Глава 7. Сломанная. Часть 1 (1/2)

Она так жалеет, что не смогла стать лучшей матерью для своей дочери, хотя обещала самой себе. Она хотела воспитать дочь не так, как воспитывали её. Хотела уделять ей больше времени, смотреть на то, как та учится ходить, слушать её первые слова, обсуждать с ней музыку или просто говорить о парнях, а потом позволить ей плакать у себя на коленях, когда кто-то разобьет ей сердце. Словом, делать все то, чего не было у самой Фионы. Чего её собственная мать не делала и о чем даже не сожалела.

Сейчас женщина понимает, что с точностью повторяет ошибки своей матери, которые поклялась не совершать. И смотря на Айли, она видит себя - ту маленькую девочку, сильную духом. Просто главное её не сломать. Давать ей больше свободы? Она нуждается в этом материнском "поводке". Фиона это понимает, но ничего не может с этим сделать.Ошибки. Их так много.На часах девять утра, а за эту ночь женщина спала всего около двух часов и не более девяти за последние трое суток. Фиона стоит перед зеркалом в ванной комнате, просто рассматривает бледно-фиолетовые тени под своими глазами. Даёт себе пощечину, чтобы проснуться, а потом вытирает мокрое лицо полотенцем, возвращаясь в комнату.Пуховое одеяло полностью скрывает Айли, частое шевеление рук и ног дает женщине понять, что её дочь уже не спит, да и вообще, похоже, не спала всю ночь.- Айли, - она старается быть очень осторожной, мягкой, уступчивой, что противоречит её выработавшемуся за годы служения характеру, - я знаю, что ты не спишь. Ты хочешь поговорить о том, что случилось?

Лишь тихий лепет нарушает тишину:- Нет.- Тебе нехорошо? - Фиона садится на край кровати дочери, поглаживая ей ногу через одеяло.- Нет, - снова коротко отвечает она.- Хочешь, пойдём позавтракаем...

- Нет, - говорит Айли.Фиона шумно вздыхает, ведь прекрасно понимает чувства девушки.- Хочешь остаться в номере? - спрашивает Свон, глядя на место подушки.Айли откидывает одеяло, быстро убирая с лица спутанные пряди светлых волос.

- Да, - отвечает слабо. На её запястьях появились фиалковые синяки, а на шее проступили следы от пальцев.- Ладно, я принесу тебе завтрак. Отдыхай, милая, - она встаёт и целует девушку в лоб, гладя по мягким волосам. А потом, надев кожаную куртку, выходит из номера.

***Чувствую себя разобранной на конструктор. Мысли, как маленькие Айли; мозг, как миниатюрная я. А единой меня нет. Апатия, депрессия. Словно в душу закралась осень. Хорошо, что вчера я хоть кому-то рассказала все то, что чувствую, ибо я действительно бы задохнулась собственными словами. Меня бы просто порвало на части.

Мама закрыла за собой дверь в номер, потому я снова возвращаюсь в пододеяльную страну. Касаюсь запястий кончиками пальцев, щурясь.

Не могу лежать, мне дурно. Давно мне не было так плохо. И это не физическое. Это что-то внутри. То, что хрупкое. То, что так легко сломать. Но я не хочу быть слабой. Хочу быть сильной, как мама. Хочу научиться плевать на всю боль, разрывающую внутренности. Хочу быть холодной и смелой.Яркий свет смертельно бледного неба слепит глаза, потому забиваюсь в угол, обняв руками коленки.Слабая.По окну шкребется ветка от ветра, а в комнате все равно темно, словно тьма - это антураж, часть этого места. Смотрю в одну точку, просто потому что не знаю, куда ещё смотреть.Наверное, сижу вот так долгое время, ведь мама открывает двери, заходя внутрь. У нее в руках пакет с едой, а у меня даже аппетита нет.- Хэй, - говорит она тихо. - Я принесла твои любимые вафли с кленовым сиропом.- Я не голодная, - отвечаю, хотя боль где-то в районе солнечного сплетения говорит обратное. Мама ставит пакет на стол, и мне почему-то кажется, что сама она ничего не съела. Женщина садится на кресло, подпирая голову руками. Вот кому точно необходим отдых, так это ей. - Мам, ляг поспи, ты выглядишь слишком бледной и уставшей...Она робко улыбается уголками рта, произнося:- Я в порядке, милая.

Мы молчим. Я смотрю на маму: под глазами залегли тени, скулы впали, словно она заболела чем-то. Она трет замерзшие костяшки пальцев друг о друга, хмуря уставшее лицо. Но она не позволяет себе раскиснуть. Я знаю, она держится ради меня.- Мам, я хочу, чтобы стало легче. Чтоб меня отпустило. Хочу быть сильной, как ты.Женщина поднимает на меня удивленный взгляд, видимо, не ожидав услышать подобное. Щелкает себя по носу, отвечая:- Тебе просто нужно найти что-то, от чего тебя отпустит, Айли.

- Как ты справлялась с твоей работой? Я имею ввиду, это постоянный риск схватить пулю или ещё чего хуже... Как ты справлялась с тем, когда папа...- Был пьян? - заканчивает она за меня. - Я просто контролирую свои эмоции.

Стук в дверь. Мама идёт открывать, поправляя светлые кудри. Дверь противно скрипит, а на пороге стоит Бет с двумя чашками шоколада.- Привет, Бет, - здоровается женщина.- Добрый день, миссис Свон. Я посмотрела в регистрационном журнале номер вашей комнаты, хотела узнать, как Айли. И принесла шоколад, думаю, он ей не помешает...- Попробуй дать ей его, лично у меня она не хочет есть, - говорит мать.Мама отступает, пуская девушку в номер. Бет подходит к столу, ставя свою чашку на него, а второю передаёт мне.

- Хорошо, что ты пришла, Бет. Ты прости, что я так прошу тебя смотреть за Айли. На самом деле мне пора, а оставлять её саму мне не хочется. Не сейчас.

- Ты снова уходишь? - я пищу, просто не могу заставить голос звучать громче.

Сломлена.Она пожимает плечами, а на её лице появляется сожаление.

- Мне жаль, но я должна пойти.

Она подходит ко мне и целует в лоб. А затем уходит. Снова. Тогда, когда она мне так нужна. Тогда, когда мне нужно быть сильной.Бет видит разочарование и досаду на моём лице, потому говорит, словно мысли читает:- Не кори её. Твоя мама лучшая из всех мам, что я видела. Уж точно лучше моей.

- А где она? - спрашиваю, обводя пальцем контур чашки.Бет берет в руки свою, но не пьет, лишь рассматривает тёмно-коричневую жидкость на дне.- На городском кладбище, где и мой папа, - немного остро отвечает она.

- Прости меня, - все, что могу сказать.

- Ничего. Меня все равно вырастила бабушка. Родители достают и разочаровывают, но хуже, когда их нет, Айли.Молчу. Мне просто нечего сказать. Не так мне хотелось начинать своё знакомство с Бет. Не с таких минорных нот. Мне нужно говорить с ней о любви к искусству, о моде, о парнях, но не о родителях и их ошибках. И этот один день знакомства с ней - все равно что несколько месяцев.

- Как ты себя чувствуешь? - спрашивает девушка. - Тебе лучше?Мне никогда не будет лучше. Что-то в этом месте ломает меня. Будто я и правда кукла.

- Нет, - отвечаю.

- Хочешь, можем пойти погулять в парк? - предлагает она.Отрицательно мотаю головой. Мне даже не хочется сидеть на месте, но и пойти куда-либо я не хочу.

Бет принесла шоколад, но ни я, ни она так и не трогаем его. Я просто держу чашку, а девушка, похоже, греет руки.

- С тобой все будет хорошо, это пройдёт, - Бет смотрит на меня, и мне почему-то становится странно от того, что она здесь. То есть, не в том смысле, что я знаю её лишь день, но она уже в моём номере, и мы ведем беседу, словно давние подруги. Нет. Просто это... Забота? Она волнуется за меня?- Бет, почему ты здесь? - спрашиваю, наверное, несколько грубо, потому девушка немного теряется.- Ну, тебя вчера чуть не убили, так что... - она нервно смеется, но я перебиваю:- Нет. Почему ты здесь? - снова спрашиваю, и она прекрасно понимает смысл.

- Не знаю... Просто... Когда увидела тебя, мне показалось, что мы родственные души. Не знаю почему, Айли. Мне просто хочется тут быть.

Девушка закладывает темную прядь за ухо, опуская взгляд вниз. И мне почему-то кажется, что "весёлая девчонка" это лишь маска, что внутри она не такая. Она такая, как я.А какая я?Это повисшее молчание говорит все за нас.

- И все же тебе нужно на воздух, - говорит она, но я отрицательно мотаю головой. Я... Я просто ничего не хочу. Хочу на руки к маме. Хочу лежать у нее на груди, как в детстве. Хочу, чтобы она пела мне на ночь.

Хочу, чтобы меня отпустило.

Слабая.- Айли, съешь хотя бы что-то. Тебе нужно поесть, - Бет сует мне пакет с вафлями, но я не беру его, по-прежнему смотря на края синей фарфоровой чашки с узорами. Даже чашка. Она тоже фарфоровая.И я фарфоровая. И по мне прошлись битой.

Куколка.Бет встаёт со стула, заправляя руки в карманы своего пальто. Все же здорово видеть её собой, а не в кошмарном костюме на Хэллоуин. Девушка подходит к двери, говоря:- Бабушке пора делать уколы... Но мне, правда, не хочется оставлять тебя одну. Выздоравливай, Айли. И помни: тебе ещё рано ломаться.

Тебе ещё рано ломаться, девочка. Слишком рано, милая.Это лишь часть всего того жизненного дерьма, который тебе уготовил мир.

Ты жива.

Соберись и терпи.Бет уходит, закрывая дверь.

Все ушли.

И я снова осталась одна.