Глава 5 (1/1)

Почувствовав взгляд, я поднял глаза и на мгновенье замер. Сердце, казалось, было готово выпрыгнуть из груди, но усилием воли я выдавил из себя коронную безразличную улыбку. Брат, заметив мое секундное замешательство, хотел было оглянуться, но я, сжав его бедра, резко потянул на себя, прижимаясь к губам и заглушая крик боли. Я впервые вошел в него и сделал это грубо и безжалостно. Проклиная себя за неизбежную боль, которую причинял брату, я начал двигаться, беспрестанно лаская его тело. Из его глаз брызнули слезы, но он даже не пытался меня оттолкнуть, скорее наоборот, прижимался ко мне, словно боясь, что я могу уйти. Так ты выражаешь свою любовь? Внезапное осознание этого не принесло ничего, кроме боли: дикой и непрекращающейся. А я, как последний дурак, хотел видеть его мучения, отомстить за то грязное чувство, которое он во мне пробудил.

Выражение его лица изменилось. Теперь он лежал совсем тихо, прислушиваясь к новым ощущениям. Облегченно вздохнув, я вошел глубже, удовлетворенно слыша, что в его стоне больше нет боли, осталось лишь наслаждение. Еще мгновенье — и он робко начал двигаться мне навстречу, шля к чертям все мое самообладание.

Брат откинулся на стол, выгибая спину и часто дыша, зная, что это означает, я ускорил свои движения, доводя нас обоих до несравнимого ни с чем экстаза. Мне было нелегко стоять, ноги отказывались слушаться, а дыхание – восстанавливаться. Он дышал так же тяжело, устало прикрыв глаза. Увидев его таким, я снова и снова, с каждым глухим ударом сердца, влюблялся все сильнее…

Я собрал с пола его одежду и помог одеться, понимая, что он не в состоянии двигаться самостоятельно. Взяв его на руки так, чтобы ему было удобно, я понес брата в свою комнату. Эйфория медленно отступила, на её место пришло уже ставшее привычным состояние угнетенности. Тут же затараторила совесть, обвиняя мою несдержанность и беспечность. Теперь, когда ситуация повернулась не в лучшую сторону, даже чувства пришли в смятение. Все мои попытки оттолкнуть от себя брата показались глупыми, даже смешными, к тому же, появилась еще большая проблема, о которой я не собирался ему говорить.Едва услышав мерное, сонное дыхание, я тихонько выскользнул из комнаты. Сколько не тяни, сколько не думай, а ситуация без вмешательства лишь усугубится.Перед глазами стоял образ бледного, словно мел, паренька, наблюдавшего за нами из-за угла кухни. На его лице было столько противоречивых эмоций, что меня пробрала дрожь. Он видел все, от начала и до конца, а я даже не думал останавливаться. Да и был ли в этом смысл, если он уже видел достаточно, чтобы сделать верные выводы. К тому же, остановиться означало позволить брату увидеть, что нас застали.

Было лишь одно «но», которое мучило мои мысли. Почему же он не убежал, хотя и встретился с моим взглядом, почему досмотрел все до конца, и ушел лишь тогда, когда я помогал брату одеваться? Я слышал тихие шаги на лестнице — значит, он зашел в комнату брата и сейчас ждет там. Почему-то я был уверен, что ждет он именно меня?Дверь открылась с тихим скрипом, и парень, нервно вздрогнув, уставился на меня. По его лицу я понял, что разговор будет не из простых.— Как вы могли? Вы же братья, – Прошипел он, вскакивая со стула – Это же извращение!Я спокойно смотрел в искаженное злобой лицо, удивляясь, что вчера посчитал его милым.— Да, ты прав. Я извращенец, соблазнивший собственного брата, – Я облокотился на стену, с вызовом смотря на него – Но ты ведь ничем не лучше. Тебе ведь понравилось то, что ты увидел? Возбуждает, не правда ли? Наблюдать, как сливаются воедино те, кто изначально был единым целым?Его лицо полыхнуло и покрылось алыми пятнами.— Ты больной, псих! – Он заметался по комнате, явно что-то обдумывая – Я расскажу о вас! Все равно вы не будете вместе!

Сказав это, он явно не ожидал настолько бурной реакции. Я в несколько шагов преодолел расстояние между нами и схватил его за тонкую шею.— Поверь, мне безразлично, что ты думаешь или говоришь обо мне, – Я сдавил его горло сильнее – Но если причинишь боль ему, я убью тебя, понял?Оттолкнув его в сторону кровати (дабы не наделать шума), я наблюдал, как он пытается отдышаться, жадно хватая ртом воздух. Во мне полыхала злость, которую я не мог обуздать. Мне правда все равно, что скажут другие, но вот брат — совсем другое дело. Я всегда был одинок, поэтому у меня нет того, кого я могу потерять. Он же потеряет все. Поэтому я не могу допустить огласки.— Ты не посмеешь меня тронуть, — Он выглядел напуганным, но отступать, похоже, не собирался.— Скажем так: что же ты хочешь за свое молчание?Я почему-то был уверен, что он клонит именно к этому, и не ошибся. Вот только, услышав его ответ, я, откровенно говоря, впал в ступор. Этого просто не могло быть! Он, наверное, просто перенервничал, ну или я не так понял! Хотя нет, он вполне отчетливо сказал: «Тебя»И меня он называет больным? Да ему самому пора лечиться, если после того, что он увидел, он продолжает меня хотеть.— По-моему, у тебя навязчивая идея, – Мой голос слегка дрожал. Пожалуй, впервые я дал своим истинным эмоциям выйти наружу – Обратись к психологу!Коми, не обратив никакого внимания на мою реплику, схватил меня за руку, притягивая к себе. Он словно знал, что я не буду противиться.

Я просто сдался. Хочешь целовать меня — целуй, хочешь овладеть мною – овладей. Словно безвольная кукла, я лежу в его объятьях, не ощущая ровным счетом ничего.Он склоняется надо мной, прося поцелуя. Ну уж нет, делай, что хочешь, но моей инициативы ты не дождешься, к тому же, сегодня я уже потратил много сил.

— А не заигрался ли ты, друг мой? – Я с трудом узнал его голос. В нем не было ни обычной мягкости, ни сдержанности. Он стоял, придерживаясь за косяк двери, видимо, ему было больно, но он не хотел этого показать. Парень замер и со страхом посмотрел на моего брата. Боже, у него даже руки затряслись! — Кажется, я вчера дал вам шанс поговорить, но ты, словно девочка, прибежал в слезах.

Он столкнул с меня Коми и помог подняться. Я чувствовал его огромную силу: и физическую, и духовную. Передо мной стоял как будто другой человек, которого я совсем не знаю. Эй, куда делся мой миленький брат? Или теперь с потерей невинности и характер резко меняется?— Теперь он принадлежит мне, – Брат демонстративно обхватил меня за талию – И я его никому дарить не собираюсь! Ну а насчет твоих пустых угроз… – Он улыбнулся ледяной улыбкой, от которой исходила самая реальная угроза – Ты же знаешь, какую жизнь я могу тебе устроить…Побледнев, парень переводил взгляд то на меня, то на бывшего, я так понимаю, друга. Пробормотав что-то вроде: «Извините меня», он вылетел из комнаты, и через минуту дверь в прихожей с грохотом закрылась.Я сидел на кровати моего брата, а брат, в свою очередь, сидел на мне. Его голова лежала на моем плече, а взъерошенные волосы щекотали мои губы. Он сидел совсем тихо, обхватывая ногами мою талию, и лишь иногда жаловался на боль в пятой точке.

— Может, прекратишь ныть? Уже достал! – Я потянул его за прядь волос, заставляя смотреть в мои глаза – Сам хотел, чтобы я тебя трахнул, так о чем теперь речь!— Твою мать, в следующий раз я сам тебя отымею! – Брат облизнул свои губы и, сглотнув, потянулся к моим – Хотя нет, мне понравилось…Он впервые поцеловал меня сам, не потому, что я его заставил, а просто потому, что захотел этого. И мне неважно, нежный он, грубый или робкий, от этого я не стану любить его меньше. Просто сейчас я счастлив, пусть даже счастье это будет недолгим, пусть от нас отречется хоть целый мир, но ничто не заставит меня отречься от этой любви.

Мы — два эгоиста, которые рвутся слиться воедино, и неважно, что для этого нужно опуститься на самое дно. Пока мы вместе, это не страшно.