1. Один. (1/2)
Контраст окружения оказался слишком сильным, чтобы адаптироваться к нему быстро. Холодные мёртвые стены из непробиваемого бетона сменились светлыми комнатами, окнами в пол и высокими потолками. В противовес подвалам и камерам, в которых Солдата раньше держали, в доме Старка было столько света, что ему с непривычки слепило глаза. Иногда.
Он всё ещё не осознал до конца, что здесь делает. Настолько разучился сам чего-либо хотеть, что не понимал, правильное ли решение принял. Или решение снова приняли за него? Он ведь собирался уйти. Снова скрыться и теперь уж точно никогда больше не возвращаться. Нырнуть обратно в буйный океан странной бестолковой жизни. Вот только утонуть у него никак не получалось, а плыть без руки было чертовски тяжело.
Зимний знал, что Стив искал его всё это время. Долго, упорно. Искал по всем уголкам мира. Срывался и летел туда, где появлялся хоть намёк на его присутствие. Но десятки лет работы на Гидру наложили свой отпечаток — Солдат хорошо знал, как не позволить никому себя найти. Даже Стиву. Единственному, кого он хоть немного помнил.
— Тебе будет хорошо здесь, Бак, — с лучезарной улыбкой во все тридцать два заверил его Роджерс в тот день, когда Барнс свалился им на голову в башне Старка. — Ты быстро привыкнешь, мы все тебе в этом поможем. Всё снова будет хорошо.
Стив радуется его появлению как ребёнок — подарку. Хочет, чтобы они снова жили как раньше, а Солдат даже не помнит, как именно было ?раньше?. В его сознании иногда мелькают картинки из их старой жизни в Бруклине, но они не чёткие. Скорее размытые, выцветшие как старые фотографии. Наверное, потому что это было слишком давно. До Гидры, до войны.
Он точно помнит, что был на войне. Отправился на фронт почти сразу, как Америка вступила во Вторую Мировую. Помнит, как воевал, замерзал в окопах, как впервые увидел непривычно большого и сильного Стива. Почему-то эти воспоминания отчётливее всех остальных, как будто щупальца Гидры не успели до них добраться.
***— Бак, я нашёл для тебя кое-что, — торжественно заявляет Стив, приоткрывая дверь в комнату, что Старк нехотя отвёл Солдату. Его лицо выглядит счастливым, в руках — объёмный конверт. Он садится на кровать, покрывало на которой с вечера осталось нетронутым, и хлопает по месту рядом с собой. — Смотри.
Зимний поворачивает голову, и Роджерс начинает доставать из конверта пожелтевшие от времени фотокарточки.
Чёрно-белые люди смотрят на него с картинок, улыбаясь. Женщины, в которых он узнаёт их со Стивом матерей; красивые девушки в лёгких платьях; какие-то парни. На многих фотографиях запечатлён он сам — с короткими волосами и счастливыми глазами. Такой странный, далёкий образ. Как будто совсем иной человек из совершенно другой жизни. Зато тот Стив абсолютно такой же, как и этот, хоть и в три раза меньше.
Солдат механически подходит ближе, рассматривая фотографии. Забавная маленькая девчушка, цеплявшаяся за него на некоторых снимках, вызывает неподдельный интерес. При виде ситцевого платьица и коротких тёмных волос, собранных бантом, в израненном сознании что-то начинает назойливо копошиться. Зимний берёт один из снимков с ней живой рукой, поднося поближе.
Девчушке на вид лет шесть. Она смеётся, повиснув на тогда ещё человеческом левом плече Баки Барнса, а он смотрит на неё сверху вниз с тёплой улыбкой.Солдат хмурится. Пытается понять, кто она и почему в груди вдруг становится тепло, будто кто-то случайно разлил подогретое молоко.
— Кто это? — не выдержав, спрашивает он у Стива, наконец нарушая звенящую в ушах тишину.
Роджерс подаётся вперёд, бросая взгляд на фотокарточку через его плечо.
— Это Ребекка, Бак, — говорит он мягко. — Твоя сестра. Ты её не помнишь?
Ребекка... Бекка... сестра.
Несколько прежде отсутствовавших деталей добавляются в пазл, и в голове рисуетсяуже более точная картинка. Их было четверо. Он старший, Бекка самая младшая. Она ещё звала его как-то по-особенному, что-то вроде Джейме... Джим...Джимми.
Сознание пулей простреливает звенящий как колокольчик детский смех, и Солдат отшатывается, едва не роняя фотографию.— Ты чего, Бак? В порядке?
Стив вскакивает со своего места, но предупредительно вытянутая вперёд рука Зимнего его останавливает. Светлые глаза Капитана взволнованно мечутся, брови ползут вверх. Он не понимает, что происходит с Барнсом, не может знать, какие воспоминания вдруг возникли в его голове. Лишь смотрит пытливо и ждёт, пока слух не улавливает твёрдое ?уходи?.
— Что с тобой, Баки? — спрашивает он, осторожно приближаясь и опуская руку на его живое плечо.
Тёплая ладонь Роджерса сжимает кожу сквозь одежду, но Солдат стряхивает её с себя как пёс стряхивает воду. Он не хочет, чтобы его трогали. Не хочет, чтобы кто-то был рядом сейчас. Он вспоминает события из прошлого и ненавидит себя, но злится почему-то на Роджерса и злится сильно.
— Уходи, Стив, — хрипло повторяет он, отстраняясь. — Оставь меня.
Роджерс убирает руку, вглядываясь в лицо друга, но находит только пустоту. У Солдата в голове жуткий шум, как был каждый раз после обнуления. Тепло в груди сменяется болью, сжимающей все внутренности в тиски, и сил хватает лишь на то, чтобы снова повторить Стиву в лицо: ?уходи?.
Капитан отстраняется. Сделав шаг назад, ещё несколько секунд топчется на месте, переминаясь с ноги на ногу. Он ждёт, что Баки поднимет голову. Улыбнётся или хотя бы скажет ему ещё хоть что-нибудь. Но Барнс отстранённо молчит. И Стив, кивнув, выходит, закрывая за собой дверь.
***В башне Мстителей, которую построил Старк, и где теперь обитал Солдат, были и другие люди. Помимо него, Стива и самого Тони там оказался тот крылатый парень Сэм, что всё время хвостом ходил за своим Капитаном.А ещё там была та шпионка. С рыжими волосами и русским именем.Он знает её. Они уже несколько раз встречались прежде и даже дрались против друг друга. Она была на мосту в Вашингтоне и в немецком аэропорту. К сожалению. Солдат помнит, что она хороша в бою. Даже очень хороша, особенно в ближнем. Помнит, что стрелял в неё. Один раз даже попал, хотя как правило он вообще не промахивался.
Её внимательный изучающий взгляд на себе он замечает на второй день.Поначалу она к нему почти не подходит. Редко обращается, ничего не просит и не ждёт. Не старается так сильно, как Роджерс, но и не отстраняется так, как Старк. Говорит в основном со Стивом, но смотрит всегда на него. Причём как-то особенно, словно что-то о нём знает. Что-то важное, что он забыл. Точнее, его заставили забыть.
— Выглядишь так, будто не ел лет сто, — заявляет она с порога, появляясь в дверях его комнаты. Непривычный звук голоса разрезает тишину и буквально выдёргивает Солдата из мыслей за шкирку. — Пойдём, найдём для тебя что-нибудь.
Это не вопрос, а потому она не ждёт от него ответа. Лишь смотрит, сложив руки на груди, и довольно ухмыляется, когда Зимний встаёт и послушно идёт за ней.Он действительно не помнит, когда в последний раз ел что-нибудь существенное. На фоне того, сколько раз он пытался убить себя гораздо более изощрёнными — чем голодание — способами, это и не кажется большой проблемой. Но то ли потому, что она близкий друг Стива, то ли из-за чувства вины ему не хочется ей перечить, и он повинуется.
Солдат думает об этом, садясь за стол, пока шпионка с отдалённо знакомым русским именем открывает холодильник в поисках еды. Она не задаёт ему вопросов, не пытается втянуть диалог, и не смотрит туда, где вместо бионической конечности словно куски мяса из плеча торчат провода и покорёженные пластины. В глубине души Солдат благодарен ей за это.Он молча смотрит на её руки, следит за отточенными действиями. Забывает поблагодарить, когда тарелка оказывается перед ним. Сухое ?спасибо? так и остаётся на губах. Он берёт вилку и начинает есть — без аппетита и не чувствуя вкуса пищи, а Наташа, улыбнувшись напоследок, уходит из кухни, оставляя его одного.
***В мастерской Старка оказывается слишком тихо для места, где, как думал Солдат, всё время кипит работа. Резкий белый свет ламп падает с потолка, напоминая о лабораториях, где его когда-то подолгу держали. Он ненавидит их. Ненавидит каждый клеткой тела так сильно, как это вообще возможно. За всё, что они сделали с ним, и за всё, что заставили его сделать. По спине пробегает холод, живая рука непроизвольно сжимается в кулак, но Зимний пересиливает себя и заходит.