Пролог. (1/1)

"Человеческие существа довольно ограниченные, они представляют собой лишь тело без особых способностей и кучку скудных знаний, они просто сгусток эмоций и чувств. Их разума хватило только на то, чтобы сформировать идею о существовании иных организмов, отличных от Homo-sapiens, но доказать это никто не смог, так что феи, ведьмы, русалки и оборотни остались в памяти людей не более чем в форме мифов и сказок. Сама вселенная в сущности подразделяется на 3 мира: Мир Света, Мир Тьмы и Человеческий мир, являющийся местом пересечения Светлого и Темного миров. Именно там чаще всего сталкиваются интересы двух сторон, и именно там зарождаются все конфликты и разногласия.

Можно было бы сделать вывод, что Мир Света должен уничтожить Мир Тьмы, потому что априори Свет – добро, а Тьма – зло, но это не так. Обе стороны одинаково ужасны и прекрасны, обе стороны используют людей, как ресурс, Человеческий мир – как место для своих столкновений и испытаний своих изобретений. Что светлые, что темные существа одинаково творят и доброе, и злое. Отличие лишь в том, что в Мире Тьмы законы немногим проще относятся к убийствам и прочим ужасам, но за неисполнение законов ты платишь жизнью.

В Мире Света дела обстоят по-другому. Закон запрещает всякого рода насилие, но ко всему там относятся лояльнее, спокойнее. И за "грехи" (преступление закона) ты платишь лишением каких-то привилегий, свободы, реже – жизнью. В Мире Тьмы более распространены такие расы, как: Русалки, Вампиры, Сирены, Демоны, Ведьмы, Оборотни, Мумии, Невидимки, Зомби и др.

О Мире Света нам известно слишком мало, чтобы говорить о каких-то конкретных существах, но есть информация, что там обитают феи, ангелы, музы и др.

Вернемся к теме войны миров: единственное, в чем конфликтов у обоих миров не возникает, так это в том, что человеческие существа о них знать не должны. Самый первый и самый жесткий закон в обоих мирах запрещает раскрытие каких-либо сведений о Мире Тьмы или Света людям. И этот закон соблюдается беспрекословно. Да, оба Мира пытались уничтожить друг друга бесчисленное количество раз, но в итоге все сошлись на мнении, что Свет без Тьмы немыслим, и наоборот. Что касается темы уничтожения Человеческого мира… Да, его тоже пытались уничтожить, но вскоре было принято решение, что это место останется нейтральной, сдерживающей войну стороной".– Кажется, на этом введение закончено, – выдохнула девушка, закрывая учебник по Общей Истории Миров. Для того, чтобы ответить на все вопросы, бесконечным потоком заполняющие ее голову, этого было явно недостаточно. Просто катастрофически недостаточно.Хвамин не особо любит учиться, особенно, если та информация, которую она получает, является в сущности совершенно бесполезной. Ей было бы интересно изучать расы, их взаимоотношения, историю их войн или различных союзов, вместо обычных расчетов и художественных произведений.— Я слышала, в школе Олдерик все иначе. Они не занимаются такой бесполезной ерундой, как мы, – с явной печалью в голосе бросила одна из одноклассниц Хвамин, сидящая на второй парте первого ряда.— Ты про тот кампус, где учатся представители разных рас? — воодушевленно переспросила ее подружка. Ее зеленые глаза загорелись интересом, а вьющиеся рыжие пряди нетерпеливо колыхались из стороны в сторону, как и их хозяйка.— Да, про него. Просто представь: русалки, вампиры, демоны… Сколько красавчиков там учится, м? — она ухмыльнулась.— Вам лишь бы на красавчиков посмотреть, – буркнул кто-то с задних парт, – как будто девчонкам нынче заняться нечем.— Вот именно, к тому же, кто вам вообще сказал, что этот кампус существует? — поддержал его друг.— Что? — на них вылупилась пара девичьих глаз.— До чего народ довели, мы настолько изолированы от мира, что даже не знаем, реален ли тот или иной слух или нет, – беззвучно, почти одними губами сказал одноклассник, сидящий с Хвамин по соседству. Он всегда был немногословен, но если и говорил, то только по делу. И она была готова в ноги ему упасть – настолько была согласна!

Зомби никому не нужны, живут за колючей проволокой, собак еще только со стражей к ним не приставили. Конечно, зомби опасны для других рас в какой-то степени, но ведь, чёрт возьми, зачем тогда правительство разрабатывало лекарство от их инфекции? Чтобы потом все равно запрещать им покидать пределы города? Ежедневно, на протяжении всей жизни принимая лекарство, Инфекция Зомби не распространяется, поэтому никто, контактируя с кем-то из представителей их расы, не рискует заразиться и сгнить. Тогда в чем причина? Почему они вынуждены быть заперты в этой клетке?

Может, потому что они — низший класс? Потому что слабы и не могут сказать ничего против? Конечно, являясь представителем другой расы, ты без труда можешь подчинить себе зомби, используя Приказ Послушания. Подчинить зомби может любой. Потому что зомби — низшая раса, они лишь ресурс для других.

И это только самая верхушка айсберга, а что будет, если копнуть глубже? Дальше — хуже. Нельзя говорить, что они живут в неведении. Многие, особенно взрослые зомби, прекрасно понимают, что происходит: их сживают со свету. Просто хотят истребить, выкинуть, как мусор. ?Вы же понимаете, что скоро это дойдет и до вас? Высшая власть будет истреблять всех неугодных, пока не оставит только свою расу, вы разве не понимаете? – истошно вопил отец Хвамин, стоя перед одним из самых влиятельных людей среди невидимок. Мужчина внимательно выслушивал его, стараясь оставаться спокойным. Конечно, он понимал, тут и гением быть не нужно. – Русалки, Вампиры… Все они спят и видят нас в могилах. Они забрали у моей малышки мать… — он сделал паузу, вспоминая жену. – Сначала самый низший класс — мы, зомби. Потом вы, невидимки. А кто дальше? Мумии, оборотни – они настигнут всех. Кого не убьют — подчинят!— И что вы предлагаете? — Хвамин вздрогнула, услышав спокойный размеренный тон человека-невидимки, общающегося с ее отцом. Другие расы бывали тут настолько редко, что каждый подобный приезд становился для маленькой девочки чем-то по-настоящему особенным, значимым. Все эти люди были для нее окном в мир, надеждой, светом. Из-за них она могла быть уверена, что другие расы и правда существуют. Вот только верить в то, что они их притесняют, маленькая Хвамин точно не хотела.— Нужно объединиться, восстать. Я пригласил вас как раз для того, чтобы наконец определиться с тем, как нам поступить.? После этого ее отца уже никто не видел. Тогда Хвамин была маленькой, глупой. Она не понимала, что происходит, и что еще будет происходить. Она ждала и верила, что ?папа обязательно вернется?, но он не вернулся. Может быть, ею завладело бы желание мстить — за мать, которую она потеряла почти сразу после рождения, и которую именно поэтому совсем не помнила; за отца, который пытался защитить их всех, но был пойман на заговоре против власти и убит. Хвамин правда могла бы мстить, если бы не семья, что приняла ее к себе, если бы не друзья, если бы не та любовь, что она сумела впитать в себя за время отрочества. Но теперь она выросла, она уже не та наивная девочка, которая ничего не понимает. Ее фамилия, Мун (Moon), значит ?Луна?. Слишком долго ей приходилось оставаться в тени, и теперь, кажется, пора выйти на солнечный свет, отразив его, заявив о себе. Хотя, нет – ей пора стать этим светом. Поступить в Олдерик, особенно, если ты зомби — это unreal, если выражаться современным сленгом молодежи, но для Хвамин нет ничего невозможного, если дело касается ее мечты. Кажется, чуть меньше, чем тысячу лет назад, в кампус из их деревни зомби чудом поступила одна девушка, Хлоя. Добрая старушка, она прожила счастливую жизнь со своим мужем, с которым в этом же кампусе и познакомилась. Хотя, все это может быть очередным слухом — Город Зомби ими переполнен, что верить им всем просто глупо, а проверить каждый нет ни сил, ни возможности, ни малейшего желания. Тем не менее, этот слух был одним из немногих, в который Хвамин хотелось верить.

Сдать экзамены на уровне Города Зомби было просто. Во всяком случае, для Хвамин, потому что интеллектом она явно обделена не была, что греха таить, училась на отлично, хотя все это не очень любила. ?Талант не пропьешь, – говорила о ней тетушка, – но ты и не пробуй, – добавляла вскоре она и хитро улыбалась.? А Хвамин и не хотела пробовать — алкоголь ее не интересовал, а знания терять, особенно, когда она была так близко к цели, совсем не хотелось. Это было бы по меньшей мере очень обидно. Для прохождения на второй этап нужно было приехать в сам кампус и сдать экзамены там.— У тебя даже нет опыта общения на Официальном Языке, как ты планируешь его сдавать? — хлопотала вокруг тетушка. Вообще-то она была для Хвамин, по сути, матушкой, когда у Хвамин, пусть уже и мертвая, но есть родная мать – это какое-то кощунство. Впрочем, о вкусах не спорят, тетушку и так все вполне устраивало, как и ее дочурку.— Мы все равно все говорим на нем, просто у каждого народа есть свои диалекты. Ну, почти у всех. Высший свет ведь все время говорит на Официальном Языке?— У меня спрашиваешь? — посмеялась женщина. – Вот и узнаешь, слухи это или нет, когда приедешь туда.— Теперь ты не выглядишь такой взволнованной. Что случилось? — настороженно спросила Хвамин, улыбаясь и глядя на тетушку с некоторым подозрением.— Просто не вижу уже смысла сомневаться в тебе, – она горько усмехнулась. Пусть эта взбалмышная, своенравная девушка была ей не родной дочерью, тем не менее, тетушка ее любила, правда любила и желала всего самого наилучшего.— Тетушка, – окликнула ее Хвамин, когда женщина развернулась, чтобы уйти. Тазастыла около двери. –Спасибо, – тетушка выдохнула, по ее щеке потекли слезы.— Не говори так, будто уже прощаешься со мной, – она попыталась задержать влагу в глазах и усмирить волнующееся сердце. Тетушка не оборачивалась – не хотела расстраивать дочь своим видом – и вышла за дверь. Положив в чемодан последнюю пару брюк и ловец снов, заботливо сплетенный тетушкой, Хвамин обессиленно упала на пол около дивана и заплакала, утыкаясь лицом в собственные бледные ладони. Она знала, что когда-нибудь ей придётся покинуть это место; знала, что ей придется их оставить, но почему же тогда было так больно?

Мы плачем об ушедших, даже зная, что они уйдут.*** Высокие башни кампуса величественно возвышались на фоне окружающих зданий и деревьев, высаженных, кажется, каким-то определенным образом, потому что объяснить их совершенно, буквально идеально совпадающие габариты, по-другому было просто невозможно. ?Может, они искусственные?? – подумала Хвамин, проводя бледной чувствительной ладонью по жесткой многовековой коре. Та отозвалась мгновенно, отвечая прерывистым, легким, еле ощутимым дыханием ветра, колыхнувшим ее черные, как смоль, волосы. Все тут было живо. Солнечные лучи, появляющиеся здесь так редко, что можно красным дни в календаре отмечать, ласкали зеленые крупные листья, перемещаясь постепенно к маленьким кустарничкам, газону, цветам. Они, как жидкий сахар, будто стекали теплой струей сквозь пальцы, согревали кожу, радовали взор.— Редко увидишь Олдерик в лучах солнца, – откуда-то послышался голос. Хвамин оглянулась по сторонам, желая найти источник звука, но все слышалось ей сейчас настолько приглушенно (сказывается невнимательность из-за столь приятной обстановки), что понять, откуда и кто с ней говорил, она не смогла. – А я думал, это у меня зрение плохое, – снова подал голос незнакомец, и вдруг прямо перед ее лицом появился миловидный молодой человек. Он приветливо улыбнулся и, кажется, предыдущая его фраза не была шуткой, потому что на его точеном носу покоились очки с толстыми линзами в железной оправе.— О, простите, я вам помешала, – опомнилась Хвамин, глянув на его руки, сжимающие раскрытую книгу.— Ничего страшного, вы, наверное, на экзамен?

— Да, как вы узнали?— Ну, во-первых, у вас в руке чемодан, – он снова ослепительно улыбнулся указывая одним лишь взглядом карамельных глаз на ее правую руку, сжимающую ручку дорожной сумки. – А во-вторых, вы так восхищенно смотрели на кампус, – сейчас Хвамин просто хотела ударить себя по лицу. Какого черта ей нужно было задавать такой глупый вопрос, стоя перед ним с чемоданом? — Вы счастливица, – выдохнул он, повернувшись лицом к главному входу. У Хвамин буквально сперло дыхание — его профиль был настолько хорош, что даже страшно. Не могут обычные существа быть такими красивыми. Русал? Вампир? Нет, не похож. Тогда…— Почему это ?счастливица?? — в голове у нее после такого зрелища слова в адекватные предложения и вопросы не формулировались.— Во-первых, вы увидели кампус в дневное время. Сами понимаете, в мире Тьмы день очень короткий, а солнце выглядывает в лучшем случае пару раз в месяц, так что вам точно повезло. А во-вторых, вы прошли первый этап экзамена, а значит, у вас есть все шансы поступить в эту школу, пройдя и второй, – он пожал плечами и вернулся в прежнее положение, встречаясь с ней взглядом.

— А вы любите все аргументировать, да так упорядоченно? — хохотнула Хвамин. Вообще-то это можно было бы даже списать на нервный смешок. Рядом с таким красавцем трудно было даже дышать.

— Хах, есть немного, – его улыбка была такой искренней, такой светлой, что затмевала и без того яркое сейчас солнце. Средней высоты голос с легкой хрипотсой дарил уют и тепло. Она видела его впервые, но этот юноша настолько располагает к себе, что Хвамин уже чувствовала себя дома.— Кстати, вы ведь учитесь здесь?

— О, я правда так молодо выгляжу? — на секунду он растерялся. – Нет, я уже давно не ученик, работаю в библиотеке, иногда преподаю литературу. Простите, забыл представиться. Чон Хосок, 190 лет, сирена, – он поклонился. ?Так вот почему он так любезен, он учитель?, – не скрывая досады, вздохнула она, но промолчала. – Что-то не так? — заметил ее перемену Хосок.— Мун Хвамин, 40, зомби, – кивнула абитуриентка.— Зомби? Почему-то, я так и подумал.— Почему же?— Не знаю, – он снова беззаботно пожал плечами. Хвамин мысленно благодарила всех возможных Богов за то, что они столкнули ее с Хосоком, и не потому, что он был, черт возьми, просто невероятно красив, приветлив и очарователен, но и потому, что пока до экзамена (а он будет завтра) у Хвамин есть время, она может провести его в местной библиотеке, получше подготовившись. Будто читая ее мысли, новый знакомый подвел ее к полкам с книгами по Официальному Языку, вытянул одну, другую — обе в красивом, бархатном переплете цвета мха, на обложке в свете лампы играли золотистые буквы, гласящие ?Справочник по быстрому освоению О.Я.? Хвамин благодарно кивнула, бережно взяв в руки книги. Кажется, Хосок-хенним и правда работал в этой библиотеке давно, иначе объяснить такое прекрасное ориентирование среди десятков стеллажей с тысячами книг нельзя было.— Не приступай к ним сразу, отдохни после приезда немного. Может, осматривать кампус тебе еще рано, но всегда можно прогуляться в парке напротив.

?Он так заботлив!?, – успело промелькнуть в ее мыслях, как вдруг послышался голос.— Хосок, уже новых студенток охмуряешь? — откуда ни возьмись появился высокий, широкоплечий мужчина в медицинской маске и халате. Он держал в руках какие-то документы и ручку, а еще, кажется, какой-то черновик с неразборчивыми записями. Врачи и правда все так пишут?— Джин-хён! — воодушевился он, – ты хотел что-то?— Я не прихожу просто так. Мне нужно взять пару книг по ядам и противоядиям, поможешь? – взгляд его черных глаз был строг, остер и очень внимателен, но он совершенно не смотрел на Хвамин, будто ее не было там вовск, и это так.. пугало. От него так и веяло безразличием. Услышав всего пару слов, Хвамин уже поняла, что он видит одну цель, и остальное его уже не волнует.— Ты, как всегда, холоден и очень лаконичен, Сокджин, – с толикой грусти произнес молодой библиотекарь, – Хвамин, прости, я должен помочь по работе. Найдешь парк сама? Может, потом там и встретимся.— Конечно, вы итак уже много сделали для меня, спасибо, –она коротко поклонилась, а потом быстро глянула на уходящего Хосока, который напоследок, как она и думала, улыбнулся ей так же очаровательно, как и при первой их встрече несколько минут назад. Как и говорил Хосок, парк в Олдерике был и правда просто чудесным: деревья тут уже не были такими идеальными, как у главного входа, наоборот, они росли хоть и в определенной зоне, но как-то сильно ограничены не были, а широкие ветви раскинулись на большие расстояния, создавая под собой тень. Трава, приятно щекотавшая ноги, была аккуратно пострижена. Внутри самого парка было две аллеи, отделяемые друг от друга клумбами с цветами. Скоро осень, начало обучения, так что оранжевые и желтые бутоны смотрелись тут очень кстати. Тут же была и дорожка, вымощенная из того же камня, которым были украшены те самые величественные башни. Вдали Хвамин увиделакомпанию девушек, которые что-то активно обсуждали. Любопытство еще никого до добра не доводило, но волновало ли это Хвамин?— Он такой невероятный, – вздохнула одна из студенток, накручивая на палец прядь светлых волос.— Но такой холодный, – поддержала ее другая.— Какой смысл рассуждать о его гениальности и красоте, если он в итоге просто встречается с этим щенком, – презрительно бросила третья.— Думаешь, они с Чимином встречаются?— Уверена! Иначе как объяснить тот факт, что Тэхен только и делает, что с ним все время возится. Оба девушек к себе не подпускают ни на шаг. Что еще это может значить? — Хвамин задумалась, слушая все это. Вообще, из столь ?информативного? диалога она успела понять только то, что объект их восхищения — это Ким Тэхен, безразличный ко всему вампир из элитной семьи с перспективным будущим. А его друг — Пак Чимин, взбунтовавшийся оборотень, тоже имеющий отчего-то нехилую популярность. Девушки тут условно делились на два лагеря: фанатки холодного и загадочного Тэхена и фанатки горячего бунтаря Чимина. Ни в том, ни в другом, по рассказам этих девиц, Хвамин ничего особенного не нашла, но и делать поспешные выводы ей особо не хотелось. ?Что делает с тобой свобода, Мун Хвамин? С момента прибытия сюда ты думала пока что только о парнях!? — завопил внутренний голос, на что Хвамин виновато понурила голову.— Они идут! — вопль какой-то фанатки заставил Хвамин резко вскинуть голову и чертыхнуться. Она лишь успела рассмотреть две фигуры: одна статная, высокая, с темной шевелюрой, другая — не менее крепкая, но довольно низкая, с блондинистыми волосами, ангельски сияющими в лучах солнца. От такого маневра у нее закружилась голова, так что пришлось схватиться за удачно расположенное рядом дерево, чтобы не упасть.— Смотри, она же сейчас в обморок упадет. Они настолько тобой восхищаются? — ехидно заметил Чимин, запустив небольшую ладонь во вьющиеся локоны. Его голубые глаза недобро сверкнули.— Она не похожа на фанатку, – сказал Тэхен, останавливаясь. Он дождался, пока незнакомка немного придет в себя и посмотрит в его сторону. Взгляд серых цепких глаз устремился прямо в ее, заметив это, Хвамин вздрогнула и сглотнула — он правда казался таким… пустым.— Брось.— На ней нет формы кампуса, – сухо заключил вампир. – Эй, ты, – он обращался к Хвамин, та снова вздрогнула. Вообще-то она не привыкла дрожать перед людьми. Но что-то в этих ледяных глазах ее напугало. – Как ты тут оказалась? Потерялась?— Ты серьезно? — моментально среагировал Чимин. – Какое тебе до нее дело вообще? К тому же, как она могла потеряться, когда этот кампус огражден и охраняется? Вечно ты слишком добр к другим.— Я? — глянув по сторонам и заметив на себе заинтересованные взгляды старшекурсниц, спросила она.— Да, ты, – не замечая возгласов Чимина, подтвердил Тэхен.— Я приехала поступать.— Знаешь что-нибудь об этом? — обратился он к другу.— Да, завтра второй этап экзамена. Слушай, Тэ, идем отсюда, это начинает меня раздражать.— Хорошо. Они исчезли так же быстро, как и появились, оставив растерянную и напуганную Хвамин посреди парка, на растерзание фанаткам. Конечно, в их сторону они порой даже не смотрели. От мысли об этом, щеки вспыхнули.— Эй, ты в порядке? — к ней подошла какая-то девушка.— А, да, все хорошо, – прогоняя глупые мысли, Хвамин быстро закивала.— Ты хорошо держишься, — она улыбнулась. Тут у всех принято так очаровательно улыбаться? Хвамин снова тряхнула головой — глупая мысль. Конечно, не у всех, она же сама только что в этом убедилась. — Меня зовут Ханна, будем знакомы, — она протянула ей свою красивую ладонь с длинными пальцами и ярким маникюром.

— Хвамин, Мун Хвамин, – снова кивнула абитуриентка, беря ее за руку — такая теплая, что даже странно.— Точно все в порядке? — снова спросила Ханна. — Твоя рука очень холодная.— Она всегда такая, я просто…— Она такая красивая, но такая неуверенная в себе. Думаешь, она модет быть русалкой? — послышались голоса за спиной.— Русалки не могут быть такими растерянными. Вряд ли она представитель высшего света.— Но она такая красивая! Думаю, Тэхен и Чими тоже этой заметили, поэтому с ней заговорили!– Точно!

– Брось, да она же на ногах не стоит. Выглядит подозрительно. Я вот тоже ее заметила. Разве еще не рано для приезда поступающих? Обычно они тут не ошиваются.— Идем отсюда, – заметив смятение в глазах Хвамин, Ханна увела ее в сторону. – Эти птички никак не нащебечутся.— Ничего страшного.— Конечно, потому что на такие вещи не стоит обращать внимание, – она улыбнулась. – Ты..— Зомби.— Оу, я вампир.— Вижу.— А, мои клыки, да, точно. Не все представители высших рас ведут себя высокомерно. Ханна, как оказалось, была приветливой, дружелюбной и довольно милой. Ее яркие розовые волосы удачно сочетались со светло-персиковыми глазами. Она ввела подругу [да, спрашивать, с каких пор Хвамин стала ей подругой, у последней не было желания] в курс дела. Сама Ханна тоже поступала в этом году, правда, пробовала она уже второй раз. ?В этот раз — точно сдам!? — хвалилась она и заливисто смеялась, на что Хвамин выдала лишь легкую полуулыбку: она просто слишком устала. Поняв это, вампирша отвела ее к регистрационной стойке, а затем долго радовалась, что их временные комнаты оказались по соседству. Ну, не простооказались… Темный коридор не выглядел особо дружелюбно — солнце скрылось, света из окна поступало немного. Вот он, настоящий Мир Тьмы, где большая часть дня — это ночь. Как бы пугающе не выглядели помещения, все же они были сделаны со вкусом: кремового цвета обои с темно-коричневой каемкой, стена была наполовину светлой, наполовину темной, что создавало некий шарм, на высоком потолке виселидорогие люстры из хрусталя. Хвамин даже подумала, что вешать такие богатства в общежитии для учеников опрометчиво, но одернула себя — это не просто загон для беспризорных, это элитная Школа Олдерик, так что с дисциплиной тут все должно быть безупречно. Хотелось бы в это верить. Изучить получше книги, данные Хосоком, получилось благодаря сделанным в них заметкам. Кажется, и сам библиотекарь не раз открывал их, потому что самое важное было выделено, а неважное –помечено, как не требующее особого внимания. Подчерпнув для себя достаточно много новой информации, Хвамин заснула с книгой в руках, напрочь забыв завести будильник.— Хвамин! Мун Хвамин! — сквозь сон к ней пробивался голос,- я сейчас дверь выломаю!— Черт!— Серьезно, мы опаздываем из-за тебя,- ворчит Ханна, толкая подругу в спину. Ей, видимо, кажется, что так она будет двигаться.. быстрее.— Но я же не просила тебя ждать меня,- парирует Хвамин.— А ты бы хотела, чтобы я ушла без тебя?— Нет.— Вот и все,- что-что, а спорить Вампирша умела, это Хвамин поняла еще тогда, когда Ханна вчера буквально выбивала для новой подруги комнату по соседству. А потом, конечно, жутко радовалась победе.— Айщ, осторожнее,- бросил ей Чимин, когда они столкнулись на выходе. И кто придумал сделать общежитие мальчиков и девочек в одном здании? Да, их, безусловно, расположили в противоположных концах, но тем не менее! — это же ты! Та самая фанатка, что почти упала в обморок,- если бы взгляд умел убивать, то этот оборзевший Оборотень был бы уже мертв. Никогда еще Чимин не видел, чтобы на него смотрели с такой злобой. Обычно ведь это восхищение, страх, презрение, но.. странной. Впрочем, Оборотню совсем не до них.— У нас нет на это времени, Хвамин! — напомнила ей Ханна и поволокла к выходу.— Хвамин? Хах. Так сильно руки у нее не тряслись никогда. Хвамин вообще не привыкла бояться экзаменов, но все в совокупности очень давило на нее, особенно, до жути напуганная Ханна. Они, конечно, знакомы буквально сутки, но во-первых, Ханна показала себя самоуверенной и смелой, во-вторых, она уже была на этом экзамене, тогда чего она так боится? А в-третьих, Хвамин уже, кажется, успела нахвататься привычек у Хосока. Кстати, он сейчас стоял где-то в середине всего преподавательского состава и широко улыбался. Вот только сейчас на нем не было очков. ?У него же плохое зрение. В линзах что ли?? — подумала Хвамин. Рассмотреть его глаза на наличие линз с такого расстояния не представлялось никакой возможности, но когда Хосок все же устремил свой взор на Хвамин, приветливо махая рукой, она былая готова поклясться, что в жизни так ничего не пугалась. Его глаза.. Ох, если бы это были линзы. Они были.. мертвыми, пустыми. Если закрыть нижнюю часть лица, оставив только эти печальные глаза, можно подумать, что это человек, сломленный жизнью, нуждающийся в помощи. А если верхнюю, оставив только улыбку с причудливыми ямочками, можно подумать, будто это кто-то просто очень ярко и жизнерадостно улыбается. Но все это вместе было настолько несовместимо и жутко, что Хвамин опустила глаза, сглотнув.— Боишься? — раздался над ухом голос, от чего героиня ахнула. Какая-то она слишком эмоциональная и пугливая в последнее время. Это смена обстановки на нее так влияет?— Немного,- призналась она. На месте, где буквально минуту назад стояла Ханна, теперь стоит какой-то милый улыбчивый юноша ее возраста [условно, конечно, возраст в этом мире — понятие слишком относительное]. Кажется, Хвамин вспомнила: пока она витала в облаках, Ханна бросила что-то вроде ?я пишу в другой аудитории? и скрылась из виду.— Чонгук.— Хвамин.— Будем знакомы. В такие моменты понимаешь, что удача все-таки существует, потому что Чонгук был и правда очень приветлив и мил. В отличии от Чимина, например, он улыбался искренне, без оскала. Не было у него и пугающей несовместимости взгляда и улыбки, как у Хосока. Он был красив, Хвамин даже подумала, что он русал. Но такое вряд ли может быть, слишком редко русалы встречаются в наше время. Чонгук еще что-то говорил, поддерживал и советовал, но Хвамин уже мало его слушала, пытаясь вникнуть в слова низкорослого педагога.

— Не волнуйтесь, эта ступень — лишь этап, который вам нужно пройти. Даже если не получится в этот раз, получится в следующий. Мы всегда готовы помочь вам и поддержать, спасибо,- он коротко кивнул, кажется, больше ради приличия, чем в знак уважения. Лицо его было невозмутимым, худым, кожа бледной, волосы пепельными, будто выжженными, его глаза сейчас отливали глубоким синим. ?Взгляд-хамелион??- мелькнуло в ее голове. Его лицо.. Оно было не то чтобы уродливым. Это трудно было описать. Он просто был.. другим. Каким-то недосягаемым, вневременным, вечным.— Он такой светленький, Человек-Невидимка? — шепнула Хвамин.— Демон.— Не может быть! — ахнула она.— Почему?— Не похож.— А я на невидимку похож? — хохотнул Чонгук.— Нет.— А на кого?— На русала,- широко улыбаясь, Хвамин развернулась к нему. Почему-то непринужденное выражение лица Чонгука сменилось на какое-то печально-гневное, отчего улыбка с лица Хвамин тоже пропала,- что-то не так?— Негативно отношусь к русалкам.— Прости,- какой раз за все время пребывания тут ей хочется провалиться сквозь землю от сжигающего ее стыда? — значит, ты Невидимка.— А ты Зомби.— Как ты..— Интуиция,- он подмигнул, возвращаясь в былое бодрое состояние.— Молодец, Юнги,- шепчет Демону директор, когда он наконец встает на свое место.

— Заставил ты меня попотеть. Знаешь ведь, что я не люблю все эти публичные речи,- Юнги чертыхнулся.— Ты вызываешь уважение одним только своим видом, как я могу этим не пользоваться? — Намджун усмехается, лицо Юнги тоже озаряет легкая, невесомая улыбка.— Твоя очередь, директор,- бросает Демон.— Сегодня я не говорю.— Почему?— Потом расскажу. Пробежавшись вдоль и поперек по всему второму корпусу, Хвамин тут же была готова упасть и рыдать, потому что Чонгука из виду она благополучно потеряла, а самой найти аудиторию ей пока не удалось. Коридор, другой, третий — все тщетно. Правильно Ханна говорила, тут и правда можно заблудиться. Кажется, она еще предостерегала ее не тусоваться в таких местах одной. Ну, конечно, Хвамин была бы не Хвамин, если бы не сделала все с точностью да наоборот. Прекрасно.— Потерялась? — хриплый приятный тенор говорил, словно пел.— А, да, немного,- Хвамин подняла глаза и снова их опустила. Перед ней стояли педагог по музыке — Мин Юнги и директор Олдерик — Ким Намджун.— Все аудитории в правом крыле, это прямо по коридору и налево, там выйдешь на куратора, он покажет, куда тебе идти дальше,- Юнги-сонбенним спокойно и размеренно говорил, каждое его слово было сказано так же, как и предыдущее. Интонация, громкость, тембр — все такое стабильное. Его слова текучие, вязкие, опутывающие мысли, завораживающие слух.

— Спасибо, сонбенним,- Хвамин кивнула и на миг подняла голову, встречаясь с оценивающим взглядом директора. Намджун смотрел в душу, нет, даже глубже. Вдруг стало душно, в комнате [хотя какая это комната, это целый коридор!], кажется, испарился весь воздух. Стало катастрофически не хватать кислорода. Вот ему Хвамин бы поверила, если бы он назвался демоном. И черт, от такого взгляда мурашки по коже. Он такой властный, подчиняющий, прогибающий под себя. Чем-то похож на взгляд Доктора-Сокджина, но все равно другой. Вызывающий, интригующий. Сокджин вызывает озноб, а Намджун — тепло, нет, даже жар.— Ты Мун Хвамин? — вдруг говорит он ей в спину, когда Хвамин уже спешит уйти. Его голос.. Ох, его голос. Может ли кружиться голова от обычного голоса? Можно ли опьянеть от пары его фраз? Он бархатный, глубокий, размеренный, но в тоже время тон все такой же властный и подчиняющий.— Да.— Удачи.— Спасибо.