Часть 1 (1/1)

Шкипер плохо спал этой ночью. Да и какая тут ночь! Звезды по всему небу светят так ярко, что смотреть больно, в лесу шуршат какие-то ночные обитатели, и… И говоря честно, это все стало бы чудесным аккомпанементом для отдыха, если бы не одно ?но?. Одно — но очень весомое.Стоило закрыть глаза — и в голову лезли воспоминания, замешанные на чувстве бешенства и бессилия. Бешенства по причине бессилия. Шкипер стискивал зубы и усилием воли заставлял себя продолжать лежать в темноте, закрыв глаза, а не вскакивать и снова ходить из угла в угол в поисках решения. Ему это занятие — поиск решений — всегда давалось непросто. Он никогда не праздновал труса, готов был пустится в самую головокружительную авантюру с минимальными шансами на успех, умел выжать из себя больше ста процентов эффективности, когда этого требовали обстоятельства, но решения… Ситуации, из которых, как ни старайся, не видно выхода… Вот этого он не любил.Шкипер переворачивался на другой бок (в который раз!) и утыкался пылающим лбом в подушку. Его многотонным чудищем придавливало к кровати чувство вины. Уже хотя бы за то, что у него есть она, эта кровать, а с ней подушка, одеяло и все прочее, а кое-кто небось сейчас коротает ночь на бетонном полу, и хорошо, если хоть охапку соломы ему дадут… И бетонный пол — это наименьшая из бед.Он не любил искать решения, искать выход из лабиринта, да, и именно поэтому он взял с собой в эти венесуэльские джунгли человека из штаба. Ему нужен был напарник, а как на грех двое предыдущих его товарищей застряли в Маниле. И пусть эти двое тоже не были очень уж хороши в умении развязывать гордиевы узлы, но они были опытными тертыми калачами. И Шкипер бы сумел вытащить их на это задание. У них, он был уверен, зашевелились бы волосы так же, как у него, когда он показал бы им фотографии с мест преступлений. И они не то что нашли бы в Маниле какой-никакой чартерный рейс сюда — они бы собрали самолет сами, только бы принять участие в поимке глумливого каннибала, который ни в грош никого не ставил и насмехался и над своими жертвами, и над теми, кто старался их защитить.У Шкипера было на руках фото этого парня, а Штаб раскопал ему весь жизненный путь Савио Боа, и Шкипер откровенно не понимал, в какой момент тот свернул не туда. В его жизни все складывалось неплохо: нормальная семья, хорошая школа, колледж, пусть не из крутых, но достаточный для приличной жизни. Внешними данными тоже не обделен — Шкипер знал, что девчонки любят таких высоких блондинов с таинственным прищуром. Да и этот высокий блондин девчонок любил, но, к сожалению, в основном на ужин.Одним словом, хорошенько во всем этом порывшись, Шкипер вынужден был признать: предстоит поймать кое-кого, кто превосходит его. Его и Манфреди с Джонсоном вместе взятых. Тогда он пришел в штаб и буквально с порога спросил, кто у них тут есть самый умный. У него переспросили, что он имеет в виду, а потом отвели в дальний кабинет и показали еще одного длинного тощего блондина – правда, и вполовину не такого харизматичного, как Савио.— Лейтенант, для тебя есть госзаказ! — сказал ему провожатый. Лейтенант, сдвинув на лоб защитные очки, кисло поморщился.— У меня их сорок шесть, — ответил он без всякого энтузиазма. Шкипер в тот момент почувствовал необыкновенное родство с этим парнем: он был из тех, кто, как и сам Шкипер, давно понял: ему никогда не дадут повышения, и не потому, что он недостаточно хорош, а потому, что он хорош слишком. И, видимо, это понимание и придавало манере общения лейтенанта этот ни с чем не сравнимый привкус отстраненного неодобрения. Может, он бы уже давно ушел отсюда, если бы не осознание важности упомянутых сорока шести госзаказов.Лейтенант назвал ему свою фамилию и этим ограничился, Шкипер ответил, что он Шкипер и тоже этим ограничился. Люди с четким осознанием личных границ ему всегда нравились — только благодаря ним Шкипер и понимал, что где-то что-то перешел. Они потратили вечер на обсуждение задания и минут десять на сборы и уже утром сидели в самолете, пытаясь делать вид обычных гражданских. Лейтенанту (Ковальски, он Ковальски, Шкипер все боялся забыть) это давалось плохо, его спутнику — еще хуже, но он не терял энтузиазма. Главное было не в их умении прикинуться обычными людьми без вьетнамских флешбеков, а в том, что они смогут наконец запереть такую хитрую змею, как Савио Боа, где следует.К сожалению, теперь, по прошествии операции, приходилось признать печальную закономерность: те, кто хорошо умеет выслеживать змей, как правило, не способны с ними справиться.Лейтенант Ковальски прошлым вечером ушел с их временной ?базы? — двухэтажного дощатого домишки — уверяя, что у него есть идея, как выведать местонахождение Савио, да так и сгинул в джунглях. Вернее, Шкипер думал, что сгинул, пока ему в скайп не позвонили со знакомого номера. Интернет здесь работал паршиво, даже на таких железобетонных приборах, какие клепают для армии, но Шкипер не жаловался — спасибо, что вообще пашут. Все нормальные сети коммуникаций пролегали намного выше в горах, там, где начинались города, а тут, ближе к морю, климат был к людям неласков, так что здесь мало кто обитал — в основном те, кто не мог перебраться в более комфортное местечко.Итак, звонок раздался ночью, неожиданно, заставив Шкипера подскочить на месте. Сначала он обрадовался, увидев знакомое имя, но затем так же быстро его радость сошла на нет, едва он принял звонок и увидел человека по ту сторону экрана.— Привет, — радушно улыбнулся ему блондин с таинственным прищуром, который ни при каких обстоятельствах невозможно было бы принять за прищур близорукости. — Не ждал?Шкипер и правда не ждал. Когда он позвал с собой на это дело лейтенанта из штаба, он меньше всего ожидал, что с его же аккаунта ему, Шкиперу, будет звонить тот, за кем они отправились…— Я, в общем-то, хотел тебе сказать, чтобы ты не волновался насчет своего друга. — Собеседник чуть отошел в сторону и продемонстрировал, что волноваться еще как стоило. Шкипер знал этого штабного лейтенанта меньше пары недель, и никогда не видел без одежды, но опознал моментально.— Савио, я тебя предупреждаю, — начал он, — если ты что-то с ним…— Ничего я не делал, — даже, кажется, обиделся тот. — И не собираюсь, поверь. Но у меня тут есть тот, кто может и сделать, если ты не пойдешь мне навстречу…Шкипер про себя выругался. Он так и знал, что у этого скота есть туз в рукаве, он подозревал, что маньяков двое, потому что одному не под силу было бы натворить все это. Он так и знал, что у Савио есть подручный, он чуял, хотя следы были сумбурны и запутаны, он сто раз говорил это спутнику, но тот, как и большинство европейцев, видимо считал всех по эту сторону Атлантического океана не семи пядей во лбу. Все у них тут не как у людей: и образование, и судебная система, и выборы, и даже исчисление мер и весов… Ну и вот, пожалуйста. Извольте пожинать плоды своего высокомерия, товарищ лейтенант…Савио явно наслаждался видом растерянного Шкиперова лица. Змеиная улыбка так и не сходила с его тонкого, почти безгубого рта.— У меня к тебе есть предложение, — наконец прошипел он, понизив голос. Эту его манеру говорить Шкипер хорошо знал — и слышал о ней от тех людей, которым Савио звонил. Когда этот маньяк начинал вот так шипеть — дело было худо.— Предложение, от которого не отказываются, Шкипер, понимаешь меня?— Не понимаю, — отрубил он, хотя у самого поджилки тряслись. Что тут было непонятного: у них заложник, и Шкипер себе не простит, если тот не вернется с задания или вернется не целиком… Все же, он имеет дело с Савио, а Савио способен вот прямо так, в режиме онлайн вещания, отпилить у пленника руку или ногу и приготовить в пикантном соусе. И угостить деликатесом всех присутствующих, не поленясь и Шкиперу прислать его долю в контейнере.— Ну, тогда я объясню, — покладисто проворковал Савио. — Или ты отдашь мне все материалы по делу и позволишь спокойно уйти, или мой приятель сделает с твоим напарником нечто, о чем никто из вас не забудет. Ни он, ни ты. До самой смерти. Обещ-щаю.Савио не расписывал, что именно, но Шкипер видел места его предыдущих трапез и примерно представлял, что подразумевалось. Никому бы он не пожелал подобной участи — даже самому Савио. Банальное человеколюбие (не раз портившее Шкиперу отчетность) толкало его согласно кивнуть и не продолжать тягостного диалога — но согласиться он не мог, не имел права. Нельзя отпускать Савио и его подельника, потому что неизвестно сколько еще людей пострадает, скольких еще они попросту сожрут, как хищные звери… Да, Венесуэла — страна крокодилов и пум, и тут много кто может употребить зазевавшегося человека на обед, но все-таки это совсем не то же самое, как если тебя начнет жрать другой человек…— Как ты себе это вообще представляешь? — буркнул Шкипер, желая потянуть время и лихорадочно перебирая варианты. Он ведь даже не может потихоньку подать знак хотя бы полиции, чтобы они отследили звонок, он ни черта не понимает в этих компьютерных системах, а Савио глаз с него не спускает. Потянись Шкипер за телефоном или к клавиатуре — и Ковальски об этом будет сожалеть всю жизнь. Которая по его, Шкипера, вине может, кстати, оказаться совсем недолгой. Зачем только он потащил с собой этого парня, пусть бы торчал себе в кабинете и проектировал минометы, или что он там делал…— Да очень даже просто представляю, — жизнерадостно отозвался Савио. — Ты все хранишь в записях, не доверяешь ни компьютерам, ни дискам. Так что ты просто сожжешь эти бумаги — вон они лежат на столе у тебя за спиной.— И какие гарантии, что после этого ты не пообедаешь моим товарищем?— Никаких, — даже удивился Савио. — Придется поверить на слово мне и Энрико.— Что еще за Энрико?Что-то зашевелилось в дальнем темном углу за спиной Савио, и у Шкипера еще успела мелькнуть надежда на то, что это какая-нибудь овчарка или кот, ну, на крайний случай, змея, но увы нет — Энрико оказался человеком. Здоровенным бритым амбалом, одного взгляда на которого Шкиперу хватило, чтобы понять: у этого точно не все дома. Он, кажется, даже взгляд нормально не мог сфокусировать и не то улыбался, не то скалился — рот перекашивало странной судорогой то в одну сторону, то в другую.— Мы с Энрико старые друзья, — умиротворенно протянул Савио, откидываясь на спинку стула. — Он очень милый и любит готовить. Если ты понимаешь, о чем я.Шкипер, к сожалению, понимал.— И так уж вышло, что Энрико очень нравится твой приятель. Если ты понимаешь, о чем я.Шкипер, на свою беду, понимал и это. Сложно не понять, если два каннибала раздевают человека донага и заковывают в (где и добыли только?) кандалы — а именно это они и проделали. Ковальски хорошо было видно на заднем плане на фоне темной стены — видимо, он не помещался в кадр полностью, и похитители поставили его на колени, заставив поднять скованные руки. Цепь — хорошая, надежная цепь, такую не выдерешь из крепления — тянулась под потолок, где, вероятно, ее перекинули через балку. Шкипер не сомневался, что и для ног эти двое что-то придумали, но всей системы не видел.— Так что, — вернул себе его внимание Савио, — если ты не пойдешь мне навстречу, я разрешу Энрико делать с этим парнем все, что он захочет. А у тебя не будет другого выбора, кроме как наблюдать.— Только попробуй! — стукнул Шкипер кулаком по столу. — Дернешься, и я…— И ты — что? — перебил его маньяк. — Позовешь здешних продажных копов? Поднимешь местных до смерти перепуганных суеверных жителей с факелами и вилами? Да пока ты найдешь это место, Энрико успеет закончить, прибрать за собой и смыться. Не говоря уж обо мне.Шкипер промолчал. Крыть ему было нечем. Наверняка существовал какой-то выход из этой западни, притом — вполне очевидный, и будь тут Ковальски, он бы уже что-то посоветовал, но Ковальски нет, и Шкипер понятия не имел, как потянуть время еще. Словно прочтя его мысли, Савио кивнул своему подручному:— Думаю, ты можешь понемногу приступать, пока Шкипер сомневается. Возможно, так ему будет проще соображать…Энрико, прихрамывая, направился в угол. Походка у него была грузная, переваливающаяся, но на удивление плавная и бесшумная. Ковальски, заслышав приближающиеся шаги, поднял голову. Он был без очков, от чего его лицо казалось моложе, и даже наметившаяся щетина не спасала положения. Шкипер знал, что его напарник по приключению терпеть не мог ощущения небритости — успел прочувствовать на своей шкуре, пока они шатались по местному захолустью. Он быстро выучил, что лучше потерпеть четверть часа с утра, чем слушать поток брюзжания весь день.Энрико это, кажется, тоже знал — он коснулся чужого острого подбородка, поднимая голову Ковальски так, чтобы заглянуть ему в лицо. Ковальски что-то спросил — губы двигались, но звук не долетал. Энрико погладил его большим пальцем по скуле, а затем по губам. Смуглая до бронзы, его ладонь отчетливо выделялась на фоне светлой кожи лейтенанта.— Что… он делает?.. — запнувшись, поинтересовался Шкипер. Савио засмеялся — а точнее, судя по звукам, сдавленно зашипел.— А на что похоже?Ковальски, кажется, тоже хотел знать, что Энрико делает, потому что, когда тот стал обходить его, завертел головой. Похититель остановился позади пленника и опустился на колени.— Он что… — Шкипер осознал, что ему не хватает слов. Вообще-то он знал десятки способов обозначить то, о чем он подумал, но произнести их вслух ему мешало какое-то внутреннее сопротивление. Савио же сказал, что его товарищу нравится их пленник, но Шкипер тогда решил, что речь о еде, а не о…