Круги по воде (1/2)
Магии на домашних стенах наслоено столько, что впору делать снимок спектральный и вставлять прямиком в учебное пособие, но спится плохо.
Всем известно, что там, где несколько поколений выросло и состарилось, действует защита домашнего очага. Непросто сломать, даже если щитов не наводить. Щиты Вараб добавил, когда в институт поступил, хер квартиру из-за них продашь теперь. Тренировался. Нервы успокаивал. Доказывал себе что-то.
Для мага родные стены — такой же источник силы, как все остальное. Поэтому никто в здравом уме в логово мага с недобрыми намерениями в адрес его и его близких не сунется.Абба предполагал, что Фаина и порешила старика-мага, но это так не работает. Защита есть защита, съемная комната — не твой родной дом. У чужих появится на него право, только если ты сам их пригласил и дал им то, чего давать ни в коем разе не следовало. Свою волю, свою силу, свою кровь. Иногда чего-то одного достаточно, а иногда одно влечет за собой другое. И ты капитально проебываешься.
Вот как один волшебник лет десять назад. Самое поганое, что не спросишь — как так вышло, только лежи и смотри вместо нормальных снов всякую погань.
Мама ничего дурного давно здесь не чувствует и переезжать не хочет. Вараб несколько раз спрашивал, может, купить квартиру попроще, подальше, но новую. Маме нравится эта: она здесь выросла и детей вырастила, все подруги рядышком живут. Тихий, спокойный квартал. Если реновация нескоро доберется до пригородов, то простоит еще лет тридцать точно.
Изначально Вараб встречать ребят на вокзале не собирался — долго тащиться на электричке, тем более, вечером все равно увидятся, но, подумав, он пишет Нареку, что тоже приедет. На всякий случай.
— Этот пидор мне всю ночь в поезде спать не давал, — жалуется Абба, когда они все вместе идут к вокзалу. — Ебаная Шахерезада.
— Доучивали? — по опыту предполагает Вараб. Всегда кажется, что вот в поезде делать особо нечего, но на деле выспаться гораздо полезнее. На трезвую голову и сила лучше слушается, и заклинания быстрее на ум приходят.
— Придумывали, — с улыбкой признается Волки. И возможно, угрожать превратить в жабу стоило не Аббу. Злиться за распиздяйство не выходит — слишком уж заразительно Волки улыбается. — С нами ребята из спортивной школы на сборы ехали, такой гвалт стоял, что все равно никто за ночь глаз не сомкнул.
— Лай стоял. Мы с Волки и целый вагон блохастых. Прости, Нарек, но надеюсь, у них там стригущий лишай приключился. Реально заебали. Думал, что мы никогда не доедем. Еще и жрали постоянно.
Нарек собирается что-то возразить, но под взглядом Волки тушуется. Может, у Аббы это способ такой настраиваться — крыть родню оппонента хуями до пятого колена еще до поединка в кругу. Ты, оборотень, тварь блохастая, поэтому проебешь. Бойся меня. Некоторым помогает.
— Нормальные ребята. Абба психует, когда не выспится. Тут возле вокзала пожрать нормально можно?— Не шаурму, — конкретизирует Абба. — И не лапшу. Тошнит уже от запаха дошика.
— Суши или бургеры? — предлагает Нарек.
— Бургеры, — в голос соглашаются Абба и Волки.Когда они же заваливаются в бургерную, Нареку звонят из клуба. Несколько минут он напряженно слушает, быстро отвечает, а потом кладет трубку и говорит:— Пиздец. Совсем охуели. Спрашивают, можно ли после нас там мальчишник проводить.— Так мы вроде не человеческие жертвоприношения приносим, — говорит Вараб. — Почему бы и нет?
— Сразу после нашего мероприятия. Еще они хотят, чтобы мы стриптизерш, доставку бухла, еще хуй знает кого-то запустили. ?Вы же все равно там будете, Нарек??— Стриптиз на халяву? — спрашивает Абба.
— Не спросил, но с суккубами ты всегда больше отдаешь, чем рассчитываешь.
— У Ночных вечеринка? — Теперь любопытно становится Волки. — Много будет народу?
Вараб прикидывает, насколько осложняет задачу чужая компания нелюдей, которая может ввалиться в любой момент с бухлом и суккубами — время это условная категория, для людей, — и решает, что на такое он не подписывался.— И другого клуба не нашлось? Там до утра фонить может, даже если почистить хорошо. Вроде ты говорил, что у них свободно.— Было свободно, а потом в хозяине жадность взыграла. Видимо, сдал одной нечисти — продай и другой. Ладно, поеду, лично поговорю, так-то мужик он нормальный, — Нарек кивает в сторону Волки и Аббы: — Вещи ваши по пути на вписку закину. Вечером увидимся.
Уже после ухода Нарека, дожевав свой бургер, Абба спрашивает:— На какую вписку?— Мы вас с Волки у Лемы и Бизи вписали, — поясняет Вараб. — У них диван свободный. Или на полу на матрасе можно. Млечный с Волки там спали, вроде нормально было?— Нормально. Классные ребята, — с улыбкой подтверждает его слова Волки. — Гостеприимные.
На Аббу это никакого впечатления не производит. Видимо, понятие ?классных ребят? у них с Волки иногда резко расходится, потому что обращается он именно к Варабу:— Лема и Бизи — это кто?
— Ведьма и варлок, — отвечает Вараб и видя, что Аббе и этого недостаточно, судорожно пытается понять, как описать их парой слов так, чтобы понятно. — Мы в одном ковене были в Москве. Отличные ребята.
— Твои друзья?
— Больше друзья Ники, но и мои тоже.
Ухмылка на лице Аббы становится немного неприятной. Как будто он уже несколько минут искал повод на эту вписку не ехать, потому что подозревал подвох, а теперь наконец нашел, где его наебать пытались.
— Если друзья Ники Л, то в рот я ебал у них вписываться. У меня свои друзья есть в Москве. У них и заночую.
Подмывает спросить, что же они тогда Аббу с вокзала не встретили, но Вараб вовремя прикусывает язык. Не встретили и не встретили, бывает. Не всегда это значит, что плохие друзья. Работают, может, или на учебе.
Вражда у Аббы с Ники какая-то односторонняя: Никита говорил, что зла на Аббу давно не держит, поспорили, немного подрались и забыли, зато вот Аббе накрепко запало в душу, что Никита какую-то гадость должен ему учинить.
— Не хочешь вписываться у ребят — не вписывайся. Попрошу Нарека твои вещи из машины не выкидывать. Если твои друзья не смогут, могу у себя вписать, если готов в пригород на электричке ехать. Или у Млечного, но у него семья тоже далеко не в центре живет.
— Не передумаешь? Вместе бы потусили вечером, — предлагает Волки.— Лема и Бизи нормально к гостям, если кого-то позвать хочешь.
Абба от его вопроса бесится:— Да мы и так, как влюбленная парочка! Вместе живем, вместе работаем, даже на этом сраном поезде вместе ехали. Заебало. Еще за ручку предложи ходить!
После нескольких минут напряженной тишины Вараб решает вернуться к беседе, потому что колу они уже допили и сидеть в бургерной и волком смотреть друг на друга — тупо.
— Хотели куда-то сходить? Или мне вас лучше на разных станциях метро высадить?
— Серж на Красную площадь хотел посмотреть и сфоткаться.
— Можно, — с улыбкой соглашается Абба. — Хочу предкам похвастаться, что там был.
Вараб не знает, как это у них работает — то огрызаются друг на друга, то вот сидят улыбаются и снова болтают так, как будто ничего и не было. Но в магии есть одно основное правило: работает— и хуй с ним.
Сфотографироваться сразу не выходит, потому что за пару минут до них к месту подъезжает автобус с китайскими туристами, которые норовят влезть в кадр, какой бы ракурс ты не выбрал. Абба предлагает ?немного почаровать?, чтобы охладить их туристический пыл. Мол, они иногда в ресторане так делали, когда совсем завал и охота сдохнуть. ?И Антон не видит?, — добавляет Волки.
Вараб указывает на бродящего вдалеке стража порядка и намекает, что тот в ответ может ?начаровать? им немного лещей. Иностранцев и гостей столицы нужно уважать.
Ждать всегда тоска. Для обычных людей спальные районы — говно, а исторический центр — конфетка. У магов часто наоборот. В спальниках спокойнее, кровавых расправ и казней там не принято устраивать, люди, опять же, живут поколениями. Самый центр Москвы будоражит кровь, силы тут столько, что немного закладывает уши, как будто ты высоко в горы поднялся.
На Ту Сторону соваться здесь — удовольствие еще более сомнительное. Есть шанс, что засосет.
Поэтому Вараб переминается с ноги на ногу, разглядывает китайцев и случайных прохожих, переписывается с Ваней и Никитой в телеграме. Абба с Волки снимают видос для подписчиков в инстаграме, где вполголоса жалуются на захват Красной площади китайскими коммунистами.
Просвета не видится, и они вместе решают сделать пару кругов по округе. Волки и Абба обсуждают трешовую крипипасту про Москву, которую недавно читали в интернете. Вараб не вслушивается, но, когда Абба вдруг останавливается на середине фразы — замечает. Резкая пауза.
Волки хмурится. Время рабочее, по улицам гуляют в основном дети, студенты и туристы. Ничего особенного. Ничего тревожащего. Вроде.Девушку Вараб замечает не столько потому, что Абба на нее пялится, или двигается она немного странно, как пьяная или обдолбанная, а из-за шарфа. Ярко-розового, в тон шапке, вместо того, чтобы греть шею — день не морозный, но ветреный — тот торчит из полурасстегнутой сумки. Пуховик сверху распахнут, открывая взгляду бледную шею. Красивая девушка. Но телефон и кошелек, если сумку не застегнет, у нее сопрут. Тут к гадалке не ходи.
Проходит мимо она так, словно других людей не замечает. Сумкой задевает Аббе ногу, но тот не возмущается. У Аббы такой вид, как будто он видит что-то одновременно прекрасное, до усрачки пугающее и отвратительное. Зачарованный.