Правила Дикого Запада (Олег Волков/Анастасия Твердынская/Сергей Разумовский) R, побег, намёк на полиаморию, AU, преступники, романтика, путешествие (1/1)

Пыльный душный Запад?— не самое плохое место последнего пристанища, когда вы бежите от разъяренной китайской мафии. И не только неё. К ней подключились ещё и под конец российские власти, рыщущие не хуже охотничьих ищеек, если и вправду желают кого-либо найти и вытащить за шкирку из-под половиц.Настя похлопывает по пустому баку с горючим. Выдыхает сигаретный дым, привалившись в развалку к потрескавшейся дверце с облезшей краской, на которой можно вывести амуровскую стрелу и такое же проткнутое, как и её собственное сердце, болезненно пульсирующее в груди от мысли, что им так, возможно, придется жить теперь всегда.А всегда?— это бывает до ужаса долго. Она и сама прекрасно об этом знала. Хотя бы по тем двум годам, когда думала, что Сережа больше не вернётся. Его пропажа тоже возводилась в статус ?навсегда?, и жизнь от этого резко теряла в весе, красках и смысле, пожалуй, тоже. Не хотелось бы, чтобы и с ними произошло нечто подобное сейчас.Не то чтобы она жаловалась, но бежать в Неваду было решением, принятым слишком необдуманно и скоропостижно. Не было времени ни на то, чтобы подумать, что они будут делать дальше, ни на то, чтобы вывести нормально деньги и перевезти все их оборудование через границу; повезло, что с ними был Олег. В казино он сумел залатать их финансовую дыру с таким лиховством, что голова болеть о деньгах перестала ещё в первые несколько дней,?— Насте оставалось только удивляться, насколько давно Фортуна преследовала с истинным фанатизмом их общего друга,?— но вопрос подвешенного состояния и размытого будущего, увы, даже с его удачливостью никуда не девался, то и дело нависая сверху и заставляя оттого тревожиться все сильнее.Неопределенность могла выбить из седла даже самого отъявленного наездника. Чего уж говорить о ней, никогда себя подобной не считавшей.Сейчас они жили в мотеле, неподалеку от Лас-Вегаса. Если ехать по главной дороге от Юты, то можно было добраться всего за несколько дней. Обычно в дорогу собирались, когда совсем становилось невмоготу,?— после жизни, пускай и в крохотной, но относительно свободной квартире Питера, жизнь в задрипанном мотеле казалась сущим кошмаром. Если сравнивать свободу и пытаться отыскать её пределы, то у них она умещалась теперь в комнату с двумя кроватями размером со спичечный коробок. Им с Олегом было не привыкать, хотя Настя и не могла сказать, что сильно радовалась возвращению этой постоянной неотъемлемой части жизни промысла наемников; кому и вправду становилось туго в безопасности, но тесноте, так это Серёже.Она похлопала бак ещё раз. С нуля стрелка резко перебежала на сотку. Отлично, значит, на дне что-нибудь да осталось. Неплохо было бы заправиться и начать собираться в дорогу. На самом деле, можно было отыскать и море плюсов в их ситуации. Несмотря на все перетрубации с законом, они все ещё были живы. И здесь их никто даже не додумался бы искать. Решение уехать в Америку выпало настолько спонтанно, что искать тайного замысла не приходилось; ткнули пальцем в карту и сбежали, куда пришлось. Даже если власти попытаются проследить их маршрут, с такой же вероятностью они смогли бы отыскать их в той же Африке. Благодаря этой мысли страх со временем притупился окончательно, оставив вместо себя место разве что редко всплывающей на поверхность тоске.Жаль только, что для сохранения тайны личности пришлось внешне сильно поменяться. Но это меньшая из жертв, которую можно было принести.Кончики выжженных за несколько месяцев житья под беспощадным солнцем коротких, остриженных на скорую руку волос до сих пор были непривычно колкими и сухими, как солома. Сережа шутил, что ножницами она орудует так же плохо, как и плитой. Но она на него не злилась. На него вообще невозможно было долго злиться.Особенно когда он возникал в проходе в своей жёлтой гавайской рубашке, выстукивая незатейливый мотив барабанной дробью по дверной раме. Под стеклом очков-сердечек вся картина залитого солнцем Разумовского представала в приглушенных оттенках битой фуксии; приспустив очки на самый кончик носа, Настя не смогла сдержать улыбки. Несмотря на все скопившееся уныние, видеть пребывавшего в хорошем расположении духа Серёжу было отрадно. А в последние несколько недель видеть его таким ей доводилось очень-очень редко.—?Ну что, рвём когти в Лас-Вегас-Стрип?—?На Юго-Запад, значит? —?прижав козырьком ладонь ко лбу, Настя со смешком оглядела его полностью. Вот и в моду успели снова войти короткие белые шорты, рубашки с цветочным принтом на два размера больше, прицельно расстёгнутые на три пуговицы вниз, черные очки-пилоты и запыленные белые кроссовки. Пустыня белизну не щадила. Это Настя давно уже успела заметить, выкинув большую часть белых вещей в первую же неделю пребывания здесь.—?Такого красавца сразу же утащат проститутки. И что прикажешь мне делать?Он громко смеётся, и она отправляет затушенную сигарету в ржавую банку из-под бывших консерв ?Billy Bob?, стоявшую на радостях куривших возле входа.—?Спасать меня. Что же ещё остаётся?Действительно. Ничего другого никогда и не оставалось.В её обиходе были теперь чёрно-белые водолазки, неприлично дешёвый золотой корсет поверх с постоянно ослабленной шнуровкой в районе груди (для удобства, чтоб не возиться), джинсы и сапоги. Глянь на них со стороны, точно не дашь больше двадцати лет. Одежда во многом делала человека, составляя большую часть его образа. Для них представлять из себя современных ?Бонни и Клайда? хотя бы внешне было в очередной раз залогом безопасности и спокойствия. Насколько это вообще было возможно.Шаг. Ещё шаг. Его губы под её губами ощущаются соленовато, сухо. Остатки от выпитой пепси спрятались меж трещинками и теперь их можно отыскать лишь самым кончиком языка, если постараться и провести нарочито медленно, смакуя и не отпуская быстро от себя.—?От тебя пахнет сигаретами… —?его голос всегда становился сиплым и приобретал эти самые хрипловатые нотки, когда она делала вот так,?— Не осталось больше?Пачка кочует вместе с хлопком ладони об ладонь, а Настя проходит дальше. А раньше она ведь даже помыслить не могла, что будет выкуривать, по меньшей мере, десять сигарет за неделю. Привычка гадкая и пагубная. Но когда двое дорогих твоему сердцу мужчин на протяжении суток ходят дымят вокруг тебя на постоянной основе, остаётся только два варианта: либо начать выкидывать сигареты, либо закурить самой. Первый вариант при их положение был слишком опасным.—?Серый, оставь в дорогу. Ближайшая заправка будет ещё не скоро.Олег возникает уже с собранными вещами. Куча сумок делает его похожим на очень величественную, но всё-таки сильно загруженную вешалку. У кого-то была привычка делать из лучшего друга ишака, скидывая на него большую часть бытовых забот. Одежда шла в том числе.—?Не переживай, там осталось ещё. На день ещё хватит.Удивительно, как тихо Волков умудрялся при своих габаритах передвигаться. Полезное качество, когда вы живёте втроём в маленькой комнате, а рядом, среди тонкой, движимой лишь потугами вентилятора и кондиционера стены дыма и пыли сидит и копается в рабочие часы ваша общая рыжая зависимость.У них с Олегом она тоже была. Друг к другу. Но несколько иного, более доверительного и нежного характера. Как смела заметить мексиканка, сдавшая им комнату, они выглядели так, будто сбежали из-под алтаря втроём в Неваду. И шутила так, междуметьем, что в Канаде, кажется, такое тоже регистрируют, помимо однополых браков.Забавно. Видимо, даже со стороны это было заметно. Одних коротких взглядов было достаточно, чтобы принять их за троицу пропагандистов полиаморного типа отношений, а не студентов из Англии. Правда, по мнению той же мексиканки, англичане на деле были сами теми ещё извращенцами.И многозначительно всегда смотрела за её спину, словно одно не могло исключать другого.У Олега, в отличие от Серёжи, рубашка была без кричащих жёлтых оттенков; накинутая поверх белой майки-алкашки, она смотрелась живым зелёным пятном с приятным разбавлением черного в чересчур яркой, непривычной глазу пестроте песков пустыни. Глядя на него,?— прижимаясь к нему на задних сидениях машины,?— Настя вспоминала о родном Питере, о том, как дожди омывали его по весне, словно в настоящий тропиках, принося за собой свежесть и прохладу. Совсем как рубашка Волкова и исходящий от неё ментоловый запах, приятно щекочущий ноздри.Подойдя к нему вплотную, Настя по привычке уткнулась лицом в широкую мужскую грудь, потираясь о неё и глубоко вдыхая. Ее нежность часто служила доброй обманкой. Например, чтобы выхватить часть сумок и помочь Олегу их донести до машины не в одно лицо. Он, конечно, не любил, когда она так делала, но и не мог перестать на её выходки вестись. Уж больно трепетно сердце сжималось и дергалось в груди, когда Твердынская, ведомая зноем и невыносимой духотой, припадала к нему, ища от них спасения. Трепетно и так беспомощно… Как здесь можно было отказать?Она и пользовалась его личной слабостью вовсю. И Олегу приходилось признаваться, что он не всегда был против этого.Заправив взятую напрокат Тойоту Камри, они наконец закинули последние вещи и отправились в путь. Дорога обещала быть долгой. При лучшем раскладе доберутся дня за три, при худшем и с большим количеством остановок?— за пять. У них уже так бывало; отправились вроде бы с целью добраться как можно быстрее и забрать пришедшие запасные документы с поддельным удостоверением личности, как Сережа вдруг вспомнил, что они едут по когда-то изученному им,?— в теории,?— маршруту The Mighty 5. И раз уж они все равно в бегах, да и, к тому же, с возможной неприятной перспективой скорой поимки, стоит хотя бы прославленные парки США посетить и насытиться напоследок красотой этих мест. На деле, под всем этим налетом сложных завуалированных фраз крылось желание получить свежие ощущения и сбросить накопившуюся за столько лет усталость, раз жизнь все равно катилась под откос, не обещая слишком радужного будущего, но прямо об этом он, естественно, им бы не сказал.Ну вот они и устроили себе внеплановый отпуск. Несмотря на то, что прямая дорога до Вегаса резко согнулась в неплохой такой крюк, который займет у них куда больше времени.В программу The Mighty 5 входило пять национальных парков: Арки, Зайон, Брайс-Каньон, Каньонлендс и Кэпитол Риф. Они посетили их всех. Больше всего Насте запомнился второй парк, парк Зайон; ?Пристанище Ангелов?, про которое она читала в путеводителе, на деле оказалось совершенно потрясающим местом. После долгого житья в мотеле, где вы буквально дышите друг другу в спины, не имея толком возможности с утра даже в ванной развернуться втроём с зажатой за щекой зубной щеткой, оказаться на ровной скалистой местности с панорамным видом на все 360° и простилающимся бесконечным голубым небом вокруг?— это поистине незабываемый опыт.Но более всего интересен был их путь к этому месту; хотелось Сергею получить свежих острых ощущений, он их получил. Во всех смыслах.Чтобы добраться до этой скалы, ещё нужно было попыхтеть во всю. Карабкаться туда нужно по вырубленным из камня ступеням, находившимся в отвесной скале, так ещё и будучи подвешенными на цепях! Настоящая мечта садиста.Вот тут-то они с Олегом и пожалели впервые, что согласились на предложение Серёжи так просто, не углубившись в изучение вопроса. Но он был так настойчив и убедителен в своих речах, что у них не осталось выбора. Вздохнули, перекурили с мыслью, что могут там сложить ласты и полезли. Оказалось, что не зря. Воплей и мата было столько, что их смело можно было после такой вылазки записывать в ряды отважных сапожников. А ещё ближайший отель явно прилично раскошелился на ушедшую горячую воду.Олегу запомнилось, как они встречали рассвет у Меса-Арки. Если вы никогда не бывали в каньонах и не смотрели с их высот на небо, сколько всего вы упустили в своей жизни! Это бесконечно умиротворяющее занятие.Солнце в рассветные часы отражается там от камней, словно превращая их янтарную разъяренную магму. И, несмотря на то, что подобное буйство стихии, скорее, простого обывателя больше страшит, чем заставляет в благоговейном трепете раззинуть рот, их троицы это не касалось. Они до победного там стояли, ожидая полного пробуждения небесного светила, а когда встретили, ещё очень долго не могли отвести взгляда.Настя хорошо запомнила, как долго Волков не хотел оттуда уходить. Словно нечто дикое и дремлющее внутри него нашло наконец свой дом. Он впервые обозначил незнакомое ему ранее место в качестве ?благостного?. И от него слышать это слово было не менее удивительно, чем уезжать под песню: ?Be my baby? времен молодости её покойных родителей, игравшей тогда на станции так кстати.Уже тогда Настя задумалась, что всё могло сложиться куда хуже. И, быть может, подобный насильственный отрыв от криминала, как от материнской груди на первых месяцах,?— частичный,?— выпал на их долю большой удачей.А ещё ярким воспоминанием в его памяти осталось, как они собирали яблоки в Кэпитол Риф. Какие же красивые и зелёные сады там были! После утомительного изучения одних лишь валунов, гулять среди живой природы было сродни глотку свежего воздуха. Олег столько всего тогда собрал, что хозяева сада даже думали его привлечь к своему бизнесу в качестве помощника, но он вовремя дал вежливый отказ. Зато получил мешок собранных собственноручно яблок. А вот Серёжу они провожали куда более напряжённо. Мол, не его это, в саду возиться. Только плоды поронял и ветки попортил. Но передавать ему возмущение хозяев никто не стал, больно рыжее конопатое создание счастливым после лазанья по деревьям ходило. Жалко было омрачать столь незапятнанную, почти детскую радость.Уезжая из ?Долины Гоблинов? под мягкими лучами закатного солнца по длинной полосе разогретой за день Highway 12, они припарковались ненадолго у одного из вьюпойнтов. Находиться даже посменно за рулём было очень утомительным занятием, да и после такой активной физической работы сил не прибавлялось, к сожалению, от слова совсем.Тогда в машине на всю громкость была выкручена: ?Will you love me tomorrow?, и Настя заметила, что от одного брошенного взгляда на уснувшего на переднем пассажирском сидении Серёжу у нее образовался влажный комок поперек горла, а на глаза набежала влага.—?Насть, ты чего?Олег, как и всегда, возникал рядом очень своевременно.—?Да так… Ничего.Она прекрасно понимала, что плакать, когда слишком хорошо, глупо. Но почти каждой женщине на земле, имевшей возможность любить хотя бы однажды, приходилось лить слезы от невозможности иначе выразить свои чувства. Глядя на согретые теплом солнечных лучей каменные переливы перед глазами, уходящие глубоко в иссиня-черную бездну, Настя понимала, что её переполняло от особенности этого момента. И, что самое печальное было в нем, так это невозможность его повторения.Но ей нравилась вся эта иллюзорность (не)нормальной жизни.И то, что они были втроём каждый день. Даже когда они ругались, бухтели друг на друга или сражались за последнюю остававшуюся на сигарету, которую все равно потом делили на троих,?— как и все теперь,?— и раскуривали вместе; Настя ощущала, что так оно и должно было быть. Что они такую жизнь заслужили. Хотя бы немного побыть беспечными, пускай им уже и было за 30.—?Как думаешь, плохо думать, что жизнь, которая есть у нас сейчас, лучше той, что когда-то давно была?Она улыбается ему несколько смущённо и подведенные густо черным глаза утирает кротко, быстро, словно в страхе, что он эти слезы обнаружит ещё больше, чем уже успел.—?Я хочу сказать, что…ты вообще мог представить, что когда-нибудь мы с вами окажемся вот здесь? Сейчас? Все вместе? Я?— нет. —?она даёт ответ на опережение,?— Потому что понимала, что каждый день можно было благодарить высшие силы, ну или что там на небе находится, за то, что мы просто его пережили.И следующий. И все последующие дни… —?Настя громко шмыгнула носом и отвернулась. —?В той жизни я чувствовала себя, как в клетке. А теперь мы пустились с вами в бега, и я чувствую себя такой…свободной. Парадокс.Никакого осуждения со стороны Волкова никогда не приходило, хотя и его молчание иногда напрягало в моменты откровений. Но ведь Настя знала его уже как облупленного; Олег всегда выражал эмоции больше мимикой и телом, не словами. Ему нужно было давать время на то, чтобы среагировать. Поэтому скорого ответа от него никто никогда из них не требовал.Он понимающе положил ладони на её плечи, разворачивая мягко, но настойчиво к себе.—?Жизнь вообще вся сплошь и рядом состоит из парадоксов.И больше он ничего не сказал. Но по ласковому прищуру его глаз Настя всё поняла и без дополнительных слов. Он понимал её. Как никто другой, пожалуй, мучавшийся от той жизни, но не имевший возможности её оставить. И, может, они правы. Оба. И лучшем, чем сейчас, уже никогда не будет.Они с ним так и сидели на бампере машины потом. Любовались видом и думали, что будет завтра. Привалившись плечом к плечу, гадали, понадобятся ли припрятанные в сидениях пистолеты и если да, то когда? Ужасно было иметь привычку продумывать всё наперед. Голова гудела из-за этого, словно рассерженный рой пчел.—?Забудь. Если придется погибать, так вместе.И на этом они пришли к молчаливому согласию. Переплетя пальцы и подтянув к себе связку пива. Рыжий проспится, будет за рулём следующим сидеть. А им необходимо было разгрузиться.Если говорить о впечатлениях Сергея, ему, как ни странно, понравилось самое последнее место, которое им довелось посетить за всю поездку.Утром они отправились на прогулку по каньону Брайс. В это время суток солнце очень красиво освещало худусы, и его мягкий свет хорошо подходил для фотографий.—?Говорят, тут феи живут. —?серьезно заявил Разумовский, снабжая их запасами еды в дорогу ещё у машины, чем вызвал реакцию в виде округлившейся пары глаз.—?Вроде бы не пил, а уже говорит про фей. —?не менее серьезно отозвался Олег, недоверительно косясь на запасы пива и проверяя бегло его возможное частичное отсутствие.—?Эй, я, вообще-то, серьезно говорю!Разумовский в такие моменты и вправду напоминал собой ребенка. Ему не нравились эти подозрительные интонации со стороны Волкова и такие же подозрительные взгляды со стороны Насти. Особенно когда дело касалось всего-навсего каламбура с названием места!Так они отправились в страну сказок?— ?Фейрилэнд?; не самый популярный, но на взгляд Серёжи самый живописный и волшебный хайк Брайса. Хотя что живописного было в очередном каньоне, Насте давалось понять с трудом. Её он после всех предыдущих мест впечатлил меньше всего.Прошли они его от Санрайс Пойнта до Фейриленд Пойнт примерно за 4 часа. Убились в хламину уже на спуске в каньон Брайс, но самое сложное было только впереди; идти под горку всегда легче, чем на неё взбираться. Вот и у них путь наверх проходил не без труда и приличного опустошения запасов. Но Амфитеатр Брайс, который стал их пунктом для ночлега и итоговой целью, того стоил.—?За всю свою жизнь не видел столько камней, сколько за эту поездку.Развалившись на коленях у Насти, Сергей кидал усталые взгляды то на небо, то на запекавшуюся картошку в костре. Пламя потрескивало, кидая рыжие полосы на голую землю, и своими языками из-за дувшего ветра то и дело норовило добраться до них и сцапать в свои объятия. Оно казалось не менее голодным, чем они сами, но слишком пугливым, чтобы зарваться на столь большие жертвы. Беспощадная, но сейчас обласкивающая не хуже родного тепла женского тела, удивительно покорная стихия. Непривычно её было видеть такой, без причинения вреда кому-либо.Его лицо с поворотом головы уткнулось Насте в живот. Несмотря на запах пыли, пота и дезодоранта, она всё равно пахла по большей степени засушенными меж книжных страниц цветами.—?Как думаешь, мы могли бы здесь где-нибудь осесть и, не знаю, открыть свой бизнес? В Неваде мизерные налоги. Можем запросто что-нибудь придумать.—?Когда наши лица перестанут транслировать по евроньюсу 24/7, можем попробовать. Ну или тебе придется сделать пластическую операцию, поменять лицо, как Джонни Депп в фильме ?Турист? и пустить ищеек по ложному следу, представив, что ты всего лишь обычный учитель математики.Она прыснула со смеху, а он ласково на её слова прищурился. Почти сонно.—?А что, звучит как план.—?О, и тебе не будет жалко свои волосы?—?Ну я же могу парик носить, не обязательно прям перекрашиваться! —?Разумовский притворно возмутился, вскинув заострённые брови и скрестив в привычной ему манере руки на груди.Хохот усилился. Вот оно, оказывается, какое на вкус счастье? Пахнет дымом, трещит в раскрываемой фольге и на языке крошкой картошечной горячо рассыпается? Оно такое краткое, как весь этот вечер? Или может длиться долго-долго, протянувшись на много лет вперёд?Хотел бы Сергей получить тогда однозначный ответ. Как и понять, заслужили ли они его, это метафорическое счастье.Взяв Настю за руку, он трепетно прижал ее вечно холодные пальцы к своей щеке.—?Иногда я жалею, что втянул тебя когда-то во всё это. Но в то же время понимаю, что отпустить бы, даже если бы очень сильно захотел, не смог.Хватка её пальцев в его ладони усилилась. Она оплела их, как корни дерева оплетают почву, в которой хотят навеки-вечные укорениться и остаться.—?Это был мой выбор остаться с тобой во второй раз, Серёж. И если в первом ты и вправду был виноват, эгоистично забрав меня себе, то за второй ответственность несу только одна лишь я. У меня ведь была возможность уйти. Но я осталась. Просто…Она кинула беглый взгляд на блестевшее в свете костра кольцо, переводя его обратно.—?На своих условиях.—?У тебя деловой подход в отношении брака. —?он лукаво прищурился, припадая губами к кромке кольца. Свет, падавший на его ресницы, порошил их отблесками золота.—?Только если дело касается сдерживания моего супруга в узде. В остальном же ты практически можешь считать меня святой.—?Я и считаю тебя святой. —?довольно твердо заметил Сергей, еле слышно усмехаясь,?— С поправкой на то, что на задних сидениях оставаться с тобой опасно.—?Как жаль, что машину мы оставили у входа в каньон. —?она цокнула языком и покачала головой с заблестевшими под очками-сердечками глазами.—?Как жаль. —?вторил ей Сергей, задумываясь, что для удобства они вполне могли бы подстелить те же спальные мешки.Утром Амфитеатр Брайс был красив и величественен, как им и представлялось. В такие моменты чувствуешь настоящее благоговение перед природой и тем, что ей удалось сохранить нетронутым под всепоглощающей рукой индустриализации. Сидя на продуваемом всеми ветрами возвышении, поправляя одернутую пыльную футболку после изводящих горячих ласк на троих, Сергей думал, что в жизни приоритеты должны быть столь же стойкими, сколь эти молчаливые каменные изваяния, хранящие в себе многовековую историю. Чего хотел теперь он от жизни? Триумфальное возвращение Чумного Доктора провалилось, они еле успели унести ноги от китайской мафии, да и сейчас у них никакого плана, как такового, не было. Приходилось просто мириться с действительностью и тем, что на дне бывает спокойнее, чем на самой верхушке айсберга.Его принципы стойко носили безнравственный характер. И в отношении близких ему людей, и в отношении всех его деяний, свершенных за прошедшие годы жизни. И если повлиять на свои провалы он уже никак не мог, то на этот аспект воздействовать был всё ещё способен. Говорят, никогда не поздно начать жизнь заново.Хотелось бы, чтобы и он не стал исключением из правил.Глядя на собиравших вещи Настю и Олега, он глубоко вдохнул во всю грудь холодный воздух, запрокинув голову, и ощутил, как щеку широко лизнуло взошедшее солнце. Странно, но при мысли, что всё ещё можно изменить, в груди стало совсем легко. Как будто камень с души сбросил.—?Серёж, уже пора отправляться в обратный путь.—?Да, сейчас!Неожиданно наклонившись к своим ногам, Сергей поднял с земли три камешка и протянул два из них Олегу и Насте.—?Но сперва кинем камни в каньон. Вы что, забыли, что тут желания загадывают?Они в лёгком удивлении сморгнули.—?Я совсем и забыла…точно ведь.—?Не знал, что тебя занимают столь романтичные вещи. —?поддел его с доброй насмешливостью Олег, за что получил ощутимый тычок в бок и тут же замолчал. Брови его оказались многозначительно вскинуты.—?Прикрываем глаза, отводим руки назад и… —?он выдержал паузу, прислушиваясь к звукам сдвигаемых вслед за руками, тревожащих землю ног,?— Бросаем!Его желание при тройном повороте ключа в зажигании всё ещё настойчиво оставалось в памяти. Как будто лёгкий гулкий свист летевших с большой высоты камней в самую глубину каньона.Губы при череде пронесшихся перед глазами воспоминаний сами по себе растянулись в улыбку.—?О чем думаешь?Настя сидела по правую руку от него, покачивая тонким, удивительно бледным запястьем за окном. Ее сигарета медленно тлела и осыпалась пеплом.—?О том, а не махнуть ли нам в ещё три парка, которые находятся близь Лас-Вегаса? Говорят, там есть на что посмотреть.—?Ты серьезно? —?она удивилась,?— У нас же вроде бы как…дела.Машина затарахтела. Сцепление методично выжималось в пол.—?Сейчас главное мое дело, это вы. Вы оба. Так что я хочу поехать в ?парк Смерти?, а потом посетить музей организованной преступности. Вдруг чем-нибудь там вдохновлюсь и придумаю. Лишней поездка уж точно не будет.Она рассмеялась. Покачала головой, словно в назидание себе самой, а потом, приспустив очки на переносицу, заговорщически сощурила глаза.—?Олег, кажется, не зря ты взял столько еды и одежды.—?Как чувствовал, что вы что-нибудь учудите опять.И Сергей в этом тоже не сомневался. Как и в том, что эти двое останутся на его стороне, несмотря на его спонтанность и вечную тягу к приключениям на пятую точку.И он пожелал, чтобы так оно всегда и оставалось.