времена меняются (1/2)

?Брось клинок и смой кровь

со своих рук, Ромео?.*Мои глаза распахнулись тогда, когда я почувствовал, что задыхался. Словно тонул и вода стремительно заполняла мои лёгкие. И я правда тонул — мне пришлось быстро вынуть голову из-под воды, глубоко вдохнув ртом воздух и распахнув глаза.Стоп, нет. Это не вода. Вода не пахнет так. У воды не металлический привкус.Я был в ванной. Полностью голый в ванной, полной крови. От осознания этого я поднял руки и взглянул на запястья — нет, нет, эта кровь не моя.

Но чья тогда?

Это пугало даже больше.Я чувствовал, как кровь противно стекала с волос на шею, плечи, спину, руки, и от этого меня воротило. А запах, запах крови, да ещё и не моей, блять... Я потёр глаза и лицо руками, буквально подорвался с места и, едва не поскользнувшись, вылез из ванны, босиком ступил на холодный кафель, вытерся первым попавшимся полотенцем. Но даже так я не мог избавиться от мерзкого ощущения тёплой крови на себе.

Взглянул на себя в зеркало. Это я, всё такой же я. Взъерошенный, напуганный, с каплями крови, стекавшими по впалым щекам. Казалось, моя худоба перешла в болезненную стадию, а бледность стала нездоровой. Глаза... Будто неживые. У меня не такой взгляд. Это я, но в то же время и не я.На старой стиральной машинке лежала какая-то одежда — судя по всему, моя, — и я тут же натянул её на себя. Всё ощущалось таким чужим, грязным, не моим.

Блять, что происходит?

Где я вообще?

Я открыл дверь и вышел из ванной. Темно. Тихо. Слишком тихо. Пугающе. Как в фильмах ужасов, перед моментом, когда должен выскочить какой-то монстр с желанием кого-нибудь сожрать...

Только почему-то в этот момент мне показалось, что этим самым монстром был я.— Эй? — позвал я, оглянувшись по сторонам. Я был в небольшой квартире. В чьей — без единого понятия. — Себастьян? Энди?!Никто не отзывался.— Эмерсон?! — крикнул. В ответ снова молчание. Мне это не нравилось. Не просто не нравилось — это увеличивало панику, родившуюся где-то в груди, что сдавливала моё сердце и поражала лёгкие.Я повернул налево, толкнул приоткрытую дверь. Кухня. Маленькая, незнакомая мне кухня. К тому же, пустовавшая. Это ничего мне не дало.Вышел и повернул к комнате, что была напротив ванной. Я хотел заглянуть в другую комнату, но мой взгляд на секунду опустился на пол, и увиденное заставило меня замереть.

Из комнаты напротив, из-под двери, просачивалось пятно крови. Огромная лужа. Свежая, начинавшая впитываться в ковровое покрытие на полу.Сука.Я сглотнул, и, подавив страх, вставший поперёк горла, прошёл к двери. Дрожащей рукой нажал на ручку и зашёл в комнату.Встретили меня лежавшие по всей комнате, которая была большой спальней, мёртвые и уже посиневшие тела.Меня едва не вырвало.Тело брата лежало в противоположном конце комнаты и рассмотреть я его толком не смог; тело Энди осталось в сидячем положении на полу и спиной он прислонился к кровати. Его безжизненные глаза уставились куда-то в стену, руки и живот были изрезаны.

Я почти сразу перевёл взгляд на самое близ лежащее ко мне тело — тело Эмерсона. Рядом с ним лежал большой нож для резки мяса, острое лезвие которого было в крови. Рубашка Барретта была расстёгнута, на груди и животе виднелись глубокие порезы, и, кажется, были не хаотичными. Рискнув, я подошёл ближе и увидел, что... На его груди были вырезаны слова.Я опустился на колени рядом с ним и прочитал их.?Ты внутри меня?.Сглотнул. Блять, боже, как же... отвратительно и страшно. Больше отвратительно.

Я закрыл рот рукой, то ли в попытке подавить желание выблевать внутренности, то ли рвавшийся наружу сдержать крик. Дышать становилось труднее — меня накрывало.

В следующую же секунду мертвенно-бледная рука Эмерсона схватила мою, его голова повернулась, а глаза смотрели на меня. Смотрели в мою сраную душу.— Это ты сделал, — не своим голосом произнёс Барретт. Он буквально рычал и сжимал моё запястье всё сильнее. Как бы я не дёргался — бесполезно. — Ты, Ремингтон. Ты.— Нет, я... — Я не мог толком и слова вымолвить из-за паники. — Я...— Не волнуйся, ты всё равно следующий. — Губы Эмерсона скривились в жуткой улыбке, какую я не видел ни в одном фильме ужасов.Барретт толкнул меня, отчего я упал на спину. Я тщетно попытался отползти от него к выходу, встать не получалось: ноги не держали. Эмерсон достаточно быстро подполз ко мне, придавил руками к полу, чтобы я точно не сбежал, и уселся на меня сверху. В этот момент он был слишком сильным — несмотря даже на его комплекцию, у него не могло быть столько силы. Тем более, чтобы удержать сильно рыпавшегося меня, я ведь не пушинка.Я отчаянно пытался защититься, бил его по лицу из последних сил, но он будто не ощущал этого. Обхватил руками его шею и начал душить, приложив оставшиеся силы. Но он даже не дёрнулся. Я словно и не делал ничего вовсе.— Бесполезно. — Эмерсон прикоснулся ладонями к моей груди. — Скоро я тоже буду в твоих лёгких.— Нет-нет-нет, пожалуйста... — шептал я срывающимся голосом со слезами на глазах, не прекратив попыток вырваться. — Эмерсон... — В моём тоне слышалась мольба, но мои слова были для него пустым звуком.

Парень впился пальцами в мою кожу и надавил. Я почувствовал, как сломались мои рёбра, как они крошились внутри меня, и как он прикоснулся к моим лёгким.

Я не мог дышать. Я мог только смотреть ему в глаза сквозь пелену слёз, ощущать невероятную боль и умирать.

Он улыбался. Улыбался, как скалилось дикое животное.Резким движением Эмерсон вытащил из груди мои лёгкие. Боль усилилась, а сам я судорожно пытался хватать воздух.

Я слышал его смех, видел наслаждение в его глазах. Чувствовал, как на меня капала моя же кровь.Чувствовал, как я умирал.Но почти в ту же секунду почувствовал, как сделал глубокий шумный вдох и открыл глаза.Я сел на кровати и хотел уже встать в непонятном желании сорваться куда-то, убежать подальше от всего настигнувшего ужаса, но меня остановила чья-то холодная рука. Когда мозг встал на место, я увидел сидевшего рядом со мной Эмерсона. Недавно проснувшегося, сонного, растрёпанного. И разбудил его, видимо, я.— Ты чего? — спросил он, заглянув мне в глаза.

— Н-ничего, — выдал в ответ только спустя несколько секунд, слегка заикаясь. Дыхание было быстрым и рваным; я чувствовал, как по вискам стекал пот.