Глава 14: Он. Она - Скуало. Лин. (1/1)
Он что-то фыркнул себе под нос, взъерошился на мгновение, как воробей от капли дождя, потом машинально огляделся – как будто в комнату мог кто-то проникнуть?! Ей богу, ему самому стало смешно от этого своего жеста потом. Сел и устремил взгляд в стену напротив. Он не хотел смотреть в ее глаза – они все еще вызывали в нем непонятные ощущения, странные мысли, волнующие чувства.
Она тяжело вздыхала. Молчала. Могла бы хоть раз заплакать – это было бы справедливо. Однако ее чрезмерная неосведомленность в данном вопросе не позволяла такого поведения. Слезы оправдывают женщинам многое, слезы ломают все аргументы и споры, демонстративно заявляют: «Смотри! Я – маленькая слабая женщина. Постыдись своей силы, мужчина, жалей меня и помогай!». Вот только она об этом совсем не задумывалась. В этой жизни ее еще не коснулась необходимость пользоваться уловками для личной выгоды.Он мельком взглянул на Лин. Она была невероятно смиренна. И он подумал о том, что незваная гостьяочень спокойна для отчаянно больной женщины, а еще о том, что ей незачем плакать и жаловаться на жизнь, ведь сильным женщинам некогда думать о подобном, сильные женщины ищут другой способ решить проблему. Была ли Лин такой? Несомненно, она не слаба, однако же, где ей искать свой путь? Выбор делается на перекрестке, а она еще даже не ступила на выездную дорогу…Они долго так просидели – не говоря ни слова, в тишине. Нарушаемой лишь тиканьем больших деревянных напольных часов, которые были словно тяжким напоминанием, что время безостановочно идет, никак не хочет замирать.Он по-прежнему держал Лин за руку, уже устал ждать вечно недовольного «знахаря». Чуть постукивал ногой – шалят нервы.Она оставалась спокойной, можно даже сказать, почти умиротворенной.Он снова взглянул на девушку. В выражении медовых глаз почувствовал, что она о чем-то глубоко задумалась, кажется, полностью поглощена своими мыслями, печалями. Быть может, воспоминаниями? Воспоминания… В ее случае это звучало так грустно и смешно одновременно. Они не стоили того, чтобы их ворошить.Она вдруг резко моргнула, будто вернувшись в сознание из какого-то другого мира. Затем чуть поерзала на спине и, сделав неудачную попытку глубоко вздоха, прохрипела:- Ску…ало… Знаете, я… устала…Он несколько опешил от того, что девушка наконец-таки заговорила. Выпрямился, приготовился услышать что-то важное, будто бы именно этого и ожидал все время, что пребывает в ее комнате.Ее комнате? С каких пор в чужом доме было что-то «ее»? Когда успела эта женщина внести столько смуты в воинственный мир?!Она продолжила.- Очень… устала. Я…Вновь чуть сильнее обхватила ладонь Скуало своими тонкими пальчиками.
Он догадался по прерывистому хриплому голосу, что у Лин пересохло в горле. Схватил кувшин с прикроватного столика, налил немного воды и, медленно подняв голову девушки, заставил ее сделать хоть пару глотков – до этого она от всего отказывалась, наверное, организм противился любым поступлениям пищи и жидкостей.Она упорно говорила дальше. Першить в горле почти перестало.- Не надо больше… ждать. Не надо и… Не хочу думать о том, что жизнь не хороша. Это ведь не так? И здесь, под небом, я по-настоящему… Здесь…Он пытался понять, о чем говорит девушка, но фразы обрывались, а мысль потерялась. Это все равно, что смотреть не полностью снятый фильм, в котором весь смысл должен был открыться в последнем кадре.Она повернулась на бок, чуть приподняла голову – ровно настолько, чтобы смотреть Скуало прямо в глаза, замерла на мгновение, словно, изучая его лицо, а потом все так же размеренно продолжила потерянную ранее мысль:- Я думаю, что все, случившееся со мной в эти несколько дней здесь – прекрасно… Благодарна безмерно и счастлива! Но я устала. Так устала… Слишком. До предела сил. До границы эмоций. Я хочу отдохнуть, хочу уйти. Отпустите меня, позвольте, наконец, насовсем уйти. Позвольте же мне умереть.