Второй пункт кодекса (1/1)

В ?Aston Park? сегодня очень тепло. Пахнет весной, на улице уже почти пятнадцать градусов?— и Осборн гоняет в латаной-перелатаной отцовской джинсовке. От нее пахнет бензином и чем-то химическим, от самого Осборна?— терпким мужским одеколоном. Тони знает, что он купил его на первый гонорар с альбома, а до этого от него вечно воняло каким-то дерьмом и застарелым куревом и почему-то?— молоком. Тони теряется во всех этих запахах, от долгого сидения в студии у нее кружится голова?— но она ощущает себя самым счастливым человеком на свете.Не надо думать ни о чем. Просто прогуливаться по парку после записи вместе с Джоном, слушать его охуительные истории про то, как в пятнадцать он украл пластинку из музыкального магазина, сидел на толчке и представлял себя пятым членом ?Битлз?, и просто наслаждаться жизнью. Хочется вдыхать запах вербы, хочется гладить руками маленькие лапы растущих елей в парке, хочется держать Осборна за руку и прикрывать глаза от удовольствия. И?— мороженого.—?Хочешь мороженое? —?кажется, он читает ее мысли. —?У меня, вроде, завалялась пара пенсов.—?Я могу заплатить за себя сама, Осборн,?— Тони высоко поднимает нос. —?Я же не нищенка.—?Тони,?— Осборн всегда так смешно злится.В такие моменты он краснеет, сжимает кулаки?— но Тони прекрасно знает, что Джон никогда в жизни не дрался, предпочитая поднимать руки вверх или давать драпака. Когда он злится, то становится похож на маленькую сердитую девчонку из японских мультфильмов, которые сам же и смотрит утром по телеку во время завтрака,?— и ее рука сама тянется к его волосам, чтобы их взъерошить, и щеке, чтобы мягко потискать.—?Если мужчина предлагает тебе купить мороженое, это не значит, что ты нищенка. Это значит, что я хочу, чтобы ты порадовалась.Это была их первая совместная прогулка, которую Тони упорно не признает свиданием. Не прогулка всей омерзительной четверкой?— вонючка, хиппарь, инвалид и идиот,?— не грязный скомканный секс перед репетицией, не полная ругани ссора. Нет. Просто идиллическая прогулка, как и положено у мужчины с женщиной.Отношения с Оззи?— первые отношения Тони с мужчиной за эти долгие четыре года?— сформировались случайно. Сначала они начали жить вместе: так совпало, что Тони нужно было срочно свалить от родаков, а Осборн как раз подыскивал себе новое жилье подальше от Лодж-роад и криков своей матери, старой кошелки. Квартира где-то в заднице Бирмингема?— зато двадцать минут до звукозаписывающей студии?— была как раз кстати, да и квартплату они вдвоем вытягивали настолько, что даже оставались деньги на еду, пластинки и сигареты.Проблема Осборна состояла в том, что он был отвратительным соседом. В то время, когда Тони только-только начинала просыпаться, он клевал носом и говорил, что хочет спать, а когда она засыпала, Осборн уже был на ногах и шарахался по кухне, гремя посудой так, что Айомми непременно просыпалась. Осборн разбрасывал носки, занашивал до серо-желтых пятен свою единственную голубую рубашку, разговаривал во сне и заваривал омерзительный кофе.Осборн был отвратительным соседом, но рядом с ним не покидало чувство… умиротворения? Они переспали на следующую же ночь, особо этого не планируя. А потом еще раз. И еще. Осборн нравился Тони тем, что не лез к ней в душу, выливая на нее все свои психологические болячки и используя ее в качестве бесплатного психотерапевта?— нет, он всегда был весел, всегда шутил и всегда занимался чем-то особенно идиотским так, что у Тони на лице невольно появлялась улыбка.Они редко разговаривали?— о чем могут поговорить человек, профессионально занимающийся музыкой, и дислексик без определенной цели в жизни, который еще и отсидел в тюрьме? В основном, их отношения?— если это, конечно же, таковым являлось?— ее устраивали, и сводить их к чему-то серьезному Тони не желала.Однако Осборн все утро вел себя странно. Пытался спрашивать, как у нее дела, что ей снилось. Тони почти честно ответила, что ничего: не хотелось посвящать Джона в подробности очередного длинного, темного, душного и мокрого сна с Маргарет в главной роли. Приготовил ей кофе: такой, как она любит, исключительно черный, растворимый, крепкий и без капли сахара, чей вкус отдавал явным металлом немытой сковородки,?— зачем-то надел ее футболку, черную, на три размера больше, в которой выглядел, как педик. А вечером, после репетиции, еще и позвал ее прогуляться.Произошло это все весьма странно. Тони только-только отложила гитару и принялась отключать ее от аппаратуры, давая отмашку остальным. Оззи с выдохом сел на пол и прислонился спиной к стене, прикрыв глаза. Билли раскупорил очередную бутылку пива и с удовольствием к ней присосался: его можно было понять, ведь это была последняя репетиция перед долгим тяжелым туром по Европе, включавшим в себя выступление в зассанном клубе Гамбурга и поездку на раздолбанном ?Фольксе? по всем трещинам и ухабам английского Задрищенска.—?Ну, все, ребят, в понедельник, в это же время в этом же месте, с вещами,?— говорит Тони и закуривает.—?Пиздец,?— Билли устало потягивается, так, что у него хрустит спина. —?Восемь часов барабанить. Практически рабочий день. Видимо, скоро мой папка решит, что я наконец перестал страдать хуйней и нашел работу.—?Представь, какие большие бабки ты начнешь заколачивать. Представь себе огромный билборд, а на нем?— наши отвратительные рожи,?— гогочет Тони и закуривает. Она вдыхает в себ дым самого дешевого и самого крепкого табак, после которого долго ?дохаешь?, как последний туберкулезник. —?Девчонки толпами повалят.—?Кто о чем, а Тони о женщинах,?— бормочет Терри. —?Я, кстати, недавно прочел томик Пруста?— такой французский модернист?— и собираюсь написать по мотивам песню. Что-нибудь про человека, который страдает паранойей и не может влиться в русло обычной жизни…—?Да, да, Терри, мы поняли,?— отмахивается от него Осборн и встает на ноги.А потом вдруг подходит к Тони и берет ее за руку. Она так удивилась, что даже не двинула ему по лицу: запястье у него довольно тонкое для мужчины, а пальцы длинные и ледяные, будто он их только что вытащил из проруби. Хотя какая прорубь в мае?—?Слушай,?— Осборн… заикается? Ему неловко? —?Может, прогуляемся сегодня?—?Отличная идея,?— Терри высоко задирает нос. —?Я расскажу вам о Керуаке, а потом обсудим Стругацких и социалистический реализм, я как раз недавно сходил на одну выставку…—?Терри, съебись отсюда,?— рявкает Осборн (хотя рявкает?— для него слишком громко, скорее, пищит, как маленькая чихуахуа, которая боится даже собственной тени). Тони даже не знала, что он так может. Обычно Осборн просто сыпал своими незамысловатыми шуточками и кривлялся, будто клоун. —?Нет, Тони, только ты и я. Вдвоем.—?О, Оз, ну ты попал,?— Билли смеется так, что из глаз у него текут всамделишные слезы. —?Она пробьет тебе по ебалу, не успеешь ты сказать ?усилитель?.—?Усилитель.—?Слушай, а почему бы и нет,?— Тони слышит свой голос, и ей самой все это кажется очень и очень странным. —?Пошел нахуй, Билл. У меня, в конце концов, должна быть личная жизнь.Кажется, она сказала это назло Билли, потому что в последнее время Тони дико раздражали его тупые шутки про ее смерть в окружении кучи кошек. Или потому, что ее задрало то, что каждый видит в ней непонятно кого. Мужененавистницу? Злобную неуравновешенную желчную толстую тетку в теле девчонки? Тони не знает, но ее это уже конкретно заебало.С Осборном внезапно оказалось даже весело. Окольными путями он повел ее в парк не затыкаясь ни на минуту. Это было странно для Тони: обычно, когда она гуляла с парнями?— иногда даже ей бывает нужен легкий перепихон без ненужных обязательств,?— именно она говорила без перерыва. О риффах, о музыке, о скорой поездке в тур, первый в ее жизни, о ее возможной славе?— как только она замолкала, ее собеседник замолкал тоже, и они шли по пустой улице молча, как идиоты, и Тони физически ощущала эту неловкость.С Джоном такого не было: он говорил не потому, что хотел заполнить пустоту, а потому, что действительно хотел говорить. Он рассказывал всякие истории про тюрьму и зэков, пересказывал бородатые анекдоты про дерьмо, пердеж и члены, и Тони смеялась на всю улицу, не вымученно, из вежливости, а потому, что ей действительно было смешно.—?Твои родители случайно не цыгане? —?вдруг спрашивает Осборн. На щеках у него загорается румянец.—?Не. Мама?— итальянка, мы откуда-то с побережья, а папа здесь родился. А что?—?Если твои родители не цыгане, тогда откуда у них такая лошадь? —?гогочет Осборн, а Тони с ужасом понимает, что к ней только что попытались подкатить.Завуалировано и иронично, со смешинкой?— но попытались. Осборн уже держал ее за руку всю прогулку, и происходящее ей очень не нравилось.—?Слушай,?— начинает Тони. —?Наши с тобой отношения…Внезапно ей свистят вслед. Тони не оборачивается даже: привыкла за время, проведенное с Маргарет. Тогда, когда она была совсем соплюхой, им часто свистели вслед и предлагали всякое разное. Например, секс втроем. Или набить морду так, чтобы она покраснела и опухла, как воздушный шар.—?Слышь,?— к ним подходит четверо парней, крепких и явно пьяненьких. —?Девчонки, может, прогуляемся? Поболтаем, все такое.—?Я не девчонка,?— бормочет Осборн, моментально ссутулится и ускоряет шаг, тяня Тони за собой.Все это жутко начинает ее раздражать, и Тони останавливается.—?Иди своей дорогой, уебок,?— цедит она. —?И не лезь ко мне и моему парню.—?О, так он еще и твой парень,?— гогочут уебки. Один из них хватается за нож, наигранно-противно облизывая губы:?— Слышь, красавчик, девчонкой поделишься? Люблю брюнеточек. В постели наверняка огонь.—?Не твое собачье дело, какая я в постели. Пошел нахуй отсюда,?— спокойно говорит Тони и засучивает рукава кожанки. Лишь бы ее не повредить. Она отцовская, и он за нее две шкуры сдерет, если узнает,?— не посмотрит, что Тони уже за двадцать.—?Тони, пойдем, пожалуйста,?— тихо говорит Джон и тянет ее за собой. Уебки все смеются и смеются, и Тони не выдерживает.Со всей силы она бодает головой ближайшего к ней из банды, а потом прописывает двоечку в бороду так, что голова его откидывается назад. Толпа ахает, пока парень чуть не валится на пол.—?Ебнутая,?— стонет он, запрокидывая голову. Из носа течет кровь. —?Ты просто ебнутая сука, и девка твоя такая же. Чокнутая лесбуха. Таких, как вы, надо в клетках держать.—?Сколько раз тебе повторять, гондон,?— Тони вмазывает ему еще раз,?— он парень.—?Тони, пожалуйста, пойдем,?— канючит Осборн, и Тони выдыхает. Злость исчезает без следа, выплеснутая, как перекипевший чайник.—?Ладно,?— она улыбается и трясет ушибленной рукой. —?А вы, уебки, передайте другим: увидите меня?— идите нахуй. Не вашего поля ягода.Тони трясет ушибленной рукой, пока они идут до дома, и она старательно не замечает, как Осборн ездит ей по мозгам.—?Ты же понимаешь, что это было опасно? А если бы они на тебя полезли вчетвером? Мне надо было ментов вызывать? А если бы они не приехали? Ты хоть понимаешь, как я…—?Волновался? Не пизди, Осборн. За меня никто никогда не волнуется.—?Все не волнуются, а я волнуюсь,?— цедит Осборн. —?Как же иногда хочется тебе уебать, Тони, не представляешь просто. За то, что ты такая… такая.Тони трясет ушибленной рукой, пока дома Джон роется в аптечке и находит давно просроченные и убитые в хлам, но вполне рабочие пластыри. Он аккуратно проклеивает разбитые в кровь костяшки?— его дыхание холодное и пахнет мятой, длинные пушистые волосы щекочут кожу, и Тони страшно хочется его поцеловать, но она понимает, что никогда этого не сделает вне постели.Потому что это закон. Осборн поволочится за ней какое-то время и охладеет, а потом найдет себе спокойную и безотказную девчонку, с которой будет все просто и понятно. Девчонку, которая не будет защищать его от толпы гопников. Девчонку, которая не будет называть его уебком и пидором. Девчонку, которая не будет дергать его за волосы во времясекса при каждом удобном и неудобном моменте, вырывая из него всхлипывающие вскрики.Девчонку, которая будет простой и тихой, которая нарожает ему кучу маленьких Осборнов и будет вечерами дожидаться его у камина, пока он будет пропадать в пабе. А Тони? Что Тони? Она вновь и вновь будет оставаться одна, ведь это ее обязанность, возложенная непонятно кем и непонятно за что: любить давно ушедшего человека безо всякой возможности все исправить.Тони трясет и трясет ушибленной рукой, мечтательно слизывая кровь с костяшек, и даже не замечает, какими влюбленными глазами смотрит на нее Джон Майкл Осборн.Второй пункт кодекса Айомми: Айомми никогда не бьют просто так.