Глава 28 (1/1)

Есть зрелища, которые можно наблюдать часами. Сам Шахрияр долгое время не мог заставить себя отвести взгляд от плотного тумана, клубящегося за бортами «Гурур-Такимы». Живое воображение всегда находило в призрачных фигурах сходство с реальными вещами и людьми. Или он ждал, что когда-нибудь, туман рассеется, и вдали покажется яркое пятно, которое постепенно приблизится настолько, что можно будет рассмотреть необычные паруса и воздушный такелаж вечного странника пространств, а может быть и две прижавшиеся друг к другу призрачные фигуры на носу. А еще мог мечтать, что когда-нибудь все же соберется и совершит задумку своей жизни – составит карты маршрутов, которые проложил на своем судне, открыть их для других путешественников, что бороздят пустоту не ради наживы, а с иными, благородными помыслами.И вот сейчас все это было забыто, а мужчина уже несколько часов неотрывно смотрит на прикрытое простыней тело спящего белокурого мальчика, а особенно на розовую пятку, трогательно выглядывающую из-под немного сбившейся мягкой ткани, понимая, что более притягательного зрелища не видел никогда. Наверное, не дожив до тридцати, он таки подвергся приступу старческой сентиментальности, но поделать с собой ничего не мог, да и не хотел.Шахрияр осторожно дотронулся до ноги поверх простыни, легко прошелся кончиками пальцев по икре, но тут же отдернул руку, понимая, что может разбудить мальчика, а этот момент он хотел отложить как можно дальше. И дело вовсе не в том, что он хотел дать ему побольше отдохнуть или что-то еще. Он боялся. Боялся, что увидев его лицо, мальчик отшатнется в испуге, боялся увидеть отвращение в небесного цвета глубине, пронизанной золотистыми искорками. И страх этот терзал его сильнее, чем тот, что охватил все его существо, когда он узнал, в чьи руки попал любимый.

Мужчина провел жадным взглядом по всей скрытой простыней фигурке: Богдан спал на боку спиной к нему, почти перевалившись на живот, подтянув одно колено к груди и вытянув вторую ногу, чья пятка как раз и притягивала нескромный взгляд, будоража воображение, заставляя сбиваться дыхание и вызывая уже не легкое волнение в паху. Он был укрыт по шею, но милого лица Шахрияр не видел, только золотистую макушку и разметавшиеся отросшие пряди. Скоро мальчик снова схватится за нож, снисходительно подумал Шахрияр. Мужчина никогда не мог понять этого странного фетиша, но Богдан стригся всегда сам и только при помощи остро отточенного кинжала. Он и сам замирал иногда за его спиной, но так, чтобы не попасть в зеркало, перед которым стоял мальчик и сосредоточенно отхватывал пряди, достигавшие обычно плеч, прежде чем он брался за них и кромсал так, чтобы слегка вьющиеся локоны закрывали только уши. Прическа получалась рваной и на первый взгляд неаккуратной, но очень ему шла.Будет ли у них все, как раньше? Самое главное – его первый взгляд. Если там промелькнет хоть тень отвращения или жалости, больше Шахрияр его не побеспокоит. Он понимал, будет очень трудно видеть его каждый день на судне во время рейдов, скрывая собственные порывы, однако он справится. Мальчик мечтал о штурманстве, да и Кастичу пора на отдых. Но это если только он не уйдет с судна. Это самый лучший, но одновременно самый худший расклад. Не видеть его совсем – жестокая пытка. Как Шахрияру тогда выжить? Он попытается, но если нет… что ж, он хоть и потомок родоначальника неуязвимых воинов, но сам очень даже смертен…Словно в последнем прощании дрожащие пальцы снова прикоснулись к укрытому телу, но в этот раз, видимо побеспокоили его сильнее, чем прежде, потому что Богдан глубоко вздохнул и перевернулся на спину, туго обматываясь простыней, светлые ресницы затрепетали, а лоб мимолетно пересекла неглубокая морщинка, сменившаяся сладкой улыбкой и смешным плямканием губ. Вскочив, Шахрияр замер в нескольких шагах от кровати, с ужасом понимая, что все решится прямо сейчас.***Уже находясь на грани бодрствования, Богдан понял, что все хорошо. Пробуждение было очень приятным – мягкая ткань простыни на обнаженном теле и нежные касания любимых рук. Он прекрасно помнил все последние события, но на душе было очень спокойно, словно он точно знал, что рядом близкие люди. Никакого волнения, нет необходимости взметнуться с мягкого ложа в поисках врага, не надо защищаться от неведомой опасности. Поэтому он безмятежно потягивался, не открывая глаз и счастливо улыбаясь, а когда размежил веки, был уверен, что прямо сейчас увидит своего блудного возлюбленного. Хотя это как посмотреть – еще непонятно, кто из них блудный. Еще сонному взгляду предстала комната очень знакомого убранства, пробивающийся через шторы яркий солнечный свет, но сам воздух пах как в первые дни его пребывания в ином мире, а значит Тарас не обманул. Он на Фризе. Он дома.В нескольких шагах от кровати напряженно замерла темная фигура. Даже смягченного шторами света было достаточно, чтобы узнать в ней живого и невредимого Несми. Богдан тихонько рассмеялся, сел и протянул в его сторону руки.Друг не заставил ждать, всхлипнул и кинулся в его объятия. Тонкие руки обвили спину, крепко стискивая и прижимая к худощавому телу, и Богдан точно так же крепко обхватил узкие плечи, прижимаясь щекой к его виску. Несми продолжал всхлипывать и мелко трясся. Богдан успокаивающе погладил через тонкую ткань туники выступающие позвонки, пальцы другой руки запустил в густую копнищу на затылке. Отодвинулся немного и запечатлел смачный чмок на бархатистой щеке. Потом отодвинулся еще и заглянул в полные слез карие глаза.- Ну ты чего, Нес? – с мягкой улыбкой пробормотал Богдан. – Все в порядке, вот мы и вместе! Все же хорошо?Хоть это и был вопрос, но звучал он утвердительно. Богдан почему то был в этом глубоко убежден. Все хорошо.Несми мелко закивал, быстро смахнул непрошеные слезы и снова сильно прижался к нему.- Все хорошо! – прошептал мальчик, словно уговаривал сам себя, а не просто подтверждал слова друга.Вот это Богдана и насторожило. Утренняя нега мгновенно сошла на нет, мозги прояснились, теперь он уже настойчиво отодрал от себя Несми и тревожно вглядывался в его лицо, стараясь поймать ускользающие глаза.- Нес! Несми, посмотри на меня, пожалуйста! Что с тобой? Что случилось?- Все хорошо, Дан, правда! – Несми мелко покивал, на что Богдан ни разу не купился. – Все живы и… здоровы.

Богдан понял, что просто так ничего не добьется, и, хотя сердце приказывало немедленно вскочить и броситься на поиски Шахрияра, который, он был уверен, тоже находится здесь, но бросить Несми почти в истерике он тоже не мог.- Где мы? – Богдан решил начать издалека.- Мы в одной из загородных шахских резиденций, недалеко от пустыни.Значит, точно Фриза, чутье его не обмануло.- Мы нашли тебя у Большого разрыва, ты был без сознания, но на вид здоров и не обезвожен. Яр… Яр сказал, что у тебя вырос новый цветок.Богдан изумленно расширил глаза и торопливо поддернул вверх простыню, до сих пор укутывающую его по пояс. Новый цветок нашелся на середине левой икры, шикарный ирис, полностью раскрытый и настолько красивый, что становилось ясно – выброс энергии, после которого он расцвел, был невероятно сильным. Значит ли это, что Инан спасен? Богдан не знал этого.- Так, ладно! Где Шахрияр? – голос дрогнул, давно не произносимое вслух имя возлюбленного перехватило дыхание и пустило по коже табунки мурашек, щекотно пронесшихся по рукам и разбежавшихся на груди.

- Он… он вышел ненадолго, - Несми на миг опустил глаза. – Хотел…Дальше Богдан не слушал, задумавшись о своем. Яр никогда бы не оставил его спящего, если бы все было в порядке, он непременно дождался бы, когда он проснется, чтобы быть первым, кого Богдан увидит, особенно после такой разлуки. Значит, спокойный сон немного притупил инстинкты, а захлестнувшая разум и тело эйфория обманула его. Что-то не в порядке, что-то произошло, и это не мелкая неприятность. Однако Яр жив, иначе…Богдан вдруг задохнулся и начал шарить по себе, однако на теле не было ни клочка одежды, кроме этой ненавистной уже простыни, ни одного места, где мог быть спрятан пульсирующий теплом камень, способный подтвердить, что Яр действительно жив.- Дан, что с тобой? – всполошился Несми, забыв про слезы. – Ты чего, спятил? Дан… А-а-а-а-а…Протянул понимающе и взял что-то с низкого столика рядом с кроватью.- Ты это ищешь? – на протянутой ладошке сиял Прекрасный Интаб. – Он лежал рядом с тобой на песке.Богдан схватил камень, кожи коснулась приятная теплая пульсация. Жив… он жив. А значит ответит перед ним за каждую секунду промедления. Несми поддернул широкий рукав бирюзовой туники. Около локтя изящную руку перехватывал тонкий браслет, по форме очень простой, что для Несми было нехарактерно – парень обожал вычурные и массивные украшения. Поэтому и браслет не задержался надолго на смуглой руке: металл разомкнулся и змейкой скользнул вниз к ладони, сложенной лодочкой, стек в нее и замерцал сияющей лужицей.

- Это твое, - Несми взял Богдана за руку, перевернул ее ладонью вверх и слил волшебный металл. – Спасибо, он очень помог нам.Богдан положил в центр золотистой лужицы камень, сжал кулак, а через несколько секунд открыл и задумчиво уставился на свою обычную серьгу, по тяжести которой, слегка оттягивающей мочку, он уже соскучился.- Последнее, что я увидел, когда меня уносили из подземелья – твой рывок в их сторону, - пояснил Богдан, вдевая серьгу. – Как хорошо, что ты успел.- Да, я… успел, - Несми замялся.- Нес! – ласково произнес Богдан, поглаживая того по руке. – Будь добр, дорогой мой. Пожалуйста, выполни мою просьбу: ты сейчас выйдешь, найдешь одного придурка, хотя далеко ходить не надо, я уверен, он мнется сейчас под дверью и непонятно по каким причинам не хочет войти, так вот, ты выйдешь к нему и скажешь, что если он немедленно не появится перед моими глазами, его яйца станут главным раритетом в коллекции какого-нибудь извращенца с Южной окраины.К концу «просьбы» голос Богдана вырывался с шипением, а глаза метали молнии. То, что происходило, нравилось парню все меньше. Он-то думал, что Шахрияр сразу же кинется к нему и не выпустит из объятий, по крайней мере, до конца декады, но тот почему-то не спешил. И как это понимать? Ясно только одно – что-то произошло, однако никто не хочет просветить его, что именно.Несми поспешно кивнул и вылетел из комнаты, а Богдан быстро огляделся вокруг в поисках одежды – негоже творить разборки в голом виде. Черные свободные брюки и рубаха с короткими рукавами отыскались аккуратно разложенными в кресле у окна, там же стояли сандалии с перемычкой как у сланцев – обычная фризийская повседневная одежда. Одеваясь, Богдан понял, что оказался прав – из-за неплотно прикрытой двери неслись звуки препирательств, кто-то практически силком заставлял кого-то войти в комнату, однако оппонент упорно сопротивлялся.Богдану больно было слышать, что возлюбленный не хочет его видеть. Что случилось? Разлюбил? Парень никогда не думал, что капитан побоится сказать это, глядя ему в глаза. От мысли этой стало горько. Если и правда так, что ему делать? Как жить дальше, зная, что глубокий карий взгляд никогда не окутает любовью и нежностью, сможет ли он выдержать, видя его каждый день на судне и не смея подойти, прикоснуться… Но сразу отмел мелькнувшую было мысль оставить судно. Не видеть его совсем стало бы еще большей пыткой. Он ни на секунду не пожалел, что сделал выбор в пользу этого мира. Дышать с ним одним воздухом уже счастье.Слушая глухие звуки спора за дверью, Богдан отошел к окну и выглянул наружу. Дом стоял в ухоженном саду, легкий ветерок шевелил резные листья деревьев, очень похожих на пальмы, высокую декоративную траву и цветы. Очень похоже на тот садик, куда выходила дверь его покоев во дворце. Видимо, все дома, принадлежавшие шахской семье, были оформлены в едином стиле.Тихо щелкнула дверь за спиной. Богдан напрягся до боли в мышцах, кончики пальцев стали ледяными, а на грудь упала тяжелая плита. Что бы ни произошло, решится все именно сейчас. И он обернулся.***

Сначала взгляд выхватил общую картину – высокая фигура с широкими плечами и бритой головой – Шахрияр все же решился зайти. Но, добравшись до лица, в первую секунду Богдан усомнился в этом. Нет, не было никакой личины, Яр предстал перед ним в истинном, данном при рождении обличии, однако…Первой мыслью было – Несми не добежал. Если бы к моменту взрыва все они были покрыты защитным металлом, любимое лицо не было бы обезображено кривыми багровыми едва зажившими шрамами. Особенно страшен был один – начинавшийся ото лба, задевавший уголок левого глаза, стянувший щеку и заканчивающийся где-то на шее. Правый глаз от переносицы до виска закрывала кожаная латка, из-под которой змеился еще один шрам, перечеркивающий щеку и заканчивающийся у уголка рта, отчего губы казались искривленными в зловещей ухмылке, которая, наверняка, станет последним, что увидят перед смертью его враги. Еще один шрам виднелся над правым ухом – там навсегда останется лишенная волос полоса, уходящая на затылок.

В первые мгновенья Богдан рассматривал Яра с каким-то болезненным интересом, изучая новые черты, и только потом накатило осознание, что пережил этот человек, какую боль испытал, причем сначала физическую – лицо было раскурочено в мясо, до самых костей, а потом еще шок, когда впервые увидел себя в зеркало. За эти секунды напряженного ожидания Богдан внезапно проснувшейся взрослой мудростью осознал, почему этот сильный уверенный в себе человек не мог себя заставить зайти к нему. Страх оказаться непринятым из-за увечья ничто по сравнению с жалостью, поэтому он жестко подавил в себе первый порыв броситься к нему со словами сочувствия и вымученной жизнерадостностью. Такой мужчина как Шахрияр не примет подобного порыва, он предпочтет остаться один, чем постоянно думать о причинах, заставивших его спутника принять его таким.Сложность была в том, что как раз жалость сейчас Богдан и чувствовал, а еще каждым нервом ощущал невыносимую боль, что испытал любимый человек, пока его не было рядом. Молчание затягивалось, и это не шло на пользу никому, но стоило Богдану собраться и выдать хоть какую-то реакцию, Шахрияр сильно выдохнул, еще сильнее сжал зубы и без того стиснутые с того самого момента, как парень обернулся к нему, сделал шаг назад, собираясь уйти и избавить обоих от тяжелых объяснений.- А ну стоять! – раздался громовой раскат, настолько неожиданный в тяжелой тишине, что мужчина в замешательстве замер на развороте и вжал голову в плечи, чего не делал никогда в жизни. – Стоять, здоровенная трусливая сволочь! Ты куда это намылился? Собрался бросить меня?! – добавить в голос дрожь возмущения и горечи. – Конечно, зачем я тебе нужен такой? С этими цветами, заморочками своими, способностью собирать своим задом все кочки. Можно ведь найти кого-нибудь другого, не такого проблемного, с ним будет поспокойнее. Будет покорно ждать тебя в твоем гребаном домике у подножья гор, пока ты будешь рыскать в рейдах. Так что давай, вали на хрен, замыкайся в себе или гуляй напропалую! Можешь засунуть свое штурманство знаешь куда?! Если тебе вообще по барабану на всех, и ты…- Дан!- Что Дан?! Ну что Дан? – Богдан и не заметил, что завелся всерьез и в самом деле возмущен до глубины души порывом мужчины оставить его в растрепанных чувствах. – Тебе же так будет лучше, удобнее! Гораздо проще строить из себя такого обиженного судьбой одинокого скитальца, ведь наплевать же на того, кто был рядом, кто любит тебя. Конечно, лучше придумать себе мнимых причин, обвинить его в достойной осуждения жалости или нежелании видеть тебя, стоит появиться малейшей проблеме.

Теперь Богдан в полной мере чувствовал то, о чем говорил. Если сначала он метался, боясь на самом деле остаться рядом с ним из жалости, которой этот гордый человек никогда не стал бы терпеть и обязательно почувствовал бы, то теперь был уверен, как ни в чем другом, что никогда не оскорбит отношений вынужденными чувствами. Он любит его сильно, по-настоящему глубоко, отметая ложные причины. Ведь прав был случайно встреченный земляк Тарас Кайсаров, какая разница, как выглядит любимый, главное, что ты к нему чувствуешь. И когда ты понимаешь, как глубоко тебе безразличны обычные рамки, стереотипы и представления, безразлично абсолютно все, кроме него, вот тогда становится ясно – без него ты не сможешь, как бы он не выглядел, какие бы шрамы не уродовали любимые черты. Поэтому Богдан не мог допустить, чтобы он ушел, дав ему призрачную надежду найти кого-то лучше, потому что никого лучше нет для него и быть не может. Навсегда.- Поэтому не надо тут мне рассказывать…- Я еще тебе даже слова не сказал! – смог вставить Шахрияр, несколько ошеломленный напором. – Просто ты…- А-а-а-а-а… ну давай, вали все на меня! Это ты все решил за обоих, это ты меня бросаешь!- Никого я не бросаю! – возмутился мужчина, делая шаг теперь уже к нему. – Куда тебя понесло, я не говорю…

- А тебе и не надо ничего говорить, я и так все понял по твоей роже!- А, ну вот мы и до главного дошли, у меня же теперь рожа!- У тебя всегда была рожа, и уж поверь, та маска, с которой ты постоянно шлялся с того момента, как я тебя увидел, была гораздо уродливее, чем твое настоящее лицо даже… даже сейчас, однако я все равно в тебя влюбился! – Богдан с силой ударил кулаками по груди подошедшего уже вплотную мужчины. – Ты сволочь, Яр, и придурок, если хоть на секунду решил, что можешь быть мне противен из-за этих царапин!- Да ни хрена себе царапины, у меня пол-лица снесено! – возмутился Яр, перехватывая его руки, готовые снова нехило стукнуть по груди.

Богдан вскинул взгляд, и мужчина чуть не задохнулся от бушевавшей в нем ярости.- Я так ждал тебя! – Богдан попытался вырвать руки, но держали его крепко. – Я извелся весь, пока сидел в этой дурацкой каталажке. А потом арена, и львы эти, и Магистр…- Тебя спас Магистр?! – от изумления широкие брови полезли на лоб.- Ну а кто еще? – пробормотал Богдан. – Ты же не захотел выслушать меня, даже видеть не хотел, сразу решил свалить в туман. Несми тебя пинками сюда гнал, думаешь, я не слышал?- Я хотел, - мягко проговорил Яр, отпуская руки и обнимая его за талию, - я хочу, чтобы ты мне все рассказал.- Ага, хотел он! – уже остывая, пробормотал Богдан. – А ты мне расскажешь?- Все, что захочешь, - Яр улыбнулся, наблюдая, как утихает буря, бушевавшая в потемневшей глубине, где искорки превратились в молнии. – Разве я могу хоть что-то скрыть от тебя?- Все ты можешь, - примирительно прошептал Богдан, дурея от его близости.Парень уткнулся лбом в широкое плечо и судорожно выдохнул, чувствуя родное тепло. Вот теперь он точно дома.- И никаких больше глупых мыслей, понял! – пробубнил он в приятно пахнувшую кожаную жилетку. – Я жизни себе без тебя не представляю, как ты мог только подумать…- Эй, вы там живые? – послышался осторожный голос Несми. – Спасать никого не надо?- Да заходи уже, спасатель! – обернулся Яр. – Куда без тебя?- Да я к тому, что там Арслан вернулся.- Ну?! – Яр крепче прижал к себе парня и развернулся вместе с ним к двери, около которой замер сдержанно улыбавшийся Несми. – А чего это ты лыбу давишь? Соскучился по этому козлу?- А то как же! – Несми с готовностью улыбнулся шире некуда и захихикал.Богдан не удержался и тоже прыснул в плечо, к которому все еще прижимался, таким довольным прозвучал голос друга. Тут и Яр присоединился, похохатывая и поглаживая парня по спине. Такими их и застал вернувшийся неизвестно откуда Арслан, удивленно озиравший веселящуюся компанию.Шахрияр при его появлении неосознанно прижал Богдана еще крепче, словно хотел защитить и лишний раз напомнить, кому принадлежит это хихикающее светловолосое сокровище. Два тяжелых взгляда сшиблись в нелегкой схватке, однако победивший и проигравший в ней не определились, каждый остался при своем. Несми нетерпеливо скользнул в гостеприимно распахнувшиеся объятия и Богдан понял, что из того подземелья не только Яр выбрался изувеченным. На правой руке Арслана не хватало двух пальцев – мизинца и безымянного. Теперь братья различались не только выписанными именами на спинах, но и внешним обликом, однако, кажется, от этого стали только ближе друг другу.Богдан крепче прижался к родному телу и обхватил широкую спину, с тихим стоном наслаждения осознавая уже окончательно – Яр рядом, стоит очень близко и греет его теплом своего сердца, огонь в котором никогда не даст ему замерзнуть.***- Взрыв грянул, когда я уже почти их коснулся. Металлу понадобилось какое-то время, чтобы покрыть нас всех, но в любом случае я был первым, поэтому остался невредим. Яру обломки пропахали лицо, а Арслан…, - тихий голос Несми дрогнул, - он поднял руку над моей головой, чтобы на меня ничего не попало, я успел это заметить, и ему острым краем арматуры отсекло пальцы. Потом темнота и совершенно нет воздуха. Я терпел, сколько мог, а потом потерял сознание. От этого мириллис свернулся и мы оказались в самом пекле, но живые. Очнулся уже на воздухе, меня Арслан вытащил, потом пошел за Яром, того придавило немного и он тоже был в отключке. Кстати, он теперь вроде как Арслану обязан, поэтому, кажется, еще сильнее стал его ненавидеть! – весело закончил Несми.- Чему же тут радоваться? – удивился Богдан. – Они и без того друг дружку едва терпели.- Да это все наносное, - мальчик манерно махнул ладошкой. – Главное в другом – Арслан решил отказаться от трона в пользу Камиля.Он приосанился и послал ошарашенному донельзя Богдану многозначительный взгляд. Это и правда была новость, да не года даже, а тысячелетия – чтобы шах отказался от власти, сам передал ее в руки наследника.- Но… - Богдан даже слов не мог найти. – Он же маленький еще!- Не надо недооценивать этого мальчика. Когда мы вернулись на Фризу, сразу стало ясно, что в стране не все спокойно. Народ волновался, создавал ополчение, многие уже двинулись к столице – мы видели много обозов и огромные толпы, не очень стройные, как попало вооруженные, но весьма решительные. А потом пришли к Фатине и увидели настоящие баррикады – этот мальчик по всем правилам оборонял город от множества бандитских шаек и предавшей шахиншаха визирьской стражи, которую возглавлял этот недобитый сынок Кахраман. Представляешь, мы потом узнали, что произошло на арене. После того, как Магистр тебя спас, он обвинил визиря в измене и тот помер от разрыва сердца прямо на трибуне. Тут стража вроде начала возбухать, но гидъюччины их мигом приструнили. Кахраман смылся куда-то, а потом, когда воители ушли, начал мутить воду, но не на того напал. Короче, когда к столице подошел блудный папаша и государь, все было уже кончено – мятежники побеждены и разогнаны, а Кахраман уже попал под раздачу – его свои же прирезали. Арслан знает, кому передает государство.- Он сказал тебе, почему так поступил? – Богдан бросил испытующий взгляд на друга.- Ну, в какой-то мере потому, что… знаешь, тебе наверное трудно это представить, но Арслан… он хороший, правда! – с жаром убеждал Несми. – Он очень любит сына и не хотел, чтобы тот обагрял руки его кровью и пятнал свою душу грехом отцеубийства. Поэтому счел за благо отказаться от власти, пока до этого не дошло. И еще он сказал, - Несми мило зарделся и потупил глазки, - что хочет видеть рядом с собой только меня. Поэтому мы все вместе покинем гостеприимную ныне Фризу и пойдем на Архипелаг, там он хочет начать новую жизнь.Богдан молча переваривал грандиозные новости. Одно дело знать, что Арслан избавился от болезненного влечения и понял, наконец, с кем его счастье, но такое близкое соседство не внушало оптимизма. Как бы они теперь ни общались, разум и тело навсегда запомнят боль, которую причинил ему бывший шахиншах, и видеть его, знать, что он близко – серьезное испытание для психики. С другой стороны, рядом с Арсланом теперь всегда будет и Несми, лучший друг и близкий человек, отказаться от радости видеть которого как можно чаще Богдан тоже не сможет. Как будто в насмешку судьба объединила этих двух человек, и, ненавидя одного, парень рисковал потерять и другого. Оставалось только надеяться, что время зарубцует раны, потому что иного выхода Богдан не видел.- Ты счастлив? – Богдан мог бы и не задавать этот вопрос, все читалось на светящемся восторгом узком смуглом личике с острым подбородком.- Меня, наверное, скоро разорвет! – улыбаясь, выдохнул друг. – Я в жизни столько не улыбался, как сейчас. Кажется, внутри что-то надувается, что-то мягкое и щекотное, вот-вот взлечу над землей. Вот на самом деле, иногда кажется, что иду, а ноги не касаются пола. Я даже не предполагал, что все так выйдет. Знаешь, когда я шел во дворец, думал, сделаю хорошее дело, помогу Яру совершить месть. Но как увидел, против кого придется шпионить, сразу стало как-то… стыдно, что ли? Он ведь мне сразу понравился – властный, сильный, красивый! Я так переживал, но и отказаться от обещания не мог. Как выдержал три года, сам не знаю!- Я рад за тебя! – искренне улыбнулся Богдан. – Не знаю, что нас ждет, но ты всегда будешь для меня одним из самых близких людей.- А ты для меня, - кивнул Несми.- И когда мы отходим?- Как только «Гурур-Такиму» окончательно приведут в порядок, Яр ведь едва дождался, чтобы ее слегка подлатали, когда рвался вытаскивать нас с Южной окраины.- А где она сейчас?- На побережье в шахских верфях, устроена со всевозможным почетом. Теперь на судовом флагштоке рядом с флагом Архипелага всегда будет виться фризийский стяг и все, кто встретит ее на пути, поймут, что Фриза под покровительством самого удачливого и знаменитого пирата миров Древа.