Глава 2: История из единиц и нулей (1/1)

***Профессор устал. Тяжёлые муки вызванные ожиданием не давали ему покоя ни минуты. Даже спустя два дня после того, как студентка забрала себе устройство, чтобы считать память с него, но после столького потраченного попусту времени в ожиданиях, он начал терять надежду. Все эти дни он не покидал палатку: Лежал на койке, смотря в потолок и размышлял, изредка поглядывая на ящик из которого устройство извлекли. Ящик до сих пор не сдвинули с места. Его никто не хотел трогать, да и дальнейшие раскопки костей сильно утратили свой темп. Абсолютно всех волновал этот странный и непонятный артефакт, что никак не мог вязаться с реальностью. Было слишком много несостыковок, вопросов, ответов на которых не было совсем и потому оставалось только гадать, совсем забыв о работе. Профессор гадал о другом. В его голове было всего два вопроса: "Каким образом?" и "Узнаем ли мы?". Два вопроса, ответы на которые можно получить лишь получив ответ на второй вопрос...

***— Вы стали меньше есть. — утомленно сказала Варвара, стоявшая рядом с койкой профессора, к которому и обращалась. — Я уже ел. — бубнил он в ответ, не отрывая глаз от потолка. — Не лгите мне. Я не видела чтобы вы вообще когда-либо сдвинулись хоть на сантиметр в сторону за все эти два дня, а уже... — Варвара взглянула на часы на своём запястье. — Половина первого, профессор. Это чревато проблемами с желудком, да и не только с ним. — Я прекрасно знаю об этом. И, так как я ел, мне никаких проблем не грозит. — И что же вы ели? Когда? — спрашивала та, скрестив руки на груди. — По ночам. Я иногда встаю по ночам, чтобы поесть. Хэх, — усмехнулся профессор. — Да я, старик-то, что бы не есть три дня и чувствовать себя нормально? Да ни в жизнь! — профессор поднялся и пристроился на краю койки, уставившись в стенку палатки перед собой.— Вы лжете? — с недоверием заботливого, спросила Варя. — Нет-нет, честное слово даю. — искренне отвечал тот, наконец взглянув ей в глаза. Затем снова назад, обратно на стенку и в длительном молчании обоих, вздохнул и спросил: — Ты ещё не потеряла надежду? — Надежду на что? Вы про артефакт? — Да, про него. Ты всё ещё веришь в то, что мы хоть что-то сможем узнать о нем? Не навещала ту студентку? Дарью. — напомнил он ей имя, но фамилию почему-то не мог вспомнить. Возможно старость, а возможно все мысли занял артефакт и прочие мелочи, что нужно было держать в голове, но профессор сам того не знал.— Нет. Я выполняю свои обязанности как положено.— Но группа всё ещё не вернулась к прежнему ритму работы. — упрекая улыбался он. — Но руководитель группы – вы! — подняла та из-за обиды тон. — Ой, вот только не начинай, ладно?! — профессор тоже перешёл на повышенные тона. — Я же просто спросил! — Да вот если бы вы перестали думать о своих глупостях, а сосредоточидись на работе, то мы бы уже весь каньон выкопали!! Но нет, вместо...!! — её перебили: — Так, давай-ка ты замолчишь и дашь мне спокойно... — вход в палатку занял силуэт, что не сразу был замечен профессором. Он наклонился, чтобы получше разглядеть стоящего у входа. Варвара заметила это и тоже обернулась. В проходе стояла Мельникова Дарья. В её руках был ноутбук, простенький, толстенный и тяжёлый.— Я... Закончила! Уверенно, победным тоном прикрикнула она. Тканая дверца в палатку была сдвинута в сторону третьей рукой, чужой: это была остальная команда, что начала ещё ранее сходиться сюда, снова, как будто так должно было быть сразу. Дарья прошла вперёд, к столу, и поставила ноутбук. Не прошло и секунды, как профессор и его ассистентка стояли перед ним, но ничего кроме рабочего стола они не видели. Он был завален всякой лишней всячиной, никак не относящейся к делу, ради которого студентка третьего курса была занята последние два дня.— И? Где материалы? — спрашивал нетерпеливый учёный.— Я сумела считать пямать и... мне это показалось странным.— Что не так? — спрашивал кто-то из толпящихся в тесной палатке.— Там был всего один текстовый документ на несколько десятков мегабайт.— И что это должно нам говорить? Это ведь, как я знаю, по сегодняшним меркам, уже мало? — спрашивал Александр Сергеевич.— Нет. — возразил ему один из студентов. — Раз этот файл текстовый, то он очень... очень огромный. Даже большие текстовые файлы весят в с реднем до нескольких килобайт, а здесь сразу несколько десятков. Это очень большой объем. — Да, — поддержала Дарья. — Но это ещё не всё. Там были фото и видео. Много фото и видео.— Какие такие фото? — пожала плечами Варя. — Ну, четверть из них была фотографиями какого-то человека. Я не знаю кто он, но затем в списке фото и видео на устройстве были... динозавры!— Покажи! — незамедлительно ответил профессор и студентка взялась за ноутбук. Несколько раз потыкала в какие-то места на экране и открыла фотографию: огромный, изображённый во весь динозавр тёмных оттенков просто, казалось, шёл вперёд по лесной чаще. Вокруг было очень много листвы, листвы, словно из тропиков, а снимаюший сделал фото с относительно близкого расстояния от рептилии. — Это... Это точно фото? Ну... человеком сделанное, а не какой-нибудь отрывок из парка юрского пероида? — Точно нет. Я сама отсмотрела ещё немного фото и на всех он один и тот же... этот динозавр. Если это снимал человек, то, насколько я знаю этих существ, тиранозавров, человек был бы уже съеден. — Но мы так и не получаем ответов. Становиться всё больше вопросов, но не ответов! — ворчал профессор. — На всё есть ответ – текстовый файл. Как я поняла, это дневник, и написан он неким... Максом. Текст на английском, так что... — Открой его. Я прочту. — перебил Дарью профессор, надевая на глаза очки. Студентка свернула папку с фотографиями, села рядом и открыла этот несчастный текстовый файл. Слегка возбужденно и неторопливо, Александр Сергеевич начал читать:?Да уж... Не думал, что доживу до этого момента, когда смогу написать эти окончательные строки в начале... Не то, что бы меня на это вынудили обстоятельства, а в прямом смысле не ожидал дожить до этого дня. Уж столько пиздеца произошло... Никогда моя жизнь так не переворачивалась с ног на голову, как... А я уже и не знаю как давно. Если попытаться вспомнить, то с сентября или октября, лет пять назад.Не важно. Раз капсула, которую я заготовил была найдена, а телефон, если батарейка ещё не сдохла, то кто-то ещё сможет узнать то, что я хочу рассказать. Возможно, что мои фото, если они тоже не улетучатся каким-нибудь образом из памяти, смогут не мало шуму навести в будущем, когда все их увидят. Ну ладно, думаю, стоит представится: Я – Макс Уокер. Родился в Техасе в две тысячи первом. Сейчас, когда я пишу эту правку к тексту, то по идее сейчас должен был бы быть двадцать третий год, но возможно когда это прочтут, будет совсем другой год. Так вот, всё началось с....*** Холодный центральный парк уже был похож на бумагу, а на картах это, наверное, совсем уже белый квадрат на весь Нью-Йорк. Нескончаемый шум автомобильных гудков, сирен нарушал идилию прогулки по пути домой из магазина. Хотелось просто, погрузившись в тишину, разглядывать блики на мягком снежке, что выпал рано, в начале ноября. ?Сраный шум! Вот нельзя ли просто взять и исчезнуть?!? — ворчал я вслух, стесняться не было кого. Сводящий с ума шум преследовал меня всюду: В съёмной квартире, на улицах, естественно. Суета этого огромного города покидала меня лишь тогда, когда начинались занятия в тренажёрном зале. Тяжёлая ноша легкоатлета из маленького городка – жить в Нью-Йорке. Не убежать от шума, вечные пробки от которых выручает только метро, да и то загажено и крысами кишит, большими настолько, что в дрожь бросает от мысли что бы было, если бы они напали больше чем в троем. Они же, сука, огроменные! Но не только на этом "Большое яблоко" выезжает как худший город мира для тех, кто к нему ещё не привык. В этом городе невероятно трудно найти квартиру, да что бы в той тараканов не было и не сквозило к тому же. В моем случае были только тараканы с которыми, волей не волей, а корефаниться приходиться, а яды и прочие спреи бесполезны – всё равно усатики возвращаются, будто моя старая по меркам этого города квартирка для них линия фронта, по которой те пытаются продвинуться к главной своей цели – завоевать кухню и, конечное же, оккупировать холодильник. ?Тяжёлая студенческая жизнь. Боже, если бы я не был так хорош в спорте, то выбрал бы что-нибудь другое, лишь бы только не жить в этом городе. Лучше бы где-нибудь в родном Техасе. Всё-таки не стоило слушать родителей, а найти простенький колледж где-нибудь поближе к дому, а не в жопе мира, где холодно, шумно, грязно и всё кишит проклятыми крысами размером с собаку! Вот же... Не важно, нужно как-нибудь перетерпеть это всё, отучиться и когда стану выдающимся спортсменом, то легко куплю себе здоровенную домину! С камином!!... А пока приходится тащится в магазины, где все за девяносто девять центов и мириться с усатыми и налаживать дипломатические, торгово-выгодные отношения, и может быть я даже смогу их выдрессировать, чтобы те таскали мне мелочь со всех уголков города. Тогда заживу! — отшучивался я, задрав на небо голову в попытке разглядеть в бедно-сером ночном небе хоть одну звезду, но там был лишь смог, на который падал свет из сотен, нет, тысяч огней этого города, не давая увидеть звёзд. — Да уж, дома было в разы лучше, но и карьеры спортсмена мне там не видать, как и...? — я замнулся, чуть не проглотив язык, когда ощутил, что под правой ногой совсем не было твёрдой поверхности и нога тянула меня вниз, в темноту, удары о стены которой были тверды, но падение не долгим, а боль – наоборот.Первые секунды три после того, как я свалился вниз, по видимому, в открытый канализационный люк, я глядел в бледное небо наверху, держась за локти, еле сдерживая себя, чтобы не вскрикнуть от полученных ушибов. Боль была из разряда ?Меня жарят в аду!? – руки, удерживающие локти, тряслись от боли, спина выгибалась от давящего чувства в позвонках, а плечи прижимались к шее, которую сильно перетянуло вперёд из-за удара затылком. Так и лежал я, свернувшись калачиком, вдыхая зловонный, режущий нюх, аромат канализации.?Сука!? – выдавил я сквозь зубы и в голосе была слышна стальная вибрация, смешанная с грубым сиплым дыханием.Чем дольше я лежал на пахнущем плесенью холодном бетоне, вглядываясь в небесный мрак, что виден был лишь сквозь небольшую дыру наверху, торец которой, ведущий к поверхности на которой я был бы рад оставаться, был в метрах шести-семи от меня, тем больше боли сходило с конечностей. Это была большая проблема. Дело было даже не в том, что подняться на дрожащие от сильных ударов в нескольких местах ноги, а в том, что не было пути назад, на поверхность. Сквозная дыра в земле посреди центрального парка без возможности подняться наверх. Ни лестницы, ни ступенек, ничего, что помогло бы мне выбраться наверх рядом не было.Когда боль прошла и я уже вновь мог встать на ноги, всё ещё шипя и проклиная фортуну и администрацию парка за ситуацию в которую попал. Оглядевшись по сторонам, ничего кроме болотно-зелёной воды, старого бурого кирпича, представляющегося всеми стенами, что окружали меня, и бетонный прямоугольник в несколько метров, на котором стоял я. Помимо этого с левой стороны от дыры, словно челюсти монстра виделись прутья решёток в полумраке, а с другой стороны был лишь путь в глубь туннеля, откуда эхом приходил шум воды, он был громче прочих шумов течения бытовых отходов. Вода идущая слева направо, даже за решетками была равномерной, но вот справа, куда вода, по-видимому, стекала, шумела как водопад.Потянувшись за телефоном, чтобы вызвать помощь, сердце сменило ритм биения, стало волнующимся из-за боязни, что телефон, не смотря на то, что тот защищён стеклом и чехлом, мог сильно пострадать. Взглянув на выключенный экран, слегка крутя, дабы разглядеть стекло под разными углами, я облегчённо выдохнул – экран был цел. Это было самым большим облегчением. Себя было жалко меньше, чем если бы телефон даже слегка покоцался в кармане от падения.?Осталось только позвать на помощь.? — пробубнил я брезгливо, всё ещё воротя нос от запаха и сырости, хотелось чихать. Нажав кнопку, телефон, к счастью, включился как и положено, но счастье резко сошло на нет, обратившись в злость – не было сети. Хотелось выругаться, разбить эти сраные стены руками, крикнуть, что было сил, да только нежелание в яростном порыве вымотаться, покалечить себя ещё сильнее и надышаться до потери пульса этими зловониями, останавливало меня от каких-либо бессмысленных действий. Сейчас было главным держать себя в руках, не паниковать и всё обдумать, и чтобы мне было проще, я присел под дыру в которую свалился пару минут назад.?Пиздец... Это самый худший день в моей жизни. – ворчал я про себя, косо глянув направо, на утекаюшую воду, представляя, как буду по ней идти, если не будет иного способа. — До последнего не хочется марать ноги в этом дерьме. — я снова поднял взгляд на открытый люк. — Может, если я всё-таки прокричу отсюда о помощи, то меня услышат? Возможно не сразу, минут пяти-десяти должно с лихвой хватить. — я вздохнул что было лёгких и закричал: — ПОМОГИТЕ!! — эхо разнеслось по туннелю, а наружу, кажется, так и не вышло, ударив оглушающим словно взрыв моим же ором по ушам, заставив зажаться в плечи, закрыв глаза. — Боже... — выдохнул я, когда эхо утихло. — Таким путем я скорее оглохну, но останавливаться нельзя. — я закрыл уши ладонями и вновь набрав мерзкого воздуха туннелей в грудь, стал кричать, задрав голову вверх. Я кричал о помощи минут шесть, а может и восемь, не жалея горла, в которому потихонью скапливалась хрипота и в собственной груди уже ощущались эти неприятные вибрации, закружилась голова, но никто меня так и не услышал. Ни тени, ни звука с поверхности не было ни видно, ни слышно. Я как будто попал в другой мир, холодный, мокрый и сырой, воняющий отходами и тёмный, как ночь. Выбора не оставалось.?Если не можешь дождаться помощи – выручай себя сам.? — сказал я себе, повернувшись в сторону сточной воды и единственного свободного пути. Медленно ступая со своей бетонной платформы в неглубокий, пробирающий до дрожи в коленях холодный ручей, я был уверен, что рано или поздно набреду на выход из канализации, или на лестницу, ведущую к исправному люку. Я уже смирился с тем, что вымочил в дерьме свои кроссовки. Ну а как иначе? Не ползти же мне по скользким кирпичный стенам, пачкая ещё и руки. Ну уж нет, уж лучше кроссовки отдраить до блеска, чем стирать всю одежду на себе.Так я и брёл почти в полной темноте по туннелям, вылизывая светом фонарика в телефоне тьму на всех поверхностях перед собой, продвигаясь всё дальше. Ногам становилось всё холоднее, чуть ли не до онемения пальцев в ногах, но останавливаться было нельзя, да и негде было. Присел бы – отморозил бы ещё и задницу, к тому же испачкав её. Я уже предвидел свою простуду и освобождение от тренировок, что огорчало, но уж лучше так, чем сдохнуть в туннелях, а потом быть сожранным аллигаторами, а их я уж точно встречать даже живым не хотел бы! Прошло уже большое количество времени, почти час, если верить часам, но выходом даже не пахло. Я встретил уже кучу люков, но все они были закрыты и кто-то, наверное нарочно оторвал у всех у них блядскую лестницу! Под ними я грел свои ноги, отдыхал и пытался ловить сеть, но было бесполезно пытаться поймать даже одну палочку мобильной связи. Это был сущий кошмар, я уже представлял себе, как буду судиться с администрацией города за ущерб своему здоровью, времени и своей одежде, но впал в ступор, когда свет фонаря упёрся в сплошную стену, куда вода уходила лишь через небольшую прямоугольную решеточку у её основания. Левый глаз нервно задергался, ноги прямо подкосило от мгновенного удара по нервам. ?Да что это блять за наказание такое-то?!?! — заорал я на весь туннель.Ещё несколько минут я пытался пинать воду, бить ногами стены от злости в безысходности, кричал больше и громче до тех пор, пока не выбился из сил и ноги вновь не начали коченеть от собачьего холода. Я поспешил вернуться к последней встреченной на пути бетонной площадке и уселся по центру неё, скинув мокрую обувь и начав тереть ноги друг о друга. Руки уже было не жалко взмочить от касаний до вонючих ног.Закончив греть ноги, я заметил, что спокойно дышу носом в этой кишке города. Похоже, что я привык уже к этому мерзкому запаху так незаметно, что уже и не чувствую его. Хотя... какая мне от этого польза, если я не выберусь отсюда никаким известным мне способом. Может, если я пройду обратно, то смогу попытаться просунуться каким-то хуем через те прутья в начале тоннеля в месте, куда свалился? Да кого я блять пытаюсь обмануть?! — я взялся за волосы руками, вцепился в них, не жалея скальпа, как будто это было последним, за что можно было ухватиться, прежде чем сдохнуть от холода и голода, хотя с тем, что у меня есть в рюкзаке, я ещё пару дней может и протяну. Воды у меня почти не осталось, но если я выпью воды, что течет по этому туннелю, то сдохну в два счета от какой-нибудь заразы. Короче говоря, я в пизде. Я так и держался за голову, поникнув и буря пол под собой взглядом. Ухо уловило слабое журчание, будто тоненькая струйка воды бьётся под большим напором о что-то, прямо выстреливает собой. Я уже начал думать, что это меня пытается смутить моё же воображение, но что-то в этом звуке было не так. Он стал шипеть словно змея, приправляя это чем-то сыплющимся, что постепенно усиливал свой напор. Я устало поднял голову, убрав пальцы от волос и взглянул вперёд, перед собой, откуда доносился этот странный звук и увидел, что поток у противоположной стены стал течь как-то по другому, под стену и очень бурно, что вспенивалась и пускала большие прозрачные пузыри, что отражали свет фонарика. Приглядевшись, я заметил, что стена чуть-ли не чёрная, да и не из кирпича вовсе, а из... камня?Не успел я и сообразить, как стена стала осыпаться под напором воды у своего основания и сложилась, как карточный домик, подняв в воздух каменную пыль и разнеся по воде, разбрызгивая воду во все стороны, большие валуны. Свет пробился сквозь пылевой туман и ударился о стену на другом конце, но помимо стены был резкий спуск вниз. Я поднялся во мгновение с новыми силами при виде этого и понял – это выход. Я со всех ног попёр к краю, смотреть что там, глубоко надеясь, что это так, что это мой последний успешный шанс выбраться отсюда ко всем чертям. Я вновь ступил в холодную воду, бежал по прямой совсем не глядя под ноги, не светил туда фонарём, совсем не подумал о возможных препятствиях, хотя своими же глазами видел, как валуны развалились передо мной. И споткнулся. Прокатился кубарем черёд дыру в стене и не сумев ни за что ухватиться, почувствовал уже в следующие несколько мгновений падение. Свободное, длительное падение, а затем удар по затылку, глаза сомкнулись, но нутром я чуял, что продолжаю проваливаться в бездну даже тогда, когда глаза сомкнулись...