После дуэли (2/2)
— Опомнись уже, самонадеянная, сентиментальная гусыня — то время давно ушло!
Ради Бога, зачем?! Зачем его высокоблагородию лазить в свой семейный дом столь затейливо, минуя двери? Добиваясь прощения былыми подвигами? Ведь новые юные прелести теперь его ждут в иных местах, где уж точно из постели не прогонят!
По возвращении этот чудной эпизод обдумался снова, добавив и без того смятенной женщине новой порции досадных раздумий:"Согрешил-то явно не раз, если меня решили любезно оповестить "доброжелатели", только вот моей благодарности им все одно не видать. Но, несомненно, совершенно несомненно, он продолжил блудить уже не со случайными дешёвыми девками, а при дворе, как издевался Лимберт.
Ещё бы! Недавний семьянин обнаружил свои постыдные тайны раскрытыми и пустился на свободу! Это единственное объяснение тому, что он так легко отступил. Кому же хочется возвращаться к ревнивой жене, и притворяться верным, утратив всякое доверие! Неудобства-то, право, какие!
Но отчего же, наплевав на мои чувства, он так разьярился, когда обнаружил меня с другим! И что понял, увидев меня вырывающейсяиз чужих объятий?"
Вспоминался миг, когда Александр смотрел на нее, в бешенстве избавив от натиска наглеца. В его взгляде была смесь негодования и горечи, но последнего, кажется, больше."Ну да, почему бы и нет, раз он посчитал себя легко заменимым! Да ещё не в каком-то трактире, а почти у всех на виду!"
При последней мысли у Анастасии неприятно холодело внутри и вспоминались все отторгаемые доселе сплетни. Как же беспечно она опозорила себя, охваченная душевной болью! Бросила тень на будущее детей, так же как и на нее когда-то легла печать осужденной матери!
Вот где нагнало уже привычное за годы безразличие к людскому мнению! Однако те давние пересуды её побегов и брака вопреки царской затее и вправду выглядят полной ерундой... А уж в сравнении с теперешней репутацией и подавно! Нынче её осуждают, верно, все, от праведниц до блудниц, рожающих мужьям чужих наследников!
О, разумеется, такая история не одна и когда-нибудь все забудется... Но ведь она даже не совершала прелюбодейства! Лишь побег, отчаянный побег от своего разбитого сердца!
И как-то само собой вся её досада ложилась на того, кто это сердце разбил, и теперь, несомненно, также осуждает!
Их возможный диалог теперь уже представлялся так:— Ты решила мне отомстить за небольшую вольность? Что ж, дорогая, с лихвой получилось! На самом высоком уровне, поздравляю! Дабы все узнали нашу семейную подноготную!
Как близко у тебя зашло с этим Лимбертом, отвечай?! — вопрошал с яростью Александр в её воображении. И непременно хватал её за руку или тряс за плечи. И оказывался до обидного прав, превратившись из виновного в обвинителя!"И как бы заговорила я, если бы осталась с ним наедине? Обманывать, что тоже согрешила? — Нет, ни за что! Ведь противна себе буду, связав себя ложно с этим графом! Достаточно того, что так считают все кругом!Просто сказать Александру, что измены не было? Ни за что ведь не поверит!
Уговаривать правдой, что не могу ласкать никого, кроме него — унизительно, ведь он-то сам может!"Проверять свои предположения ей совсем не хотелось, особенно в тюрьме, под ушами охранников. Единственное, что желала Анастасия в это время — побыть наедине с собой, и уж тем более, без супружеских дознаний.
Это желание боролось с беспокойством о теперешнем местопребывании мужа. Но отчего-то причины этого беспокойства не заходили далее, нежели недостойное с ним обхождение и ноющие в сырости старые раны."Как долго ему находится в этих казематах? Лишь бы забрали тюремщики деньги из узла с тёплыми вещами, переданном через слугу... Как будто Иван уразумел, как надобно поступить, да язык за зубами держать... "И тут же снова начинались гадания о его мыслях.
"Что он думает обо мне сейчас, оказавшись в заключении? Презирает меня за нелепую месть? Раздумывает, как близко я была с другим и злится? Переживает арест, чреватый понижением в чине?
Эти рассуждения привели к решительному выводу:
"Нет, нельзя нам пока встречаться!"