Бегущая строка (1/2)

К себе Вараб возвращается, как только приходит в себя достаточно, чтобы не просыпаться с криком в темноте. Буквально на следующий день. Можно, конечно, задержаться подольше — Млечный был бы даже рад, наверное. Но как-то неправильно — брать больше, чем тебе требуется. Помытая посуда — какой-то неравноценный обмен за приют калечному магу.Хотя никакой он не калечный. Это нормальный рабочий процесс. И если по возвращению в университет Варабу кажется, что на него опять косятся, то это говорят старые комплексы. Парадоксально, но на старших курсах используют гораздо меньше магии, чем на первых. Тоньше материи, сложнее заклинания, выше контроль. Говорят, можно закончить универ и вовсе без магии, даже докторские диссертации защищают, вон, а потом долго и успешно преподают, имея публикации в престижных международных журналах.

Чем дольше маг колдует, тем меньше старается без нужды лезть на Ту Сторону — хотя бывает иначе, разные заклинания, разные обстоятельства, разные жертвы, — но в комплексных ритуалах академиков магия просто другая. Запертая в оковы традиций и слов. Более... выхолощенная, что ли? Как высшая математика, только без интегралов и логарифмов.

?Пиздец, вот и на хуя нам на первом курсе матан? Мы на мехмат, что ли, поступили?? — в сердцах высказался Ники Л в начале их первого курса. Тогда было смешно. Сейчас единственное, что приходит в голову: ?Ники, лучше бы мы с тобой пошли на мехмат?.

Вечером у Млечного тренировка с футбольной командой. Питер принимает его быстрее и радушнее, чем Вараба — и местная стая, и радиослушатели, и даже какие-то совершенно левые футболисты зовут играть, — поэтому, устав от гранита науки Вараб вечером в одиночестве идет пить.

Официантка решает, что у него простуда — выглядит он все еще довольно дерьмово — и предлагает сварить глинтвейн. Вараб специально выбирал место неподалеку от дома. Не волшебное, а более хипстерское. Хотя то, что за столиком в конце коридора сидит девушка-медиум, он все равно замечает — по тому, как касаются ее линии силы. Словно в фотошопе включили эффект размытия.

Если есть у состояния магического истощения и легкого опьянения плюсы, то один из них в том, что Питер кажется, как с открыток — ужасно красивым. Подмечаешь каждую мелочь. Все вызывает совершенно декадентский восторг. Ты вроде как не до конца ослеп и, пока это не повторилось, пытаешься насладиться. Хорошо, пожалуй, что Млечный на футбол пошел.

— Да пиздец, — говорит Абба и хлопает его по плечу, падая на соседний стул. Выглядит все так, будто они продолжают давний разговор. Разве что Абба сегодня вырядился: рубашка, галстук и светлые со стрелками брюки. Выходит он почему-то со стороны кухни, хотя в прошлый визит точно здесь не работал. — Не взяли. Не подхожу, говорят, концепции их заведения! Нет бы написать честно в вакансии: ?с любой магической еболой пиздуйте отсюда нахуй, у нас бар для цивилов?.

— Молоко на кухне прокисло? — Это стереотип, ничего уже давно ни у кого не киснет, но байка расхожая. — Про ?пиздуйте нахуй? прямо так и сказали?

— Да не знаю, — пожимает плечами Абба. — Не дослушал всю эту муть о ?концепции, в которой они видят свое заведение?, но, когда тебя отшивают, это сразу понятно.

— Жалко, что не взяли, — уже на полном серьезе говорит Вараб. — Ты же в другом месте работал. Вроде неплохое было... еда там была вкусная, по крайней мере.

— Закрылись. Причем тупо так — нет бы сказать заранее, я бы поискал что-то нормальное. А хозяйка такая, — ой, Аббочка, завтра все продаю и уезжаю к любви своей жизни в Доминикану. Крепко тебя целую, котик! — Абба изображает поцелуй, и Вараба разбирает смех. — Чтоб я еще раз на ворожею работал. Любовь всей жизни — охуеть! Ебал я!

— Пасту будешь? — Осталось полтарелки, но, в принципе, денег хватит и еще что-то заказать, если Абба голодный. Правда, есть один нюанс.— Официант! — орет Абба. — Вот ему, пожалуйста, счет. Вараб, я не могу отдавать твои деньги пидорасам, которые меня только что уволили.— Не взяли, — поправляет Вараб.

— Еще хуже! — Абба полон столь искреннего негодования, что на пасту и правда становится похуй. Не такая уж она тут и вкусная. — Давай сходим в какое-нибудь нормальное место!

Разумеется, ?нормальное? место оказывается тем самым местом, куда Варабу изначально идти не хотелось. С Аббой как-то проще. Про его породу говорят много плохого, и большая часть правда, но есть одна черта, которая Вараба не устает восхищать. Если убиваться, так от души, если пропадать, то гори оно все синим пламенем.

Они даже не успевают особо надраться — больше болтают, шутят, периодически хлопают друг друга по плечу и повышают на эмоциях голос. При повторном пересказе история об увольнении Аббы и его злоключениях в поисках работы обрастает фантасмагорическими подробностями, а история Вараба — так и вовсе превращаются в вариацию сказки про Синюю бороду, завладевшего заодно сокровищами Али-Бабы. Вараб даже меньшим долбоебом себя чувствует.

То есть как — долбоебом, конечно, но когда можешь над собой поржать, обычно становится легче.

— Вот одного не понимаю, — говорит Абба. — Если девчонка та реально, как ты описал — ебаная мумия. Нахуя ты ввязался?— Если удастся что-то продать, неплохой процент будет. Даже если СД или еще кому отчислять придется, — отвечает Вараб. — Жалко ее стало. Она ведь обычная, а с этим дерьмом живет. Нехорошо, когда так.

— А если она сама этого магистра и порешила?От смеха Вараба складывает пополам.

Хорошо, что место магией разделено на зоны и в каждой немного приглушается звук — потому что магов хлебом не корми, дай поорать, а уж если недавно кто-то дрался в кругу и не до конца отошел от эмоций, то совсем пиздец.

— Понимаешь, — сделав еще глоток вина, объясняет Вараб, — нельзя так просто взять и порешить великого магистра. Человеку — совсем невозможно.

— Но отчего-то же он умер.— Все умирают, но та девочка тут ни при чем, — Вараб старается избегать имен. Не потому что не верит Аббе, а просто... всякий народ тут бывает.

— Ясно, но я про другое спрашивал. — Абба делает неопределенный жест руками в сторону Вараба. — Вот это вот? Нахуя?

— Что?

Взгляд Аббы мрачнеет. Он повторяет жест с руками, только теперь помедленнее.

И в этот момент мир выворачивает наизнанку. Мерзкое чувство, к которому Абба и его фокусы явно не имеют отношения, как и сам бар.

С изнанки тот выглядит так, что, будь воля Вараба, он бы больше сюда не ходил. На места, где часто собираются маги, всегда приятнее смотреть снаружи. Особенно на те, где в кругу раз в месяц дерутся на смерть (чаще нет, зачем кому-то лишние проблемы, но иногда да). Зачищают здесь хорошо, но что-то все равно липнет. Кровь. Насекомые. Тени.

Вараб знает, что каждый по-своему видит Ту Сторону, но со своим собственным воображением ничего не может поделать.