3. Рассвет. (1/2)

С момента ссоры — если это можно назвать ссорой — Барнс Наташу почти не видит. Она не отстраняется, не игнорирует его совсем, но больше и не заходит как прежде. За три дня Солдат насчитывает лишь семь её взглядов, одну улыбку и три сказанных ему слова.

— Будешь кофе?

— Да.

— Хорошо.

Она протягивает чашку спокойно, но к нему больше не прикасается. Боится? Барнс точно не знает.

Её отчуждение должно было радовать Зимнего, ведь именно этого он и добивался. Наверное, легче было бы совсем не видеть её. Их всех. Стива, Тони, пропадающего у себя внизу, даже Сэма, что объявлялся в башне Старка реже всех. В глаза бы им смотреть не пришлось. Но оттолкнув её, так упорно видевшую в нём хорошее, Барнс понял, что стало только хуже — нести непосильно тяжёлую ношу одному сложнее, чем хотя бы изредка делить её с кем-то.

К счастью, Стив пока ещё остаётся.

Барнс сидит в одиночестве за кухонным столом, когда Роджерс подходит к нему несмело. Мнётся на месте нерешительно, как будто боится, что Баки снова его прогонит, но Барнс, заметив, кивает на стул рядом с собой. Стив неловко улыбается.

— Ну как ты, Бак? — спрашивает он, усаживаясь. — Как... как себя чувствуешь?

Роджерс смотрит на него выжидающе и почему-то очень виновато. Будто из-за него Барнс чувствует себя так, что, конечно же, не правда. Он знает, что Стив хочет ему добра и делает всё, что может, чтобы помочь, поэтому кивает и выжимает из себя улыбку.Выходит кривовато. Стив замечает, но решает не комментировать.

— Мы ведь можем не только сидеть по разным комнатам, Баки, — заговаривает Роджерс, и Барнс поднимает на него глаза. — Можем посмотреть что-нибудь. У них много хороших фильмов вышло за все эти годы... Можем заказать еду. Ты хочешь что-нибудь?

Стив разговаривает с ним как с ребёнком, и Солдату это не нравится. Он хмурит брови, приподнимает подборок. Смотрит, чуть сощурив глаза.

— Я не голоден.

Капитан поднимает бровь.

— Можем заказать к вечеру, — предлагает он, пожав плечами. — Сэм собирался прийти смотреть бейсбол. Может посидишь с нами?

Барнс чуть склоняет голову набок, и Стив воспринимает это как кивок согласия. Улыбается ободряюще своей капитанской улыбкой, но Солдат его радости не разделяет. Как и стремления к ?нормальной? жизни. Сборы с друзьями, пиво, бейсбол по телевизору, — всё это не для него, он так не умеет. Он пропустил слишком много, пока был занят убийствами, которых даже не помнил. Откололся от айсберга нормальности и человечности и теперь дрейфует один в ледяном океане, пока волны то и дело норовят накрыть его с головой и утопить.

— А Наташа? — неожиданно даже для себя самого спрашивает он и тут же осекается. Ловит на себе вопросительный взгляд Стива и прочищает горло. — Наташа тоже будет?

Роджерс пожимает плечами.

— Не знаю, — признаётся он, нахмурившись. — В последние несколько дней она в основном либо куда-то уезжает, либо у себя сидит работает. Если ты хочешь, я приглашу её посмотреть бейсбол с нами. Хочешь?

— У неё в комнате всегда играет музыка, — замечает Барнс, чем вызывает у Стива невесёлую улыбку.

— Профдеформация, — усмехается он. Барнс озадаченно сводит брови, и Роджерс добавляет: — Ну... чтобы не прислушиваться к тишине всё время. Не ждать от каждого шороха и скрипа угрозы. Людям с багажом как у нас... бывает нелегко, верно?

В голове Солдата ещё несколько деталей вдруг находят свои места в образе Наташи, и он становится более полным.

Чашка остывшего кофе холодит живую ладонь, и Барнс почти забывает о ней. Он сидит молча несколько минут. Смотрит в одну точку, уходя в свои мысли чуть глубже безопасного предела погружения. Ему всё это кажется знакомым до боли, до скрежета зубов. Кажется, что он знает гораздо больше, чем помнит, — и об этой странной привычке Наташи в том числе. Солдат раскапывает собственное сознание тупой лопатой, ворошит этот улей, пока в голове снова не начинает жутко шуметь.

Стив смотрит на него так, словно чего-то ждёт, но молчит. Барнс думает, что Роджерс, наверное, что-то спросил и хочет услышать ответ, но у него этого ответа нет. У него вообще ничего нет, кроме гула вместо мыслей и желания наполнить лёгкие воздухом. В одиночестве.Барнс беззвучно встаёт со своего места. Подходит к раковине, опускает в неё всё ещё почти полную чашку кофе.

— Ты куда, Бак? — окликает Стив, вставая следом.

— Погулять.

Роджерс смотрит в замешательстве, хмуря светлые брови.

— На улицу? — уточняет он. — Я могу пройтись с тобой.

— Не надо, — отвечает Барнс сухо. — Я хочу побыть один.

Он уходит, оставляя Стива в кухне одного с повисшим в воздухе ?как скажешь?.

***Нью-Йорк отличается от того, что Барнс о нём помнит, так сильно, что больше напоминает какой-то совсем другой город. Что-то такое, что можно было увидеть на макетах ?города будущего? на Старк ЭКСПО, куда он водил девчонок ещё до войны, но никак не представить в своей голове.

Зимнему Солдату современный Нью-Йорк был знаком куда лучше, но все воспоминания о нём были как будто застланы туманом. Он ориентировался по координатам, а не по названиям улиц и достопримечательностям. Глядя на высотку, в первую очередь оценивал, насколько удобно из неё стрелять. Знал каждый переулок, но не для того, чтобы гулять по ним, а на случай, если будет погоня или понадобится укрытие.

Теперь эти странные подернутые пеленой куски сознания накладываются на довоенные воспоминания и образуют что-то невнятное. Барнс пытается раскопать их, докопаться до того, кем он стал, но не может, а потому просто идёт и идёт вперёд. Натянув скрывающую лицо кепку пониже и сунув руки в карманы куртки.

Лениво смотря по сторонам на людей и проезжающие мимо современные машины, Барнс всюду видит фантомы. Странные призраки из прошлого, которое он смутно помнит, кажутся почти такими же настоящими, как окружающая его реальность. Вот только в том времени у него был настоящий дом, любившая его семья, смысл в жизни, внимание девушек, в конце концов. А теперь? Может ли он снова называть себя Баки Барнсом, утратив всё это?От его старой привычной жизни остался только Стив. Да и тот сильно изменился, если так посудить. Он хоть как-то приспособился, живёт дальше. Смотрит фильмы и воскресный бейсбол по телевизору, а Барнс остался далеко в прошлом. Сорвался с бешеного поезда где-то в альпийских снегах, пропал в них, в то время как Стив выжил и поехал дальше.

Именно поэтому Роджерс всё ещё жив, а Барнс уже давно умер. Должно быть, Зимний Солдат всё же убил его.

Он ходит по улицам бесцельно. Проходит несколько кварталов, по инерции заходит в какой-то продуктовый магазин. Невольно обращает внимание на огромный выбор продуктов и современные цены. Думает о том, как сильно удивилась бы его мать, если бы узнала, что молоко стоит четыре доллара, и от этой мысли становится тоскливо. А потом — больно. В голове начинает сильно шуметь, и Барнс выходит из магазина с пустыми руками.

В печатном киоске напротив вывешена газета с заголовком об очередном теракте на первой полосе. Солдат подходит ближе, становится в очередь, заинтересованно разглядывая нечёткую фотографию. Искренне надеется, что не увидит на ней себя как в прошлый раз в Бухаресте, но к счастью для Барнса, о нём там ни слова.К несчастью для людей, количество погибших уже превысило тридцать человек.

Интерес берёт верх. Барнс вспоминает, что у него должно было остаться несколько долларов, и он запускает руки в карманы в поисках монет. Рукав куртки цепляется за пуговицу и задирается, обнажая бионическое запястье, но он замечает это слишком поздно — когда свет отражается от полированной металлической поверхности.И замечает это не только он один.

— Папа, смотри! — восклицает мальчишка в очереди и дёргает отца за штанину, указывая на Барнса. — Ты видишь? Его рука!Невысокий мужчина поворачивается и смотрит в указанном сыном направлении.

Первая реакция Солдата — бежать. Быстро и далеко, пока никто не успел спохватиться. Так можно оторваться и спрятаться где-нибудь, пока всё не уляжется. Но он почему-то стоит. Смотрит на мальчишку, глазеющего на него с восхищением и дёргающего отца за брюки.

— Это не вежливо, Майк, — строго говорит мужчина ребёнку и переводит взгляд на Барнса. — Прошу прощения, сэр. Извините моего сына.

Мужчина приветливо улыбается. Барнс чувствует, что стоит ответить тем же, но теряется и просто смотрит на него из-под козырька бейсболки.

— Ничего, — отвечает он тихо и одёргивает рукав своей куртки, закрывая бионическую руку.

— Служили?

Солдат озадаченно хмурит брови. Поднимает голову, глядя на мужчину, и тот неловко усмехается.

— Прошу прощения за любопытство, — говорит он. — Я имел в виду, как руку потеряли? Служили? Вы похожи на военного.

Барнс снова теряется. Смотрит на него несколько секунд, растерянно облизывает губы и наконец кивает.

— Да. Служил.

— Ирак? — с сожалением на лице спрашивает мужчина, вскинув брови, и Зимний решает солгать.