Undecim (1/1)

Как только мэтр Геральд Гренгуар увидел, что может вытворять его сын, отпустил без колебаний. Суд на него действовал, и он почти счёл сына ведьмаком. Пьеру пришлось строить из себя агнца невинного и в то же время тащить из-за спины отца два яблока. Через полчаса дверь стукнула, и на кровать Ренар полетело яблоко:—?Я вернулся.—?Вы ровно в полчаса уложились!—?Ноги длинные и быстрые, а ты ешь, давай.—?Хорошо, а вы тогда расскажите что-нибудь. Вы вот тут начали говорить про что-то, но не успели, когда случилась вспышка света.—?А, да, я о родителях говорил.—?Тогда я вас слушаю,?— Мон куснула яблоко и устроилась поудобнее. Гренгуар кивнул:—?Хорошо. Мне папа,?— в этом месте подросток горько усмехнулся. —?Говорил, что лучше бы я не родился. Потом я стал за собой замечать какую-то излишнюю нервозность и понял, отчего. У меня слова отца в голове связались с тем, что я всем только мешаю. Я даже до сих пор спрашиваю мэтра, не надоел ли я ему.—?А вы… Сами как считаете?—?Что?—?Лучше было бы, если бы вы не родились? —?Ренар вздрогнула как от удара.—?Нет, потому, что матушка у меня моложе отца на четырнадцать лет?— ей сейчас тридцать один год?— и я у неё один. Может, она дочь хотела, но мне всё равно. Я-то уже пожить успел.—?А вы молодец. Если втолковывают об этом с детства, а вы не поддались… Здорово. Вы очень сильны духом.—?Спасибо,?— поэт кивнул и улыбнулся. —?Но что-то мы засиделись… Нет? —?он высунул голову в окно и посмотрел на часы. —?Ага, уже почти семь! А мэтр всё читает,?— пробормотал мечтатель, садясь обратно. —?Да, моя голова говорит мне о том, что сегодня достаточно холодно, а у тебя, моя дорогая, нет тёплой одежды. Это я тоже улажу,?— младший философ выставил ладони вперёд, как защищался от оружия, и вздёрнул бровь. Мон рассмеялась:—?Господи, Пьер, до чего вы забавный!—?Я? Вот я? —?принц парижских улиц ощупал лицо, себя и передёрнул плечами. —?Ладно тебе, я простой поэт.—?Зато какой!—?Какой? —?ученик Фролло склонил голову набок.—?Вот такой?— смешной, живой и хороший.Девочка фыркнула от смеха, но сразу осеклась?— у Пьера густо покраснели щёки, и из левого глаза покатилась слеза:—?Вы что, вы что? Я вас задела?—?Нет, просто,?— голос у него был хриплый. —?Я не привык слышать ничего хорошего. Меня никогда не били, зато наказывали словами. Мне такого никто не говорил. Только мэтр, но не прямо. Я ещё и плачу, как мальчишка… —?Гренгуар быстро утёр слезу тем же оранжевым шарфом и прерывисто вздохнул. —?Как видишь, я за четырнадцать лет своей жизни уже изрядно настрадался. Отсюда и проблемы с самим собой. —?Подросток наклонил голову, пряча глаза. Ренар подвинулась ближе к нему, и тогда поэт опустил голову на её плечо. Мон обняла его и погладила по волосам:—?Не плачьте, Пьер. Пожалуйста.—?Не буду. Просто хорошо так… Знаешь, сколько человек любят меня по-настоящему, как мне кажется?—?Сколько?—?Три. Мама, мэтр и ты, —?тут только до мечтателя дошло, кого он назвал последней, и щёки снова вспыхнули. —?Господи, прости меня. Не думаю, что несу.—?А это… Почти правда.Младший философ выпрямился, придержал рыжую за плечи и распахнул глаза:—?Мне не послышалось сейчас?—?Нет. Вы мне нравитесь, —?тут уже Ренар покраснела. Плечи у младшего философа опали, и Мон снова оказалась прижата к его груди:—?Спа-си-бо… Я живу, а не существую, благодаря мэтру и тебе. Честно.—?Я рада, что это так.—?А, ещё. Прости, пожалуйста, что я тебе жалуюсь. Меня заносит, когда начинаю рассказывать…—?А ну, замолчите. Я прекрасно понимаю, что у вас творится в душе. Вы ведь раньше никому об этом не рассказывали? Вот. Я очень рада, что вы решили мне довериться.—?Я никогда не устану говорить тебе спасибо.