчера мне так не хотелось получать прощение за чужой обман... Анастасия гладила по голове и продолжала сбивчиво:— А себя мне кем называть прикажешь? Я же очерствела будто... О, если б ты знал, как от себя самой было тошно! Только ненавидеть все не выходило, никак...Она стыдливо покраснела и всхлипнула.
— Душа и тело все к тебе все просились, никому не давались больше! Верь мне, умоляю, я же тогда в Стрельне, отбиваться пыта...
Саша закрыл ей рот поцелуем.
— Я слышал твой зов! Верю тебе, просто верю!! И все, довольно о подлеце!— Но я должна была это сказать! Хоть не имею права на твое доверие... Право же, не имею... Как и на то, чтобы ты покрывал меня на допросе...
Ее пальцы перебирали петлицы на его камзоле, хотелось говорить и говорить, теперь уже все равно о чем...— Знаешь, я так испугалась, что он убъет тебя, ведь все про венского учителя хвастал... И вдруг поразилась, как вообще эту дружбу терпела! Подлец он, подлец... самый настоящий! Не только нас поссорил, даже за своими шпионил... Не чувствую я, видно, людей...— Ну вот еще... испугалась... — он рассмеялся. — Высокого ж ты мнения о своем супруге... Хоть бы попробовать мне разок с тем учителем...
Белов тут же сопоставил, что говорил ему Лядащев и испытывающе посмотрел на вмиг смутившееся лицо жены.
— Постой! Но откуда ты знаешь, что он шпионил?
— Я просто... слышала об этом. Это неважно, Сашенька, в сравнении с остальным... Просто сплетня... Обними же меня крепче, не отпускай... Ни за что не отпускай...
— Не отпущу я, но мне это важно! Эта сплетня меня от бесчестного наказания спасла! Настя! Умоляю, объясни, я... должен знать, кому обязан... Был некий агент Бестужева, откопавший эти сведения, ты его знаешь? — придерживая ее за плечи, Саша отстранился, испытывающе всматриваясь во взволнованное лицо.
— Знаю его, конечно... Сие — Белов некто...И под его недоуменным взглядом женщина улыбнулась.
— Ведь ты сам и раскрыл эти игры подковерные... за камзол тряхнув... Помнишь? Ты же неисправим в своих навыках! И потом — наш вечный счастливый случай... это подметное письмо осталось кому надо показать...
— Ты... значит, это ты донесла... до Бестужева... — оторопеловзлохматив шевелюру, пробормотал Саша,