Глава II. Окрестности. (1/2)
Очередное падение, сменяемое вспышкой боли в теле, стоило сорваться вниз, пытаясь избавиться от бесчинства пожара, охватывающего лес. Красные язычки плясали под дудку ветра, гонимые вперед, желая пожирать как можно больше, не оставляя после себя намека на жизнь. Только бесконечную черноту и обугленные тела. Казалось бы, он не сможет проникнуть в глухие низины пещеры, чтобы забрать огонек жизни, вырывав из грудной клетки. Хоноу пытается встать, но одна из ног решает прекратить свой функционал, заставляя повалиться на камни. Снова кашель, пронзающий отравленной стрелой. А ведь почти добрался до Корры, но слишком поторопился. Не заметил, как камень сорвался из под подошвы кроссовка, рефлекторно утягивая и самого британца, что потерял равновесие.
— Бл. . . — Уже ставшее обыденным ругательство - не до конца срывается с уст, прерванное судорожным кашлем. Дым, полный отравы, что витал по потолку, постепенно заполняя пространство пещеры, отчего вой ветра не желал помочь, разгоняя темно-серую массу, давая надежды. Хоть какой-то огонек. Совсем нецелесообразно было просить об искре, дарующей светлое будущее, понимая, к чему может привести такая просьба: разгорающийся пожар отчаяния, полный разбитых сердец и горестных слез, готовых в любой момент дать волю безумным поступкам.
Треск дерева, что заглушает быстрое биение сердца, уступающим новеньким моторам болидов Формулы-1, заставляет вскоре отползти к небольшой решетке, выступающей дверью в закрытую часть пещеры. Ворота с номером 452. Они должны быть закрыты, но сейчас, стоило Хото врезаться спиной, спасаясь от подступающего к ногам пламени, та со скрипом отворяется, позволяя резко захлопнуть сетчатые ворота и подняться, стиснув зубы. Правая нога, вероятно, поврежденная при падении вниз, не желала слушаться владельца, отчего приходилось опираться на стены. Если ему удалось скрыться от пожара, то серый дым всё с большим энтузиазмом заполнял своды, витал над головой и забирался в самые глубины прокуренных лёгких, но убивая гораздо быстрее, чем пару пачек сигарет, выкуренных в самый хуевый день.
Если бы мог - убежал, но сейчас ковылял, подобно ветеранам спорта, что решили угробить собственное здоровье на мировых матчах. Отчасти, прекрасно их понимал, будучи таким же бестолковым упрямцем, идиотом и еще множеством приятных олицетворений, кои любили проговаривать Люси или Хиниори, начитавшись в умных журналах. Отчего вспоминает о них сейчас? Горький смешок, прерванный приступом кашля. Наверное, от приятного осознания скорой смерти.
Рука скользила по холодному камню, заставляя всё больше опираться, не в силах противиться головокружению, что полностью окутывала разум своим дурманом, позволяя проваливаться в сонное царство, но не будучи гостем, а постояльцем. Исконным жителем. Мир перед глазами плыл, заставляя поддаваться обмякшему состоянию, правда, мозг всё еще не желал сдаваться и отключаться. Выход был близок, как казалось тогда, легко досягаем и еще немного - близко спасение.
Ошибался.
Стоило ладони нащупать выпуклый камень, решая, что он - подходящая опора, то на этом моменте дьявол, злорадно хихикая, решил подписать приговор. Легко проводит когтистой рукой по старой бумаге, оставляя длинную струю крови, что служила некой росписью. Приговором. И теперь он заберет его в адские пучины, где тяжелая сталь цепей сомкнется на руках и ногах, возжелав пытать снова и снова, сжимая в лапах тонкое орудие - копье, покрытое измученными лицами других грешников.
Спасение выскальзывает из под руки, запустив цепную реакцию, что сейчас легко сомкнулась кровавой клеткой над головой; сначала мелкие камни поскакали вниз, потянув за собой те, что гораздо крупнее, после чего валится и вся гряда, потянув за собой детектива, стоило тому беспомощно издать звук удивления. И именно сейчас, скатившись вниз, оказаться между судебным молотом и наковальней реальности. Измученно плюхнувшись на камни, болезненно согнувшись, когда остальная груда только дальше сыпется, готовая похоронить живьем. Все действия - это смертельный исход какой-то детективной игры, именуемая вторым шансом. Смешно, не так ли?
Светло-серые глаза впервые раскрылись в испуге за долгое время, позволяя вспомнить сотню жизненных моментов, когда был на волоске от близкой кончины, но сейчас. . . Руки инстинктивно закрывают лицо, совершенно заставляя забыть, что оно не спасет от громадного валуна, падающего вниз. Что с желанием великодушного стража чертогов избавит тебя от страданий, размозжив об пол.
Вскакивает с кресла, подавив в себе сдавленный сиплый крик, решая сделать непомерный глоток воздуха, что служил последним в жизнь, но. . . Это был сон. Очередной, совершенно глупый, не несущий смысла, вырванный из тысячи других. Сегодня бармен постарался смешать всё с доскональным реализмом, отчего Хоноу со стоном валится назад, приложив дрожащую руку ко лбу. На мгновение закрывает глаза, пытаясь мысленно унять сердце, что сейчас отплясывало чрезмерно быстро. Хах, если помирать, то от бесконечного количества кофе, струящегося по дорогам-венам. Позволил себе глупость - осмотреться. Было довольно темно, но солнце проглядывало через горные массивы, вскидывая яркие лучи вверх, цепляясь за белесые облака. Вероятно, продолжил бы утомительное путешествие по реке Стикс, но не заплатил пару сияющих медяков Харону, отчего был изгнан с позором назад. Расстроился? Совсем нет. Даже рад возможности вновь взглянуть на ту, что сейчас пародировала никотиновый завод или решала скосплеить первые Лондонские паровозы; Корра сейчас стояла на балконе вышки, рассматривая тёмный лес.
Он таил в себе множество опасностей, но все знают, что настоящие дикие звери - ходят на двух ногах, водят машины и берут ипотеку в двадцать один год, дабы оплатить жилье подальше от родителей, решая построить из себя самостоятельных. Вероятно, был бы из таких, если бы не красный фломастер, перечеркнувший абсолютно всё: карьеру, будущее и здоровую старость. Не был из тех, кто усеивает свои предплечья синяками от тонких игл, пытаясь попасть в вену, однако, всё больше поддавался желанию поиграть в русскую рулетку, заряжая весь барабан револьвера. Хотя, чего полагаться на удачу?
Недобро смотрит на рюкзак, откуда вызывающе торчал "FN FNP", чья черная окраска так и манила взять в руки, да пойти оторваться на ближайшем дереве. Отточить навыки. Вспомнить былое? То заманчивое прошлое, когда руки не тряслись, будто его укусил Леви, позволяя держать оружие в одной руке. Сейчас, увы, только двумя, полностью сосредоточенный. Нет, стреляет всё так же, как и в Лондоне, пробираясь через отдаленные загнивающие переулки, гоняясь за ублюдками, смевшими венчать себя людьми. . . Стоит посмотреть в зеркало - увидит там такого же, как они.
Поднимаясь с кресла, чувствуя, как затекли кости, сокрушаясь по поводу здоровья своего носителя, Хото бегло разминается, выхватив со стола банку с энергетиком и глянув на яркий экран телефона, показывающего 4:36. Даже. . . Рановато, что ли? Впрочем, ему ли рассуждать о понятиях времени, что жаворонки называют: "в самый раз", а совы в такое время только ложатся? В голове так и витали мысли о том, что Хоноу - универсальная сова, переживающая многие ночи подряд, однако, некоторые личности сошлись на легкости иного мнения: просто долбаёб. И правы.
— Высматриваешь принца из своей башни? — Он выходит из-за открытой двери, попутно открывая банку, стоило той издать приятное шипение, а пузырькам воспеть свою песню в умирающем хоре. Лёгкий глоток - пробует, - приятно струится по глотке, стоило сложить руки на перилах. — Чего не спишь?
— Во-первых, доброе утро, — она затягивается, резко выдохнув, — во-вторых, я тут скорее наткнусь на чудовище или снежного человека. За кого больше дают? — Переводит взгляд зеленых глаз на британца, когда тот пожимает плечами, всё больше впиваясь в, казалось бы, бодрящий напиток. — А в-третьих, невозможно спать, пока ты бубнишь себе под нос. — Снова сигарету пожирает легкое пламя, позволяя пеплу захватывать белизну бумаги. Серый "снег" стряхивается в импровизированную пепельницу, сделанную из пустой консервной банки. Поставил бы пять с плюсом за такую разработку.
— Надеюсь, что это были ругательства, — не без смешка комментирует Хоноу, вздохнув. — Или шутки.
— В стиле Лакстара?
— Храни королева, — резко отмахивается. Минутная пауза, когда те тихо смеются. В чем, а шутки Левиафана всегда были отличной темой для разговора, не переступая ту тонкую грань цирковой глупости и откровенной насмешки. Для детектива - лучший друг, вытаскивающий его из различного рода дерьма (и наоборот), а для девушки - тот, кто мог бы заменить целый цирк и глупого ведущего из реалити-шоу.
Стоило в штабе повиснуть молчанию, пусть и на короткое мгновение, как Леви легко начинал свою шарманку, выкладывая пятьдесят два факта о видах табачных растениях, прорастающих на территории Мадагаскара. Там подключался Редфокс, пытавшийся догнать надоедливого британца, а уж скоро подлетал и Нацу с привычными криками: "смахнемся?!". Чего греха таить, Хото легко подбивался на это. Потасовка. Крик Эрзы. Возглас Джерара. Ох, кажется, все дружно забыли, что инициатором был Лакстар, успевший засесть на манящий угол стола, за который часто воевал с Хартфилией. Никто особо не присоединялся, желая оставить ношу войны на их плечах, по большей части, не рискнув находится около босса, когда тот в плохом расположении духа. Храбрецы, не иначе.
— Так, — встряхивает головой, после чего смотрит вниз, принимая более серьезный вид, — у нас возникла некоторая проблема в лице Милли. Устраним её или будем действовать прямиком под носом? — Поднося горлышко ко рту, заливает энергетик, после чего крутит банку в руках. За пару минут - там осталось поразительно мало.
— Предлагаю разделиться. — Тушит сигарету о перила, выкинув бычок в пепельницу, после чего делает шаг в сторону двери, облокачиваясь уже о косяк, смотря на Хоноу со скрещенными руками. Чейн была легка на планы или идеи, по крайней мере, так казалось парню, что ничего не успел додумать. — Я обследую вышку, а ты пройдешь по бывшему маршруту. . . Как там его. — Щелкает пальцами, пытаясь воззвать голосу памяти.
— По бывшему маршруту Рона?
— То-о-очно. — Пожимает плечами, после чего продолжает вещать свою мысль, надеясь, что в голове напарника она задержится на более длительный срок, нежели пара минут. Все они - молоды и полны сил, а с другой стороны настолько избиты жизнью, что информация проходит пулей на вылет. Воспоминания коррозией разъели остатки мозга. — Думаю, он мог оставить какие-то заметки вне "Буревестника". Все же, люди не пропадают просто так. Он мог о чем-то знать, что-то найти и его решили. . . Убрать. — Легкий щелчок, словно представленный образ бывшего смотрителя в один момент растворился. — И ищи-свищи.
— Его убили. — Резко добавляет Хото. Просто. Без сомнений. — Люди не могут, блять, потеряться, а потом их кровь находят на камнях в ущелье. Нам надо просто найти тело!
— Он может быть еще жив. — Чейн была при своем мнении, стараясь хоть в каких-то вещах быть более оптимистичной. Суровая реальность слишком холодна, чтобы греть о неё руки или беседовать под баночку "Жигулевского" у костра, жаря на палках дешевые сосиски с хлебом. — Нас попросили расследовать это и докопаться до правды. Не забыл? — Закатывает глаза. — Все наши дела бы заканчивались провалом, будь всё настолько просто. Мы бы не доходили до сути!
Молчание, длиною в пару секунд, но, кажется, томительные минуты.
— Извиняй, но с утра я размышляю хуёвее обычного. — Сминает банку в руках, выглядывая у двери мусорку, закидывая пустой энергетик с точностью баскетболиста - не зря занимался этим, периодически не стесняясь вызывать кого-то из штаба на дуэль. — Ладно, твоя правда. Дай пять минут и можем начинать. — Минует Корру, позволяя себе ввалиться во временное жилище, подходя к рюкзаку и охотно выцепив оттуда клетчатую рубашку. Вокруг летняя жара, а потому лучше начать с чего-то полегче. Кроссовки столь же быстро оказываются на ногах, а пистолет на ремне. Прикрытый верхней одеждой - оставался незаметен, да и британец мог не беспокоится из-за рандомных наездов со стороны рейнджеров или туристов.
Пара ничтожных мгновений, пока двое копошатся в небольшом помещении, а русская протягивает детективу две рации: серую и грязновато-желтую. Изначально берет без вопросов, внимательно разглядывая, пока не удосуживается немо спросить о их великом предназначении. Настоящее эдемское яблоко в руках начинающего ассасина. — Джерар отдал нам рации на всякий случай. Первая, — указывает на серый аппарат связи, — наша. По ней мы можем переговариваться, не боясь того, что нас подслушают. — Переводит жест на вторую. — А эта рабочая. С помощью неё мы сможем связываться с Милли и делать вид, что мы прекрасно выполняем свою работу.
— Только не говори, что нам действительно нужно будет выполнять её поручения.
— Не мои капризы. Все вопросы к нашему бесстрашному лидеру, строгому боссу и местному королю шайки-лейки. — Короткая пауза. — Идеальному Джерару Фернандесу. — Она направляется к стулу, ловко развернув тот и плюхнувшись, облокачивается на спинку. Закинув ногу на ногу, ощущает себя истинным владельцем сей территории, находясь в некотором предвкушении.
В бывшем обитателе туманного острова - не было такого энтузиазма. Скорее, чистейшее нежелание и недовольство, столь хорошо читавшееся на лице. Состояние треплется на тонкой грани: между адом и раем, водой и пламенем, скалами и морем или, проще говоря, между желанием положить на все громадный болт и начинанием работать так, чтобы все вокруг отстали. Кислая мина не внушала какого-то желания поручать парню хоть грамм работы, ожидая полнейший развал. Моральный или физический? Слишком много вопросов, но ни намека на должный ответ! Жуть какая.
Многострадальческий вздох. Рации так же цепляются на ремень, позволяя достать их с легкостью в нужный момент времени. Чувствует нутром - таких будет предостаточно, чтобы израсходовать несчастные батареи. Телефон отправляется в карман джинс, а найденный на вышке рюкзак, судя по всему, для вылазок - теперь на плече. И, куда уж там, не может выйти без желанной пачки сигарет. Окурки? Еще не придумал, куда девать, пусть и черти на плечах говорили о самых плохих экологических проступках, буквально шептали: "просто выброси".
— Разнорабочий Хото Хоноу, — театрально кланяется, научившись у Левиафана, — к вашим услугам.
— Потушить пожары, наладить антенну, починить полароид или собрать электрогенератор из говна и палок! — Не без азарта перечисляет Чейн, не сдерживая в себе смеха, чем заражает товарища, скрасив хмурое лицо клыкастой улыбкой на некоторые мгновения. Чувствует, что это последние счастливые моменты проведенные в этом национальном лесу. Когда всё проходило хорошо? — Иди уже. — Могла бы открыть дверь, выпроводить и закрыть, но мальчик большой - сам справится.
*** Уже спустившись по лестнице, оказавшись на твердой земле, нежели на высоте, британец поправляет рюкзак. И вот теперь его ждут лишь трава, деревья и свежий воздух. Не иначе, как чудо! Впервые лёгкие задышат чем-то, помимо травящей дряни. Зачем? Спокойствие. Отдают неплохим седативным эффектом, влияя на разгоряченные нервы, что походили, по большей части, на тонкие нити магмы, вырванной из ядра Земли и помещенные в детектива. Если задуматься, то это не сулило ничего хорошего в художественной карьере. Кому нужен архитектор, что охотнее водит канцелярским ножом по венам, чем по бумаге? Карандаши всегда в хлам, терпящие на себе особенности острых зубов Хоноу. Не успел купить новый, как тот оказывался под хищным прицелом, проживая от силы пару недель, пока тот усиленно сдавал сессию в лучшем из британских университетов.