violent actions, peaceful thoughts (1/2)

Тянулись дождливые дни, за ними затянулась засуха. Крис по плечи сидел в сухой траве, лениво наблюдая за чередой солдат. Слишком часто им приходилось ждать потерявшихся в джунглях салаг. Те же, надрывая смуглые спины, всюду таскали за собой увесистые, набитые всяким мусором мешки. Кинг, припав спиной к его спине, распечатывал складным ножом аккуратный коричневый конверт.

-Крис, а тебе кто пишет?- оживленно спросил он, не поворачивая головы.-Никто,- повёл плечами Крис,- разве что бабушка время от времени.-Как забавно получается. Всякий отец ждёт себе сына, а в конечном итоге,- потянул он, вытаскивая из конверта сложённую вдвое бумажку,- а в конечном итоге о тебе печётся одна только женщина.

-Видел бы меня отец, он бы наверняка разочаровался.

-То-то, у Тейлора есть папаша!-Был.-Чёрт,- поморщился Кинг, поворачиваясь через плечо,- извини. Это я ляпнул. Я знаю какого это,- сказал он тише,- знаю. Не был бы я здесь, если бы в своё время старик дал мне добрый совет. Досадно, но своего старика я вообще никогда не видел.

Крис тяжело повесил голову и пригладил зацарапанный корпус винтовки.

-Мне бы тоже совет не помешал. Большую часть времени я ведь даже не знаю что делаю.-Ну ты, приятель, здесь такой не один. Хочешь услышать совет? Вот тебе мой совет: не ищи себе кумиров и думай своей головой.

Крис обещал себе не думать слишком много, однако Илайас стал занимать все его мысли. Крис даже не мог дать названия этому чувству. В какой-то момент его детский восторг перерос в восхищение, а затем во что-то более глубокое, что заставляло Тейлора временами выпадать из реальности. Он не противился этому новому чувству, скорее опасался его, учитывая реалии, в которых они находились. Бывало, Крис выхватывал сержанта среди своих людей, бывало находил где-то поодаль, беспокойно окидывающего взглядом деревья, в редкие моменты ловил его в лесу совсем одного. Тот, словно хозяин этих диких мест, охраняющий свои земли, неспешно обходил округу, задирал голову к густым витиеватым кронам, вслушивался в голос чащи. Почти ни на минуту он не терял бдительности. И каждый раз Крис нерешительно мялся поодаль, затаив дыхание.-Я знаю Барнса уже шесть месяцев,- ворчал Ра, копошась в окопе,- мужик просто зверь. Слыхал, он выходит по ночам в джунгли, только чтобы посбивать желтопузых с деревьев.-Откуда он?- спросил Крис.-Из ада!-Теннеси или типа того,- тихо добавил Лернер,- действительно какое-то адское место.-Знаешь сколько раз он был задет?- не унимался Ра,- Семь! Семь раз.-Чёрт, да у него, должно быть, жестяная плита вместо башки.-Взгляни,- кивнул Ра, выставляя кулак, чтобы показать синеватую наколку, раскинувшуюся на пальцах,- ?ненависть?. Ненависть- это Барнс. А здесь,- Ра вытянул вторую руку,- Илайас.Крис поглядел на неровно вычерченные буквы.-?Любовь?, да,- отозвался Кинг, наблюдающий за ними подле окопа.

-Прямо как в проклятом кино, приятель,- вздохнул Лернер.-Так ты,- махнул рукой Ра, снова склоняясь над лопатой,- у меня нет времени на кино. Слишком занят борьбой за свою душу.

-А Илайас откуда?Лернер устало потёр нос.-А чёрт его знает, где он только не был. Говорил, что подрабатывал в Оклахоме какое-то время. А потом, видимо, Лос-Анджелес промыл ему мозги.-А, там-то одна безумная сука и подсадила его на эту дрянь,- добавил Кинг,- психоделики и прочее калифорнийское дерьмо.

Казалось, каждый здесь терял голову по-своему и Илайас, судя по всему, учился заглушать боевую жестокость так как умел. И Крис не мог осуждать его, ведь в этом заключалась человечность Илайаса. В духоте и назойливом запахе кислого репеллента мозги начинали закипать, отчего соображать становилось немного сложнее. Крис задремал под деревом, подперев голову рукой. Ветвистые кроны раскинулись под самым небом.

Где-то над ухом послышались мерные, почти бесшумные шаги. Крис хорошо знал их. Продрав глаза, он поднялся с земли и огляделся. Ощущение липкости грязного тела заставляло неприятно поморщиться, а со стороны воды как раз тянуто свежестью. Крис, закинув винтовку через плечо, вышел из чащи и оказался на каменистом берегу. Полоса реки виляла через лес, а её хвост терялся где-то меж холмов. Илайас склонился над водой, смачивая руки. Намочив край рукава, потёр шею.

-Тейлор,- улыбнулся он, отрываясь от воды,- почему ты не со своими? Следишь за мной?

-Нет,- соврал Крис, разглядывая мелкие острые камешки под ногами,- я только осматривался.-Оставь, это не твоя забота,- мягко ответил Илайас, промокая лоб,- впрочем, оставайся.

Крис остановился у самой воды.-Ты не опасаешься уходить так далеко,- заметил он.-Я здесь достаточно долго, чтобы запомнить эти места.

-Тогда нам очень повезло,- робко улыбнулся Крис.-В какой то степени да,- кивнул Илайас, поднимаясь с корточек,- но вьетконговцы знают их, к сожалению, лучше нас. Мы воюем на чужой земле, а значит по чужим законам.Крис подставил лицо под ласковый ветер. Над рекой тихо шелестел сухой тростник. Не то среди этого мягкого шороха, не то из собственного сознания до Криса донеслись слова.-Ты молодец, Крис, не теряй голову. А потом в Тейлоре что-то надломилось. Взвод спалил целую деревню. Словно мыши выбегали из своих худых лачуг обезумевшие от страха жители. Крис и сам едва ли не обезумел, наблюдая доходящую до настоящего кошмара вседозволенность. Изнеможённый бессонницей и невыносимой духотой, он и сам готов был выколоть бестолковые глаза каждому проклятому желтолицему. Крис даже не хотел думать о том, что произошло бы, если бы группа Илайаса не подоспела вовремя.

Оставшийся день они шли молча. Некому объясняться, некому каяться, каждый чувствовал то же самое. Шагая вдоль обрывистого берега, Крис глядел в своё лицо в отражении реки и ловил себя на мысли, что больше никогда не сможет себе доверять. Кинг советовал всегда думать своей головой, но как же он мог думать своей головой, когда в такие моменты сознание само кричало ему голосом сержанта Барнса: ?стреляй?. Он хотел бы избавиться от этого лица, от этих рук и воспоминаний. В тот момент он желал, чтобы его вообще никогда не существовало.

Вечером, когда они наконец остановились в прохладной чаще, Крису хватило смелости взглянуть на своих сотоварищей. И несмотря на то, что тот был наименьшим из всех зол, глядеть на Илайаса было тяжелее всего. Глядя на него, в Тейлоре просыпался стыд. И сочувствие. И не только к самому сержанту, но и ко всему живому на свете. Как-то бабушка сказала, что из сочувствия рождаются и понимание, и мудрость , и любовь. Крис всегда восхищался красотой девушек, ему нравилось как они пахнут, как смеются и двигаются, однако любовь в истинном её понимании была для него тёмным омутом. Он точно потерял голову, ведь не помнил ни дня, чтобы не переживать новые всплески. Здесь нельзя было говорить о сострадании, а уж тем более о любви, ни под каким предлогом здесь не должны были звучать слова сочувствия или прощения. Здесь нельзя было сомневаться ни на миг. А Криса сейчас разрывало изнутри из-за этого чувства, он хотел кричать о нём и именно поэтому, дождавшись первых звёзд, направился искать сержанта.

Он долго бродил в сумраке среди деревьев, пока наконец не обнаружил того поодаль, мирно расположившегося среди высоких вьющихся кустарников. В груди приятно потеплело. Крис бесшумно спустился к нему и приютился у того под боком, среди влажной травы. На лице Илайаса промелькнула печальная улыбка. В холодном ночном свете его черты казались более сглаженными и приятными, и даже их грубоватая заострённость приобрела теперь чарующий вид. В его небольшом, казалось бы, уродстве было и что-то по-своему удивительное. Выглядел Илайас безмятежным и ослабшим. Крис был уверен, что тот уже успел скурить наспех скрученный косяк.

-Мне нравятся здешние ночи,- начал Илайас отстранённо,- и эти звёзды. В них нет ни хорошего, ни плохого.