Минусы пьянства и распущенного языка (Юмор, соблазнения, нецензурная лексика), Сергей Разумовский/Анастасия Твердынская (1/1)

***Никто не вставит слова против того, что выбираться вместе на презентацию проектов?— веселая работенка. Ходишь рядом в красивом платье, сверкаешь белозубой улыбкой и следишь, чтобы никто не успел наколоть дров за спиной твоего босса. Не сказать, что сложно, но за Сергеем нужен был глаз да глаз. Разумовский представлял собой один большой магнит, к которому слеталась огромная куча народу. И иногда не самого лучшего. Среди толпы заинтересованных в его проектах людей, так или иначе, находился один сноб, умеющий вставлять своё гадское слово.И Настя, честно говоря, была в этот раз поражена; чтобы задеть честолюбие босса?— это нужно было и вправду постараться.—…тупые финансисты. Нет, серьезно? Несостоятельный проект? Да пусть засунет себе свою несостоятельность в задницу!Она тащила его на себе, как мешок чертовой картошки. И весил Сережа ни больше ни меньше, а именно как мешок; всё-таки занимался не зря каждый вечер в спортзале, форму поддерживал. Настя невольно на него так сзади и засматривалась, что могла позабыть про важное правило?— лишний раз босса трогать нельзя. А пальцы так и дергались. Пальцам все хотелось хотя бы раз хлопнуть по этим знойным булкам, двигающимся в ритм беговой дорожки под тонкой тканью фиолетового спандекса…—…с его обанкротившейся компанией и тремя разводами. Эй, Настя? Ты меня вообще слушаешь? —?он злостно и неловко дернул её за край джинсовой куртки, да так, что в итоге на этом несчастном куске ткани и повис, уткнувшись ей лицом куда-то в живот. Настя виновато вздохнула.—?Извините, босс, я просто задумалась. Вам нужно отоспаться. А вот инвесторов мы всё равно найдем новых. Ваш проект не встанет мертвым местом, слово даю. Мы с Олегом всё для этого сделаем. Я всё для этого сделаю. —?уточняет уже чуть тише она, подхватывая сползающего на пол босса под подмышки и продолжая продвигаться по витиеватым коридорам поместья к его спальне.Моменты, когда босс напивался, не были частой бедой, но когда это случалось, им с Олегом выпадала великая честь слушать о том, как у Сергея зреет план по сожжению того или иного наглеца, посмевшего открыто дерзить ему на представлении его же проектной деятельности. Конечно, ближе к дому пыл босса уже стихал, как и он уже практически вырубался на спинках заднего сидения, но по одной кислой мине Олега можно было понять, что два часа гневного разбора полётов в пробке не прошли для него даром. Настя, в общем-то, его понимала. Ей и самой в один момент захотелось у босса отключить громкость или хотя бы просто сделать её чуть тише. Но под рукой не нашлось наушников, а радио, как на зло, барахлило.Сейчас же он стал непривычно тих, отчего у Анастасии сложилось впечатление, будто она сказала что-то не так.Сережа усмехается и смотрит на неё с хмурой складкой меж бровей?— что обычная шестерка может там ему обещать? Наверно, именно это ему думается, когда Настя так искренне и пылко утешает его своими неоднозначными обещаниями. Но её внимание Сергею нравится. Да и вообще Твердынская умела использовать язык в нужный момент, у неё он был подвешен и до потери памяти. Так что она всегда его своей искренностью и странной для шестёрки непорочностью веселила.Что-то из неё никакими убийствами вытравить не получилось.—…На всё, говоришь? —?у Разумовского язык лениво перекатывается во рту и немеет быстро; что за дрянь им сегодня подавали возле баннеров с его компанией? Серьезно, так бы и отправил сейчас Олега всадить им пять свинцовых в задницы, да вот незадача?— у него рот еле открывался, чтобы продолжить вещать Твердынской о том, с каким ослом они сегодня связались.А это было очень важно! Она должна была узнать, он должен был донести, должен…Сергей оперся локтями по обе стороны от её головы, и Настя в немой растерянности уставилась на него своими синюшными глазами. Она такая забавная?— дурочка, одним словом. Но красивая. Этого факта среди прочих отмести у Сергея не получалось, как и то, что под тонкой белой майкой скрывался бюстгальтер с нежно-голубыми рюшами, так некстати проглядывающий сквозь тонкую ткань.Ну кто так одевается!?—?эта мысль не даёт сейчас Сергею покоя, кажется, даже больше, чем сам факт того, что он зажал в углу между стенкой и дверью своей спальни свою же подчинённую. Нет, под белое нельзя надевать такие яркие вещи, иначе все прохожие будут глазеть и буравить взглядом твой лифчик. А Настя не тот тип девушек, который привлекает к себе внимание сиськами. Он-то знал.Вот он, например, был тому прямое подтверждение. Потому что откровенно и во все голубые глаза сейчас на него пялился.Твердынская почувствовала себя неловко; её рука поползла вверх, стараясь перекрыть весь обзор на её майку, но Сергей схватил эту руку так быстро, что она лишь ахнула от удивления. Правду говорят, что пьяные люди?— самые непредсказуемые.Его горячее дыхание, приблизившееся вместе с его лицом, щекотало её щеку и налившееся от такой близости розовым цветом ухо?— плечи мелко подрагивали под толстой джинсовой тканью, и Сергей с удовлетворенной ухмылкой понимал, что он единственный мужчина, способный вызвать у Насти такую реакцию.—…Тогда для начала перестань надевать такие броские вещи под белые кофты. Я не могу сосредоточиться на работе, когда ты целый день мелькаешь у меня перед глазами практически в одном малиновом бюстгальтере.У Насти глаза округляются и лицо становится одного цвета с ушами в мгновение ока; она всё же вырывает руку и стыдливо прикрывает ею грудь, чем вызывает у Сергея недовольный вздох. И в кого она такая паинька? Как будто он там что-то не видел. Особенно летом, с её майками-алкашками, оголявшими плечи похлеще стриптизерш на Бали (не то чтобы он это видел, но с рассказов приятелей знает). Нет, конечно, куртка все закрывала, но когда она наклонялась, чтобы поставить ему незаметно кофе, он просто не успевал поднять вовремя взгляд на её лицо. Так что его совесть оставалась честна! Или чиста… Сейчас это было не так важно. Он ведь не делал этого специально. А вот её мог сейчас со всей убежденностью в своей правоте обвинить в том, что она всё это время пыталась его соблазнить. Грязная девчонка.Она судорожно глотает ком, вставший поперек горла, и коротко кивает. Как болванчик.—…Хорошо, босс, как скажете. Я приму к сведению. А сейчас вам пора спать.У Сергея по лицу ползёт удовлетворенная ухмылка. Неужели так просто? Это даже скучно. Он ожидал, что она подольше будет сопротивляться. Надо ещё немного надавить. Совсем чуть-чуть, чтобы расколоть панцирь и долезть до её нежной сути, от желания испоганить которую у него все сводило в низу живота. Не может же она всегда быть такой хорошей девочкой?—?Ну зачем же откладывать? Можешь начать прямо сейчас.Его глубокий голос и то, как он это произнес, заставили Настю в тихом исступлении сглотнуть рвущийся наружу тяжёлый выдох, отводя пылающее лицо в сторону. Она еле сумела подавить в себе писк, который точно бы окончательно и бесповоротно закрепил за ней прозвище не иначе как ?мышки?, а не ?соловушки?. А это было чересчур унизительно даже для неё. К тому же, босс был пьян. И, как бы ей не было лестно его внимание, она пользоваться этим не собиралась.Но Сергею, в общем-то, было плевать, что за моральные дилеммы мучили его подчинённую, потому что свои он понимал прекрасно?— взять её здесь или у себя стало для него достаточно острым вопросом, на который требовался срочный ответ в лице реакции девушки. Чтобы ускорить этот процесс, Разумовский ненавязчиво скользнул тонкими пальцами по внутренней стороне её подтянутых бедер, играющимися прикосновениями пускаясь всё глубже и глубже по шероховатой ткани. Настя испустила тихий стон и уперлась ладонями ему в грудь, опуская красноречивый взгляд на его руку, а потом обратно поднимая глаза на босса. От вида её растерянного лица ему хотелось начать смеяться. Он бы так и сделал, если бы язык сейчас работал как и раньше.Но, увы, Сергею приходилось действовать практически в полном молчании, находя губами её шею и припадая к бьющейся в бешеном ритме синей жилке, трепещущей, словно натянутая струна гитары. Надави он чуть сильнее, она точно бы лопнула.—…Давно хотел тебе сказать, что твой выбор в одежде иногда приводит меня в настоящее бешенство… —?продолжил он уже тише когда-то давно поднятую тему, отчего Настя, уже разомлевшая от его прикосновений и готовая даже закрыть глаза на то, что с утра босс будет в ярости от её согласия с ним переспать, что у неё наверняка будет болеть всё тело и в особенности её многострадальная задница, и что её моральные устои в очередной раз из-за него пострадают, резко напряглась. Её взгляд потерял мутную пелену вожделения и приобрел знакомую остроту, с которой она обычно смотрела на мужчин, её раздражавших. Сергей даже остановился, перестав получать отклик на свои действия и вопросительно на неё уставился со знакомым Насте недовольством. Что было не так?—…Знаете, босс, это самый отвратительный способ сманить девушку к себе в постель. —?отчитывающим тоном произнесла девушка, вперив в него ответный недовольный взгляд.Где-то там с улицы донёсся удаляющийся смех совы. В голове у Сергея этот звук длился куда дольше, медленно прогружаясь в шестеренках мозгов, как и сказанное только что Настей. На него напала такая задумчивость, словно он получил контракт на подпись и пустился во всю его изучать глазами.—?…Твердынская, ты что, серьёзно? Мы будем спорить по поводу твоего вкуса? Сейчас? —?наконец, ошарашенно спросил Сергей с таким лицом, будто его огрели сковородкой по голове. Его голубые глаза выразительно горели на бледном лице, и было не понятно, что выступало тому причиной больше?— не получившее своего возбуждение или гнев, медленно, но верно закипающий у него в жилах.—?Вообще-то, у меня хороший вкус в одежде. —?обиженно заметила Настя, поджав тонкие губы. —?Просто он отличается от вашего. Не могу же я двадцать четыре на семь ходить в облегающих платьях и одних твидовых костюмах по вашему желанию! Вы вообще представляете, как сложно бегать в твидовом костюме, сковывающим твои бедра юбкой, словно чёртовыми тисками??? И как сложно потом его отстирывать, если на него попал кофе? А придурков в Старбаксе хватает не меньше, чем везде!.. —?она даже голос в конце повысила так, будто её только что окатили горячим кофе, отчего у Сергея в ушах предательски зазвенело, и он поморщился. Вот тут Настю уже прорвало. Он, кажется, всё-таки затронул не ту струну её души, которую хотел пробудить сегодняшней ночью. Нет, она, безусловно, стала сейчас настоящей дикой штучкой, но, черт возьми, у него голова так быстрее начнёт трещать по швам, чем наступит утро с его похмельем, если она продолжит так громко возмущаться!Нужно было отвлечься. Или как-то заткнуть её. Потому что иначе всё закончится тем, что кто-то из них даст другому по лицу. И Сергей за себя, как за истинного джентльмена, пропускающего всегда дам вперёд, сейчас не ручался.—?…И вообще я ни разу ничего не говорила про вашу любовь к фиолетовому цвету! А вы знали, что он не всегда сочетается с теми джинсами, которые вы так любите к ним надевать? Белый не всегда к нему подходит! —?последнее слово заставило Разумовского резко закрыть возмущённо рот, хотя он уже намеревался свести их глупый спор к грубому поцелую, точно закончившему бы все препирательства.Повисла неловкая пауза, разбавляемая лишь шумным дыханием с обеих сторон.Вот теперь она задела уже его. И очень-очень зря; Твердынская подумала об этом слишком поздно, когда Сергей уже весь буквально раздулся от гнева, возвышаясь над ней нахохлившейся птицей.—?Хочешь сказать, что мой вкус страдает иногда глупыми излишками, а не твой? Что это я напяливаю не к месту повседневную одежду, хотя я просил надеть тебя сегодня платье!Её синие глазки от такого подлого и несправедливого замечания остро загорелись.—?Да я просто не успела переодеться! Вы всё сообщили, как обычно, в последний момент! Олегу вообще пришлось покупать одежду по дороге, как и меня из центра забирать!Он едко прищурил глаза и повысил голос.—?Ну так и бери пример с Олега, Твердынская! Может, хоть немного уму-разуму научишься! Ей Богу, нужно некоторые вещи, как ребенку объяснять!Кажется, это стало последней каплей в их разговоре. Настя, глубоко вздохнув, замолчала на какое-то время, а потом на её лице расползлась недобрая улыбка.

—?Именно это я и собираюсь сделать.***—?Ну что? Уложила нашего ?ночного оратора? спать? —?с дымящейся сигаретой меж сурово зажатых губ Олег стоял возле черненькой волги и весело бряцал ключами на пальце, крутя их туда-сюда. По одному виду Твердынской, вылетавшей пулей с лестницы, он понял, что, кажется, так просто уложить босса у неё всё-таки не получилось. Услышанные им вопли были тому подтверждением не меньшим, но ради приличия он всё же решил поинтересоваться.—?Так это вы там так вопили?Она отмахнулась от протянутой сигареты и запрыгнула на пассажирское сидение, недовольно потирая шею. На ней Волков смог приметить несколько алеющих пятнышек, из-за чего уголок его губ дрогнул и пополз вверх. Неужто девчонка оприходовала Сережку, а потом сбежала от него? Такого рыжий точно не мог ожидать от неё.—?Что, страстная натура босса напугала? —?Олег сел с другой стороны, хлопнув дверью и проворачивая ключ в замке зажигания. Движок волги низко и тихо зарычал, из выхлопной трубы поползли черные облака дыма. Вот только его шуток сейчас не хватало. Мало того, что она не выспится из-за этой дурацкой ситуации, так ещё и шею придется тональником с утра замазывать всю. Босс постарался на славу, пока она там у стенки вся аж растекалась перед ним.От этого Насте стало жутко стыдно. Она прижала ладони к своему пылающему лицу, устало вздыхая и опуская руки уже скрещенными на грудь.—?В следующий раз относить его будешь ты. И это не обсуждается.Больше вопросов Олег задавать не стал. Всё-таки пора было отвозить Настюшку домой, а то ночь на дворе стояла глухая. Им бы выспаться ещё было неплохо перед следующим рабочим днём успеть, не то завтра ещё прилетит от Серёги за опоздание. А им и так завтра, похоже, прилетит из-за её выходки?— Олега очень редко подводило чутье, так что он был в этом уверен.Стоявший на балконе Сергей провожал их с недовольным выражением лица, прижимая пакет со льдом к вспухшей красной щеке, сохранившей на себе отпечаток женской ладони. Ну он завтра им задаст. Ей так особенно. Посмотрим, что она скажет, когда эта чёртова майка, порушившая им дивный вечер, окажется на полу его кабинета. Вот тогда и поговорят как люди?— когда он сможет нормально доказать свою единственно правильную позицию, не выслушивая её красноречивые высказывания.Уголки его губ расслабились в усмешке. Эта мысль определенно ему нравилась.Но кое-что Сергей всё же из их ситуации для себя тоже вынес. А такое бывало крайне редко, потому что он не привык слушать кого-либо, кроме самого себя. Негоже боссу опускаться до уровня мошек и забивать их мнением свою голову. В его голове и без них было иной раз чересчур полно от присутствия тени другого, хохотавшего с его промаха так, словно перед ним развернулась настоящая клоунада. У Разумовского так и вертелось на кончике языка крикнуть "Птице", чтобы он заткнулся и перестал шуметь. Правда, вставала главная незадача — он всё равно оставался в комнате один. Потому что больше здесь никого не было...Так вот, что же он понял? Сергей устало опустился на широкую кровать, прикрывая глаза.Критиковать одежду девушки, которую пытаешься соблазнить?— и правда чертовски плохой ход.