Часть 2 (1/1)

Горизонт неба окрасился в яркие тона, цвет его отражался в белых парусах шхуны, что, скрипя половицами и канатами, плыла посреди моря. Доктор Ливси тревожно ходил из одного угла кабинета в другой. Трелони скучающе следил за каждым шагом Дэвида и вдруг в шутку поинтересовался:—?Что такое, друг мой, я вижу вы обеспокоены, словно влюбились?— ухмыльнулся Трелони, видя, что его товарищ чем-то взволнован.—?Джима что-то не видно?— пропустив последнюю фразу мимо ушей, отрезал Ливси.—?Так вооот, кто эта избранница?— улыбнулся Трелони.—?Ха-ха, вы, как всегда, проницательны?— с сарказмом ответил Ливси. Шутки Трелони немного взбодрили доктора, но волнение не покинуло его душу, и ему все ещё нужно было остаться наедине со своими мыслями, поэтому он ушёл в свою каюту. Ливси уже задумывался над тем, почему Джим спит в камбузе, а не в его каюте, да хотя бы и в отдельной. Ведь так Дэвид намного меньше беспокоился бы о мальчике. Но это уже не имеет значения. Доктор чувствовал, что что-то не так, но что? Он не видел Джима с самого утра, хотя обычно тот никогда не забывает его проведать, а уже вечер, между прочим. Ливси решил ещё раз обойти верхнюю палубу, а если и там Джима нет, то можно и на нижнюю спуститься. Выйдя на палубу, он заметил, что молоденького паренька, который обычно в это время драит шхуну, нет на своём месте. ?Джим вроде про него говорил, Сэм зовут??— подумал Дэвид. Окружающие тоже начали подозревать неладное в поведении доктора?— улыбка и его частые смешки почти отсутствовали. Ливси отправился к коку разузнать про Джима. Спустившись, он увидел небольшую компашку матросов, которая замолчала с его появлением и тут же рассосалась.—?Чем могу быть обязан столь неожиданному визиту, доктор? —?с улыбкой спросил Сильвер.—?Вы, случаем, не видели Джима?—?Только утром он забежал ко мне и тут же испарился.Сильвер видел, как сосредоточено лицо Дэвида, и добродушно сказал:—?Да не беспокойтесь вы так, доктор Ливси, наверняка он где-то прохлаждается на палубе.—?Его там нет.—?Тогда стоит об этом спросить Сэма: они стали часто проводить время в компании друг друга.—?Сэма я так же не нашёл. —?все время в горле доктора стоял комок.Странная связь, которую ранее он заметил, может быть не простым совпадением. Ливси явно побледнел. Забыв любезно попрощаться, он выскочил обратно на палубу, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Немного придя в себя, Дэвид осмотрелся вокруг и, убедившись в очередной раз, что ни Джима, ни Сэма нигде нет, стал обдумывать все детали, как вдруг его осенило. Почему он так переживает? Может, Джиму что-то поручили и они просто разминулись? Может, Сэм сегодня работает в другую смену? Может парни вообще сейчас где-то болтают? Но его предчувствие никогда его не обманывало, с чего бы ему подводить в этот раз. Кое-как собрав мысли в кучу, Дэвид поднялся в свою каюту за пистолетом. Взяв всё необходимое, он направился к капитану. Смоллетт был в своем салоне, по обычному?— в кабинете. Ливси посчастливилось не застать там же и Трелони.—?Здравствуйте, доктор.—?Здравствуйте, капитан. —?ответил Ливси и задал один недавно появившийся у него вопрос,?— Меня интересует, нет ли в трюме ещё помещений кроме отсеков с припасами и порохом?—?Никак нет, сэр.—?Я где-то слышал, что иногда там располагают специальные скрытые комнаты.—?На британских кораблях так не делают, сэр?— припомнил капитан.Поняв, что новой информации получено не было, Ливси поблагодарил капитана и попрощался. И всё-таки именно во время разговора он вспомнил про то, что в некоторых кораблях, особенно пиратских, бывают секретные помещения. Дэвид понял, что нет покоя душе его, если он не спустится в самый низ и лично всё не проверит. Вооружившись масляной лампой, он начал спускаться вниз. Спуск казался ему почему-то особенно длинным, и создавалось ощущение, что это место пустует. Вдруг он замер в изумлении. Доктор услышал какой-то шорох, исходящий из глубин шхуны. Продолжив спускаться, он вдруг услышал какое-то невнятное, но очень упорное и жалобное мычание. Сердце ёкнуло и застучало чаще так, что Дэвид сильно сжал в руке светильник. Шум становился громче и громче, как вдруг всё стихло. Ливси заметил маленькую щёлочку света. Неужели его догадки о секретной комнате оказались верны? Но что Джим там забыл? Дэвид, преисполнившись надеждой, подошёл ближе и смог разглядеть дверь. Он дёрнул за ручку, но та оказалась заперта.—?Джим! Сэм?! —?крикнул доктор.Однако в ответ ничего не последовало. Беспокойство усиливалось, а дверь всё никак не поддавалась. Решение пришло само собой?— выломать её. Дверь была ветхая, в отличие от самого Ливси, так что задача стояла простая. Оперевшись на ручку всем телом и сделав рывок, Дэвид расправился с дверью. Картина, открывшаяся перед ним, привела доктора в бешенство и заставила его сжать кулаки: на столе лежал в крови и почти без одежды беспомощный и обессиленный Джим, а над ним стоял этот ухмыляющийся подонок Сэм.—?Ты,?— выговорил Ливси через зубы, смотря с яростью на юнгу.Как только Сэм увидел лицо доктора, всё его былое самодовольство вмиг испарилось. Былой азарт матроса сменился страхом. Ливси сделал шаг, заставив Сэма отойти от стола и вжаться в стенку. Доктор был готов прибить негодяя на месте. Прижав того к стене, он хотел голыми руками задушить ублюдка. Ливси занёс руку и оглушил Сэма. Юноша упал без сознания: пистолет доктору и не понадобился.Обезвредив противника, Дэвид тут же подскочил к столу. От вида истерзанного мальчика на глаза подступили слёзы.—?Джим… мальчик мой… —?только и смог выдавить из себя Ливси.Достав у бедняги тряпку изо рта и освободив его конечности, доктор аккуратно взял Джима на руки и, прижав к себе, стал успокаивать. Мальчик из последних сил, всхлипывая, вцепился в камзол Ливси. Дэвид еле-еле сдерживал злые слезы, плечи его дрожали от гнева. Немного успокоившись, Джим перестал всхлипывать и обмяк в руках доктора. Он был настолько истощён, что за секунду погрузился в сон. Заметя это, Ливси осторожно положил мальчика, снял с себя камзол и, укутав в него Джима, взял юношу обратно на руки. Ливси подошёл к лестнице. Задача перед доктором стояла непростая: ему нужно было подняться по стремянке с мальчиком, причём так, чтобы его тела не задели ни стены, ни углы. С трепетом уложив Джима на плечо и придерживая его одной рукой, Ливси прошептал: ?потерпи немного?,?— и начал подниматься. Хоть нести на руках маленького мальчика для крепкого Дэвида не составляло труда, подниматься по узкой лестнице с одной лишь свободной рукой было сложно. Кое-как добравшись до своей каюты, Ливси уложил Джима на кровать. Бедный мальчик тихо посапывал, периодически вздрагивая. Доктор не без сожаления взглянул на бедняжку и начал готовить всё необходимое для обработки ран и ссадин. Дэвид винил себя во всём: что не расположил Джима в своей каюте, не разглядел подвоха в Сэме, что не подоспел раньше. Он напрочь забыл про лежащего где-то там внизу без чувств Сэма?— его волновал только спящий на его кровати мальчишка. Приготовив всё необходимое, Ливси смекнул, что Джиму нужно будет попить и поесть, как только тот очнётся. Не найдя у себя в каюте ничего подходящего, Ливси собирался спуститься к коку, но, подойдя к двери, доктор замер. Он боялся оставлять мальчика, боялся оставлять Джима снова одного, такого бедного и беспомощного. Наконец, собравшись с духом, Ливси окинул взглядом мальчика и выскочил из каюты. Как можно быстрее он спустился к коку, взял воды и хлеба и поднялся обратно. Ему казалось, что он отсутствовал целую вечность. Открыв дверь, Дэвид с опаской глянул на мальчика. Тот всё по-прежнему лежал на кровати и посапывал. Выдохнув с неким облегчением, доктор закрыл дверь, поставил принесённое на стол и сел на краешек кровати. Он нежно смотрел на Джима и гладил его по голове. Ленточка, что всегда была туго затянута на волосах Хокинса, почти развязалась и свисала с его головы. Ливси всё ещё не мог поверить в происходящее. Как такое могло произойти? Дэвид терзал свою душу: он никогда не сможет себе этого простить, и не только потому, что ответственность за Джима лежала на нем, но и за то, что не уберег он почему-то дорогого ему мальчишку. Джим перестал сопеть и начал медленно открывать веки. Ливси подскочил, чтобы подать мальчику воды. Когда он подошёл с флягой к лежащему, на него вдруг взглянули по-детски жалобные глаза. Сердце снова сжалось. Дэвид с трепетом приподнял одной рукой голову Джима, а другой прислонил ёмкость с жидкостью к его губам. С жадностью осушив флягу, Хокинс начал приходить в себя. Попытавшись пошевелиться, он обнаружил себя закутанным в теплом камзоле Ливси. Джим уже почти успокоился, но тело по прежнему ужасно ныло. Склонившись над мальчиком, Дэвид освободил его из своего камзола.—?Джим, необходимо обработать раны, для этого тебе надо немного потерпеть. —?сказал Ливси настолько спокойно, насколько мог в данный момент, и попытался натянуть успокаивающую улыбку.Но она тут не поможет?— Хокинс смотрел ему прямо в глаза. Доктору казалось, что этот взгляд сейчас оставит в нем дырку, но Джим просто глядел в одну точку, пытаясь привести свои мысли в порядок. Хокинс послушно сел, аккуратно поддерживаемый доктором.Ливси взял всё заранее приготовленное и, расположившись у мальчика за спиной, приступил к процедуре.—?Будет немного щипать,?— предупредил доктор, пытаясь придать голосу былую веселость, и приступил к осмотру. Спина на удивление оказалась не так искалечена, как грудь и живот: в основном синяки на лопатках и ссадины от стола. Когда смоченная в специальном спиртовом растворе ватка коснулась спины Джима, тот немного вздрогнул, но не от боли, а от холодного прикосновения. Закончив со спиной, Ливси осторожно перевернул его?— спереди всё было намного хуже: кровоточащий алый крест средней глубины красовался на теле, занимая почти весь торс. Дэвид аккуратно прикоснулся к нему ваткой. Джим дёрнулся и зажмурился. Ливси помедлил, но продолжил аккуратно обрабатывать порез, стараясь причинять как можно меньше дискомфорта. Закончив с дезинфекцией, Ливси взял бинты и принялся бинтовать торс. На руках и ногах были более серьёзные кровоточащие раны. Закончив с торсом, Дэвид уложил мальчика на спину и приступил к ногам. На них было в сумме пять ран чуть более глубоких, чем на туловище?— три на левой ноге: одна на бедре, две на икре, и две на правой: одна на внутренней стороне бедра, другая на внешней. Повторив такую же процедуру дезинфекции и бинтования с ногами, Ливси предложил мальчику поесть. Тот охотно вцепился в предложенный ему хлеб. Со спокойной душой Дэвид опустился на стул напротив кровати и внимательно следил глазами за забинтованным почти с ног до головы Джимом. Доктор заметил, как часто поднимается и опускается грудь парня. Встав и подойдя к Джиму, Ливси положил холодную руку ему на горячий лоб.—?Да у тебя жар,?— сказал Дэвид.Мальчик уже закончил есть и поднял усталые глаза на доктора. Руки Джима обвились вокруг талии доктора. На секунду придя в замешательство от неожиданности, Ливси взглянул на мальчишку, тот продолжал обнимать его с прикрытыми глазами. Дэвид, прижав одной рукой Хокинса, осторожно погладил его по голове и прошептал:—?Теперь всё хорошо, ты в безопасности.Они простояли так несколько минут, не нарушая тишины. Ручки усталого мальчика начали расслабляться, и доктор понял, что тот уснул. Аккуратно уложив Хокинса, Ливси отошёл от кровати и взглянул на Джима: на удивление тот все это время ни разу не заплакал, хоть глаза и были на мокром месте. Теперь же они прикрыты веками. Вдруг у доктора что-то вызвало смешок.—?Какой же я осёл. —?тихо выдал доктор, прикрыв лицо ладонью. ?Как я не уследил и допустил, чтобы это случилось?? думал он. Укрыв Джима одеялом, Ливси вспомнил про Сэма. Осознав, что опасность миновала и Хокинс в безопасности спит в его кровати, Дэвид решил разобраться с Беллиамом. Ища источник света, который можно было бы взять с собой, доктор обратил внимание на ещё горящую свечку на столе. Однако, подойдя к свечке, он вспомнил, что забыл светильник в трюме. Спускаться в темноте было, конечно, опасно, но, просчитав, все возможные варианты, Ливси решил поступить именно так. И вот, Дэвид стоит напротив распахнутой злополучной двери. Сэм все ещё лежал на полу. У Ливси промелькнула мысль?— не убил ли он его. Доктор подошёл и, нащупав пульс, заключил обратное. Держа руку на запястье, Ливси почувствовал еле заметные толчки. Подняв юношу, пока тот приходил в себя, Дэвид уложил его на стол и навис над его лицом в ожидании. Беллиам начал медленно открывать глаза. Разлепив веки и кое-как сфокусировав зрение, Сэм вздрогнул от ужаса. Заметив это, Ливси улыбнулся, но в ту же секунду его лицо исказил гнев. Уже знакомые чувства нахлынули новой волной при виде этого негодяя. Сдержав эмоции, доктор начал:—?Если сделаешь резкое движение, то слово ?кулак? и слово ?смерть? будут означать для тебя одно и тоже,?— оскалился Ливси.Его слова отдавались в голове Сэма пульсирующей болью. Всё ещё приходя в себя, юноша прохрипел:—?Понял. Разрываясь между желанием придушить юнгу или пристрелить его, Ливси всё же понимал, что поступить так нельзя в первую очередь потому, что Джим будет интересоваться судьбой Сэма, а во вторую?— нельзя будет оставлять тело здесь гнить, а поднимать по лестнице бездыханную тушу засранца Беллиама, который будет покрупнее Хокинса, ему очень не хотелось. Вдруг его взгляд пал на верёвку, и в голову пришла отличная идея. Резко разогнувшись и обойдя стол, Ливси взял в руки нужный предмет. Сэм будто врос в дерево и боялся шевелиться, оттого он молча лежал и, не думая сбежать, и со страхом наблюдал за каждым движением доктора. Стоя спиной к нему, Дэвид связал удавку.—?Сядь,?— холодно скомандовал Ливси. Юноша подчинился. Развернувшись, доктор накинул удавку ему на шею.Сейчас мы поднимемся наверх, где решится твоя дальнейшая судьба. —?Только попробуй дёрнуться, и верёвка затянется у тебя на шее ещё до прибытия в Англию. Завязав второй конец веревки у себя на поясе, Ливси взял в одну руку лампу и, потушив стоящую в комнате свечку, направился к лестнице. Сэм, как преданный пёс, слез со стола и направился за Дэвидом. Поднимаясь, Ливси раздумывал, что делать с негодяем на палубе. Покинув помещения темного трюма, доктор подошёл к ближайшей мачте, чтобы его не заметил дежурный штурман. Меньше всего хотелось сейчас с кем-то объясняться, хотя скоро весь корабль обо всём узнает. Положив тяжёлую руку на плечо, Ливси грубо надавил на него, вынуждая юношу сесть. Сняв конец веревки со своего пояса и развязав удавку на шее у Сэма, доктор привязал того к грот-мачте. Тот с поникшей головой смотрел в пол. Он уже знал, что если его не прибьют сейчас, то обязательно сделают это потом. Нет, нет, если бы его действительно отдали справедливому Британскому суду, о смерти не было бы и речи. Но в его случае всё будет происходить по законам джентельменов удачи.Ливси наклонился над парнем и начал осматривать его голову. Сэм не особо понимал, чего Дэвид хочет, но ему уже было всё равно.—?Каким бы ублюдком ты ни был, я всё ещё остаюсь доктором,?— словно прочитав повисший в воздухе немой вопрос, не глядя ответил Ливси,?— так, голова вроде не повреждена, но наложить смоченную ткань всё равно надо?— сделал он вывод.Ливси выпрямился: камзол отсутствовал, рубашка местами небрежно выглядывала из брюк, местами была испачкана кровью и прилипала к телу, облегая мышцы доктора. Давно уже забытый парик валялся где-то в каюте, а на его месте виднелись чёрные, коротко стриженные волосы, которые отросли чуть длиннее обыденного за время плавания. Весь его вид выражал спокойствие и решительность, однако даже он не скрывал остатки тревоги. Уперевшись руками в бока, он со вздохом окинул взглядом Сэма. Тот сидел с поникшей головой и смотрел в пол. С трудом верилось, что он натворил такое. Дэвид отправился в свою каюту и осторожно, чтобы не разбудить мальчика, взял бинты и наполненный заранее тазик с водой.Встав на колено, доктор смочил бинт в тазике, выжал и приступил к перемотке головы. Сэм сидел безмолвно, словно вовсе не дыша. Закончив, Ливси встал.—?Пить и есть тебе пока нельзя. Утром я принесу тебе воды и хлеба, а пока, конечно, было бы правильнее уложить тебя в горизонтальное положение, но я не могу рисковать чужой безопасностью. Через некоторое время я приду, чтобы снять повязку.Сэм не подал и признака жизни: он сидел молча, всё так же уткнувшись взглядом в одну из досок. Доктор не был уверен, слышит ли он его вообще. Чтобы лишний раз не тревожить Джима, Дэвид решил не идти в каюту. Да и зачем? Спать ему всё равно не хотелось. Подойдя к фальшборту, Ливси опёрся на него и тоскливо посмотрел в тёмную даль. Прошёл дождь, и по небу поплыли рваные облака, которые иногда загораживали отражающийся в море свет Луны, от чего очень резко все вдруг погружалось в почти полный мрак. Странно, но дежурные, видимо, узнали его даже без парика и в помятом виде, раз к нему так никто и не подошёл разузнать, в чём дело. Это было бы так некстати сейчас.Вспомнив про фляжку в кармане брюк, Дэвид достал её и открыл. В нос ударил резкий запах рома. Странно, ведь на её месте обычно лежала фляга с водой, но, видимо, отдав ту Джиму, он машинально засунул себе в карман уже другую, с более нужным в данный момент напитком. Фляжка была меньшей по объёму: наверное, где-то штофик, не больше. Ливси осушил всю одним глотком. Разлившееся внутри тепло приятно согревало тело и будто упорядочивало мысли доктора. Дэвид вдруг почувствовал, что день обещает быть неприятным.***—?Сэм… —?в недоумении прошептал Джим. Он все ещё надеялся, что обознался, что ему лишь показалось, что это голос его приятеля, что не может Сэм так поступить. Фигура нависла над Хокинсом. Глаза широко распахнуты, зрачки сужены. Дыхание замерло. Нет, он не обознался. Над ним действительно стоял, широко улыбаясь, его добрый друг Сэм. За что? Почему? Зачем? Хокинс заглядывал в его глаза в надежде отыскать там ответы, но в тех лишь зловеще отражалось пламя свечи.—?Ты, наверное, не понимаешь, что здесь происходит,?— словно прочитал мысли Сэм. —?Хах, да я и сам не до конца понимаю. —?раздался нервный смешок.Беллиам на секунду опустил голову, глубоко вдохнув, потёр ладони и отошёл от стола.—?Ну что ж, приступим.От страха у людей обостряются чувства: слух, зрение, тактильные ощущения, поэтому Джим заметил, как дрожали руки Сэма. Уверенному, решительному парню это было несвойственно. Хокинсу казалось, что перед ним кто-то другой. Как же он хотел, чтобы это было действительно так. Джим был не робкого десятка, да и страх из-за нервозности самого Сэма немного ослабел. Но тут из-за пояса Беллиама выглянул и коснулся Хокинса острый луч. В тот момент, когда в руках парня оказался наточенный перочинный нож, его выражение резко переменилось: глаза вдруг загорелись, на лицо натянулась улыбка, руки перестали дрожать, и всем своим видом он выказывал уверенность: уверенность безумца и дикий восторг человека, которому уже плевать на пройденную им черту.—?Ты не Сэм,?— прошептал промелькнувшую мысль Джим.Он и сам не знал, почему он говорил шёпотом, когда ему хотелось буквально закричать это.—?Что? —?усмехнулся Беллиам,?— говори громче, я не слышу, что ты там бормочешь.Он развернулся к Джиму, крутя в руках ножичек.—?Ты не Сэм,?— отрезал Джим. Их взгляды пересеклись.—?Не Сэм, говоришь,?— Беллиам немного потупил взгляд вниз, разорвав зрительный контакт, но тут же поднял голову и вцепился глазами в Джима,?— а кто же я тогда по-твоему?—?Сэм бы никогда не причинил вреда своему другу.—?Ох, ты видимо плохо его знаешь. С кем не бывает? —?улыбнулся он, разводя руками.Беллиам рассмеялся. Однако в его смехе уже не было той нервозности. И на смех радости это было не похоже. Так смеются люди, которые только что узнали о смерти близкого человека. Люди, которые стоят в одном шаге от смерти. Джим уже слышал этот смех раньше, когда умирал его отец. Доктор Ливси потом объяснил ему, что люди часто так смеются, когда напуганы, и он не раз наблюдал это у своих пациентов. Так что же, значит, Сэму страшно? Но это не он прикован к столу, так почему же ему страшно?—?Ты напуган? Почему ты смеёшься? —?Джима объяло резким спокойствием, когда он вспомнил рассказы Доктора Ливси. Однако длилось оно недолго. Страх накатил ещё большей волной и укутал паренька в свои крепкие объятия, стоило Сэму пройтись ножом по его ноге, высвобождая алую жидкость.—?Мне? —?по-детски удивился Сэм. —?Не мели чепуху. Тем более, ведь это не я привязан к столу. Беллиам начал прокладывать новую дорожку ножом уже на другой ноге Джима, делая её глубже и длиннее предыдущей, умудряясь не задеть артерии. Резко подступившая боль заставила Джима замолчать. В ушах стучала кровь, заглушая звуки вокруг. Отчего-то крик застрял внутри, заставив Хокинса стиснуть зубы. Он ничего не понимал, и от этого было страшнее. Сэм сорвал со стены серую ткань, смял её в комок и, собираясь окончательно заткнуть Джима, спросил:—?Последнее слово?Несколько секунд растягивались в вечность. Джим прохрипел:—?Зачем?Сэм усмехнулся и силой заставил Джима прикусить ткань, растягивая рот.—?Лимит исчерпан.У Хокинса и так не было возможности двигаться, а тут у него забрали последнее?— его голос. Он начал дергаться и пытаться выплюнуть ткань, но всё было тщетно.—?Так в тебе ещё полно сил, оказывается.Сэм играючи поцарапал щёку жертвы, немного присмирив парнишку. Тот смотрел ему в глаза, не отводя взгляда. Он смотрел, словно безмолвно транслируя всё тот же вопрос: ?Зачем?? Конечно, Джиму было страшно, ему было всего пятнадцать лет, и даже будучи очень смелым, он ещё не был закален жизнью. Какая-то странная сила не давала Беллиаму разорвать зрительный контакт. Ему хотелось сделать это как можно скорее, потому что его начали заполнять неуверенность и сочувствие к мальчику, с которым он коротал вечера и проводил дни. Ведь Джим действительно ни в чём не виноват. Не выдержав, Сэм замахнулся и дал Хокинсу пощечину. Контакт разорван. Джим зажмурился, не издав и писка, хотя щёку жгло, а когда открыл глаза, увидел Беллиама, стоящего к нему спиной и тяжело дыша. Вдруг он закрыл уши руками и начал мотать головой, как будто слышал то, чего не хотел. Глубоко выдохнув, Сэм резко развернулся, подскочил к столу и навис над Джимом. Вдруг он начал говорить, обращаясь к своим мыслям:—?Долго же пришлось ждать, чтобы его найти?— еще одна рана украсила ногу Джима. —??Сделал все, что смог?, ага, как же. —?рядом оказался ещё надрез. —?Врун! —?грудь окрасилась тёплой кровью. Уже научившись терпеть боль в ногах, Джим дернулся от неожиданности и замычал. Диагональная алая полоса красовалась на торсе.—?Не нравится?Сэм прислонил кончик ножа к другой стороне груди, словно нагнетая. Все знают: ожидание удара страшнее самого удара. Замерев и медленно давя на нож, Сэм склонил голову, стараясь не смотреть на лицо Джима. Вдавливая, пока не выступила кровь, Беллиам повёл нож дальше, пересекая предыдущую линию. В этот раз острие шло глубже и медленнее, растягивая каждую секунду и каждый вдох. Закрыв глаза, Джим молился, чтобы потерять сознание, но боль, недостаточно сильная для этого, возвращала его в ужасную реальность. Закончив линию, Сэм отстранился, любуясь своим творчеством: красный крест украшал дрожащий торс. Кровь текла из раны медленной струей, не угрожая жизни мальчика, а лишь доставляя тому невыносимые мучения. Отложив нож, Сэм отвернулся и со странным выражением лица начал, переходя с шёпота на нормальный голос.—?Ты спрашивал, зачем,?— вздохнул Беллиам,?— дело не в тебе. Я думаю, ты уже понял, что я тебя не убью.Эти слова заставили Джима выйти из тумана обреченности.—?В отличие от меня, даже в таком положении ты жив и сможешь этим наслаждаться, а вот я уже труп.Будто опомнившись и вспомнив про лежащего на столе беспомощного мученика, Сэм вновь принялся за работу. Почувствовав новые прикосновения ножа к ослабевшим и ноющим рукам, Хокинс, промычав что-то нечленораздельное, откинул голову назад. В последующие часы страх и боль переплетались в жутком танце страданий и металлического привкуса. Сознание наконец прощалось с Джимом: в глазах клубился туман, хотелось просто избавиться от боли и мучения. Свет, сопровождаемый грохотом, неожиданно упал на него. Размытая плёнка, что лежала на глазах, мешала видеть, да и сил и желания держать их открытыми не было. Последнее, что он запомнил?— шлепок, удар, знакомый беспокойный голос и тепло, которое от него исходило, закутав в спасительные объятия. Слезы градом прыснули из его глаз?— он спасён.*** Кошмар кончился, однако, я по прежнему боялся открывать глаза. Как странно, ведь это совсем мне не свойственно. Про меня всегда говорили, что я смелый мальчик, но, видимо, раньше мне просто не приходилось переживать действительно ужасные вещи вроде этого. Было непривычно просыпаться на кровати, ведь с самого начала путешествия я спал в камбузе с остальными матросами. С неохотой и опаской открыв глаза, я не без труда сел и принялся изучать своё тело, словно оно было и не моё вовсе. Я был весь в бинтах, почти с ног до головы, как будто доктор Ливси переусердствовал от беспокойства. И всё-таки, если бы не он… Превозмогая боль, я встал с кровати и увидел на столе стакан воды, который был как раз к стати. Быстрыми глотками осушив его, я прислушался: на палубе шла какая-то возня, и из многочисленных голосов можно было разобрать только громкий и твёрдый тембр капитана. Я уже было потянулся к ручке двери, чтобы выйти, но тут же осёкся, вспомнив, что на мне кроме панталонов ничего и нет, не считая бинтов. Моя одежда лежала на стуле: она была в плачевном состоянии. Так хотелось выйти из каюты и вдохнуть свежего воздуха после всего случившегося! Но разгуливать в таком виде?— только народ пугать. На том же стуле висел камзол доктора, который был немного испачкан кровью?— скорее всего, моей же. Промелькнула странная мысль: мне мама всегда говорила, что брать чужие вещи без спроса невежливо, но в данной ситуации все мои манеры расступились перед желанием наконец увидеть солнечный свет. Аккуратно взяв камзол и ещё раз осмотрев его, я всё-таки принял решение его надеть: лучше, чем ничего. Он очевидно был мне велик: рукава висели, а подол свисал гораздо ниже колен, однако докторский камзол создавал какое-то ощущение защищённости и безопасности. Проковыляв наружу, я глубоко вдохнул свежий соленый воздух. Погода стояла солнечная, несмотря на недавний дождь… Может быть, и не недавний… Если я проспал не один день. Пройдя на палубу, я увидел толпу моряков, окруживших мачту. Знакомое лицо из кучи людей посмотрело на меня, и высокая фигура быстрым шагом направилась в мою сторону. Это был доктор Ливси, чьё перемещение в пространстве не осталось незамеченным Трелони и Смоллеттом, которые тоже здесь собрались и чьи лица выражали серьёзность второго и беспокойство первого. За несколько шагов преодолев расстояние, доктор посмотрел мне в глаза и аккуратно положил руки на плечи, словно боялся, что я рассыплюсь. Угрюмость, несвойственная ему, сменилась на столь родное дружелюбие.—?Джим, мальчик мой, как ты себя чувствуешь? —?спросил он не таким веселым голосом, как обычно.—?Намного лучше,?— ответил я, но тут же вспомнил про свой внешний вид и дополнил,?— Доктор, простите…—?Что такое?—?Я взял ваш камзол без спроса.Это вызвало искреннюю улыбку у Ливси: он даже немного рассмеялся. Я всегда удивлялся тому, как он уверенно смеётся, даже в таких ситуациях. Несмотря на то, что всё миновало, тяжелая атмосфера всё ещё прекрасно чувствовалась.—?Ахах, не волнуйся об этом, носи на здоровье, он очень даже тебе к лицу.С этими словами Ливси погладил меня по голове. Странным было то, что он не взял другой камзол, который у него имелся, а находился в одной лишь голубой рубашке. Видимо предыдущая, зелёного цвета, вчера испачкалась.—?Джим, тебе нужно восстанавливать силы. Кок как раз приготовил кашу, иди скорее поешь. К этому времени я уже заметил, что у мачты столпились все не просто так: к ней был привязан Сэм. После этого было несложно догадаться, что тут происходит. Что-то до дрожи неприятное прокатилось по мне, возбуждая смутные болезненные воспоминания. Но всё равно, я неожиданно для самого себя вдруг сказал:—?Я не хочу, чтобы Сэма казнили.Ливси еле заметно стиснул зубы.—?Это уже решит справедливый британский суд по прибытию в Бристоль. Хоть я и судья, но на ?Испаньоле? я исполняю должность корабельного доктора.Он снова улыбнулся.—?Что вы с ним будете делать сейчас?—?Сначала небольшой допрос, а потом запрём, чтобы больше ничего не натворил до прибытия.—?Но почему почти вся команда собралась?—?Она буквально в считанные секунды сбежалась на шум. Хотят заставить пройтись его по доске или поболтаться на рее, но мы же не пираты какие-то,?— улыбнулся доктор своей лучезарной улыбкой. Не знаю, что со мной, но меня снова настигло то странное чувство благодарности, что ли. Похожее уже находило на меня ночью. Какая-то неведомая сила заставила меня вновь забыть про все приличия и кинуться в объятья доктора. На секунду удивившись, как и в прошлый раз, Ливси по-доброму усмехнулся и, осторожно прижав к себе обеими руками, погладил по спине. Затем, как-будто нехотя, отодвинулся и направился к грот-мачте. Я пошёл следом за ним: поесть ещё успею. Матросы расступились, продолжая поглядывать на Сэма с неодобрением. Иногда они вдруг начинали хихикать над своими мыслями и переговариваться между собой. Голова пленника лежала на груди, руки были затянуты сзади крепким узлом?— не сказал бы, что положение удобное, но я понимал эту необходимость и обоснованную предосторожность. Отчего-то, когда доктор подошёл к нему, тот решительно вскинул голову и зло взглянул на Ливси. Это не осталось незамеченным ни капитаном, ни Трелони, ни самим доктором.—?Юноша, ваша ?смелость? сейчас ни к чему. —?вставил Трелони. —?То, что вы, мягко сказать, да тут мягко и не скажешь! Вы чуть не убили человека, чуть не убили Джима! Вы отдавали отчёт своим действиям?! —?вдруг не своим голосом заговорил сквайр. —?Благо доктор.—?Доктор? —?вдруг скептически заметил Сэм и, откинув голову на матчу, во всё горло рассмеялся.От этого смеха я почувствовал, как по телу прошлась дрожь и волосы встали дыбом.—?Разве доктор бросает больного?! Разве доктор бросает своего друга?! —?почти кричал Сэм. Его немигающий взгляд был обращен к Ливси. —?Не смешите меня, я уже сполна позабавился над этой клоунадой,?— голос источал яд. Ливси всё это время стоял камнем и не выказывал абсолютно ничего, что было странно. Я, да и все остальные стояли с непониманием в глазах. Но тут брови доктора медленно поднялись вверх, затем резко упали обратно. Он быстро подскочил к Сэму, наклонился и цепким взглядом стал всматриваться в его лицо.—?Лой? Честно говоря, такого никто не ожидал. Капитан с коком одновременно нахмурились, а остальные в замешательстве выпучили глаза. Ничего не понимаю.—?Доктор? —?решил я осторожно окликнуть Ливси.Но он меня, кажется, не слышал?— всё его внимание привлек на себя Сэм, который дал себя разглядывать.—?Лой Уильямс? —?повторил доктор.Сэм, или уже не Сэм, только усмехнулся и плюнул в ноги доктора:—?Туго думаете, доктор?— последнее слово он как будто выжал из себя силой. Понятнее не стало и от этого. Моя голова, которая всё ещё не слишком уверенно чувствовала себя на своем месте, начала сильнее болеть. Пульсировать, если быть точным. А доктор тем временем выпрямился и тяжело вздохнул:—?Из-за этого? —?тихо спросил доктор, но так, чтоб Сэм его услышал.Они в упор смотрели друг на друга: доктор?— выжидающе, Сэм?— с издевкой.—?Я вас ненавижу! —?всё, что сказал Бэллиам, наклонившись навстречу Ливси. Глаза снова зло горели, а губы были крепко сжаты.Мне стало совсем дурно: ноги будто были забиты ватой и не могли держать всё, что было выше их. Я покачнулся, но был вовремя пойман сильными руками доктора. Как он так быстро оказался рядом, я не заметил, но почему-то был сильно этому рад. Всё же беспокойство не покидало меня, и я вопросительно смотрел на лицо, что так близко ещё никогда не находилось ко мне. Я боялся что-то у него спрашивать?— наверняка доктору сначала надо всё обдумать самому, без лишних глаз.—?Простите, джентельмены,?— обратился Ливси к товарищам,?— но у меня пациент. —?намекнул он на меня?— А вы, капитан, делайте то, что мы решили.—?Так точно, сэр?— капитан не любил, когда им командуют или отдают приказы, но это могло и обождать в данной ситуации.Я не знал, куда мне деть руки?— не болтаться же им?— поэтому я разрешил себе опустить их на плечи, вокруг шеи, доктора. Сейчас я чувствовал, что мое удобство превыше всего. Аккуратно придерживая, доктор Ливси положил меня на кровать и шумно присел рядом. Он смотрел куда-то вперед. Я чувствовал, как крутятся мысли в его голове, сталкиваясь между собой: брови хмурились и вдруг раскладывались по местам?— тогда он спокойно выдыхал. Отчего-то я не хотел, чтобы этот человек беспокоился или был напряжен, и я не заметил, как моя рука, будто следуя за ещё не появившимися в моей голове мыслями, сама собой коснулась до его ладони и сжала край рукава рубашки. Он не вздрогнул и даже не повернулся ко мне. Но даже так я почувствовал, как он вдруг расслабился.—?Доктор, всё будет хорошо.Я не знал, что еще сказать для оказания поддержки, но, видимо, даже такой фразы было вполне достаточно, потому что Ливси повернулся ко мне и чуть улыбнувшись уголками губ сказал:—?Да, Джим, я знаю, мой мальчик, я знаю.