9 (1/2)

Шум и жара в комнате росли на глазах, вокруг кружились смеющиеся, блестящие от пота лица, и Джури пытался веселиться, забыться в нестройном ряду танца, пусть ненадолго расслабиться, но не мог. В похожую ночь он, впервые попробовав гранатовое вино, принесенное Масой, весело распевал песни и смеялся шуткам учителя, празднуя свой шестнадцатый день рождения, полагая, что его судьба уже предопределена, и дальше его ждет мирное будущее, дружба с настоящими людьми, которые плечом к плечу встречают опасности и смеются в лицо врагам, а вовсе не предают, грабят и пытают в свое удовольствие. Тогда он надеялся на то что совсем скоро его имя будет эквивалентно спасителю жизней, целителю, чьей заботой станет помощь страждущим, теперь же рядом с его именем стояла куда более уважительное обращение "шах", и в этих трех буквах была заключена вся его боль и ненависть. Они изменили его, открыли те стороны души, о которых он и не подозревал, и Джури задавался вопросом - а вышел бы из него на самом деле хороший врачеватель?

Потом он танцевал с одной знатной дамой, нахваливая ее изысканный наряд, хотя платье было вызывающим и вульгарным, за что на нее постоянно косились куда более скромные девушки каганата. Потом оказался в паре с другим представителем негостеприимного государства, и хвалил уже его наряд, местами измазанный грязью и смердящий, словно свежеразрытая могила, но мужчина расплывался от удовольствия. Мимо величественно проплыла Рамина со своим партнером, оба они выглядели серьезными, как судьи на соревновании, и оба пытались вести. Было сложно представить более несоответствующую парочку.

В большом зале не было потолка, и мягкий лунный свет освещал не хуже солнца, разве что, тени казались длиннее и причудливее. По углам стояли стражники канагата, или, правильнее сказать, стражники Рамины. Они заполонили собой все пространство, и не было возможности укрыться от пытливых глаз ее слуг. Джури ломал голову над тем, как выбраться из дворца незамеченным, и не мог придумать ничего стоящего - за каждым его шагом следили, будто бы случайно он натыкался на людей в сине-красной форме то здесь, то там. Они даже не пытались притворяться занятыми другими делами, отводя только самодовольный, высокомерный взгляд, начиная рассматривать собственные грязные ногти или носки сапог. Напряжение чувствовалось в воздухе, звенело натянутыми нервами и даже не думало прекращать нарастать. Четвертый день подходил к концу, и четыре дня он сходил с ума от беспокойства и тревоги. Четверо суток минуло со дня покушения на царицу, которая сидела рядом с Денизой, чьи маленькие, хитрые глазки цепко следили за сестрой, в какой бы части зала та ни находилась. Четыре ночи Сойк ждал встречи с ним, а Джури все никак не мог выбраться из заточения без опасения быть замеченным, пойманным и окончательно отчаявшимся. Эти дни протекали спокойно, без происшествий и пугающих разговоров, отчего складывалось стойкое ощущение, что перед таким затишьем неминуемо грядет буря. Он ждал, когда закончится той, ждал, что его оставят в покое, и он сможет привести в порядок мысли, которые прыгали с одной темы на другую и не приносили никаких выводов, а только растущую тревогу. Весь он обратился в ожидание, и думал, что нет ничего хуже, чем бездействовать и наблюдать, как вокруг все плотнее обступает круг, из которого он, возможно, не выберется.

Джури отступил назад, заходя за дасторконы. Благодаря ночной прохладе все запахи мгновенно выветривались. Подошедшая служанка плеснула в пиалу чай, но он к нему не притронулся. Джури наткнулся глазами на Хиро, стоящего позади царицы, и не отходящего после покушения от нее ни на шаг. Тренировки не прекратились, теперь он занимался с другим стражником, по имени Нима, и, хоть и не хотел себе в этом признаваться, жалел о смене фехтовальщика. Джури всегда слишком быстро привязывался к людям, и всегда ему было тяжело их отпускать, зато прощал он легко, и сейчас не держал уже зла на Масу за его предательство, как и забыл все стычки с Хиро. Нима был дородным мужчиной средних лет, молчаливым и угрюмым, безукоризненно воспитанным в лучших традициях Семиречья. Он не перечил, обращался почтительно, не повышал голоса и ни единым жестом не выдавал разочарования в юном правителе. С ним было невыносимо скучно, и монотонный голос раздражал сильнее запальчивости Хиро.

На противоположной стороне зала расположились небесные люди. Их было всего пятеро, и они либо не надели праздничную одежду, либо у них ее попросту не было. Было физически тяжело не смотреть на Сойка, ощущая его присутствие, не иметь возможности подойти к нему и хотя бы просто постоять рядом. В горце чувствовалась невыразимая потребность.

- Как вы находите канагат? - спросили рядом. Он встрепенулся, вырванный из раздумий. Напротив него стояла Рамина, и вблизи впечатление о ее красоте не исчезло, а только усилилось. Высокий лоб, густые черные ресницы, полные, чувственные губы - все это не оставляло возможности устоять перед ней любому мужчине. Возможно, она часто этим пользовалась. Возможно, у нее часто это получалось, но Джури видел перед не собой не большее, чем миловидную женщину.

- Много различий между нашими странами, но я не из тех, кто не приемлет новшеств. Природа вашего края удивительна, обычаи интересны, а люди добры. Это лучшее, чем можно располагать.

- Осмелюсь предположить, что Семиречье не уступает, а в чем-то и превосходит. Наш уклад более деревенский. Без лишних процедур и обрядов.

- Надеюсь, однажды вы посетите шахният.- Было время, когда я бросилась бы туда, не раздумывая, после такого предложения, - она коротко рассмеялась. - Жажда приключений, вот чем довольствовалась я раньше! Но мой наставник говорил, что терпение - властелин всех достоинств. Человек должен трезво смотреть на мир. Хотя бы пытаться.

- Мой учитель согласился бы с вашим. Он часто повторял, что время - самый ценный ресурс, которым мы располагаем.

Рамина внимательно оглядела его с ног до головы, ничуть не смущаясь своего неприкрыто-наглого поведения. Джури сомкнул руки за спиной, стойко выдерживая ее взгляд, и отметил, что боится ее гораздо меньше, чем Даичи. Воительница, несомненно, безжалостная убийца, но обладающая определенными принципами. Она не стала рисковать своей армией, предпочтя разорвать соглашение с Шерин, а значит, опасалась рискованных действий. Она самолично явилась в цитадель и взяла все под контроль, не полагаясь на сестру, что говорило о нее недоверии. Рамина была осторожна, и это промедление могло ее погубить. Но, к сожалению, еще не погубило.

- Время неизменно приносит новые заботы, - вздохнула она. - И победить невозможно.- Разве тоже самое нельзя сказать о чем-угодно другом? Все наше бытие сплошные заботы. Купец продает товары, чтобы купить новые. Фермер убирает пшеницу, чтобы на следующий год снова засеять поле.

- Убьешь человека и он навсегда останется мертвым, - спокойно заметила Рамина.

- Какой кардинальный способ избавиться от проблем, - усмехнулся Джури. - Надеюсь, не обижу вас наблюдением… Убийцы редко останавливаются на одном. Как только ты убил кого-то, обязательно найдется еще один, кого надо убить. Рамина кисло улыбнулась.

- Вы думаете, вы победите в поединке? - она устремила взгляд в противоположную сторону зала. - Этот северянин выглядит довольно злобным.

- Рискну заметить, что в лице зла не больше, чем в сапогах. Низким человека делает не внешность, а поступки.

- Несомненно, - кивнула она. - Но все же он выглядит довольно злобным.

- Неужели ваши симпатии на моей стороне?

- О, я не выбираю сторон. Все решит сражение. Ведь только в битве человек узнает кто он есть на самом деле.

- Здесь я ничего не могу сказать. Битвы - это ваша работа.

- Да, и я стараюсь выполнять ее так, как хочу, чтобы работали на меня.

- Относись к людям так, как хотел бы, чтобы они относились к тебе, и не ошибешься. Но в данный момент моя задача - сделать человеку то, что я не хотел бы принять от него.

- Ваша вера в себя достойна похвалы.

- Внешность часто бывает обманчива, - заметил он, намекая на свое субтильное телосложение. - Но войны выигрываются не только оружием.

- Что вы имеете ввиду? - Рамина занервничала. Ее руки сжались, чтобы мгновенно разжаться. Джури прищурился и улыбнулся.

- Терпение - властелин всех достоинств, - сказал он и обратил взор к танцующим. - Какие подвижные танцы! Столько фигур, просто поражает воображение.

- Да уж.

- Не могу поверить, что мне предстоит выучить это все. Но, думаю, я справлюсь.

- Не сомневаюсь в вас, - она тяжело сглотнула. - Пожалуй, мне пора к другим гостям. Благодарю вас за беседу.

- Что вы. Всегда рад.

Прямиком от него Рамина направилась к сестре и что-то зашептала ей на ухо. Наблюдать за ними было скучно, они больше походили на взволнованных девиц перед свиданием, чем на влиятельных в государстве женщин. Джури глянул на царицу, скривился, понимая, что сам бы он такого шага не совершил - ему самому каганат казался абсолютно бессмысленным приобретением, невзирая на сомнительные достоинства. Не надо было быть мудрецом, чтобы понять, что с этими землями возникнет немало проблем.

Через несколько минут Рамина подошла к горцам. Она что-то говорила Сойку, тот что-то отвечал, и Джури не мог заставить себя оторваться от них. Даже если кто и заметит, - думал он, - подумают, что я обеспокоен их разговором. Вовсе не вождем. Не его реакцией на чужие слова. На то, как женская рука фривольно коснулась предплечья горца. На то, как тот склонил голову, и каскад его волос накрыл их сомкнутые руки. Скрипнули чьи-то зубы, и Джури с удивлением понял, что это были его собственные. Неприятное, горькое чувство растеклось по жилам, чувство, заставившее горделиво выпрямить спину и вздернуть подбородок вверх. Усилием воли он сосредоточил внимание на толпе. Девушки кружились в очередном танце, под отрывистую мелодию. Бренчал комуз*, мелодия кыл-кыяка* больше завывала, чем завораживала, а может, так казалось рассерженному Джури. Руки взлетали, развевались пышные рукава, одна позиция сменяла другую, они кружились бесконечно и несколько хаотично. Он заметил Даичи, вернее, сначала стоящего рядом с ним Казки, а потом уже самого казначея. Он улыбался. Еще бы, Даичи улыбался всегда.

До Джури, сквозь какофонию звуков и голосов, донесся смех Рамины. Острый слух сам выцепил его из окружающего шума. Он глянул на нее, все еще стоящую рядом с Сойком, и воздух со свистом покинул его легкие. Гнев раскалил его добела. Хотелось кричать. Впечатать кулак в ее лицо, выбросить ее за пределы этого зала. Но Джури не шелохнулся. Против воли губы растянулись. Странное ощущение - теперь он понимал Даичи, и выражение его черт, понимал, что творилось у того внутри. Наверное, они похожи сильнее, чем считал Джури: оба идут к своей цели, оба не оглядываются назад, оба думают наперед и оба скрывают свои чувства. Он снова нашарил распорядителя монетного двора в толпе, и без удивления встретил его встречный интерес. Они чуть поклонились друг другу, оба уверенные в своих действиях.

Ты можешь быть сильным, ловким, коварным. Но всегда найдется тот, кто сильнее, ловчее, коварнее. И чем дальше ты заходишь в своих намерениях, чем сильнее жаждешь исполнения мечты, тем скорее повстречаешь такого человека. Их мысли сошлись, они подумали об это одновременно, огонь в их душах разгорелся сильнее, обращая все сомнения и страхи в пепел.

Джури отвернулся. Помедлив немного, он размеренным шагом покинул зал, понимая, что до конца тоя осталось совсем немного, и он может позволить себе эту вольность. На выходе к нему присоединился Сакай, держась чуть позади. Джури шел, не оборачиваясь, и в голове его осталась только одна мысль - он должен победить.

- Ну и пиршество! Столько еды! Приготовлена так себе, но что ждать от каганата… Хорошо хоть, съедобна. Хотя, пахлава* была не так уж и плоха, - рассуждал Сакай, когда они оказались в покоях. - Каганатцы, как по мне, еще большие дикари, чем горцы. Одно слово - деревенщина, от низу до верху.

- Мне казалось, ты не жалуешь горцев.

- Взгляды меняются, - пожал плечами Сакай. - Может, они не так уж и плохи. Ты же в них что-то разглядел. По крайней мере, в одном из них, - умильно улыбнулся он. Джури поднял ладонь, показывая, что не желает разговаривать на эту тему. Затем открыл свой сундучок, доставая оттуда несколько полных пузырьков и один пустой.

- Что это?

- Успокоительные капли.

- Совсем уже нервишки шалят?

- Окажись на моем месте, вообще бы с ума сошел.

- А я и не на твоем.

- Благодари за это Святую Праматерь.

- Еженощно.Джури смешал по несколько капель изо всех пузырьков, чуть замялся, добавляя еще пару капель из крохотной баночки, зажмурился и залпом выпил горькую смесь. Затем тщательно вымыл руки, ополоснул лицо и уставился в окно. Сердебиение постепенно успокаивалось, голова становилась яснее, гнев отступал. Он вспомнил опийные заведения своей родины и понял, почему они пользовались бешеной популярностью. Вообще, в последнее время он понял слишком много вещей, и его мозгу необходима была подпитка, чтобы со всем этим пониманием разобраться.

- О чем ты говорил с Раминой? - поинтересовался Сакай, доставая из своих бездонных карманов финики и крошащийся хворост.

- Она пыталась прощупать меня на момент боязни. Или просто узнать, чем дышу. Она ждет, чем кончится дело, и, держу пари, сгорает от нетерпения и трясется от ужаса одновременно.

- На чьей она стороне?

- Должна быть на нашей. Но я не был бы в этом слишком уверен. Дрожь в пальцах прошла. Дыхание становилось глубоким. Чувствительность исчезла, эмоциональный налет как ветром сдуло. Джури прикрыл глаза, и вместо обыденного калейдоскопа образов и обрывков фраз не было ничего, кроме зияющей черной пустоты. Цепочки событий выстраивались в четкие ряды. Думать о Сойке не хотелось, просто потому что эти размышления не могли быть полезными. Джури знал, что через час или около того он захочет спать, и сон этот будет спокойным и глубоким. Подумал о том, что надо обратиться за помощью к духам. Они смогут дать ответы на некоторые вопросы. Затем подумал о покушении на царицу.

- Ты же был во дворце, когда напали на Шерин? - спросил он у Сакая.

- Я уже сотню раз рассказывал тебе это, - вздохнул он. - Был. Я мирно спал в своей каморке, и также как и ты услыхал колокол. Когда выскочил, все бегали с факелами и суетились. Преступника так и не нашли, предположительно, он спустился по стене и был таков. Я побежал к тебе, но тебя в покоях не было, а когда ты вернулся и испачкал весь пол в грязи, которую, между прочим, я потом оттирал, все уже начали успокаиваться. Хотелось бы увидеть лицо Даичи, когда он узнал, что его план провалился!

- Не провалился, - вдруг выдал Джури.

- Что?

- Его план не провалился. Даичи не нанял бы бестолкового убийцу. Это была имитация покушения. Настоящее случится совсем скоро.

- Но… Зачем?

- Хиро, - Джури закусил губу, начиная мерять шагами комнату. - Хиро теперь при ней неотступно, он не покидает ее ни на минуту. Значит, именно он ее убьет. Надо было приблизить его к ней сильнее, а он единственный, кому она доверяет.

- Так ли уж доверяет? Неужели…- Именно так, - перебил его Джури. - У нее есть то, чем она его шантажирует.

- Что?

- Не что, а кто.

- Кто?

- Не знаю. Но об этом знает Даичи, и крутит им также. Они пытались склонить его на свою сторону, тогда, в саду. Казки говорил что-то про его слабое место, о котором много кто знает. И сам Хиро говорил, что защищает того, кто ему дорог.

- Насколько я знаю, у Хиро никого нет. Когда-то давно была сестра, но она умерла, а родителей, вроде бы, и не было никогда. Они были, вроде как, сироты.

- Сомневаюсь, что это родственники.

- Думаешь, у Хиро есть женщина? - они переглянулись и расхохотались. Воображение прекрасно рисовало образ Хиро, который машет мечом. Или скачет на лошади. Или стоит изваянием позади царицы. Образ, когда он бережно сжимает девичью ладонь не вызывал ничего, кроме смеха.

- А представь, у него в Семирьечье жена, - хмыкнул Сакай. - Вот не повезло!

- Отчего же?

- Если ее не убьют стражи царицы или Даичи, то раздавит своей тушей сам Хиро! - и они снова загоготали.

- Да уж, женитьба вряд ли для него, - заявил Джури.

- Думаю, женщины ему тоже доверием не отвечают, - поддакнул Сакай. - Хотя мне и жаль его руку: бедняжка, уже много лет его единственная любовница. И та нынче нефункциональная. Джури застыл. Широко распахнутыми глазами он уставился на Сакая, и во взгляде его не было веселья.

- Рука, - прошептал он.

- Ну да, та, что опытная и всегда наготове. И которую не пугает его мрачная морда.

- Откуда у Хиро этот порез?

- Не фнаю, - набитым финиками ртом ответил Сакай.

- Он на левой руке. Судя по тому, что он ей может шевелить, порез неглубокий, но также судя по повязке - длинный.

- Фсе так.

- Джури усмехнулся, скрещивая руки на груди.

- Никогда бы не подумал.

- Фто? - Сакай звучно сглотнул. - Что опять ударило тебе в голову? Джури чувствовал себя так, будто ему действительно что-то ударило в голову. Всплывали обрывки фраз, имеющих отношение к его догадкам, замечания, голоса и выражения лиц. Чем больше он думал об этом, тем сильнее убеждался в правильности направления своих суждений.

- Маса. Это все из-за Масы, - пояснил он. Натолкнувшись на непонимание Сакая, он начал рассуждать вслух, обличая свои мысли в слова. Они зазвучали логично и стройно. - Мой учитель, пленник рода динлинов. Шпион, что служил Семиречью, а после - Даичи, передавая ему всю информацию обо мне. Целитель-калека, с иссохшейся левой рукой, предплечье которой пересекает шрам от перерезанных сухожилий.

- Шрам… Точь-в-точь, как порез Хиро, - медленно проговорил Сакай.

- Именно. Только сейчас я вспоминаю, как часто Маса упоминал его. От него я узнал, что Хиро недоволен службой у царицы. От него же узнавал некоторые сплетни, что кружились вокруг короны. Откуда бы Масе их знать? Как бы он обзавелся клиентурой по части врачевания, тем более, среди знатных людей, если за ним, во-первых, постоянно следили, во-вторых, он так и остался пленником-врагом? Я думал, что стражники приставлены ко мне, но на самом деле было совсем не так. Хиро, вхожий в любой дом, первый щит вдовствующей царицы, а до этого - член личной охраны Даичи, находил ему пациентов. Может, даже, Хиро вовсе неспроста у нее на службе, и тоже передавал все распорядителю. Передавал до момента, пока она об этом не узнала. А потом узнала о Масе.

- Святая Праматерь… - прошептал Сакай. - Когда в следующий раз я буду жаловаться на жизнь, напомни мне, что я не Хиро, и я начну скакать от счастья.

- Думаю, Даичи приказал Хиро убить ее. И организовал имитацию покушения, чтобы внести еще большую смуту. Люди еще не отошли от истории с пропавшей печатью, все косятся друг на друга и подозревают каждого из своего окружения. Кто-то думает, что это горцы, кто-то, что каганат.

- И никто из них не прав.

- И либо она не знает об этом, либо знает, и верит, что Хиро ничего ей не сделает, а только защитит.

- Почему?- Потому что в противном случае она убьет Масу.

- Но ведь если он ее не приговорит, то Масу убьет Даичи?

- Или сделает хуже, чем просто убьет. Да, все так.