7. Когда зло берёт верх (1/1)

Нервный стук собственных пальцев, отбивающих рваный ритм на лакированной поверхности маленького столика в одном из Троллинбургских ресторанов?— тех единиц, что поприличнее?— Мила даже не замечает. Телепатическое сообщение от команды о том, что ситуация в Алидаде обострилась и она им нужна, заставляет закусывать губы и напрягаться от малейшего шороха. Её прямая задача?— следить за Нилом Лютовым во время его делового ланча с Министром Внешних Магических Связей, и сегодня одной из лучших разведчиков Таврики она выдаётся настоящей пыткой. Из своего стратегически выгодного места Миле видно весь полупустой даже днём зал ресторана?— в нынешние времена очень мало жителей города могут себе позволить отдыхать в подобном месте, о чём уж говорить в тёмное время суток. Рудик то и дело цепко следит за официантами в белых накрахмаленных рубашках, лениво протирающим стаканы барменом с выразительным шрамом на щеке?— его она помнит ещё с войны. Тарас Надворный был одним из тех, кто бросил свою корпоративную службу в банке Троллинбурга и присоединился к отрядам сопротивления в самом начале борьбы с Многоликом, перетянувшим на свою сторону весь Триумвират за исключением Первого Владыки, а после?— потерял и работу, и семью, ставшую на защиту властей. Своего интереса Тарас никак не выдает, но без лишних слов и телепатических сообщений осматривает подсобные помещения ресторана и едва заметно кивает бывшей соратнице. Рудик зависает на несколько секунд, рассматривая обветренные костяшки, и силой прогоняет жжение из носоглотки. Война закончилась, но даже гражданский Надворный по-прежнему живёт в режиме полной боевой готовности. Она сидит словно на иголках, неосознанно открывает ментальные блоки для того, чтобы попробовать дотянуться до подчиненного Ваньки, от которого приходит сообщение из Алидады получасом ранее. Возможно, её бойцы?— даже если не её прямые подчиненные из разведки?— сейчас в смертельной опасности, которая в последнее время не такая уж редкость для молодых неопытных патрульных. Мила бросает острый взгляд на бармена, потом на часы. Чёрт, что делать? —?Господин Верешака,?— вдруг доносится до неё. Лютов давит почтительно-холодным, чуть громче обычного тоном; Мила настораживается,?— мы с вами лично согласовали все детали ещё несколько месяцев назад. Я подготовил эту сделку, и они готовы подписывать. Лица Министра Мила не видит, зато четко отмечает желваки на челюсти бывшего однокурсника, взбугрившиеся под плотной тканью пиджака мышцы на его плечах, напряженные пальцы. Рудик получает необъяснимое удовольствие от изучения языка тела Лютова, подмечает новые детали, считывает эмоции. Прямо сейчас Нил Лютов страшен в своей ярости, зол до чертиков. Его железному самоконтролю способен позавидовать любой солдат, и тот становится предметом её восхищения ещё в школе, но моменты, когда Лютов выпускает наружу зверя, Милу будоражат больше. Как вчера ночью, когда он весьма красноречиво вжимал её грудью в стол. Рудик ощутимо кусает себя за губу?— не до крови, но так, чтобы отвлечься от воспоминаний о властных руках между её бёдер. Лютов же хмурится и крепко стискивает челюсти?— похоже, негромкий ответ господина Верешаки совершенно его не устраивает. Мила напрягается и сжимает руку с перстнем в кулак, когда он резко, но от того не менее грациозно поднимается из-за стола, с громким скрипом отодвигает стул. Сует руку во внутренний карман пиджака и небрежным, совершенно недопустимым при общении с Министром жестом бросает несколько золотых монет на стол и одернув лацканы, находит глазами Рудик. Его тёмный взгляд не выражает абсолютно ничего, Лютов широкими шагами проходит мимо столиков к выходу, исчезает за украшенной искусной резьбой дверью главного входа. Миле не остаётся ничего, кроме как раздраженно выругаться себе под нос?— не дай бог, господин Министр услышит?— и незаметной тенью выскользнуть из заведения через черный вход, тут же буквально уткнувшись лицом в широкую грудь. Хватку цепких пальцев на своем запястье она не спутает ни с кем другим даже спустя много лет?— Лютов тянет её на себя, и они оба поспешно скрываются в узком переулке, ведущем на соседнюю, гораздо менее безопасную улицу. Пара секунд?— и под её спиной уже крошащаяся кирпичная кладка; Лютов толкает девушку в узкую нишу в стене старого жилого дома. С почти что звериным рыком срывает с шеи галстук и вдруг резко ударяет кулаком прямо рядом с лицом Рудик. Мила противится желанию зажмуриться и закрыться от него рукой. Нил Лютов, взрослый, состоявшийся мужчина почти двадцати пяти лет отроду, уважаемый дипломат и один из лучших выпускников Думгрота упирается вытянутыми руками в стену напротив, низко опускает голову, пряча лицо от настороженного взгляда Милы и тяжко дышит. Его лопатки выпирают под тканью дорогого пиджака, плечи часто вздымаются, а Рудик борется с порывом прикоснуться к нему в желании успокоить. Память услужливо подбрасывает картинки того, как ещё во время войны, разыскивая Лютова однажды по всей Черной Кухне, Мила обнаруживает его в подвале за вовсе не свойственным колдуну занятием. Обнаженный по пояс, яростно избивающий грушу забинтованными пальцами молодой парень совсем не вяжется с холодным и отталкивающим в своей извечной надменной собранности Лютовым. Мила тогда получает первое серьезное ранение, боль от которого успешно вытесняется воспоминаниями о Гарике, и едва оклемавшись, отправляется искать напарника?— прикрывая её, Лютов по факту спасает Рудик жизнь. В который раз. Таким она помнит его как нельзя лучше, таким видит сейчас. Знала ли Мила сколько страсти и огня скрывается за прочной коркой его льда и напускной строгостью? Глубоко внутри?— скорее да, чем нет. И обжечься очень боялась. Лютов жмурится, отчего ранние морщины на совсем молодом ещё лице выделяются четче, трёт переносицу пальцами, вскидывает на Милу взгляд из-под бровей. Привычно нечитаемый, с налетом горечи глубоко на дне. Рудик выжидающе смотрит. —?Напугал? —?коротко спрашивает, дожидается пока Мила отрицательно качнёт головой и прикрывает глаза. Его внутренняя, только ему известная борьба отнимает драгоценные секунды; Рудик растеряно замирает, напряженно изучая его взглядом. Что делать с подопечным? Лютов ожесточенно что-то цедит сквозь зубы?— скорее всего, грязно ругается, Рудик прикидывает сколько потребуется времени на то, чтобы добраться до ближайшего моста в Алидаду. Циферблат её часов тускло поблескивает в темноте переулка. —?Лютов,?— неуверенно зовёт Рудик, прикусывая губу, напоминает себе о необходимости сохранять спокойствие. —?У тебя есть ещё сегодня дела? —?Нет,?— раздраженно отвечает тот, по-прежнему упираясь затылком в грязную кирпичную стену заплеванного проулка?— не в пример вычурному ресторану, где он обедал получасом ранее. —?У меня в ближайшее время вряд ли намечаются любые дела. Нил Лютов плюётся желчью, черные глаза горят злобой, а остро-презрительный изгиб рта хорошо знаком ей ещё из Младшего Дума. Он в упор смотрит на шелковый темно-синий галстук, им же втоптанный в запыленную брусчатку под ногами и сжимает-разжимает пальцы правой руки. Костяшки неприятно саднят. —?Нил,?— зовёт его Рудик ещё раз?— в этот раз сомнения уступают место холодной профессиональности и собранности. Парень вздрагивает от обращения по имени; оно напоминает Лютову её недавний яркий оргазм под его телом и членом. —?Мне нужно отлучиться на некоторое время. Это противоречит уставу, я знаю,?— Рудик встряхивает высоким хвостом, поднимает голову и прищуривает глаза,?— но в моём доме тебе ничего грозит, для тебя там самое безопасное место. Переносицу между густыми темными бровями прорезает глубокая поперечная складка. Лютов ничего не говорит, только внимательно смотрит, чуть склонив голову влево; рассматривает Рудик так пристально, что под его цепкими черными глазами она непроизвольно краснеет, а шея покрывается мурашками. Рудик глубоко вздыхает?— ну же, на работе ведь. —?Я пойду с тобой,?— с холодной невозмутимостью, вразрез недавней вспышке гнева произносит Лютов, отлепляясь от стены и одергивая пиджак. Он приближается к Рудик на непозволительно близкое расстояние, практически вжимает в стену, возвышаясь над ней. Смотрит в глаза неотрывно, с обманчивой мягкостью добавляет:?— Тебе было приказано глаз с меня не спускать. Если тебе куда-то нужно, я не против. Нет. Нет, нет, нет. Мила открывает рот, чтобы возразить?— это не его война больше и втягивать Нила Лютова, кем бы он для неё ни был, в это болото по самое горло она не станет. Не в этот раз. На языке крутятся совершенно неубедительные аргументы; в желании отгородить его от опасности, Рудик готова на самые безумные поступки?— оглушить и телепортировать домой, а потом запереть заклинанием? Не факт, что у Лютова не имеется в арсенале противного заговора из черной магии, способного коту под хвост пустить всю защиту, наложенную на её дом. Накрывшая её губы тяжелая ладонь решает всё. Лютов насмешливо смотрит Миле прямо в глаза, хотя всё ещё чуть подрагивает от злости. Обязательно нужно будет расспросить его о том, что такого сказал Министр, но думать Рудик может лишь о кучке неопытных подчиненных из патруля. —?Я сказал, что пойду с тобой, и это не обсуждается,?— убирает ладонь с её рта очень медленно, проводя напоследок кончиками пальцев по губам. Мила решает, что точно не сейчас, и отстраняется. —?Это может быть опасно, мне нельзя подвергать тебя риску,?— отчаянно ищет последние оправдания самой себе, ведь желание ощутить себя с ним плечом к плечу, как раньше, до того как жизнь разделила их на до и после, дурманит голову почти так же, как и его поцелуи. Рудик отчаянно хочет своего напарника обратно, и знать то, что её хрупкую спину прикроет его широкая, тоже. —?Тем более,?— чеканит Лютов, глядя ей строго в глаза. Отходит на шаг, позволяя глотнуть воздуха?— не совсем свежего в затхлом переулке, но ни одного из них это не смущает. —?Плевал я на приказы Министров. Рудик знает точно?— в самом деле плевал. К добру это или не совсем, понимает не до конца.*** Лютов раздраженно проводит ладонью по ещё с утра безупречно уложенным волосам. Обрывистый каменный мост над глубоким оврагом вызывает у него целый сонм неприятных воспоминаний?— вид самого злачного ещё в довоенные годы места ему теперь даже представить трудно. —?Каким вообще ветром туда занесло твой патруль? Учитывая то, что творится в самом городе, ясно ведь, что в Алидаде полная анархия,?— бурчит Лютов, оглядываясь по сторонам и приближаясь к самому краю моста вслед за Рудик. Мила же весьма удачно отводит случайным прохожим глаза?— этой сложной в исполнении и контроле магией она овладела совсем недавно, часами лично занимаясь с профессором Шмигалем во внерабочее время, безжалостно урезая часы, отведенные для сна. Тонкая техника телепатии, подобная на внушение мыслей, которым славился в своё время Лукой Многолик, только в гораздо более щадящей и безопасной форме и с совершенно иными целями. Подобному обучались агенты Сыска и боевые маги высшей категории?— способность отводить глаза считалась редкой, а будь она доступна кому попало, то и вовсе сделала бы и так непростую жизнь хранителей правопорядка ещё сложнее. —?Если бы не мы,?— шипит Рудик, не теряя концентрации,?— то эта анархия давно не распространялась бы только на Алидаду,?— уже почти сделав шаг в пустоту, чтобы очутиться на другом конце моста, Рудик заглядывает в глаза Лютову. —?Будь осторожен и не смей ослушаться моих приказов. Подобное положение дел мужчине, конечно же, не к нраву, но Рудик безусловно выше по званию, да и в том, что делает, до одури хороша?— у Лютова в профессионализме и навыках Милы сомнений не возникает. Помедлив, он кивает, про себя подумав о том, что отсиживаться в сторонке пока ей грозит опасность не станет даже ценой собственной жизни. Как обычно. Они пересекают мост и оказываются на темной улице. На первый взгляд, не меняется ничего, да вот только прежней пустынности и заброшенности Алидады на смену приходит невиданная ранее оживленность. —?Весь сброд, прежде трусливо прячущийся по углам, чувствует себя гораздо спокойнее теперь,?— бормочет Рудик, поворачиваясь к Лютову. —?Плащи нам отныне не помощники?— они скорее вызовут подозрение. Никто здесь больше не прячет своих лиц. Пара незамысловатых заклинаний и вспышек малинового света?— вместо чистого выбритого подбородка и щек на лице Лютова появляется поросль густых черных волос?— борода ему, черт возьми, тоже идет. Мила закатывает глаза, ухмыляясь собственным мыслям; от мужчины это не укрывается, но он предпочитает молчать, в открытую наблюдая за её действиями. Вместо дорогого костюма на нём оказывается потрепанная куртка и рваные на коленях джинсы, стоптанные пыльные ботинки; светлая кожа темнеет на пару оттенков, волосы отрастают ещё на несколько сантиметров. В метаморфозах Миле равных нет?— никаких броских деталей во внешности, минимум узнаваемости. —?Тебя не смущает, что мы стоим посреди моста и меняем облик? —?хмыкает Лютов, послушно подставляясь под манипуляции её магического перстня. —?Они нас не видят,?— отвечает Мила, сосредоточенно воссоздавая в голове собственный сегодняшний образ и работая над изменением внешности. Затем добавляет:?— Я отвожу глаза. Удовлетворенно замечает вспышку восхищения во взгляде Лютова?— на похвалы он скуп, как и прежде, но глаза его говорят красноречивее любых слов. Он осматривает девушку с головы до ног, цепко и заинтересованно. И не зря?— на здорово постаревшей, с тусклыми и спутанными темными волосами Рудик?— бесформенный свитер и длинная, до пят юбка. —?Каков план? —?интересуется Лютов, пока они смешиваются с потоком разношерстной толпы, сгрудившейся у бара. —?Что мы ищем? Рассеянный свет сиротливого фонаря едва разгоняет тьму в закоулках ближайшей улицы, откуда раздаются взрывы хриплого хохота. Лютов выглядит более чем достаточно угрожающе, чтобы отвадить жадные взгляды от своей не блещущей красотой спутницы. Встречные не уделяют им внимания?— несмотря на то, что лица мало кто скрывает плащами и капюшонами, горящих желанием быть опознанными по-прежнему не так много. Теперь уже Мила тянет Лютова в узкий проулок, прячась под покровом вечной ночи и осматриваясь по сторонам. В затхлом переулке разит отходами, тухлой рыбой и мочой. Рудик тихонько и в некоторой мере злорадно ждёт, что он поморщится, вспоминая дорогие часы на его запястье и платиновые запонки на рубашке. На лице Лютова ни единый мускул не дергается, Мила это даже несмотря на бороду гарантировать готова. Из внутреннего кармана она выуживает нечто в простом медном футляре, весьма похожее на компас, но с неподвижной стрелкой. —?Куараре ита!?— негромко бормочет девушка, наставив на компас перстень. Циферблат с простыми черточками тут же загорается красным светом, а потом наливается зелёным. Стрелка вздрагивает и начинает шустро двигаться по кругу; несколько раз изменив направление, с коротким щелчком замирает, подрагивающим кончиком указывая куда-то вглубь ночной Алидады. Лютов заинтересовано смотрит на спутницу. —?Откуда у Милиции Троллинбурга подобные артефакты? —?иронично изгибает погустевшую бровь, проницательно глядя на Милу. —?А я не на Милицию работаю,?— парирует та, ухмыляясь, и уцепившись за рукав его куртки, тянет мужчину за собой. Компас ведёт их вглубь улицы. Из тех редких таверн и баров, обладающих окнами, слышатся выкрики и смех, тусклый свет изнутри даже не пробивается сквозь замызганные, усеянные паутиной трещин окна. Под вывесками толпятся представители самых разных магических видов, переговариваясь; торговцы запрещенными зельями проворачивают свои дельца прямо на улице, возле зияющих пустыми проемами входных дверей ветхих домов. Лютов мельком замечает кормящегося прямо в узком переулке слева от него, вампира, жадно впивающегося клыками в шею его постанывающей жертвы. Мрак. Настоящая грязь и хаос. Стрелка компаса щелкает и замирает прямо перед одноэтажным домом с выбитыми окнами и, по традиции, без дверей. Мила внимательно осматривает его изо всех сторон, а затем выпускает заклинание поиска. Что-то новенькое?— вспышка малинового цвета из карбункула просачивается сквозь стены, обволакивая весь обшарпанный дом полупрозрачным облаком, а потом вдруг стягивается в пульсирующую ровным красным светом сферу и обогнув фасад здания, метается к задней стене, проскользнув сквозь узкий проход между соседними строениями. Рудик с Лютовым переглядываются, Мила спешит за указателем. Облако малинового света рассеивается прямо перед двустворчатыми ставнями возле фундамента ведущими вниз, в подвал. Те выглядят полусгнившими и совсем ненадежными. Мила пинает их носком ботинка?— ни защитного заклинания, ни замка на них не обнаруживается. —?Я пойду первая,?— заявляет Рудик, между делом делая сложные пасы руками и, похоже, сплетая замысловатое защитное заклинание. —?Отводить глаза я не смогу, нужно сконцентрироваться на том, чтобы найти ребят и вытащить их. —?Я прикрою,?— спокойно отвечает Лютов, убирая длинные черные волосы за уши. По телу Милы растекается необъяснимо-теплая уверенность. Прикроет. Сомнений в этом нет. Отбросив створку окна, ведущего в подвал, Рудик оглядывается на Лютова, и порывисто кивнув, прыгает вниз. С помощью левитации бесшумно приземляется на усыпанный мелким гравием и песком грязный пол, тут же замечает на пыльной поверхности изобилие различных следов. Придерживает рукой так же тихо спустившегося вниз Лютова, внимательно и цепко осматривается. Пылающий малиновым светом камень наготове, Рудик отбрасывает за спину спутанные волосы и делает первый бесшумный шаг вглубь подвала. Ещё тогда, в школе, Лютову нравилось смотреть на её сосредоточенное, серьезное лицо с нахмуренными тонкими бровями, когда Мила Рудик со всем присущим ей упрямством билась над сложными чарами, которые Лютов исполнял с первого раза даже не запыхавшись. У Рудик не было выдающегося магического дара, сильной родовой линии или яркого таланта как, например, у её дружка Лапшина. Зато рыжей колдунье было присуще кое-что другое?— раздражающая своей твердостью сила воли. Вполне возможно, даже сильнее его. Мила Рудик сражалась не на жизнь, а на смерть, она была честной и отважной, иногда глупой в своей безоглядной смелости, но чарующей. До самих кончиков своих тонких пальцев. И Лютов под эти чары вполне сознательно попал, сцепив зубы и вытащив её из той пропасти долгих семь лет назад. Теперь Мила Рудик?— самый перспективный агент Тайного Сыска, шпионка на службе у властей, которые она отчаянно презирала, но другой жизни для себя не видит и не знает. Осознанно подставляется под бессмысленные пытки совести за события такие болезненные и далекие, что на её месте Лютов послал бы всё куда подальше и сбежал из Троллинбурга навсегда. Вместо этого он тихой поступью следует за ней вглубь темного подвала, запрятанного посреди Алидады?— по праву самого нынче опасного места в Троллинбурге?— и подставляет свою спину под удар, прикрывая её. И участившееся дыхание вместе с обострившимися инстинктами и покалывающими от адреналина кончиками пальцев, подсказывают, что Лютов всё делает правильно. Рудик останавливается перед узкой дверью, сделав Лютову знак замереть, и внимательно осматривает пол. Так и есть?— тонкая, почти незаметная растяжка прямо перед их ногами; ещё одна?— на дверной ручке. Из соседнего помещения доносятся приглушенные голоса. Карбункул на пальце Рудик вспыхивает магией, она оборачивается к Лютову и смотрит мужчине прямо в глаза: —?Мы не знаем сколько их там, но в случае чего?— используй оглушающее, а за ним сразу связывающее заклинание. Никакой черной магии, уж лучше атакуй тотемом, у тебя всегда хорошо получалось. —?Это комплимент, Рудик? —?хмыкает тот, с иронией взглянув на свою невольную напарницу. —?Нашёл время ёрничать,?— фыркает девушка, пряча улыбку в уголках губ. Затем, одним движением руки поджигает тонкую нить, присоединенную к дверной ручке; та вспыхивает ярким огнём, и они прослеживают, что она тянется высоко к тонущему во тьме потолку. Вдохнув поглубже, Рудик толкает дверь, и молниеносно переступив через растяжку на полу, влетает в помещение. Первым делом Лютову в глаза бросаются четверо мужчин, облаченных в черное. В затхлом, тускло освещенном парой свечей, расставленных по углам подвале, фигуры в темных плащах выглядят почти незаметными, вот только выражения обернувшихся на шум лиц оказываются весьма недружелюбными. Рудик молниеносно реагирует, воскликнув ?Пурпур!? и прикрыв их обоих от вспышки иссиня-черного цвета. Один из колдунов, тех, что покрупнее, бросается на Лютова с неприятными режущими чарами, видимо, рассчитывая ранить физически. Не слишком виртуозная магия; от броска парень ловко уклоняется, заставив сгусток магии темно-коричневого цвета разбиться об потрескавшуюся штукатурку за его спиной, и в ответ выпускает оглушающие чары. Нападавшего со спины не столько видит, сколько инстинктивно подмечает и с оглушающим рыком рассыпается в стороны стаей огромных черных волков. Пока Рудик обездвиживает ещё одного мага, в теле тотема хватает второго за шкирку и швыряет в другую сторону подвала изо всех сил. Только вот заклинание, выпущенное в Милу, замечает слишком поздно. Последний из колдунов поражает девушку стрелой из темно-синего света, оттолкнув ту к стене. Перед ним мелькают длинные русые волосы, взметнувшиеся от удара головы об кирпичную стену, а на смену былому хладнокровию приходит застлавшая глаза пелена ярости. Сгусток магии, выпущенный противником, цели не достигает?— Лютов без труда выставляет щит, а затем молниеносным движением выбрасывает вперёд руку с перстнем, из которого вырываются блестящие черные нити. Закручиваясь, подобно летящим на ветру лентам, они вьются и в считанные мгновения оплетают последнего противника. Лютов ожесточенно ухмыляется, сжимая растопыренные пальцы в кулак, а крепкие нити сдавливают бычью шею нападавшего колдуна с каждой секундой всё сильнее. —?Именем гребанного Тайного Сыска Таврики вы, блять, арестованы,?— шипит, неотрывно глядя в вытаращенные и краснеющие глаза мужчины напротив. Его лицо не выражает ничего кроме мрачной сосредоточенности, пока он наблюдает за тем, как задыхается последний из колдунов, к которым их приводит Компас Поиска; успевает отпустить заклинание как раз вовремя, чтобы потерявший сознание маг мягко осел на грязный пол, спутанный верёвками с ног до головы. Лютов обводит помещение взглядом, задержавшись на миг на тяжело дышащем в нескольких метрах от него волшебнике в черном плаще. Он смотрит на молодого мужчину с неподдельной ненавистью и презрением в темных глазах, глубоко посаженных на перечеркнутом кривым шрамом лице. Обездвиженный заклинанием Милы, он надсадно хрипит и скалится в лицо Нила, но этого Лютов уже не замечает?— всё его внимание перетягивает на себя тихонько застонавшая где-то сбоку Рудик. Она сидит, прислонившись спиной к одной из подпирающих потолок кирпичных столбов с обшарпанной штукатуркой и прижимает к боку ладонь. Между пальцев сочится кровь. Заметив красные капли на светлой коже её руки, Лютов голову почти что теряет?— перед глазами на секунду темнеет, а потом мир обретает желанную четкость, и он даже не улавливает, как опускается рядом с Милой на колени и взволнованно заглядывает ей в глаза. —?Эй, эй,?— он кладёт ладони на её щеки и поворачивает лицом к себе. Рудик кашляет и кривится, прикрывая глаза. —?Смотри на меня, Рудик, давай,?— он тормошит её за плечо, и Мила распахивает мутные серые глаза, с трудом фокусирующиеся на его лице в почти что кромешной тьме. Лютов ругается сквозь зубы, наблюдая за тем, как маскировка слетает с девушки, являя ему знакомое юное лицо?— Рудик теряет силы слишком быстро. Черт бы её побрал. Он аккуратно убирает её ладонь от кровоточащей раны?— волшебная стрела поражает её не сильно, но открытое ранение само собой не затянется. Задирает окровавленный свитер, тонкую майку под ним, обнажая живот с неприятной дырой и неровными краями сбоку. Болезненный стон сквозь сжатые зубы отрезвляет застывшего на секунду парня: он переворачивает свой перстень камнем внутрь, и из черного мориона на Рудик проливается тусклый свет с серебристым отливом. Края ранения медленно стягиваются к центру, оставляя после себя едва красноватый рубец. Дыхание девушки выравнивается, она жмурится и наконец открывает глаза, часто моргая. —?Чшш,?— шепчет Лютов, машинально поглаживая её щеку пальцами, убирает рыжие кудри с лица?— в процессе лечения раны все метаморфозы с девушки спадают. —?Не дёргайся, тебе нужна пара минут. Рудик вздыхает и морщится, позволяя себе чувствовать прикосновения такого небезразличного ей мужчины ещё несколько коротких секунд, а затем отстраняется, серьезно глядя на него. —?Обыщи подвал, нужно найти ребят. И он находит. В небольшой соседней комнате, отделенной лишь пустым дверным проемом. Двух патрульных?— связанных и без сознания, со следами борьбы на одежде и лицах. Ещё один молодой парень в форме лежал в нескольких метрах лицом вниз?— на нём не было верёвок, а нехарактерно изогнутое тело говорило само за себя. Рядовой патрульный был мёртв?— на его шее зияла огромная рваная рана, не похожая ни на что, виденное Лютовым до сих пор. Казалось, что животное перегрызло его горло, но синюшный цвет трупа говорил о том, что тот был обескровлен. Медленно встав с корточек, Лютов подходит к двум связанным патрульным. Избавив их от веревок, он с помощью простейшего ?Гидро Аггитацио? выплескивает на них ушат ледяной воды из своего перстня и оставляет нерадивых патрульных приходить в себя?— сейчас есть вещи поважнее. В подвале с колонами, Рудик уже стоя на ногах, но опираясь об одну из них, бормочет себе под нос сложную формулу, соединяющую обездвиживающее, блокирующее магию и связывающее заклинания. Лютов готов поспорить?— она сейчас на пределе сил, но упрямо сжимая зубы продолжает колдовать и краем глаза следить за открытой дверью. Она успевает закончить работу как раз, когда из соседней комнаты пошатываясь выходит молодой парень, на вид?— вчерашний выпускник Думгрота. Он потирает свои светлые волосы на затылке и озадаченно осматривается, выхватывая из общей картины четырех связанных колдунов, карманы которых сейчас простым сканирующим заклинанием осматривает Рудик. Заметив её, он едва ли не по струнке вытягивается, но голову в плечи вжимает чуть виновато?— не нужно быть сильно наблюдательным, чтобы не отметить болезненную бледность и окровавленный серый свитер. —?Госпожа Рудик! —?взволнованно подбирается, задержавшись на пару секунд на Лютове и нахмурившись при этом. —?Вы в порядке? —?Нормально,?— отмахивается, присев на корточки рядом с одним из арестованных магов и выгребает из кармана его потрепанной мантии маленькую шкатулку, пузырек с чем-то вязко-черным, волшебную палочку. Вздёргивает бровь, рассматривая ту и присматривается к именной надписи:?— Яков Тихонов. Рудик ещё несколько секунд смотрит на палочку, а из кармана кожанки, которую она, как и брюки, вернула на себя одним щелчком пальцев, достает непрозрачный мешочек и кладёт все находки туда. Её подчиненный патрульный всё ещё озадаченно ходит от одного обездвиженного колдуна к другому, вглядываясь в их лица и задумчивым жестом трет бровь. Лютов почти инстинктивно напрягается, наблюдая за этим из угла, в котором он подпирает плечом стену и через секунду, впрочем, получает объяснение своему тревожному предчувствию. В пустом дверном проеме появляется второй патрульный?— высокий подтянутый парень со звездочкой на жилете формы. Лютов догадывается, что это и есть тот Ваня, который отправил Рудик послание с просьбой о помощи. Ему хватает пары мгновений, чтобы осмотреться и нахмурившись задать единственный вопрос, зависший в воздухе мрачной тучей: —?А где пятый?