Глава 9 (1/1)
POV REITA«Уходи, пожалуйста»Я не знаю, почему до сих пор жив. Иногда мне кажется, что меня и вовсе не должно было быть. Что мои родители совершили большую ошибку.
Моё «я» - груда костей. Теперь, когда даже ходить стало трудно, а открывать с утра глаза – ещё труднее, я понимаю, что умри я раньше, я избежал бы многих проблем.Когда Така вбегает ко мне в палату, мне кажется, что засияло солнце. Он улыбается, достаёт меня своей болтовнёй как всегда, а потом спрашивает:–Ты ведь поправишься? Помнишь, когда мы только приехали в Токио, ты обещал мне и Кою, что ни за что не сдашься? Никогда, так? Акира, ты ведь не мог обманывать нас тогда?«Молчи!» – кричит мне она где-то из угла черепной коробки.–Я не сдамся.Он, вполне удовлетворённый таким ответом, чмокает меня в щёку и выбегает из палаты.
А я пытаюсь вспомнить, как обещал. Пытаюсь вспомнить первый приезд Токио, Кою, Таку. А главное – себя. Какой он был? Светлые волосы, глаза…синяка под глазами, кровь из носа, вены ,проступающие через кожу,кости ,протыкающие кожу, лужа собственной рвоты, расширенные зрачки, слабость…Я вскрикнул.
–Что такое? –она накрывает меня одеялом. Сегодня её лица не видно, на тело поверх привычного уже мне платья накинут чёрный плащ, скрывающий худые ноги.–Я не помню себя. Себя…здорового.–Глупый. Здоровый ты – это и не ты вовсе. Его не существует.
Мы молчим. Я ещё вздрагиваю от того образа, что возник в моей голове. А она натягивает на руки кожаные перчатки, скрывая худые запястья.–Почему ты так одета? Разве на улице холодно?–Нет, вовсе нет. Я просто хочу скрыть своё тело.–Зачем?–Скоро я стану очень красивой, –я чувствую, как она улыбается через свою вуаль.–Ты и была красивой.–Нет, я ужасно выгляжу. Но совсем скоро…Акира, а ты может поспи пока немного?–Я не могу спать. Как только я закрываю глаза, я слышу стук своего сердцаи оно не даёт мне заснуть.Она смотрит на меня, а потом вдруг исчезает.В мою палату заходит медбрат с подносом. На нём еда. Овсянка.Овсянка. Я ведь ел её вместе с Юу? Нет, ну не только с ним конечно, но ведь это было? Я ведь это не придумал?
–Сузуки-сан, пора есть.–Скажите, я ведь всё ещё жив?–Да, Сузуки-сан. Пожалуйста, вам надо поесть.Я закрываю глаза.–Вам плохо?«Не волнуйся, Така. Я ни за что не сдамся, даже если будет очень трудно»Я обещал ему. Это точно было. Прежний я существовал.–Нет. Я не смогу съесть сам. Пожалуйста, можете покормить меня через эту чёртову трубку?Он кивает, привозит кресло и усаживает меня на него. Мне теперь трудно ходить. Тело не слушается, стало очень твёрдым и даже неприятным.Зачем я всё это начал?В коридоре очень холодно и пустынно. Время приёма закончилось, да и тут не так много людей навещает больных. Сами больные либо не могут передвигаться, либо им это противопоказано. Яотношусь сразу к двум категориям.
Больше всего сейчас мне хочется таблетку. Она разогревала тело, затуманивала взгляд. Но просить глупо. Соображаю я хорошо. Пока ещё.Меня завозят в комнату. Там аппарат с трубкой. Трубку ставят. Сейчас мне будет очень неприятно, но я должен это сделать. Я обещал кому-то. Я ещё нужен кому-то. А она уйдёт. Она станет красивой и уйдёт навсегда.Моё сердце стучит так громко, не даёт мне спать. Но я знаю, что это оттого лишь, что мои кости сдавливают его, ему очень страшно. Моё сердце не хочет умирать. И поэтому не даёт мне поспать.Трубка входит. Первый раз мои руки в этой комнате не связаны, я не пытаюсь вырвать трубку. Я просто стараюсь глотать.
Еда иногда выливается, я кашляю, медбрат вынимает трубку.–Если вам нехорошо, вы можете больше не есть.–Нет, верните её на место. Пожалуйста. Я должен. Я обещал.И трубку снова ставят. Я снова давлюсь, но глотаю.
«Акира, что же ты сделаешь?»«Заткнись, дура! Я должен жить! Я обязан Таке! Я обязан Кою! Я обязан Юу!»–Всё, Сузуки-сан, хватит. Нельзя так резко много есть. Вас вырвет и толку от этого никакого.На самом деле, они просто все боятся, что это минутный порыв, или что я обманываю. Что, как только я приду в палату, я тут же вызову у себя рвоту. Здесь не верят никому.–Да, вы правы.Я стараюсь установить своё дыхание. Слишком глубокий вздох – и меня вырвет.–Вы очень сильный человек, Сузуки-сан.–Это не так.Вернувшись в палату, я засыпаю. Мне снится Кою. Я пытаюсь запомнить его. Ведь в последнее время я много забываю. Это всё мои лекарства.А потом Юу. Юу, я соскучился по тебе. Когда ты был здесь? Вчера? Это очень давно, ты ведь знаешь, здесь время течёт по-своему.Я не могу сказать, что думаю о тебе постоянно. Но ты очень нужен мне. Хоть я и не говорил, если бы я мог вскочить и прыгать от радости, когда ты приходишь, я бы так и сделал. Просто я завидую тебе. Ты такой красивый. И без всякой болезни. Ты сам по себе прекрасен.Завтра. Завтра я скажу тебе всё это и зароюсь в твои тёмные волосы. А ты будешь как и всегда говорить мне всякие успокаивающие вещи.***С утра мне больше всего хочется, чтобы меня вывернуло. В желудке очень много еды, она кажется такой тяжёлой. Мне хочется освободиться, но я обещал.
Прежний я дал это обещание. И неважно, какой я теперь: я должен исполнить его.–Акира, тебе срочно надо выблевать эту дрянь! Давай же, неужели ты не понимаешь? – она дотрагивается до меня своей холодной костлявой рукой.–Нет, это ты не понимаешь! У меня же есть люди, которых я люблю! Я не могу…–Дурак. Неужели ты ещё не понял, что единственное, во что ты влюблён– это чувство голода, да ещё может выпирающие кости и белые таблетки. А те люди…ты будешь им не нужен. Вспомни своего отца, Акира, вспомни!–Отстань от меня, слышишь?!Сердце бешено колотиться, мне сдавливает грудь, я не могу дышать. Я пытаюсь дотянуться до кнопки вызова, но она отодвигает её от меня.–Прости, Акира, но я не позволю тебе…–Но тогда я…–Твоё сердце даст тебе поспать наконец.–Нет! Пусти, я должен жить! Я обещал!–Это не ты, говорю же. Того тебя больше не существует.У меня кружиться голова. В глазах темнеет, а сердце всё тяжелее и тяжелее.Но так нельзя. Я не могу так просто сдаться.
–Я ещё жив, иди ставь кресты на других! – я со всей силы рванул на себя шнур и нажал кнопку.По коридору раздался топот ног. Врач вбежал, позвав ещё кого-то.Я же проваливался в сон. Я знал, что, чтобы со мной ни было, я буду жить.
«Уходи, пожалуйста» – говорил я ей. Но она лишь смеялась, прячась в моей черепной коробке.