34. Главное-быть собой (1/2)

На острове появился новенький-японец Сё. Он был не согласен с правилами, и посмотрел вверх. Словно, с неба сходила краска, и оно становилось серым, а потом вновь приобретало цвет.Сатоши теперь обучал Тимура своей технике боя на двух мечах.Утро следующего дня встретило ребят привычной ранней побудкой громогласным голосом Шинджи, который созывал всех на тренировку. Быстрый завтрак, состоящий из бутербродов с красной икрой, — и вот они уже стоят друг напротив друга, вскинув деревянное оружие, готовые спарринговаться.

Итак, Тимур снова нос к носу оказался с Сатоши. Он встал напротив, они поклонились друг другу — обязательный жест, к которому Тим уже привык.

Клим, проходящий мимо, удивленно поднял бровь:— Сатоши никогда и никого не учил этой своей технике, хотя многие просили. Я, например, — в его голосе явно слышалась зависть.— Ты чего, Клим? Я попросил, он учит. Очень хочу вернуться домой, а для этого мне надо хотя бы выжить.— Ну... постарайся, — сказал Клим и, как-то ссутулившись, побрел дальше,будтотаща на плечах тяжелый мешок. Им здорово вчера досталось на Южном мосту, где пришлось отбиваться от целой оравы вчетвером, пока остальные не подоспели на помощь. Ноо никто не погиб.— Аригато! ("Спасибо" — япон.) — поблагодарил Тимур Сатоши за урок, все-таки такая техника была полезной.

— Иэ, ("не за что" — япон.) Тиму, — откликнулся тот и ушел на Северный мост. Тимур, Клим, Арато, Рису и новенький Сё оказались на Западном, снова с отважными итальянцами и Ваней, которого он уже несколько дней не видел и даже начал волноваться, как он. Он был в порядке и выглядел отлично.

— Привет! — вскинул он руку, улыбнувшись Тимуру, — у вас новенький?

Арато явно не понравилось то, что незнакомый мальчишка с десятого острова ему улыбается. Этому мрачному японцу было уже, наверное, лет шестнадцать, и он относился ко всем с большим подозрением.Ваня не обратил на недовольство Арато никакого внимания.

— Как ты? — спросил он, и в голосе читалось искреннее соучастие.Тимур усмехнулся и ответил довольно-таки резко:— Тебе-то что? Нормально.

— Ага, — Ванька улыбнулся грустно и понимающе, так, что Тимуру разом стало стыдно, и он просто отвернулся.

— Да не, Тимка, не отворачивайся. Я все понимаю. Ты молодец, что можешь так.

— Как?! — не выдержав, он сорвался на крик.

— Да никак, забудь, — тепло улыбнулся собеседник и подмигнул. Это было уже слишком. Японцы могли подумать, что Тимур с ними в сговоре, поэтому они подмигивают. Арато, кажется, и так уже подумал нечто подобное. Его бешеный взгляд исподлобья говорил сам за себя.

Клим сидел, прислонившись к перилам моста, и никак не реагировал на диалог, хотя был тут единственным, кто мог понять речь.

День тянулся медленно, невыносимо медленно. Общаться было не с кем: японцы Тимура не понимали, как и он их, а Клим совсем замкнулся в себе.

К вечеру (Тимур уже хорошо усвоил, что все неприятности происходят вечером), когда мосты еще не сошлись, но солнце уже клонилось к закату, итальянцы внезапно атаковали. Ребята абсолютно не ожидали ничего подобного. После прошлых стычек нападающие выглядели абсолютно измотанными, и Шинджи не зря отправил сюда новенького после вчерашнего его приключения. И то выставил сюда пятерых, в то время как на мостах обычно дежурили трое-четверо. Значит, боялся. Значит, не зря.

Мальчишки десятого острова атаковалисосредоточенно, с какой-то несвойственной им свирепостью. От их замка сбегались другие, видимо, оголив уже готовые разойтись мосты. Бежали мальчишки и девчонки, старшие и совсем малыши. Они решили пойти ва-банк.

Но их было всего пятеро, что они могли сделать?

Пока подавали сигнал при помощи осколка зеркала, ловя последние лучи закатного солнца, потеряли драгоценное время.

Надо отдать должное Арато — он сражался очень достойно. Хаято стрелял из своего смертоносного лука, и атакующие как подкошенные падали на серые камни острова, раненые или мертвые.Тимур в ужасе смотрел на происходящее, не в силах пошевелиться, на кровь, на крики и скрещенные стальные мечи. Он понимал, что мне придется вступить в бой, придется защищать свой остров.

Подмога пришла слишком поздно. Они потеряли Арато, Тим был сильно ранен, как и лучник Хаято. Клим отделался парой царапин, но было видно, что это далось ему нелегко.

Сатоши налетел на врагов маленьким ураганом, вихрем, сметающим все на своем пути. Его два меча рубили направо и налево, волосы слиплись от пота и крови, на грязном лице — никаких эмоций. Шинджи, Шин... они все были здесь, все пришли на помощь. И они сминали итальянцев до самого замка, не заметив, что мосты стали расходиться.

Они ринулись назад, торопливо отступая, поддерживая друг друга по мере сил.

Внезапно Тимур остановился. Иван. Он лежал посреди моста, нелепо раскинув руки, замерев на розовых камнях. Тим присел рядом, прижимая скомканную футболку к своей ране в плече, из которой хлестала кровь.

Ваня был еще жив.

— Что же ты... так... — невольно вырвалось у Тима.

Он засмеялся хрипло, захлебываясь собственной кровью:— Как, Тимур?.. Главное остаться собой... — прошептал он еле слышно, — слышишь, Тимка... главное, оставайся собой...

Его взгляд замер, а Тимур понял, что на него смотрят оставшиеся в живых французы, а ребята с его острова очень далеко. Да и вообще мосты начали расходятся.

Они не спешили его убивать, эти мальчишки и девчонки. Их осталось всего четверо, и они сиротливо прижимались друг к другу, в их глазах застыла полная безнадежность. Они знали, что завтрашний день им не пережить. Слишком лакомый кусочек для всех остальных.

Тимур молча поднялся, превозмогая боль, и пошел от них прочь. Тогда его не волновала их судьба.

Тогда он уже разучился быть собой, а снова научиться не получалось.

Половинки моста стремительно расходились, и он с отчаяньем смотрел и понимал, что ему не вернуться домой. Когда он стал думать об Острове Тысячи камней, как о доме, он не знал, но сейчас хотелось обратно.

Клим протянулладонь, и Тимур умудрился за нее ухватиться здоровой рукой. Клим, Шинджи, Рису, Сатоши вытянули его на свою сторону. Рису принялся деловито разматывать мазь, Тимур же просто лежал, глядя на их лица, и думал, что очень рад их снова видеть, несмотря ни на что. Вот только одного лица он не видел.

— Где Сё?— Погиб, — коротко ответил Клим, прикусив губу.