Глава 22 (1/1)
Кажется, только после нечаянно вырвавшихся слов Несми понял, что и кому сказал. Парень выпучил и без того огромные глазищи и прикрыл ладошкой отвешенную челюсть и пухлые губы, сложившиеся в удивленную буковку «О».
- Оу… - Богдан не знал, что делать: плакать ли от того, что Несми угораздило втрескаться в совершенно неподходящего человека, либо смеяться над тем, как трогательно и легкомысленно он спалился и вообще над этой абсурдной ситуацией.Не придумав ничего более серьезного, парень шагнул к кровати, на которой столбиком застыл бывший наложник, присел у изголовья, опираясь спиной на подушку, и похлопал ладонью рядом с собой.- Иди ко мне!Недолго думая, Несми скользнул к его плечу, устраивая на нем свою непутевую головушку, а руками обхватил поперек туловища. Богдан приобнял узкие плечи и прижал друга покрепче. Сколько раз они лежали вот так, обнявшись, как братья, еще во дворце, и тогда именно Несми утешал его, а сам Богдан жаловался на свою несчастливую судьбу. Теперь его черед успокоить мятущуюся душу.- Ну, давай сначала определимся – ты хочешь что-нибудь рассказать, или сделаем вид, что ты ничего не говорил, а я ничего не слышал?- Я… я расскажу, - Несми глубоко, но прерывисто вздохнул, успокаиваясь. – Не знаю, могу ли говорить тебе это, но чтобы было понятнее… короче, надеюсь, он меня не убьет.- Кто?- Шахрияр.
Так, а это к чему? Богдан хотел было приподнять черноволосую голову, чтобы взглянуть в глаза, однако Несми не позволил, крепче прижавшись щекой к его груди.- Ну… он ухаживал за мной… уже давно, правда, ты не думай! – залопотал паренек, а Богдан чуток завис, еще не вполне уверенный в своих ощущениях. – Между нами ничего никогда не было, я просто… не то, чтобы он мне не нравился…- Нес, ты вот совсем меня сейчас не успокаиваешь!- Прости, прости! Понимаешь, он всегда был так зациклен на своей ненависти и одержим местью, что я боялся… ну, того, что он просто в один прекрасный момент решит, что это ему дороже, чем я. А потом стал задумываться, что же это за человек такой – его брат, тем более, выглядящий точно, как он. Наслушался тут, конечно, всего, и приготовился к встрече с чудовищем, а оказалось… Ты не думай, я не оправдываю его отношение к тебе… и не считай меня психом, пожалуйста, но я так тебе завидовал!- Завидовал? – просипел Богдан, все больше фонарея от этого непосредственного чуда. – Чему?- Его одержимости тобой. Я где-то через несколько декад уже понял, что начинаю влюбляться в него, мне казалось, что я нашел в нем то, чего не было в Шахрияре. На мой взгляд, Арслан более страстный, он открыто выражал свои чувства, в отличие от закрывшегося в раковине капитана. Ты же помнишь…Он помнил. И, к его огромному удивлению на грани шока, привычные ощущения загнанности и страха подступать не спешили, он все никак не мог избавиться от чувства нереальности происходящего.- Но Нес… - Богдан нахмурился, - я одного не пойму, как он, испытывая к тебе чувства, мог отправить тебя во Фризу, прекрасно зная, чем тебе придется заниматься?- Да нет,- улыбнулся Несми, - к тому времени мы уже все выяснили и… короче, мы решили, что все остается по прежнему, Шахрияр признался, что довольно быстро понял свои чувства и относится ко мне больше, как к младшему братишке, а я еще расстроился, что от братьев теперь прохода нет, развелось, понимаешь, и каждый жизни учит. Я ведь сбежал тогда от них, так хотелось свободы, все же замкнутый мирок корабля на меня давил.- Ага, а в гареме так свободно, что просто иди на все стороны! – саркастично заметил Богдан.- Но я ведь был по контракту, - напомнил Несми, - чего меня сторожить, я ведь сам пришел. Мне и в город можно было выходить, а как бы я, по-твоему, отчитывался о проделанной работе?- Не знаю, это не я тут шпион! Может, у вас были какие-то свои пароли, явки во дворце…- Нет, не выдумывай глупостей.- Ааааа… у тебя не возникало чувство конфликта интересов? Ну, вроде ты вел шпионскую деятельность в стане врага, но этот самый враг стал тебе дорог.- Возникало, - кивнул Несми, - поэтому я сразу рассказал обо всем Шахрияру, он наорал на меня, потом согласился, что сердцу не прикажешь, и я остался. А потом ты появился…Это было сказано небрежно, но Богдан отчетливо услышал дрожь в мелодичном голосе. Вот так ситуация. Ведь Несми прекрасно знает о чувствах Богдана, и о его отношении к Арслану, но ревность никто не отменял. И его самого нехило так тряхнуло, когда друг упомянул о том, что между ним и Яром могло что-то…
Только сейчас, немного оправившись от шока, он почувствовал это царапающее сердце ощущение, этот страх, что есть некто, способный, пусть просто теоретически, но способный отнять его счастье. И хотя у них все закончилось, даже не начавшись, однако он не мог до конца отделаться от этого ненавистного «вдруг».Несми едва слышно хихикнул.- Ну вот, и ты ревнуешь, хотя знаешь, что между нами ничего не было. А представь, каково было мне!- Нес, но ведь я… - начал Богдан, но теплая ладошка живо прикрыло его рот.- Я все знаю. Это просто… ну это сильнее меня! Я его так ненавидел за это, но разлюбить так и не смог.- Нес, не волнуйся, я не к тому. Мы ведь не выбираем, в кого влюбляемся. Ну сам посуди, мог ли я догадываться, что после всего того, что пережил, причем раньше, до Арслана, я только с девушками встречался, а о парнях и не думал никогда. Мог ли я знать, что сам без памяти втрескаюсь в парня… хотя, какого парня, он ведь в личине выглядит дяденькой таким угрюмым.Несми не удержался и фыркнул со смехом.
- Ага, точно, в этом весь Шахрияр! Не подходи, убьет!- Молодца! – захихикал Богдан. – Дай пять!Две ладошки встретились со звонким хлопком так, что защипало нежную кожу.- Ну что, - Несми, наконец, приподнял голову и посмотрел в глаза другу, - драться не будем?- Ладно, живи! – расщедрился Богдан с барского плеча, на что парни снова прыснули, глядя друг на друга почти влюбленно.Такими их и застал капитан, без стука шагнувший в маленькое помещение.- Так! – произнес он обреченно. – Мне начать ревновать?Парни переглянулись и на старые дрожжи уже просто расхохотались во всю глотку. Они падали друг на друга, захлебывались смехом, тыкали пальцами друг в друга и в замершего у двери в полном недоумении капитана, напялившего привычную личину, и неизвестно, когда бы остановились, если бы мужчина с горестным вздохом не шагнул вперед и не выцепил своего мальчика из расхристанной кровати.- Не буду спрашивать, чем вы тут занимались, ладно, хоть одетые, - пробормотал он, закидывая слабо возмущавшегося Богдана на плечо, - а то не избежать бы тебе сцены ревности.- О, ревность! – оживился Богдан, вися вниз головой. – Ты хочешь сцены? Ты ее получишь! И с какого перепугу ты, мой милый, не рассказал мне, как подкатывал яйца к моему другу?!Бросив на виновато потупившегося Несми укоризненный взгляд, капитан поспешил ретироваться из боцманской каюты, чтобы пережить первую в их совместной жизни сцену ревности, укрывшись в собственных апартаментах.***В каюте Богдан странным образом успокоился. Он медленно сполз на пол, всем телом садистски проехав по груди мужчины, и с вызовом уставился в карие глаза. Шахрияр глубоко выдохнул, с силой выталкивая воздух через стиснутые зубы, и поспешно обхватил его рукой за талию, притягивая к себе.- Дан…- Ты что, и вправду хочешь истерику? – прищурился парень.- Нет! Нет! – поспешно воскликнул Яр и даже головой помотал, выражая крайнюю степень своего отрицательного отношения к подобной перспективе.
Не удержавшись, Богдан прыснул, утыкаясь в плечо, затянутое черной замшей, а мужчина обхватил его спину, почти вжимая в себя, с заметным облегчением выдыхая в светлую макушку.- Ни о чем не думай, сердце мое, - пробормотал он, не отрывая губ от блестящих локонов, - я не могу запретить тебе ревновать, но поводов у тебя нет, с ним все и правда закончилось, не начавшись. Теперь он мне как брат, а вот ты вызываешь мысли совсем не братские. Далекооооо не братские…Большие ладони медленно, будто нехотя, переползли со спины на ягодицы, но по дрожи сжавших упругие полушария пальцев парень понял, насколько наигранна была эта неохота.- И какие же это мысли? – выдохнул Богдан, чувствуя, что становится зависимым от этих властных, но нежных прикосновений. – Надеюсь, неприличные?- Крайне.- Рассчитываю это получить.- Получишь, даже больше, чем рассчитываешь.- Заткнись, Яр! Хочу…- Я вообще-то с вахты сбежал.- Ну и вали на свою вахту!- Свалю… Как только с тобой закончу.- Ну давай… кончай…Не успел Богдан опомниться, как оказался подхвачен сильными руками и уложен на кровать. Нависнув над ним, мужчина провел носом по бархатистой щеке, посмотрел в подернутые поволокой глаза и улыбнулся, чувственно изогнув губы. А парень и не заметил, что любовник уже вернул свое лицо.- Всегда последнее слово за собой оставляешь?- А то!- Засранец…- От такого слышу…Сдавленный смешок. Натужный горловой стон. Горячая гладкая кожа под губами, мгновенно покрывшаяся испариной. Тяжелое дыхание, постепенно перерастающее в крики, судорожные движения бедрами.Нетерпеливо зарычав, Богдан дернулся и перевернул их обоих, оказавшись верхом на твердом плиточном животе.- Ну и долго ты будешь меня мучить? – прошипел он прямо в смеющийся рот.- Столько, сколько ты выдержишь.Новый рывок, уже не Богдана, и он снова придавлен мощным телом, задыхаясь от ощущения приятной тяжести и горячей кожи… Что? А где одежда?!Это было впервые, раньше он не мог отвлечься настолько, чтобы не заметить, как его раздевают. Да с него одни сапоги замучаешься стягивать, однако он не слышал даже того, как они стукнулись о доски пола.Шахрияр опустился поцелуями на гибкую шею, специально по такому случаю подставленную его ненасытным губам. Он, словно вдруг вспомнив что-то, резко приподнялся на руках, испуганно смотря в лицо парня, однако Богдан только улыбнулся и притянул его к себе. С этим мужчиной ему вовсе не хотелось убегать в собственные грезы, его хотелось видеть и ощущать всем телом.Ободренный разрешением, Шахрияр продолжил свой горячий путь, поласкав языком соски, уделив внимание твердому плоскому животику с не такими заметными, но вполне ощутимыми под кожей плиточками, тщательно вылизал гладкий лобок, отведя рукой напряженно стоящий член, чем вызвал едва заметный стон своего мальчика, обиженного таким невниманием к самой жаждущей части своего организма.Поцелуи покрывали напряженные бедра, задержались на согнутых коленках, пока пальцы щекотали потаенные местечки под ними, исторгая из мальчика новые, все более мучительные стоны. А потом жаркие губы опустились к щиколоткам, и твердый язык очертил каждую линию черных цветов, великолепие которых сравнимо было лишь со смертоносностью древнего проклятья его родного мира. И он боготворил не эти символы, а тело, носящее их как величайший подвиг человека, которого эта незавидная участь вообще должна была миновать.Когда наконец свободно двигавшиеся в нем пальцы заменила твердая истекающая смазкой и желанием плоть, Богдан выдохнул с небывалым облегчением, словно оказался там, куда стремился все это время. В его мире то, что он позволял делать с собой, называлось гадкими презрительными словами и резко порицалось подавляющей массой людей. Он и сам не совсем понимал своих друзей, а особенно Стаса, «оскверненного» пассивного гея. Такие люди вызывали отвращение и считались неполноценными, нередко даже со стороны собственных партнеров. Здесь же партнерство было абсолютно равным, а факт однополой связи совершенно обыденным делом. Его никогда не обзовут мерзким педиком только за то, что он полюбил мужчину и занимался с ним любовью, принимая в себя член.Темп толчков возрастал, член Шахрияра уже свободно двигался в растянутом проходе, и мужчина прикрыл глаза, стараясь не смотреть, как мощно и плавно его ствол раз за разом проникает в расслабленное отверстие, расправляя мелкие складки ануса, чтобы не кончить раньше времени, потому что зрелище заводило невероятно. В беспрерывной череде смены позиций он сейчас располагался позади стоящего на коленях и опирающегося плечами на подушку Богдана, от каковой позы его округлая нежная попка оказалась выпяченной самым вопиющим образом. Мужчина громко зарычал от сознания того, что готов убить каждого, кто видел мальчика в таком виде, и лечь собственными костьми, но не допустить подобного впредь.С силой, до красных пятен, сжались пальцы на ягодицах, внутри Богдана разлилось долгожданное тепло, когда мужчина, глухо прорычав и толкнувшись пару раз особенносильно, мощно кончил, не забыв несколько раз провести рукой по напряженному донельзя члену парня. Оба бессильно рухнули на постель, но Шахрияр быстренько скатился с тяжело дышащего мальчика.- Улет! – пробормотал Богдан в подушку. – Если так будет всегда, хрен ты от меня отделаешься.Шахрияр хмыкнул и протянул руку, прижимая к себе вымотанное тело.- Твоя вахта накрылась, как я погляжу, - зевая, отметил парень.- Похоже, да, - согласился капитан.- Я на тебя дурно влияю, - довольно отметил начинающий подштурман и поцеловал смуглое плечо своего мужчины, после чего прижался к нему всем телом. – Гляди, а то попрут тебя из капитанов.- Я очень слаб, - согласился тот, - спи, малыш, завтра у нас сложный маневр. А потом пришвартуемся в Квадруе, и сразу же домой. Я не выпущу тебя из постели декады две. Или больше.- Обещаешь?... – пробормотал уже совсем сонный голос и Шахрияр улыбнулся.
Его мальчик снова оставил последнее слово за собой.