Глава 6 (1/2)
...Однако,так как на роль человека с трудной мужской судьбой претендую всё–таки я,то всё что останется мне — это выйти вперед,наклониться к людям (ближе других) и сказать:— Дорогие мои, бедные, добрые, полуживые...Все мы немного мертвы, все мы бессмертны и лживы.Так что постарайтесь жить — по возможности — радостно,будьте, пожалуйста, счастливы и ничего не бойтесь(кроме унижения, дряхлости и собачьей смерти,но и этого тоже не бойтесь).Черновик. Дмитрий Воденников.***— Раз.
Сережа натягивает Арсению шапку на глаза.— Два.Антон и Стас бросаются в рассыпную, ища укрытие.— Три.
Дима хватает Сережу за руку и прыгает со сцены, заползает под столик, прячась в ногах зрителей.
— Четыре.Импровизация пошла по пизде пару минут назад.— Пять.
Потому что Арсений.
— Потому что Арсений у нас дурак. Ты дурак же, ну.— Может шапку снимешь, — предлагает Антон, — а то как дурак?
— Я замерз, еще и простыл вчера. Надо хотя бы до вечера дожить, а там отосплюсь.— Там отосплюсь, блядь, можешь не беспокоиться, — Антон перебрасывает маленькую спортивную сумку с плеча на плечо. — Нахуя ты вообще приперся сюда?— Ты улетаешь надолго, я хотел проводить и попрощаться.— Проводил? Молодец. Пока.— Давай поговорим.
— В пизду разговоры, Арс. Ну вот чего ты от меня хочешь?— Для начала ты можешь не материться через каждое слово?
— При тебе, сука, не могу. Чего ты, блядь, хочешь, а? Хочешь, чтоб я остался?
Антон швыряет сумку на пол.— На пол, — орет Арсений.
Он стоит ближе к Оксане, и это очевидно, но бросается в сторону Антона, попутно словив пулю в плечо. Шаст получил бы ее в грудь, если судить по траектории.
Они оба падают на пол. Антон вжимает голову Арса себе под подбородок, пытается защитить его затылок и шею руками от разлетающихся осколков. Автоматная очередь проходится над ними еще несколько раз, разрывая в клочья тяжелые бархатные ткани открытого занавеса.Антон слышит, как умирает Оксана и поворачивает голову на звук, когда очередной стон обрывается выстрелом в сердце.— Закрой глаза, лежи и молчи.
— Закрой глаза, лежи и молчи, Шаст, голова трещит.
— Мы вчера пили?
Антон на удивление чувствует себя абсолютно нормально и не помнит ничего после десяти вечера.— Как видишь.
— Я вижу, что мы в твоем номере, прямо в твоей постели и… ты лежишь у меня на плече.— Серьезно? Тогда убери свои конечности и спи. Или хотя бы молчи.
— Ладно.Антон не двигается. Темные волосы щекочут сгиб локтя.— Арс?
— Да что?
Арсений разворачивается к нему, и Шаст впадает ступор, не ожидая увидеть чужое лицо настолько близко вне импровизаций на сцене.— Арс, зачем я тебя облизывал?— Там проводился конкурс с шотами, и выпить их надо было максимально странно. Ты плеснул текилу мне в лицо.— Не-е-ет. Как мне жить теперь?
— Как мне жить теперь? Как мне теперь жить?
Антон сидит на полу в осколках стекла, спиной к разбитому окну, пытаясь уйти в себя, отрешиться от реальности, которая не может быть правдой.
Сережа бормочет одну и ту же фразу больше пяти минут, с тех пор как пришел. Подошвы его ботинок проезжаются по мелкому стеклянному крошеву с отвратительным скрипящим звуком, заставляя Антона зажать уши руками.Идеальная симуляция, видоизмененный углерод во всем его технологическом величии.Антон гуляет по своим воспоминаниям незримой тенью, смотрит на разбитого Сережу и себя, покачивающегося вперед назад.— Как мне теперь жить? Что мне делать? Он умер, спасая меня. Я не могу в это поверить. Я не хочу в это верить. Не может быть. Нет.
— Нет, — говорит Арс, — я не прошу тебя остаться, это твоя жизнь, и я…
Антон начинает орать.— Не надо, молчи, пожалуйста.
— Молчи, пожалуйста.
Антон закрывает глаза.К ним подходят вплотную. Крови Арса достаточно, чтоб обоих посчитали мертвыми.— Эти уже дохлые.
Шаст получает тяжелым ботинком под ребро, и все силы уходят на то, чтоб не завопить от боли.— Там впереди трое просто контуженные — пристрели.Трое — Сережа, Дима и Стас.Арс скользит ресницами по коже горла и резко подскакивает, выхватывая автомат из рук человека, стоящего перед ним, пнув его под колено, ломая с ужасающим хрустом. Разбивает лицо другому, отбирая оружие, тот вряд ли успевает хоть что-то понять. Арсений прижимает его к себе, защищаясь от автоматной очереди, и стреляет сам, убивая всех террористов, находящихся на сцене.— Шаст, быстрее бери оружие и помоги остальным.Антон поднимает очухавшегося Стаса, Дима кое-как встает сам.
Позади не смолкает грохот — Арсений, оперевшись на одно колено, прицельно расстреливает всех, кто вообще поворачивается в их сторону.Сережа валяется без сознания, ему прилетело в голову — висок в крови.— Бля, Серый, — Антон подхватывает его под спину.— Уходим за кулисы, там есть запасной выход из ресторана, — Арс подбегает, помогая Антону тащить Матвиенко здоровым плечом.Они не успевают.
— Граната, — орет Стас.
Дима и Стас прыгают со сцены, и их относит к дальним рядам столиков.Арсений падает на пол, утягивая за собой Антона и Сережу. Сверху сыпятся осколки стен, ткани занавеса и металлические конструкции. Шаст получает по голове трубой. Свет и звук на секунду отключаются. Он открывает глаза, потому что Арс бьет его по щекам.— Вставай, Антон, поднимайся.Шаст дрожащей рукой показывает на ухо.
— Я не слышу, АрсАрсений молча ставит его на ноги, взваливает ему на руки Сережу и направляет в сторону лестницы со сцены.— Иди к Стасу, — читает Антон по губам.
— А ты?— А я… Господи Боже…
В глазах Арсения начинает искриться паника наполовину с истерикой.
— Шаст, беги.
— Что?
— Беги, блядь.
На сцену высыпают маленькие металлические пауки, быстро перебирая острыми лапками. Арсений проходится автоматной очередью по первым рядам и бросается к мертвой Оксане.Антон, пошатываясь, спускается со сцены и в ужасе видит прилетевшую гранату в десяти метрах от себя.Их с Сережей разбрасывает в разные стороны. Шаст врезается в столик и не может пошевелится, сознание уплывает, кажется, Дима тянет его за ногу дальше от сцены, где очнувшийся от удара Матвиенко поднимается, тряся головой, и идет к Арсу.— Уходи быстро, — орет Арсений, — это информационные вирусы.
— Что?
— Мы умрем без возможности восстановления по стеку.
— Арс! Арс!
— Ложись.Сережа стоит как олень в свете фар грузовика. И Арсений с Оксаной на руках разворачивается, оказываясь ровно по траектории выстрелов, направленных в Матвиенко, получает пули в ногу и живот.
Сережа успевает подхватить их обоих, а потом Арс пинает его со сцены. Стас дергает ничего не соображающего Сережу за столик, который они с Димой перевернули на манер щита.
Арс стреляет в шею Оксаны в упор, пытаясь уничтожить стек. Матерится, давя подбирающихся близко пауков. Отчаявшись, выдирает стек рукой и его бьют прикладом по голове.— Молитесь за неверного, твари без души, — религиозный фанатик поднимает Арсения за шею. — Огонь очистит его.Картинка становится двумерной. По отходит подальше, рассматривая детали.— Шаст, насколько я могу доверять твоим воспоминаниям?
— Относительно, я был не в себе, а дальнейшее вообще в тумане.
— Он знал про информационный вирус Сахарова, вас это не смутило тогда?
Антон потирает переносицу пальцами и промаргивается.
— Он в целом дохуя знал.Картинка вновь приходит в движение.
— Этот маф умрет в назидание остальным. Вы все умрете.
Арсения держат за горло. Не душат — показывают трофей. У него кровь из глаз, носа и рта. Маленький паучок вонзает в шею цепкие лапки и информационный вирус начинает выжигать сознание, убивает Арсения навсегда.Он кричит от боли. Антон не слышит, лишь видит раскрывшийся в беззвучном вопле рот.А потом сознание заволакивает темнотой. Дальше только суета и дикая качка, будто Антона уносит на волнах в глубокий синий океан.Синий как небо над головой, как остекленевшие глаза Арсения, все еще сжимающего в кулаке стек Оксаны, который ломает металлический паук, впившийся лапками прямо сквозь кожу.
Сережа трепыхается в руках военных, пытаясь пробиться к телу друга. Стас качается из стороны в сторону, закрыв рот ладонью, а Дима гладит голову Антона, лежащую на его ногах, и шепчет: ?Все хорошо. Все хорошо, Антон!?В абсолютной тишине.
В абсолютной тишине собственного дома Антон смотрит на экран, где Арсений улыбается ему с фотографии. Именно ему, высыпая на голову остатки перьев из подушки.— Тебя нет, — говорит Антон голограмме.
Арсений улыбается.Антон берет тяжелый железный куб — дебильный выбор дизайнера — с шатающегося столика и швыряет в экран, разбивая окно позади.Снежная вьюга заметает комнату белым ковром, снег болезненным блеском отражается в осколках стекла.— К вам Сереженька-пироженка, — оповещает умная система дома.Антон хохочет как умалишенный и идет открывать дверь сам.Матвиенко стоит на пороге, покачиваясь, с бутылкой в руках и выглядит страшно.— Привет, Шастун.
— Привет, Шастун-опоздун, — говорит Паша и обнимает его, — как долетел?— Нормально. Рад тебя видеть, ты вообще не изменился. Сколько тебе в этой оболочке?
— Тридцать два. А тебе?
— Двадцать один.— Ой-ой-ой. Теперь все можно, девственник.— Пока еще девственник…— Слышу девственника, — кричит Сережа на весь съемочный павильон. — Алоха, Шаст.— Алоха, Серый. Диман, привет. Безумно рад вас видеть.Поз хлопает его по плечу, Сережа пожимает руку.— А где наша графиня?Дима закатывает глаза.
— Действительно, что еще может интересовать опаздывающего на съемки Шастуна? Где графиня, конечно.— Ну да, ну да, идем мы все на хуй. В гримерке он, Шаст, — Сережа ржет.Антон в гримерку почти бежит, распахивает дверь, пугает девочек. Арс видит его в отражении зеркала и неловко подскакивает, роняя стул, на котором сидел. А потом Антон врезается в Арсения всем телом с объятиями, сминает ткань футболки под лопатками, перекрещивая руки за спиной. Арс обнимает за шею, утыкаясь подбородком в плечо.Они стоят секунд десять, пока Арс не начинает пытаться отойти, Антон прижимает его крепче.— Мы опоздаем.
— Без нас ничего не снимут, не беспокойся.Арсений обмякает.— Я скучал. Пиздец, как я по тебе скучал, — тихо говорит Антон.
Арс гундит куда-то в шею долгим ?у-у-у? и счастливо спрашивает:
— По мне? Именно по мне? Из всех...
— Из всех близких мне людей тебя я ненавижу больше всего. Ненавижу, блядь, — орет Антон.Арсений смотрит в пол, шепча:
— Как хорошо, что ты улетишь, и я исчезну из твоей жизни надолго, да?— Да.Картинка меркнет, и Антона с По выкидывает из видоизмененного углерода.— Извини, некоторые сцены я тебе показывать не хотел, но воспоминания фильтруются тяжело.По снимает гарнитуру и трясет головой.
— Не знал, что вы настолько отвратительно срались, со стороны вы выглядели хорошими друзьями, — он поджимает губы. — Друзьями, да?
— Мы были друзьями.— Шаст, как так вышло, что за столько лет вы не сошлись, не стали парой?
— Ему такое было не нужно, я теперь уверен.— Ну-ну.— По, призаткнись на секундочку.— Я всегда после виртуала хочу жрать. А когда я ем, я глух и нем.Антон машет рукой в сторону кухни.
— Иди, жри. Я на работу поехал.
— Пиздуй, женушка.
***
Первое, что Шаст видит, выбираясь из такси на крышу небоскреба, принадлежащего ТНТ, это сложенные за спиной черные крылья.
Посланник курит очень вонючую сигарету, и все пространство вокруг него в ужасном зеленом дыму.— Давно не курил в этом теле, — он закашливается, — хотите?— Нет, — заторможенно отвечает Антон, глядя в хмурое квадратное лицо, — я свои, с вашего позволения.Крылатый хмыкает. Шаст прикуривает и затягивается посильнее, предчувствуя неприятный разговор.— Я хочу задать вам пару вопросов, — говорит посланник, — конфиденциально, без руководства, вы понимаете?
— Давайте.
— Зачем вам информация с серверов ООН? Она нужна именно вам, Александр По лишь мелкий посредник.— Хотел узнать о жизни своего друга чуть больше, — честный ответ на самом деле.
— Узнали?— Да.
— Вы собираетесь что-то с этим делать?
— Что я должен с этим делать?
Посланник закатывает глаза.— Не знаю. Совершать необдуманные поступки, например. Ваш друг их совершал, для него все закончилось плохо.— Его убили из-за этого?
— Насколько я могу судить, его убили из-за поправки шестьсот пятьдесят три. По вашим глазам вижу, вам нужна была именно эта информация.Антон молчит.
— Наказать его убийцу вы не сможете, он уже давно мертв безвозвратно. Как и ваш друг.— Во время теракта погибло больше сотни человек без возможности восстановления по стеку. Я не могу поверить, что ради одного…— Антон Андреевич, — посланник вздыхает, — по моему приказу истребляли целые планеты, вы хотите, чтоб я удивился смерти сотни людей? Его убили грязно, да. Но ведь никто очень долго даже не пытался искать истинную причину теракта. Вы вот задумались только спустя сто пятьдесят лет.Антону хочется выблевать все свои внутренности под ноги посланнику. Вязкая слюна жжет горло отвратительным привкусом сигарет и желчи.— Я надеюсь, что не слишком сильно расстроил вас. Вы маф и уже должны понимать: человеческая жизнь ничего не стоит.[1] Антон Андреевич, разве вы этого так и не поняли? Вам ведь столько довелось повидать. Сама по себе человеческая жизнь не стоит и гроша. Машины нужно произвести. Сырье нужно добыть. И то и другое стоит денег. Но люди? — он презрительно сплевывает. — Людей всегда можно достать столько, сколько надо. Они размножаются словно раковые клетки, хотите вы этого или нет. Людей изобилие. С какой стати им иметь цену? Вы знаете, что дешевле нанять живую шлюху, чем установить и запустить эквивалентный виртуальный формат или купить андроида? Реальная человеческая плоть стоит меньше, чем машина. Эта истина — аксиома наших дней.
— Я так не думаю.
— Сколько людей вы убили своими руками?
— Я не знаю.Посланник смеется.
— Не знаете или не можете посчитать?Антон затягивается, давая себе немного времени перед ответом.— Я работал в полиции больше семидесяти лет. На моих руках много крови, я не отрицаю.— Это хорошо. Тогда просто примите информацию о смерти вашего друга и отпустите его. Сложно, но вам придется, иначе…
— Иначе вы меня убьете?
— Нет. Иначе вы рехнетесь. Сойдете с ума в попытках оправдать самого себя.
— Я не виню себя.
— Не лгите, — посланник тушит сигарету о перила и выкидывает вниз. — И еще, Антон Андреевич, никто не собирается вас убивать, вы не сделали ничего плохого. Скорбь не преступление.
— Значит у нас с вами нет никаких разногласий? — спрашивает Антон.
— Разве они были?
— Понял, не дурак.— Тогда встретимся у вашего руководства. Надеюсь, вам не надо напоминать о том, что мы с вами незнакомы?
— Не надо.— Замечательно.Посланник уходит. Антон поджигает третью сигарету и натягивает кепку глубже на лоб.Солнце освещает город, приглушая рекламные голограммы до вменяемых для глаза цветов.Антон пытается найти в себе силы спуститься к руководству и не оставлять там Арсения одного надолго. Вместо этого курит четвертую, пятую, на шестой сигарете останавливается, потому что сейчас реально блеванет.Он встает на прозрачную платформу лифта, нажимает на нужный этаж и выходит в холл прямо на Арсения, который болтает с девочкой на ресепшене, явно флиртуя.— Привет, — тянет Шаст. — Соскучился? — разворачивает Арса и без малейшего стеснения целует.Арсений отпрыгивает в сторону с таким лицом будто видит его впервые.— Арс?— О, — лицо проясняется, — вы наверное Антон? Меня только сегодня активировали и еще не успели загрузить всю информацию с моей основной модели. Извините.Шаст понимает, что его сердце сейчас остановится нахрен.— Что?— Антон, извини, я не успел предупредить тебя о своей копии.Арс появляется из коридора справа.
Антону хочется разораться, но у обоих слишком виноватый вид. Да и ситуация крайне дебильная.— Арс, тогда и ты меня прости, я к нему целоваться полез.Арсений открывает рот, закрывает и с искренней злобой пялится на свою копию.— Все в порядке, — говорит он бархатным голосом, в котором сквозит обещание расправы. — Пойдем, совет директоров жаждет твоей крови, — и добавляет, — я немного тоже.Антон опускает голову и тащится за Арсом в нужный офис.
— Считаешь это изменой?
— Нет.— Ревнуешь?
— Да.
— А если б здесь было два Антона?