Глава 11. Между прошлым и новым (1/2)

Почти бесшумно лезвие выскользнуло из ножен. К счастью, чувства Фальке были обострены до предела. Он не сомневался в том, что нападение последует. Теперь важнее всего было вовремя на него среагировать. Он позволил убийце отстать от себя на шаг. Он уловил слабый-слабый шелест и каким-то шестым чувством угадал движение за спиной. В последний момент уклонившись от удара, он с разворота выбил кинжал из руки Ланга.

- Бледная сволочь, – зарычал Джокем и кинулся на Фальке, сшибая его с ног, чтобы помешать достать пистолет.- Эрих, сюда! – выкрикнул гестаповец и пнул нападающего ногой в живот, так что тот отлетел назад.Дверь комнаты для допросов распахнулась, Эрих и пара его помощников взяли Ланга на прицел.

- Вы арестованы, сдайте оружие, - велел Радель и добавил. - Давно пора было это сделать.Ланг промолчал, одарив полицейского ненавидящим взглядом. Эрих же обратился к Фальке.- Гауптштурмфюрер, с вами всё в порядке?- Вот зверюга. По-моему, он собирался перегрызть мне глотку, - отозвался Фальке, вытирая с рассеченной скулы кровь. – Подрал меня чем-то…. Вроде не глубоко.Эрих достал из кармана платок и подал его гестаповцу.- Герр фон Химмельштайн, я могу освободить Марию?- Теперь можно, думаю, она изрядно устала играть этот спектакль, - кивнул Фальке.- Так ты знал?! – не сдержавшись, воскликнул Ланг. Химмельштайн обернулся к нему.- Я поверил Марии и Эриху на свой страх и риск и договорился с ними. Простите, герр Ланг, но вы все же были менее убедительны. К тому же это все-таки вы в свое время были подрывником, а Эрих единственный раз в жизни держал в руках взрывчатку, за что и поплатился. Я изучил вашу биографию – в ней слишком много темных пятен. В конце тридцатых вас едва не выгнали из НСДАП, во время войны в Польше вы тоже отметились весьма ярко и так далее. Вы всегда выходили сухим из воды, но кое-какие выводы я сделал.- Поздновато ты их сделал. Сколько твоих полегло моими стараниями? – осклабился Ланг.- Я не думал, что вы обнаглеете настолько, - с неприязнью отозвался Фальке. – Только эти мертвые такие же ваши, как и мои. Играть против своих – что может быть мерзостнее?- Я играю против вас, нацистов. Потому что это вы превратили мою страну в полицейское государство. В большой концлагерь. Где человека можно уничтожить только за то, что он отличается от вас, хоть кровью, хоть мыслями. Из-за вас…- Довольно, - прервал поток красноречия Фальке. – Мы с вами еще поговорим. Эрих, уведите его. И отправьте кого-нибудь известить коменданта о том, что его адъютант – советский шпион.Фальке совершенно не хотелось выслушивать очередную порцию комендантских стонов на тему того, как же он не углядел за Лангом. Предоставив Раделю уговаривать Хаймлиха не впадать в истерику, гауптштурмфюрер вернулся к себе и занялся чтением донесений о побеге медсестры Татьяны и русского пленного.

Прикинув, что за ночь беглецы ушли достаточно далеко, Фальке не стал отправлять облаву. Укрыться русские могли только у партизан, а для столкновения с теми следовало назначать отдельную операцию и посылать большой отряд. Это Химмельштайн собирался сделать – но не без подготовки.В какой-то момент в кабинет вошла Мария Гофман.- Хайль Гитлер, - поприветствовала она Фальке.

- Хайль Гитлер, - отозвался он. – Рад видеть вас. Не стойте в дверях, проходите. Мария, простите ли вы меня за то, что операция так затянулась?- Я не в обиде, - улыбнулась девушка. – В конце концов, я выспалась впервые за все время моего пребывания в Подледном. Спасибо, что поверили мне, Фальке. Нам с Эрихом.- Честно говоря, мне это далось с трудом, - признался Фальке, продолжая листать донесения. – Вы так пытались скрыть вашу романтичную историю, что вас запросто можно было заподозрить в подготовке диверсии.- Я просто не хочу, чтобы мой отец узнал об Эрихе. А Вольфганг наверняка рассказывает обо мне в переписке, - вздохнула Мария. – Мне и так придется объяснять, что здесь произошло….- Насчет объяснений не переживайте, если что, их дам я, - заверил Фальке. - Но чем же все-таки вашему отцу так не угодил Радель?- Старше меня больше, чем на десять лет…. Не слишком успешен в карьере… Покалечен… - принялась перечислять Мария, обреченно закатив глаза. - Я хорошо представляю, что мне придется выслушивать.- Понятно, - Фальке чуть заметно улыбнулся. – Джокем Ланг очень старался подставить вас и Раделя. Интересно, чем вы ему не угодили?- Понятия не имею, - пожала плечами девушка. – Я пересекалась с ним крайне мало. Думаю, ему было просто все равно, на кого валить вину.- Да нет, вряд ли, - Фальке нахмурился. – Джокем Ланг, медсестра Татьяна и, возможно, Мартин Фауст и двое его помощников – хотя в трех последних я сомневаюсь…. Неужели всё? – гауптштурмфюрер задумался на мгновение, а потом повеселел и предложил. - Мария, а не желаете немного отомстить своему обидчику? Думаю, самое время им заняться.- С превеликим удовольствием! – взгляд Марии стал хищным.…Ланг смотрел на Фальке и Марию почти насмешливо. Он нес полную околесицу в ответ на любой вопрос, фактически всё сводя к тому, что ему не угодили нацисты. Когда гауптштурмфюреру это изрядно надоело, он разрешил Марии спрашивать доходчивее.Но ничего сделать девушка не успела – появился крайне взволнованный Эрих и что-то нашептал на ухо Фальке.

- Что?! – воскликнул гауптштурмфюрер, на мгновение забыв, что его слышит Ланг. – Что значит – пропал? Опять диверсия? Ищите срочно….- Без толку, - подал голос Джокем. – У нас с Вольфгангом уговор – если одного раскрывают и арестовывают, второй уходит. Замечательно. Теперь я могу говорить. Если, конечно, вам всё еще нужны мои показания, - он хохотнул.Фальке в бешенстве обернулся к нему. Правда, сейчас он больше злился на себя самого. Недостающий кусочек мозаики нашелся – человеком, который знал всё и который покровительствовал и Лангу, и Татьяне, и Тимофею Кузнецову был комендант Подледного. Тот самый, которого Химмельштайн не подозревал совершенно. Фальке думал, что у Хаймлиха расшатаны нервы, что он недопустимо впечатлителен для солдата, что его мягкость граничит с халатностью, что и Подледный в свое время был не имевшей никакой ценности дырой, поэтому бездарного руководителя сюда попросту сослали. Но мысль, что всеведущее гестапо не уследило за изворотливым и хитрым врагом, надевшим маску придурковатого простака, Химмельштайну в голову даже не приходила.- Эрих, готовьте облаву. Еще один не уйдет просто так.- Ловите, ловите, - лениво повторил Джокем. – Всё равно вы не знаете, где ловить.- Зато, судя по всему, знаете вы, - заметила Мария. – Честные показания облегчат вашу участь.

- Беспокойтесь о своей, - порекомендовал Ланг. – Показания. Извольте. Вольфганг - мой старинный друг. Вернее, изначально он был моим покровителем. Помог мне решить мои проблемы с однопартийцами в тот момент, когда те сочли, что я превысил свои полномочия и заслуживаю изгнания, если не смерти. Хаймлих поручился за меня и взял меня к себе в адъютанты. В дальнейшем он не раз помогал мне. У него был немалый зуб на нацистов: когда-то давно он дружил с некой четой, в которой муж был немцем, а жена – еврейкой. Во время зачисток женщину арестовали. Она умерла в Бухенвальде при непонятных обстоятельствах, хотя Вольфганг и просил Николоса Гофмана о снисхождении. Её муж спился с горя, пропал. Никто не знает, что с ним сталось.- Ах, Николоса Гофмана, - повторила Мария. – Значит, меня хотел подставить Вольфганг? Из мести?

- Разумеется, - подтвердил Ланг. – Мне, честно говоря, всё равно – если бы Вольфганг приказал, я бы подкинул улики хоть самому Гитлеру.

- А чем вам помешал Радель? – спросил Фальке.- Да только тем, что они с Марией любовники, - тактичность явно была Лангу чужда. - Я узнал это случайно. А потом увидел их у грузовика. Я как раз заложил взрывчатку, а тут - Мария. Пришлось спрятаться в кузов и ждать, пока они с Эрихом уберутся восвояси. Благо, их видел не только я.- Хорошо, пусть так, - согласился Химмельштайн, - расскажите, как вы стали работать с русскими.- Это тоже Вольфганг, - отозвался Джокем. – Он еще до войны водил знакомство с русскими офицерами. В том числе с отцом двух летчиков, один из которых предатель, а второй сбежал вместе с Татьяной.

- Предатель тут только один, и он сидит передо мной, - Фальке сверкнул глазами. – Ближе к делу, пожалуйста. Рассказывайте всё. Про связного. Про Татьяну.

- Запросто, - скривился Ланг. – Связной был прислан к нам русскими. Он не был партизаном – у тех своя связь, мы же с ними взаимодействовали через Татьяну. Так что про них меня спрашивать бесполезно – я у них не был, где штаб – не знаю. Татьяна с Антоновым туда и ушли, к своим. Что еще знать хотите? Сигналы самолетам тоже я подал, колонну вашу выдал.

- Мартин Фауст был вашим подельником? – вспомнила Мария.- Фауст? Ни разу, - усмехнулся Джокем. – Ни он, ни его помощники. Но вы, фроляйн Гофман, тогда столь замечательно поработали, что мне даже руки пачкать не пришлось. Ну, только об самого Мартина.- Ах ты мразь! – не выдержала Мария. – А мне Вольфганг наплел с три короба, как он уверен в их вине….- Еще бы, герр Хаймлих всегда умел производить нужное впечатление, - Ланг расплылся в издевательской улыбке.Фальке сложил руки за спиной и прошелся по комнате.– Всё более чем ясно. Благодарю за откровенность, герр Ланг. Возможно, трибунал учтет ваше чистосердечное признание – хотя, на мой взгляд, снисхождения вы не заслуживаете. Только об одной вещи вы все-таки забыли мне рассказать.- О какой же? – Джокем выглядел таким довольным, словно не боялся вообще ничего.

- Вы сказали, что у вас был уговор на случай, если вас или коменданта арестовывают. И пути к отступлению, - напомнил гестаповец, наблюдая, как по мере осознания услышанного меняется в лице бывший адъютант Хаймлиха. – Вот про эти пути и про то, где же все-таки ловить коменданта, я и желаю услышать от вас.

- Вольфганг не делился со мной такими подробностями, - выговорил Ланг, в момент растерявший свою самоуверенность. – Я не знаю…- Скорее вы забыли, - Фальке улыбнулся одними губами. – Но мы с Марией с удовольствием поможем вам вспомнить.

Дружеские беседы прекратились. Впрочем, они не сменились и допросами - про Андрея снова «забыли». Сначала он думал, что Фальке занят. В этой уверенности он пребывал ровно до того момента, пока однажды не увели Ивана, вернее, Игоря – на сей раз, навсегда. Тогда Чёрный понял, что произошло. Ответ оказался прост и очевиден: Фальке сделал то, что должен, но объясняться с Андреем на этот счет не хотел. Вот тебе и дружба с немцем, и очная ставка с Женькой! Фальке свято верил в правоту своего дела и в том, что касалось треклятого долга перед этим делом, был непреклонен и жесток. А Андрею теперь оставалось только как можно скорее выбросить из головы, что он вообще когда-то знал Фальке Вайссера фон Химмельштайна... Лётчик поймал себя на том, что помнит эту мудреную фамилию. Чёртова война!…Желаемое как всегда произошло, как только его перестали ждать - Фальке вспомнил о пленном и вызвал его на допрос.- На сегодня вы свободны, - гестаповец по обыкновению отпустил охрану.- Что, решил все-таки поговорить? - криво улыбнувшись, спросил Андрей. Злости на Фальке он не испытывал – гестаповец был честен и с самого начала сообщил, что поблажек для Игоря быть не может. Ну а Женька…- Простьи, у менья было отшен много дел, - сказал Фальке, снимая с Андрея наручники. Потом немец подошел к столу, взял портсигар, закурил сам и протянул сигарету летчику. – Я обещал тебье встречу с братом. Увы, я не смогу сдьержат это обещание.- Что? – Андрею показалось, что его снова ударило электрошоком. В голове завертелись безумные догадки: Фальке устроил допрос Жени, отдал Женю Бешеной, Бешеная перестаралась… - Что с ним?!- Этого я не знайю, - усмехнулся Химмельштайн. – Он сбьежал.

- Убить тебя мало, - слабо выговорил Андрей, которому тут же полегчало.- Убить не убьют, но как бы не разжаловальи, - настал черед погрустнеть Фальке. Андрей удивленно посмотрел на него, потом сообразил, что немец в очередной раз понял все слишком буквально. Гестаповец достал откуда-то из-под стола сверток и выдал его летчику.- Одьевайся.- В немецкую форму?! – воскликнул Андрей, распотрошив сверток. – Это еще зачем?- Узнайешь, - ушел от ответа Фальке. – Хочу предложит тебье одну прогулку. Но я не могу же гульят с пленным.Ничего не понимая, Андрей выполнил просьбу гестаповца. Тот вывел его через полупустой участок на улицу, посадил в автомобиль и куда-то повез. Ехали они недолго – Чёрный вообще не понял, почему это расстояние нельзя было пройти пешком. Остановились возле одного из домов, выбрались из машины.- Я живу тут, - пояснил Фальке. – Проходьи.Дальше произошло то, чего Андрей не мог представить себе даже после всего общения с гестаповцем. Едва Фальке открыл дверь, ему навстречу с криком «Дядя флиц!» кинулась белобрысая девчонка лет трех – четырех.

- Вот это и есть Катенка, - довольно сообщил гестаповец, подхватывая девочку на руки. – У нее ест сестрьонка, её зовут Илка.- Добрый вечер, - красивая молодая женщина, следом за девочкой вышедшая к гостям, мягко улыбнулась. – Фальке, Катюша не выговаривает букву «Р». Правильно будет Ирка, но лучше Ира или Иринка.

- Простьите, - немец явно смутился, а Андрей из вежливости сдержал смех.…Настя знала, что Фальке вернется не один. Еще утром он предупредил, что один важный человек на эту ночь остановится у него. Баба Надя, мгновенно догадавшись, что от нее требуется, вспомнила, что давно не заходила к Дарье Михайловне, наверняка накопившей новостей на целую неделю рассказов, и отправилась ночевать к соседке. Фальке поблагодарил хозяйку и ушел, а Настя кинулась наводить порядок в избе и печь пирожки из муки, которую время от времени немец таскал из своего штаба.

Многое переменилось с того момента, когда Настя, умирая от страха после своего признания, ждала от гестаповца всего чего угодно – ареста, пыток, казни, - а на деле получила лишь «Не бойтесь. Я давно поньял, что вы свьязаны с нимьи, но как видьите, я не трогаю вас. Просто - спасьибо».Она всё равно протряслась целый день, ожидая, что за ней придут. Но Фальке вернулся вечером как ни в чем ни бывало, по своему обыкновению выдал девочкам шоколадки… Настя расслабилась и смирилась с фактом собственной влюбленности в немца. Больше ее это не удручало - зная Фальке только с одной стороны, она больше не желала ни думать, ни слышать о том, что он бывает другим.

Она собиралась принять гостя Фальке, кем бы тот ни оказался. Но пришелец в немецкой форме поздоровался на идеальном русском – Настя вздрогнула.

…От Андрея не укрылось, что хозяйка переменилась в лице. Он устал мириться с клеймом предателя еще в бараке, а теперь и тут начиналось то же самое. Тихо вздохнув, летчик предпочел не встречаться взглядом с женщиной.

- Хорошо тебя здесь принимают, - заметил Чёрный, когда они с Фальке расположились за столом.- А я тебье говорьиль, что так бывает, а ты не верьил, - обрадовался немец, а затем вскочил с места. - Я сейчас вьернус. Я кое-что для тебья припас.- Хорошо, - слегка удивился Андрей, и только когда гестаповец вышел из избы, осознал, что остался один на один с хозяйкой.- Вы ведь русский? – тихо спросила она.- Да, - кивнул Андрей. – Думаете, что я предатель. Не молчите, я знаю, что это так. Я бы и сам на вашем месте ничего другого не подумал.- Но это не так? – летчику показалось, что в голосе Насти прозвучала надежда.- Нет, - просто ответил он. – Я знаю, это звучит дико – но мы с ним просто друзья. Вы, наверное, мне не поверите…..- Отчего же, - тихо проговорила женщина. – Я его знаю…

Она не успела договорить. Вернулся Фальке с крайне загадочным видом и какой-то штуковиной, завернутой в тряпки. Загадка раскрылась, когда Настя ушла укладывать девочек спать, а Фальке, чуть только не светясь от удовольствия, освободил от тряпья большую пузатую мутную бутыль, полную жидкости, которую Андрей, несмотря на свое городское воспитание, все-таки сумел опознать.- Это же самогон, - выговорил он в легком замешательстве.- Водка, - с уверенностью заявил немец, который, видимо, слишком хорошо запомнил, что пьют русские.

Андрей поскреб затылок, вспоминая тот летний отдых на даче Юрия Анатольевича, когда подобным пойлом их с Женькой угощали знакомые деревенские ребята. Тогда Андрей сумел сделать всего несколько глотков. С тех пор он, конечно, стал выносливее, но все-таки надеялся, что Фальке не думает, будто русские пьют такую водку исключительно полными стаканами. А то бы пришлось поддерживать образ...- Разливай, - велел Фальке, не рискуя брать на себя столь ответственную задачу, и выставил на стол два стакана.- А чем будем закусывать? – небрежно поинтересовался Андрей, нацедив себе и немцу совсем понемногу.- Чем положьено? – поинтересовался гестаповец.- Ну…. – Андрей задумался. - Лучше бы соленым огурцом. Или там грибочками….- Где я тебье возьму огурцы с грьибами? – расстроился немец. – Пирожкьи подойдут?К счастью, последние оказались не с вареньем, а с капустой, в чем поспешил убедиться Андрей.

- Сгодится, - озвучил он вердикт. – За что пьем?- За побьеду, - предложил Фальке. Андрей засмеялся:- За чью? Давай просто за окончание войны и чтобы нам с тобой ее пережить. Значит так, это пить надо залпом. И ни в коем случае не пытаться распробовать……Фальке ухитрился даже не подавиться самогоном. На первой они с Андреем, разумеется, не остановились, как и на второй, и на последующих. Оба были достаточно измотаны постоянным напряжением, оба не возражали против того, чтобы, наконец, немного расслабиться.Хмель быстро ударил в голову: перед глазами все поплыло, разговор пошел оживленнее и проще, чем всегда, словно непримиримые противоречия отступили на второй план. Фальке даже принялся жаловаться на случившееся в штабе: рассказал про отравленный колодец, про покушение Ланга, про бегство коменданта.Андрей вспомнил имя Вольфганга Хаймлиха. Юрий Анатольевич когда-то очень давно рассказывал о немецкой делегации, прибывшей в Москву для подписания пакта о ненападении между СССР и Германией. Тогда Поляков привлек старого знакомца для наблюдения за иностранными гостями. Вольфганг был среди последних и с Антоновым общался весьма неплохо. Больше Чёрный ничего не знал.

Через некоторое время Фальке заговорил о стычке с партизанами, которая последовала при попытке догнать Хаймлиха и закончилась довольно кроваво. Немцы отступили, но успели прихватить с собой пару русских. Андрей счел, что это повод спросить про Игоря.- Скажи, ты все-таки казнил Иван Иваныча?Ответ Фальке был неожиданным.- Пока нет.