Глава 3 (1/1)
- С вас три золотых, - немного неловко улыбнулся чёрный и вжал голову в плечи, будто ему неудобно только потому, что он стоит в чужой комнате, находится в чужом государстве, ну и вообще на этом свете существует немного зря. Целых три золотых дерёт, ужас какой.
На самом деле это немного. Для персон уровня Хакмара, скажем. Нож его работы стоит около двадцати пяти золотых. Для простого народа это большая сумма, но для искусных кузнецов - абсолютно нормальная цена, доступная не всем, но достаточному количеству покупателей. Что уж говорить о принцессе, для неё это просто смехотворно. Было бы, будь она здесь. А Хадамаха был снабжён королевской казной, так что ему точно не было жаль денег. Медведь кивнул и полез за кошелем, а Хакмар, видимо, полный энергии и любопытства, задал чуть ли не главный вопрос, о котором сбитый с толку Мапа и позабыл:- А зовут тебя как?- Кайгал, - несмело представился чёрный. Типичное тёмное имя. Ну, или не типичное. В любом случае странное для светлых земель, но это вполне ожидаемо. Взять того же Донгара, вот что за имечко такое?- А ты хорошо знаешь тёмные земли?
Хадамаха представил на месте замка кошеля голову бестолкового кузнеца. Р-р-раз - и откручена шея вместе с пустой башкой. Эх, будь это правда... Он же сейчас всех их сдаст!- А вам зачем? - удивился шаман, наивно приподняв тонкие чёрные, как уголь, брови.
- Да интересно просто побывать у вас, а без проводника ведь никак! - перебил начавшего было говорить Хакмара Хадамаха. - Очень интересно. Хочется проверить, правда ли у вас все задом наперёд ходят, - ляпнул медведь первое, что пришло в голову.
- Задом наперёд? - ещё больше удивился Кайгал. - Нет, ну я многое слышал, конечно, но такого... Как-то не водится на наших землях нечисти эдакой.
- Мы ребята упрямые, хотим увидеть своими глазами! - поддержал историю Хадамахи кузнец, тем самым немного реабилитируя себя в его глазах. Правда, версия не совсем Хадамахи, её Аякчан ещё придумала, но высказал-то Хадамаха!- А, ну, раз упрямые, - хихикнул шаман, принимая плату из рук опомнившегося медведя. - Не имею ничего против. Это должно быть забавно. Я остановился на первом этаже, если что.***- Значит, вы думаете, что он подойдёт? - Аякчан задумалась, попеременно поглядывая то на Хакмара, то на Хадамаху. Мапа, если честно, ожидал если не истерики, то как минимум бурных протестов: принцесса терпеть не могла тёмных. Но, видимо, ей и самой не раз приходило в голову, что их компания, будучи абсолютно дезориентированной, задание попросту провалит. Она готова наступить на горло своей неприязни, хотя наверняка придушила бы этого тёмного собственными руками с огромным удовольствием. Впрочем, если с таким настроем она будет путешествовать по королевству чёрных, ничего хорошего из этого не выйдет. Тёмного шамана можно считать своеобразной тренировкой выдержки. За это Аякчан можно было даже уважать.
- Да. Может, и стоило бы выбрать кого-то, кто точно не сможет читать наши мысли, но сейчас выбор невелик: шаман или вояки, - на удивление здраво рассудил Хакмар. - Богдапки говорил, что тёмные воины, точно так же, как и наши, всегда держатся группами. За несколькими чёрными мы вряд ли уследим. А шаманы - одиночки. Немного контроля над тем, что творится в твоей голове, - не такая уж и большая плата за безопасность... Все воины довольно драчливы, а отдельные личности очень вспыльчивые, - справедливо добавил кузнец. - И главное - возможность с наименьшими потерями пересечь Границу. У этого Чёрного получилось добраться живым и явно невредимым до этой стороны. Значит, и обратно он сможет нас провести.Хадамаха был готов аплодировать. Он подозревал, что кузнец далеко не дурак, но трудно было сделать точный и конкретный вывод, когда этот парень редко вообще заговаривал. Он обычно молчал, не то недоверчиво, не то настороженно. Если же и говорил, то это касалось в основном принцессы: он либо ехидно комментировал её действия (так, чтобы не отличавшаяся сдержанностью волшебница его не слышала), либо препирался с ней же. Реже его слова были обращены к Хадамахе, и всё исключительно по делу. Он сам по себе был не из болтунов, что было по душе Мапа, не любившему шумных людей. Если человек постоянно много говорит, то или его голова абсолютна пуста, или забита тем, что он умело скрывает потоком бесполезных, зачастую просто ненужных слов. Что один, что второй вариант одинаково опасны, если дело касается секретной миссии.
- Согласна, - тихо, явно неохотно выдавила Аякчан. Она и сейчас переступала через себя, вот так легко принимая сторону кузнеца, но особого выбора у ребят и правда не имелось. Резко вскинув подбородок, голубоволосая магичка уже громче и решительнее, будто это только её решение, обратилась к спутникам. - Мысли на замок: этот шаман будет нашим проводником по землям тёмных. Возможно, мы потом пожалеем, но ничего лучше мы не придумаем, а если начнём искать проводника на той стороне, это будет подозрительно. Что скажете?- Учитывая, что ты от а до я повторила всю мою предыдущую реплику и лишь немного её дополнила, я тебя поддержу, - ухмыльнулся Хакмар, мгновенно становясь похожим на самого себя. - Чего молчишь, Хадамаха?Парень пожал плечами:- А зачем что-то говорить, если я и так руками, ногами, лапами и хвостом был за с самого начала? Вот только меня никто не спросил, - веско добавил Мапа, как будто кувалдой по наковальне шарахнул. Аякчан немного стушевалась, кузнец фыркнул: нет возражений и ладно, а спросить-то всё-таки спросили, хоть и в самом конце. Медведь внутри рыкнул, возмущённый человеческим нахальством, а потом, поворчав, замолк. Не исправишь людскую натуру ты никакими моралями, даже сила и то не всегда работает. Остаётся только надеяться, что в следующий раз, пусть даже из вежливости его спросят немного раньше, чем чуть ли не после принятия "общего" решения.
***Кайгал, как и было ожидаемо, принцессе не понравился от слова совсем. Когда шаман отвлекался на свою вороную кобылку или разговор с кем-то другим, её лицо мгновенно принимало самое брезгливое выражение, на которое только было способно. Взгляд волшебницы скользил по худой фигурке паренька, оценивая позу, его длинной косе, цеплялся за поводья, вроде бы небрежно сжатые в руках тёмного, а потом уходил вниз. Будто бы на землю приятнее смотреть, чем на чёрного. Хадамаха, который время от времени отставал из-за вредности упрямого Каркона, всей душой не желавшего подчиняться медведю, не совсем понимал неприязнь Аякчан.
Шаман был, безусловно, странным, как и любой другой человек, который способен видеть духов. Бывало, что он замирал, напряжённо вглядываясь в какую-то ближнюю точку, кивал, иногда даже кидая какую-то ничего не значащую фразу, а потом ещё пару минут тащился, задумчиво косясь по сторонам. Это, кажется, начало немного раздражать Хакмара. Аякчан в такие моменты смотрела в спину тёмного с такой ненавистью, что Мапа даже становилось немного страшно. Кайгал просто шаман, вот и всё. И родился в королевстве тёмных. Своих спутников в этом смысле Хадамаха попросту не понимал.Впрочем, кузнец, кроме таких недлительных и нечастых задержек, ничего плохого в Кайгале тоже не видел. Чаще его взгляд выражал неподдельное любопытство, и тогда он становился похожим на Аякчан, внимательно следящую за каждым движением шамана. Хадамахе отчего-то казалось, что чёрный неуловимо вздрагивал, когда на него смотрели подобным образом. Да, точно, он должен был чувствовать это. Нелегко быть эдаким экспонатом, как в музее, только живым. И то, что на тебя постоянно пялятся, может не на шутку злить.
Уже на следующий день ребята приблизились к Границе. Прямо за ручьём, щедро усыпанным начавшими опадать жёлтыми листьями, гремела буря. Дикие порывы ветра были своеобразной преградой, казалось, что за ними маячили какие-то тени, но рассмотреть ничего не представлялось возможным. Шаман внезапно остановился и развернулся, резко натянув поводья, отчего его лошадь недовольно всхрапнула.
- А теперь вы должны внимательно меня послушать, - серьёзно начал он, обводя проницательным взглядом спутников. Хадамаха поёжился: казалось, что Бездна в глазах Кайгала разрослась вглубь, грозя утянуть в себя их всех. - Граница - странное место. Если вы не пришли туда за войной, не смейте начинать распри. Никакие, - строго отрезал он, а алые всполохи в его зрачках полыхнули. - Это место будет вас постоянно испытывать. Всё, что вы увидите, - ваше испытание. Всё, что вы услышите - ваше испытание. Вся эта Граница - одно огромное испытание. И если вы его пройдёте, сможете пересечь. Там водятся монстры, но они - не самое страшное, что вы можете там встретить. Главное - ответить самому себе на вопрос: зачем вы идёте туда? Честно. И не изменить свои цели, - чётко проговорил шаман, а Бездна в его глазах дрогнула и поползла, заполняя собой всю радужку. - Так что попробуйте с самого начала правильно её сформулировать.
Аякчан поджала губы. Она поняла, что ничего хорошего её там не ждёт, но была готова к этому. Кузнец задумался, решая что-то для себя. А Хадамаха не мог в эту самую секунду думать о себе. Он думал о шамане, стоящем перед ним. О том, что он всё равно видит их всех, как открытую книгу. Видит неприязнь Аякчан, неопределённость Хакмара и...Что же он видит в самом Хадамахе? У Мапа не было личных причин сюда идти. Но, кажется, ему есть за что побороться с Границей, и это не долг медвежьего рода. Он хочет знать правду. Людям, живущим укоренёнными в них стереотипами, этого не понять. У них есть свой стабильный мир и своё неизменное мнение. А Хадамаха - охотник, и его добыча - правда. Правда о том, что в действительно его окружает. Кайгал прищурился, глядя ему в глаза. Лёгкая улыбка скользнула по его губам.
Хакмар очнулся от раздумий и кивнул, подтверждая свою готовность. Медведь кивнул, ожидая дальнейших указаний шамана.
- Ай-ой, что вы на меня смотрите? - внезапно недоумевающе спросил Кайгал. Бездна вернулась на своё законное место в глубине зрачка, алые всполохи стали почти незаметны. Вот тот шаман, которого видеть всем намного привычнее. - Идёмте же, - тёмный развернул лошадь и направился прямо в ураган.