Пролог (2/2)

— А вы что будете делать? — поинтересовался Иртгар, пытливо взглянув на него. — Разбираться с причиной неудержимого гнева мёртвых?— Почти, — ответил лорд. — Есть пара дел, которые я хотел осуществить ещё за чертой, а потом – да, займусь и мертвецами. Встретимся через 10 дней в Артагоре, на том же месте.

С этими словами он растворился в воздухе, оставив прислужника одного с таинственной шкатулкой в руках. Как обычно, впрочем. Повертев её в руках и не обнаружив ничего, что могло бы еще разжечь интерес к этой вещице, мальчишка засунул её за пазуху, игнорируя усилившийся внутренний бой, и безучастно направился к замку.

Расстояние от холма до пункта назначения Иртгар оценил в полторы-две мили и своим нынешним шагом он должен был добраться до него в течение трёх часов. В чём-то он был прав, но, не предусмотрев особенностей здешней местности, отличающейся периодическим повышением высоты, он потратил в дороге лишние полтора часа. Шкатулка продолжала показывать признаки активности, особенно, когда юноша забредал и терял ориентир за возвышениями на плато. В такие моменты стук изнутри разражался барабанной дробью, которую, наверное, было слышно на сотню ярдов вокруг, и затихал, когда мальчишка возвращался на правильный путь. ?А она ведь ведёт меня, — догадался он после очередной дроби, — неужели там внутри что-то живое?? Однако разрешить этот вопрос оказалось невозможным: замок застрял намертво, а любые попытки проникнуть в разум этого живого защитные заклятия шкатулки обрывали на корню.

К тому моменту, когда ему удалось добраться до места, уже стояла ночь. Обычно, в такое время на небе можно увидеть блики самых ярких звёзд, но в этот день небо заволокли тяжелые свинцовые тучи. Подобно армадам великих государств, они нависали над землёй, грозясь вот-вот обрушить на неё всю свою облачную ярость. Доставая из походной сумки старенький эрисдар, Иртгар что-то буркнул себе под нос про свою неприязнь к грозам и поплотнее запахнул плащ. Эти беспламенные светильники появились на Эрдросе вместе с эльфами-переселенцами, которые привезли их со своей родины, загадочной Алагейзии. Эльфы охотно делились своими изобретениями с людьми, но в виду недоверчивости вторых эрисдар так и не украсили улицы человеческих городов. Мальчишка получил свой на чёрном рынке на юге королевства, выплатив за него довольно приличную по тем временам сумму. Светильник испускал мягкий белый свет, разгоняющий предгрозовую тьму на пару ярдов вокруг, но иногда подрагивал, как пламя под порывами ветра.

Замок, правда, больше походил на крепость, чем на дорогое имение знатного рода. Внутренние строения окружали массивные толстые стены с бастионами, обращенные ко всем сторонам света, образуя таким образом восьмиконечную звезду. На четырех более крупных бастионах высились относительно невысокие башни с плоскими крышами и не имевшие при себе ни балконов, ни окон, ни площадок, только редкие и довольно узкие бойницы. Внутренние сооружения представляли из себя четырехэтажный донжон, сужающийся к верху и частично обвалившийся, и два небольших строения, лишенные крыш и соединенные с главным двумя мостами. Замок был выполнен из серого камня известнякового происхождения, ограненный и отшлифованный таким образом, что на расстоянии появлялась иллюзия его монолитности. Подойдя ближе и, произнесся пару нужных слов, Иртгар поднял вспыхнувший, как солнце после долгого ливня, эрисдар над головой и не смог сдержать изумленного вздоха. Даже с частично разрушенным донжоном и заросшими колючей травой стенами замок все ещё смотрелся величественно и грозно, словно готовый отразить любую атаку противника. Но время оставило на нём свой отпечаток. Мрачный, безжизненный, потемневший от дождей и палящего солнца он отталкивал и притягивал одновременно некой завораживающей и пугающей силой, пропитавшей каждый уголок древнего строения.

Очнувшись от мимолетного ступора, Иртгар, сжав шкатулку, обнаружил, что нечто внутри неё перестало биться. Он недоуменно достал её из-за пазухи и внимательно осмотрел. В ту же секунду над восточной башней вспыхнула белая ломаная линия молнии, а за ней ударил гром. Звуковая волна была такой сильной, что юноша случайно выронил эрисдар со шкатулкой и упал на колени, рефлекторно затыкая уши. Эхо, подхватившее громовой удар, ещё отзывалось среди острых камней возвышения, но постепенно затихало, и Иртгар смог отжать руки от ушных раковин. ?Знак что ли какой?? — пронеслось у него в голове. Он осторожно поднялся и огляделся в поисках упавших вещей. Шкатулка обнаружилась в нескольких шагах от него и светилась изнутри красноватым светом. Рядом лежал на удивление целый мигающий светильник, чей ореол распространения света заметно сузился. Подобрав оба предмета и отряхнув, Иртгар заметил, что замок на шкатулке слегка приоткрылся, но не придал этому особого значения. Убрав шкатулку в сумку, он неуверенно направился внутрь замка.

Центральная площадка, которая когда-то служила внутренним двориком, теперь была завалена грудами камней, так что нельзя было подойти к парадному входу. Тут и там валялся какой-то мусор, оставшийся напоминанием об ушедшем, возможно, великом времени. Местами лежали чьи-то кости, но Иртгар не особо обратил на них внимание. Однако несмотря на складывающийся образ брошенности и запущенности замка с самого порога юношу не покидало ощущение, что за ним следят. Его словно пронизывали десятки, а то и сотни невидимых глаз, пристально разглядывающие его из-за каждого темного угла. В какой-то момент ему даже показался бледный силуэт, наблюдавший за ним из разбитого окна, но, как только юноша попытался получше разглядеть его, силуэт, как ему и подобает, таинственным образом исчез. Помимо этого, одинокая мысль, во всё горло вопящая в его сознании ?Здесь что-то не так!?, безуспешно пыталась до него достучаться, но до неё ему, увы, не было дела. Перебравшись через камни, закрывающие проход ко внутренним строениям, Иртгар направился к нужному зданию с заманчиво приоткрытой дверью, около которой лежал разбитый фонарь. ?Похоже, я здесь не первый,? — заключил он, вытянув светильник вперед. Тьма, поселившаяся в здании, отступала под ярким белым светом, являя миру отсыревшие стены и пожелтевший скелет в рванных лохмотьях, приветливо встречающий юношу на пороге. Судя по необычному цвету тряпок, которые когда-то были рубахой, курткой и штанами, и сверкающему в свете эрисдар золотому зубу, скелет принадлежал какому-нибудь расхитителю гробниц или, что более вероятно, варвару. В любом случае, несчастному не повезло пройти дальше коридора. Стиснув зубы, Иртгар перешагнул через кости, прокладывая себе дорогу через мусор и колючие лианообразные растения в сторону непривлекательной лестницы, ведущей в подземелья.Нагнетающая тишина в здании изредка нарушалась громовыми раскатами снаружи, но Иртгар не обращал на них внимания. Более его беспокоило непрекращающееся чувство слежки, которое с недавних пор ещё и усилилось, словно невидимых наблюдателей прибавилось в числе. Он не мог чётко дать себе объяснение, почему именно их стало больше, а не они усилили своё давление на его разум, но некое шестое чувство, то и дело всплывающее в определённые и, надо сказать, не всегда удачные моменты его жизни, подсказывало ему, что дело обстояло только так и не иначе. Впрочем, он не видел смысла не доверять этому шестому чувству. В конце концов, оно же его собственное, а значит и часть его, и какой тогда во всём этом смысл, если не доверять самому себе?Пройдя примерно с половину расстояния от входа до лестницы и мельком взглянув на одну из стен, Иртгар вдруг понял, что в этом замке отличало его от любого другого замка или крепости, в которых он сам побывал или видел на картинках в книгах. Гербы, украшения, может быть, обрывки гобеленов с фамильными печатями, пусть даже какие-то замысловатые отличительные знаки – вообще, что угодно, что могло сказать: ?Да, я принадлежал или до сих пор принадлежу этому роду,? — ничего не было, кроме одной единственной стены в этом богом забытом коридоре. Иртгар медленно подошел к ней, подняв светильник. Специально ли именно здесь оставили это фамильное древо, местами выдолбленное, местами выцарапанное в камне, сложно было сказать. Оно занимало практически всю отведенную ей плоскость стены, верхушкой чуть ли не касаясь потолка, а корнями упираясь в пол. На ветвях и листьях древа не было лиц, как это подобает всем фамильным древам, только имена, и все перечёркнуты какой-то черной краской, кроме одного, тщательно, с любовью выцарапанного у самых корней. Рядом с именем был еще какой-то знак, и Иртгар склонился, чтобы лучше рассмотреть его.

Вдруг его обдало ледяным потоком воздуха, вырвавшегося из недр подземелий и со свистом пролетевший мимо. Эрисдар подозрительно замигал, и прежде, чем юноша успел задаться вопросом: ?Откуда в чёртовом здании есть ветер?? — всё помещение сотряс жуткий нечеловеческий вопль. В нём слились в один поток боль и неутолимый голод, а своей пронзительностью этот крик пробирал до костей. Впрочем, оборвался он так же быстро, как и начался, вновь погрузив здание в давящую своей тишиной атмосферу. Мальчишка замер в полуприседе, выронив эрисдар и ошарашенно вглядываясь в темноту коридора, но ничего, что могло бы заставить его принять оборонительную позицию, оттуда, к счастью, не вылезло. ?Вероятно, крик шёл откуда-то снизу,? — предположил он, рукой нащупав откатившийся светильник. Тяжело вздохнув и пробормотав что-то про заслуженный отдых, он поднялся и продолжил свой путь, одной рукой держа эрисдар, а другой – кинжал. До этого Иртгар был убеждён, что никого, кроме него, в этом старом замке нет и ему, фактически, ничего не угрожает. Сейчас же он ни в чем не был уверен.

Однако оставшееся путешествие до лестницы и спуск на один этаж прошли, на удивление, спокойно, даже наблюдатели оставили свои посты, и Иртгар смог забыть о них на какое-то время, но тот вопль всё не выходил у него из головы. ?Это был не человек. Во-первых, в этих краях достаточно сложно обжиться, а прокормиться здесь можно разве что с Божьей помощью. Во-вторых, кто вообще в здравом уме переедет на равнину Альтарэ, да ещё и в гигантский заброшенный замок, в котором практически нет окон. Вполне возможно, что за то время, пока замок пустовал, здесь поселились какие-нибудь монстры, — рассуждал он на подходе к последней лестнице, — горы недалеко – им ничего не стоило перебраться сюда за ночь. Да вот я, конечно, молодец. На монстров – и с одним кинжалом…? Опуская эти упрёки в свою сторону, Иртгар, надо сказать, предпочёл бы именно этот кинжал, чьи хлипкие ножны и крепкую рукоять он сжимал в руке, любому другому оружию, которое ему могли предложить. Этот простой лёгкий клинок из нержавеющей стали он носил на поясе с самого начала службы у господина, и тот не раз спасал ему жизнь, но в данный момент из банальных соображений безопасности не помешал бы огнестрел.

Чем ниже он спускался, тем холоднее становилось, и, когда он уже добрался до нужного этажа, температура в помещении явно перевалила за ноль. Перешагнув последнюю ступеньку, мальчишка опрометчиво шумно выдохнул, видимо, подзабыв, что по его же выводам где-то на этом уровне его терпеливо поджидала голодная, мерзкая, возможно клыкастая тварь, хотя на фоне ближайшего будущего эта заминка действительно меркла в уставшем, как и сам хозяин, мозгу мальчишки. Иртгар уже настроил довольно простые, но манящие своей желанностью планы, на оставшиеся девять дней до следующей встречи с господином. Всё, что ему осталось сделать это отнести поклажу в нужную комнату и покинуть древнее строение, что ему с каждой минутой всё сильнее хотелось сделать. Не столько, потому что он чего-то боялся, – он вообще мало чего боялся в этой жизни, – сколько, потому что его привлекала перспектива дней семь валяться в постели и никуда не ездить, а неожиданно вернувшееся наблюдение со стороны его уже порядком доконало.

В отличие от лестниц он довольно быстро преодолел последний коридор, не встретив на своём пути каких-либо преград, что заметно придало ему сил и уверенности в успехе операции. Нужная дверь подозрительно выделялась на фоне четырёх других: она была выполнена из более тёмного дерева, на ней присутствовали растительные узоры и самое главное – она была открыта – но Иртгару было уже плевать. У самой двери он убрал кинжал и достал шкатулку, которая теперь вся светилась кровавым светом, а змей на замке едва заметно подрагивал, ещё раз убедил себя в том, что всё это скоро закончится, потянувшись к ручке, дернул за неё, распахивая дверь в предвкушении горячего ужина в ближайшем трактире…и замер в полном оцепенении.Его ждали. В данный момент только эта мысль вертелась в голове, не пересекаясь с шёпотом сотни, которые наперебой твердили:

ЗАХОДИ, ИРТГАР. ТЫ ПРИНЁС НАМ ХОРОШИЕ ВЕСТИ.В один момент Иртгар кисло усмехнулся тому, что он, наконец-то, узнал, кто же за ним так тщательно наблюдал, потому что все эти ?наблюдатели? были здесь. Он не видел их, но чувствовал, как его пронизывает, будто анализируя и вычисляя степень доверия, тяжелый и будоражащий душу взгляд сотен пар глаз. Они говорили в его голове, говорили между собой то ли на каком-то языке, то ли просто перекидывались утробными звуками, дополняя их визгом и шипением.

Шкатулка подозрительно задрожала, а сам Иртгар, борясь с тупой болью в висках, вопреки своему желанию вошёл в помещение и опустил светильник на пол, света которого вполне хватало, чтобы видеть хотя бы очертания предметов. Огромный темный зал овальный формы, чей потолок уходил далеко наверх, содержал в себе шесть колонн, поддерживающие верхушку, темные стены, скрытые под слоем ледяных наростов, и большое количество зеркал, засверкавшие в белом свете эрисдар. Зеркала все были пыльные, грязные, местами покрытые тонкой коркой льда, но, если хорошо приглядеться, за каждым из них можно было увидеть расплывчатые силуэты. Иртгар успел разглядеть женщину с худым лицом и платиновыми кудрями в длинном объёмном платье, старика с острой бородкой в бордовом камзоле, маленького мальчика, держащего в руках оловянного солдатика и ещё многих людей, печально смотревших на него своими черными глазницами. В одной части зала стояло что-то на подобие алтаря, на котором покоился вообще не вписывающийся в обстановку каменный гроб. ?Гробница одного из членов семьи?? — промелькнуло в голове мальчишки, но довести мысль до конца ему не дали. Шкатулка тем временем уже ходила ходуном в его руках и, если бы не хоровой вопль, отдаленно смахивающий на тот, что он слышал наверху, то так бы этого и не заметил.

ОТКРОЙ. ОТКРОЙ ЕЁ!Повинуясь мысленному приказу, он начал открывать шкатулку и к собственному ужасу обнаружил, что совсем не хочет этого делать, но уже не мог контролировать своё тело. Его пальцы сами по себе медленно и с усилием вытащили змея из металлической дужки, что удерживала его на месте, и вот шкатулка открылась, заливая окружающее её пространство красным светом. Внутри лежало сердце. Почерневшее с ярко-красными прожилками, покрытое какой-то странно пахнущей слизью, но явно еще живое человеческое сердце, отбивавшее свой монотонный ритм. ?Да что здесь происходит?!? — отчаянно воскликнул он, но голос его потонул в полумраке зала и странных криках. Звук, который прозвучал в голове юноши, можно было сравнивать с визгом летучих мышей, которые несутся на тебя огромной стаей, или со скрипом, с которым нож точат о стекло, но то ли путём собственных логических выводов, то ли с помощью вмешательства в его способность мыслить Иртгар понял, что это был смех. Крайне неприятный и мозгодробительный, но смех.

ПОЛОЖИ СЕРДЦЕ НА АЛТАРЬ.Всё в том же состоянии юноша направился к алтарю и исполнил указания незримых наблюдателей. Как только сердце соприкоснулось с когда-то прозрачной, стеклянной, а теперь заледеневшей крышкой гроба, оно начало шипеть и извиваться, а затем и плавиться, как масло, оставленное на солнце, только в несколько раз быстрее. Образовавшаяся вязкая жидкость черного цвета с красными пятнами стала растекаться по всей поверхности гроба и продолжала шипеть, испуская бледно-красные пары. Она проникала внутрь, выжигая себе дорогу сквозь лёд и толстое стекло.

ОТЛИЧНО! ВСЁ ИДЁТ, КАК НАДО, И ТЫ НАМ БОЛЬШЕ НЕ НУЖЕН!Острая колющая боль пронзила его мозг, словно в него со всех сторон стали забивать столярные гвозди. Схватившись за голову, Иртгар свалился на пол, отчаянно вскрикнув. Но и тут голос его оборвался, а сотни рук схватили за горло, перекрыв доступ воздуха к лёгким. Безуспешно пытаясь сорвать призрачные ладони со своей шеи, он некоторое время припадочно катался по полу, пока силы не оставили его, заставив лишь тихонько дёргаться в последних попытках вырваться из мёртвой хватки. Только когда он уже был не в состоянии двигаться, а перед глазами разверзлась бездна, и тонкий, почти неуловимый запах смерти завис над ним, только тогда его отпустили. Он видел, как тьма, пятнами вспыхивающая в разных концах и без того неосвещенного зала, разрасталась, превращаясь в абсолютную безлунную и беззвездную ночь; память медленно, но верно покидала его, и среди этих черных пятен он вдруг увидел странную неуклюжую фигуру, медленно выползающую из гроба на алтаре. Однако тут и мысли покинули мальчишку, которого просто отправили донести посылку. Чернота поглотила его небыстро и мягко, как волны слабого прибоя поглощают брошенный к кромке воды камень, и он погрузился в тревожный сон.***В Тронжхайме все были при деле: кто помогал находить и лечить раненых, кто собирал людей для похода вглубь горы, кто горевал о потерях, а кто ликовал первой победе нового Всадника над силами Гальбаторикса, — поэтому никто не заметил вдруг появившегося в одном из коридоров высокого воина в длинном балахоне и доспехах ещё времен войны с драконами. Оглядевшись и завидев вдалеке приближающуюся группу солдат, он спешно отступил в тень сводов гномьей столицы. Отряд прошёл мимо него не заметив, а он, проводив их до ближайшего поворота, спешно двинулся в коридор, из которого они вышли. Благо, он хорошо знал тропы, прорытые гномами, а слухи, подобно ветру облетевшие всю столицу, рассказали ему всё, что требовалось. Но время поджимало, а дел, требующих его срочного вмешательства, оставалось ещё слишком много. ?Шкатулка у Иртгара, он с ним справится. Врата временно закрыты. Это задержит приток душ за черту, а тот парень с Туманных гор обещал, что нечисть заметит это не скоро, пара-тройка дней в кармане у меня есть,? — рассуждал он, обходя струящийся со всех сторон народ с проворностью юнца и держась тени, хотя в этом и не было нужды: в Алагейзии он не снискал той славы, что на Эрдросе, но осторожность, привитая жизнью, твердила своё. Да и дело, которое он задумал, требовало к себе особой внимательности. Люди и гномы проходили мимо него толпами, а он размеренно продвигался к своей цели.

Огромный зал, где решился ход сражения, выглядел угрюмо и, на радость незваного гостя, пусто. Только осколки Исидар Митрима сверкали в свете эрисдар и факелов. Время выбрано как никогда удачно: все заняты, и как бы не была велика утрата для горного народа, им сейчас не до уничтоженной Звёздной Розы. В центре зала, там, где между плитами зиял внушительный разлом, чернело большое пятно, немногие останки последнего шейда в Алагейзии. Безликий склонился над пеплом и зачерпнул ладонью горсть. Получилось немного, но достаточно, чтобы осуществить своюзадумку. Осталось только найти духов, а по сравнению с тем, что его ждёт впереди, это будет несложно.— Они не могли далеко уйти, — внимательно рассмотрев пепел, заключил он. — Бродят где-то по округе…Вдалеке вдруг послышался топот ног и голоса. Кто-то приближался. Пепел был убран в материализовавшийся в другой руке мешочек, а Безликий поспешил убраться из Фартхен Дура. Оказавшись на поверхности, где-то на вершине другой горы, он хмуро оглядел Беорские горы. Плотные облака покрывали пики, заслоняя обзор, но ему это не мешало: он прекрасно знал, что есть на западе, а что – на востоке. Осталось понять, куда направились духи. Он вытащил из мешочка щепотку пепла и развеял её по ветру, бросив вдогонку: ?Траухр сундавар?*. Сначала ветер нёс бледное облако пепла, но чуть только он закончил говорить, как оно резко поменяло направление движения, развалившись на три почти невидимых облачка, два из которых потекли в противоположную ветру сторону. Безликий тяжело вздохнул. Духи разбрелись в разные стороны, и на их отлов потребуется больше времени и сил. Да и ритуал, судя по всему, выйдет не таким лёгким, как предполагалось. Не смея больше задерживаться в горах, он исчез, и никто в Тронжхайме так и не узнал и, вероятно, никогда не узнает, что враг, побеждённый с таким трудом, скоро вернётся. Но не в этих землях.