глава XVl. если я уйду, пойдёшь ли ты со мной? (2/2)

– Салага! Открой глаза! Ну же! – Голос шерифа округа Хоуп заставляет её вернуться к некой реальности, ощутить дрожь, что прильнула к кончикам её пальцев, и повернуть голову.

Белый свет. Словно арка от открытой двери, которую ещё и подсвечивают неестественно белым светом. Помощница решает взять себя в руки и направиться к единственному источнику света. С каждым шагом дрожь становилась всё более явной, проникая глубже и глубже. Сердце начало бешено стучать, а губы девушка непроизвольно закусывала. Это страх. Страх перед неизвестностью. Это худшее из чувств, которые она испытывала. Даже переполняющая ненависть не казалась такой уничтожающей.– Давай же, коли адреналин, – вновь голос шерифа.

И сердце замирает. Больше Броди не слышит сердцебиения, способного заглушить любой звук. На четыре секунды. Сердце вновь начинает биться. А помощница способна видеть силуэты, размытые и неточные. Но это лучше. Дыхание учащается, и девушка хватается за первый попавшийся силуэт. Она успевает разглядеть звезду на его груди. Шериф. Это Уайтхорс.

– Всё в порядке. Всё теперь в порядке, – массивный шериф прижимает помощницу к себе. Она успевает учуять запах крови, прежде чем её зрение придёт в норму – и она сможет нормально видеть. Всех вокруг: темнокожую девушку и шерифа. Как и его рубашку, которая была в крови. – Боже мой, салага, ты напугала нас.

– Эйприл, – она с надеждой смотрит на Уайтхорса, немного отстранившись. Эта ?кличка? ей не нравилась. Девушка сомневалась, что кому-то вообще могла нравиться. – Что произошло?

– Что ты помнишь?

– Помню лишь как шла по лесу, а дальше полный провал, – помощница решает не упоминать про странное состояние, в котором находилась. Последнее, что она помнит, действительно, лес. И… опушка? – Дом. Небольшой дом. Я зашла туда в поисках припасов… кажется.

– И решила принять душ, – констатирует шериф. Кажется, он знал больше собственной помощницы. – Тебя никто не предупреждал о том, в регионе Хенбейн не стоит взаимодействовать с водой?

– Нет, – Броди обиженно опускает глаза, будто её отчитывают.

– Ты не выходила на радары около месяца. Не расскажешь, где была? После того, как ты снесла голову рыженькому и дала ребятам ключ от его бункера… последнее упоминание о тебе приходило из Фоллс Энда. Кто-то видел тебя убегающей от толпы Верных Иоанна Сида. Твоё лицо… но передавали что-то о другом цвете волос. Я тогда подумал, что они ошиблись, – шериф касается волос помощницы, сопровождая это немного разочарованный взглядом. – Помню, при первой встрече единственное, что я отметил в тебе, помимо твоего маленького роста, волосы. Зачем, Эйприл?

– Для того, чтобы убить подонка номер два, – что-то греет девушку после того, как Уайтхорс произносит её имя. – Но не вышло. И меня ждал персональный ад номер два. А потом… обещание. Да. Обещание.

Эйприл не решается рассказать больше. Она знает, насколько мнительно сопротивление округа. Стоит помощнице упомянуть, что она на добровольной основе осталась в логове врага, на неё налетит целая стая из тех, кто будет кричать, что подобной тут не место. Ей тут не место. Она видит это по взгляду темнокожей девушки, что всё ещё стоит за спиной шерифа. Трейси. Она представляется, рассказывая целую тираду о том, какие последствия имело состояние, в котором находилась Броди. Это не было сном. Обычно всё происходящее реально. Но Эйприл понимала, что Трейси преувеличивает. Она видела то, что не могло быть в реальности. Иаков мёртв, все Веры вместе с ним. Были лишь две вещи, что смущали помощницу. Это кровь на пальце. От укола. Еловой иглой. И второе: ноги, её ноги, которые, очевидно, были в собственной рвоте.– Отряд Бёрка. Мы потеряли связь с ними, – в помещение врывается лысеющий мужчина в очках с забавным значком пумы на груди.– Необходимо установить связь с Сидни. Они направлялись к нему. Если так и не дошли, то находятся в плену Блажи. Готов поставить свой значок.– Х-хорошо, шериф, – мужчина уже собирался уходить, как вдруг заметил Эйприл на лежбище. – А это кто?

– Одна из моих помощников, – на лице шерифа мелькает грустная улыбка. Броди кажется, что он вспоминает о Хадсон. Единственной, кто остался в плену Сидов.– Помнится, вы говорили, что лишь Пратт на свободе.

– Я тоже помню это, Вёрдж. Однако, наша подруга заставила эдемщиков немного попотеть. Это она освободила Уайттел.

– Не без помощи Илая, – Эйприл приподнимается на локтях, но тут же понимает, что это была плохая идея. В лёгких отдаёт боль.– Конечно, – шериф соглашается, укладывая девушку обратно. – Трейси, помоги Вёрджилу связаться со всеми, кто мог видеть отряд маршала, – Уайтхорс провожает их и возвращается к своей помощнице, сев на рядом стоящую кровать. – Тебе необходимо отдохнуть, пока Блажь полностью не выйдет из твоего тела, – он окидывает взглядом капельницу, которая вводила некий раствор в тело Эйприл.Помощница закидывает голову на подушку, обращая всё своё внимание на потолок. Обшарпанный, казалось, он вот-вот свалится на неё, и какой смысл тогда имело каждое из её божественных спасений? Судя по всему, сейчас девушка находилась в тюрьме округа. Она стала оплотом сопротивления на Хенбейне, так говорил Датч и Илай. Боже, за эти минуты она вспоминала бородача больше, чем за недели, проведённые в кровожадных лапах врага.

– Знаешь, – тишину первым решает нарушить Эрл, – я ведь уже собирался в отставку. Думал, будет скучно. Думал, вот, наконец, подарим округу спокойствие, и я сниму значок, передав полномочия Джоуи. Но… крушение, Нэнси, перекрытие дорог на выезд из округа. Всё вышло из-под контроля. Я думал… думал, что это моя вина. Именно я допустил разрастание этого культа. Именно я.– Зря вы вините себя, – Эйприл продолжает смотреть в потолок. Она не планировала поддерживать Уайтхорса. Лишь констатировала факт. – Они бы пришли к нынешнему результату с вами или без вас. Это не имеет большого значения. Они похлеще выживальщиков. Сами подумайте, у них в команде был солдат, манипулятор-психолог и наркоманка с большим запасом веществ в карманах. Правда думаете, что с Хадсон, к примеру, они не провернули бы трюк с палением вертолёта?

Броди не знала никого из них. Хадсон, Уайтхорс, Пратт – все они чужаки для неё. Но чужаки, за жизнь которых она продолжает сражаться день за днём.

– Хадсон, – голос девушки немного дрожит, когда она, наконец, обращает свой взгляд на шерифа. – Вы видели её?.. Точнее, слышали, что Иоанн сделал с ней? – Получив отрицательный кивок, помощница продолжает. – Он сломал её, шериф. Я не знаю, что он делал с ней там, в своём бункере, но рискну предположить, что что-то похожее на пережитое Праттом.

– Что было с Праттом? Он не выходил на связь с момента захвата бункера. Я пытался связаться ним, но… безуспешно.

– Кастрация, – Эйприл совершенно без эмоций хлопает глазами, вынимая иглу капельницы из руки. – Обрезание в нетипичном понимании. И насилие. Он рассказал мне об этом в мельчайших деталях, плюя на голову Иакова.

– Боже, – шериф пытается уложить девушку обратно, на что та даёт отказ.– Датч говорил мне, что Иоанн самый жестокий из Сидов. Я дважды убеждала себя в том, что были люди и похуже. Но… он имеет более садистские наклонности, в отличии от старшего брата, это отрицать не имеет смысла. И мне страшно, Эрл. Правда. Я не знаю порог Джоуи, но видела, что её дух в разы сильнее моего. Я… я слышала её голос, шериф. Я слышала его надрывы.Она сломана. Этот садист сломал ту, кого, как мне казалось, сломать было невозможно. Не сказав больше ни слова, даже не выслушав ответ, помощница шерифа встаёт и покидает помещение. Да, она была права. Это тюрьма округа, на это намекают решётки. Решётки, что раньше всегда держались закрытыми, теперь же они открыты. Более того, некоторые из них спиливают, чтобы раненых заносить было проще.

Эйприл обходит тюрьму, дабы разобраться с тем, как тут всё устроено. Но резко останавливается и делает несколько шагов назад, когда видит довольно знакомую картину. Помещение с контрольной панелью. Именно его она видела в том блаженном бреду. Девушка открывает дверь и заходит внутрь. Всё так же. И именно у этой панели стояла она сама в том видении.

– Отсюда раньше контролировали досуг заключённых, – внимание девушки на себя обращает Вёрджил, что подошёл к панели. Мужчина тут же что-то вкладывает в руки помощницы, она не успевает рассмотреть, обратив внимание лишь на его добрую улыбку. – Шериф… шериф рассказывал о твоих… твоих подвигах. Ты достойна носить этот значок и гордое звание Пумы!

Мужчина заметно мнётся и покидает комнату. Эйприл же замечает значок с пумой. Это греет её душу. Именно такие милые моменты заставляют её сражаться дальше, наплевав на собственное будущее. Девушка уже давно свыклась с мыслью, что в конце её ждёт смерть от случайной пули рядового сектанта.

Мысли о смерти – это, конечно, прекрасно, но не в момент, когда токсин в твоём теле не прекратил своё действие.

– Думаешь, ты лучше нас? – Голос Сирены. Он заставляет помощницу сделать круг вокруг себя, выглядя со стороны достаточно истерично. Неужели это вновь просто голос в голове помощницы? Сколько ещё Сиды будут терроризировать её подобным образом? Девушка хватается за голову от резкой боли, что посещает её. – Думаешь, раз Отец дал тебе своё благословение, можешь расхаживать себе спокойно по чужим землям?

Эйприл падает на колени, выставив одну руку перед собой, ладонью второй продолжая массировать голову. Она открывает глаза из-за специфичного запаха щёлочи, проникающего в ноздри. Перед ней тело. Тело сектанта, что она убила перед входом в тот самый дом на окраине Хенбейна.

– Он был моим любимцем, но ты решила, что дальнейшая жизнь ему не суждена. С каких пор ты решаешь, кому жить, а кому нет, Эйприл? – Вера буквально переходит на крик, и помощница шерифа удивляется: почему ещё вся тюрьма не сбежалась на эти позывы. Головная боль тем временем отзывалась с большей силой. – Может быть, ты и имеешь неприкосновенность, но… ты думала, что будет с твоими друзьями?

Резкий толчок боли в височной части головы. Эйприл закрывает глаза. И открыть её их заставляет лишь неприятная дымка, что просачивается сквозь пальцы. Перед ней лишь облака, выкрашенные в зелёный. И врата. Врата Эдема.