Четверо товарищей. Глава IV: Сыщик Тайной Службы. (1/2)
Чейнджлинг в синем кителе показался в дверях квартиры. Его уже ждал десяток его коллег, ещё около двух десятков полицейских оцепляло вход в помещение. Сюда стянули почти все силы местного околотка, видать напарник всё-таки вызвал подмогу...
— Что тут произошло? — Лейтенант Артис, тёзка старого знакомого, нависал над Кулексом как грозовая туча.
— Посмотрите сами. — Просто ответил Кулекс. Он был апатически спокоен после всего увиденного. — В гостиной погром, хозяева убиты. Вот понятой.— Да, старина. Вмазался ты по уши. — Укоризненно проговорил лейтенант. — Понимаешь что теперь будет?— Понимаю, герр лейтенант. — Устало ответил Кулекс.
— Что тут произошло?! — Грозно прозвучал приближающийся голос. Это был какой-то оберст из ульевого полицейского управления, с большой свитой из различных экспертов и сыщиков. Один из них привлёк внимание Кулекса. Это был высокий, но тонкий как шпала чейнджлинг с чёрным как уголь панцирем и такой же чёрной куртке, глаза его были бесцветными, но зрячими, и выражали нечто неясное.
У квартиры безвременно почившего герра Антиса вновь стала собираться толпа, на этот раз состоявшая из перевёртышей в синих мундирах. Полицейские обходили квартиры, провели опрос потенциальных свидетелей. Разумеется, никто не услышал ни криков, ни грохота разбиваемой мебели и сервизов, ни топота, ничего, как обычно и бывает. Дверь каморки швейцара была взломана, сам он был задержан как подозреваемый. Кулекс видел маску обречённости на лице этого пожилого чейнджлинга, в этот момент ему показалось, что дело спустят на тормозах, а бедного слугу сделают козлом отпущения...
Злосчастная гостиная была осмотрена, улики тщательно собрали и отправили в Главный участок. За вещественные доказательства приняли абсолютно всё, что пострадало в погроме, кроме крупной мебели, её обследовали на месте. Сыщики и эксперты осматривали каждый метр, каждый след удара копытом. Это делалось, чтобы составить слепок копыта нападавшего и таким образом сузить круг подозреваемых. Однако, на этот раз всё делалось с какой-то едва заметной халатностью, высшие чины полиции находились тут чисто из формальности, видимо уже понимая, что от них требуется на самом деле. Чейнджлинг в чёрной куртке вёл себя странно: появлялся то тут, то там, заговаривал с младшими полицейскими офицерами, говорили почти шёпотом и очень быстро, видимо о чём-то важном.
Глупо было говорить, что Кулекс чувствовал неладное. Он был в таком состоянии с самого начала, прекрасно понимая, что для него это добром не кончится. В голове у него вертелась мысль: "Всё пропало, мне кранты.", но он продолжал делать то, что от него требовалось. Холодно, спокойно, даже апатично, понимая, что лучше выполнять свою работу до конца, чем ломаться и позориться. Он сам выбрал этот путь, и он не виноват в том, что попал туда, куда мог попасть кто угодно. В этом происшествии чувствовалась высокая воля, и он боялся её до ужаса. Боялся, и стоял как оловянный солдатик среди огня. Товарищи смотрели на него, как на мученика.Ночь, улица, фонари освещают путь ярким холодным светом. Остался вверху жилблок в котором Кулекс нёс службу. Для многих его обитателей жизнь заканчивалась в четыре и начиналась в час, здесь же, внизу, жил народ попроще. Кулекс завернул за поворот, его взгляд скользил по номерам квартир, тело шло интуитивно.
Вот и нужная, полицейский приложил копыто к звонку, уже испытывая чувство вины за это. Мерзкий тренькающий звук раздался за дверью, через минуту дверь уже была распахнута, а на пороге стояла фрау Кардия — в её квартире Кулекс снимал комнату.
— Что случилось? — спросила она. Кулекс смог только покачать головой и пожать плечами. Несмотря на красивую форму, вид у него был разбитый. Кардия принюхалась, поняла, что чейнджлинг не пьян, а смертельно устал, и впустила его в квартиру. Кардию не очень уважали её соседи, о ней ходили грязные слухи, да и вообще сдавать в аренду жилплощадь считалось не самым почётным делом. Но ей на то было наплевать, как и её жильцам.
Комната Кулекса была небольшой, в ней помещалась одна кровать, небольшой стол, стул, и шкаф. Полицейский закрыл дверь, снял с себя форму, и упал на кровать без сил. Ему обычно снились либо кошмары, либо причудливые сновидения, состоящие из составленных в разнобой прошедших событий. Сейчас же был лишь пустой мрак забытья: тяжёлый, беспросветный.
— Кулекс! Кулекс! — Голос как будто пробивался через толщу воды. Темнота рассеялось, сознание прояснилось. Сколько он спал? Наверняка меньше положенного. Голова трещала как после похмелья, всё тело ныло. Чейнджлинг встал, быстро заправил постель. Зовущий голос не стихал, но лишь усиливался. Вот к нему прибавился стук в дверь. Полицейский быстро натянул на себя галифе и китель, и открыл. Перед ним стояла Кардия в алом халате.
— Кулекс! Только что приходил офицер. Требуют тебя срочно в главный участок. Может быть, на ковёр.— Вызывают? Ладно... — спокойно проговорил Кулекс, и захлопнул дверь назад. Он быстро привёл себя в подобие порядка, как умел это делать тот, кто большую часть жизни обязан был выглядеть в лучшем виде, как лицо и длань закона Её Величества Кризалис. Одевшись и кое-как протерев свой лицевой панцирь, Кулекс не садясь за стол взял бутылку с эссенцией и сделал несколько больших глотков, затем он надел своё кепи, и ни секунды не медлив вышел из своей каморки. Уже у дверей он встретился взглядом с Кардией: он выражал недоумение и страх. Кулекс твёрдо кивнул ей, прощаясь, и покинул квартиру.
Большие часы стоявшие рядом с входом в Главный участок показывали пять утра. Улей медленно просыпался, а Кулекс быстро шагал по коридорам участка, в сопровождении нескольких своих коллег. Как уже говорилось, молодой полицейский не хотел тратить последние силы на страх перед начальством, предпочитая принять свою судьбу и не усугублять и без того паршивой ситуации. Вот дверь, выделанная красивой синей тканью. Надписи не было, все итак знали, кто здесь обитает. Внутреннее убранство помещение было относительно аскетичным, но без красного дерева и киринского фарфора всё же не удалось обойтись. Прямо напротив входа стоял стол, за столом сидел тот самый полицейский оберст, сотрясший воздух своим "Что тут произошло!?" несколькими часами ранее.
— Герр Кулекс, садитесь. Остальные тут не понадобятся. — с властным спокойствием проговорил он. Другие полицейские ушли, фактически Кулекса доставили сюда под конвоем. Его просто вызвали на доклад, но всё было больше похоже на допрос. Чейнджлинг сел на стул прямо напротив стола полковника. Стул для приглашённого был грубым и неудобным, как и во многих других начальничьих кабинетах по всему Свету.
— Ну что ж, герр Кулекс. Давайте начнём... — оберст закурил трубку и степенно развалился в своём кресле, взгляд его казался мирным, но на деле пронизывал до костей. — Что вы сделали, когда увидели то, что произошло?
— Мой напарник отправился за подкреплением, я направился наводить порядок на месте преступления. Понятой, осмотр места...
— Почему всего один понятой? — голос начальника опасно возвысился.— Он вызвался добровольцем, а других не нашлось...— Как так других не нашлось?! Там была толпа свидетелей, могли поискать получше! Должно быть больше одного понятого, и неважно хотят они ими быть, или нет! — Внезапно выпалил оберст.