Сцена №5. "Модерн AU" (1/1)

В чем заключается рецепт хорошего вечера после долгого трудового дня? Быть может, это совместный поход в ближайшую кальянную с ее пьянящей дымкой, внутри которой суетятся хозяева в длинных шелковых одеждах и с одинаковыми заискивающими улыбками на лицах. Неторопливая прогулка в специально выделенных для этого местах, чтобы потешить себя мнимой отвлеченностью от городской суеты, при этом не подвергая свою жизнь опасности со стороны бедных слоев населения, существующих уже в нескольких кварталах от центральной части? Очередной из многих визитов в уже знакомый подпольный бар для задушевного разговора с мрачным владельцем и несколькими стопками чего-то достаточно крепкого для долгожданного забытья бесчисленных дневных проблем? Или ленивое наблюдение за тем, как наложник ебет себя пальцами. По чужому лицу проскальзывает едва заметная судорога, и демон качает головой, мысленно поправляя сам себя. Не наложник, нет. Любовник. Слишком сладко это нелепое создание жмурилось, получая нескрываемое удовольствие от происходящего. Впечатляющий результат нескольких долгих месяцев кропотливой работы над упрямым и независимым рассудком. Не скованный рамками человеческой морали, он получал нескрываемое удовольствие от наглядных доказательств проведенной дрессировки, пускай та и вызывала отголоски страха в глазах случайных очевидцев даже из собственной расы. Относительно собственной. Плевать, наиболее близкой по иерархическому классу – раздраженно скрипнув клыками, падший запрокидывает голову, проглатывая новую порцию рубиновой жидкости – Мир всегда был жесток по отношению к неполноценному гибриду, так почему теперь он должен жалеть о подобном поведении уже со своей стороны? Тихий, почти жалобный стон звучит как нельзя более кстати и начисто прогоняет неприятные мысли. Отвлекшись от созерцания стекающих по стеклу капель, Мародёр поднимает расслабленный взгляд обратно наверх и с явным любопытством подмечает, как живое и куда более здоровое, чем его собственное, тело мелко дрожит, проталкивая в себя едва ли не целую кисть. Подобная жадность, и горящие азартом глаза – вот, что манило к себе с самой первой встречи, провоцируя древнейшие и примитивнейшие инстинкты хищника, коим внутри являлся каждый, даже нечистокровный демон. Текущий по жилам аргент затмевал голос трезвого рассудка, призывая взять, сломить и покорить себе, а характерная человеку черта оказалась для него же роковой. По загорелой коже стекают мельчайшие капли пота, и демон понимает – еще несколько минут в подобном темпе, и он позволит себе слизать те неестественно длинным языком, прежде чем подняться выше и протолкнуть его в узкую человеческую глотку. Шальная мысль отдается знакомым жаром в паху, заставляя вальяжно развести ноги, чтобы хоть как-то ослабить закономерное давление на ткань. Еще не время. А узнавать пределы собственной выдержки всегда оставалось любопытным. Бокал наклонен на несколько градусов ниже общепринятого, и тонкая кромка стекла с тихим звоном стукается о заостренные клыки – еще одно вынужденное умение, которому пришлось научиться в первые же дни после преображения, чтобы не лакать как совсем уж неразумное животное. Навык, пускай и повлекший за собой цену из добротной кучи испачканного в алом белья, особенно играл на руку сейчас, позволяя не отвлекаться от происходящего, и демон в довольном жесте подпирает голову свободной рукой, взглядом указывая приспустить тонкий лиф ниже. Еще одна привычка, ставшая едва ли не отличительной чертой – тяжелые рога каждую секунду немилосердно давили на шею, заставляя всерьез задумываться о поддерживающем позвоночник воротнике. С другой стороны, любовник был явно не против подобного контраста, и зачастую хватало лишь слегка приподнять выше обычного, чтобы заставить тотчас покорно посмотреть в пол. Где-то на периферии сознания звучит возмущенный стон, и падший прогоняет мысли, искренне пытаясь сосредоточиться на приватном шоу. Извечно холодный рассудок начинает медленно, но верно плыть под воздействием крепкого алкоголя, и сохранять правильный фокус становится все сложнее. Алый взгляд рассеянно следит за тем, с какой грацией двигается некогда несуразный человек, что сейчас всецело отдавался похвальному стремлению ублажить. И пускай былая уличная жизнь все еще прослеживалась в редких ругательствах сквозь стиснутые зубы, когда собственные пальцы слишком хорошо задевали чувствительную точку внутри, в непослушных волосах, упрямо не поддающихся никаким уходовым средствам, да в грубых чертах лица, во всем остальном это удивительное создание более не напоминало прежнего себя, в чем была его, и только его заслуга. Мускулистые руки, созданные пробивать себе путь вопреки поставленной Системой судьбе, ныне легко и даже изящно скользили по изгибам собственного тела, украшенные безупречным маникюром на вечно сбитых в костяшках пальцев. Тонкие губы, некогда искусанные и обветренные, теперь украшала дорогая вульгарно выглядящая помада, создавая столь сладкий в своей абсолютной неправильности контраст с по-прежнему весьма и весьма маскулинной внешностью. Преодолев в себе страх и стыд, мужчина плавно двигался перед обезображенным лицом, то разводя ноги для лучшего обзора, то поворачиваясь набок, чтобы позволить оценить округлую линию поддрагивающих ягодиц, тем самым словно отдавая должное проведенной над собой работе. Пускай, та и была насильной. Нечестной. Незаслуженной. Демон усмехается, вспоминая первые изменения в этом поджаром и неуклюжем теле, что были встречены немым восторгом со стороны одного и абсолютным ужасом – другого. В любом случае, кто сказал, что он не собирался использовать грязные методы для достижения цели? - Хозяин потерял интерес? Прерывающийся от многочасовой мастурбации голос звучит возмущенно и почти жалобно, а его обладатель недовольно ведет плечами, заставляя тонкую ткань слететь окончательно. Жест, безусловно направленный на то, чтобы привлечь вновь потерянное внимание к себе, однако единственной реакцией остается лишь рассеянно скользнувший по лицу взгляд и гулкий звук вытащенной когтем пробки, когда место опустевшего сосуда занимает новый, покрытый пылью и угрожающе полный внутри. В светлых глазах напротив мелькает откровенная паника перед еще несколькими часами долбежки в угоду заметно перебравшему начальнику, однако, она быстро пропадает под действием характерного его личности упрямства, пусть даже стабильно приводившего к ситуациям, о которых в последствии так же стабильно жалел. - Мм?... Не посчитав нужным отвечать на отрешенное мычание со стороны падшего, человек с еще большим недовольством хмурится, и вдруг растягивает припухшие губы в нахальной улыбке, прежде чем пропустить сквозь те сразу два пальца. Влажный звук, с которым те проникали от одних только кончиков до самого горла наконец привлекает внимание Мародёра, и последний завороженно смотрит, как с каждым таким движением по подбородку стекала все новая струйка слюны, гулко капая на оголенную и тяжело вздымающуюся грудь. Соблазн проследить ее путь языком становится невыносимо велик – чуть крепче сжав холодный бокал в онемевшей руке, демон подается вперед и щурит глаза, пристально следя за подозрительно азартными действиями. Флинн же, казалось бы, наоборот всецело отдался своему замыслу, поочерёдно оттягивая свободной рукой заметно покрасневшие от подобного обращения соски, блядски проводя языком то между скользких пальцев, то по всей длине от ладони, и эта грязная, откровенная пародия на минет заставляет кровь хлынуть к лицу, а дорогую ткань – натянуться почти до болезненного, сполна выдавая значительный интерес своего хозяина. Старательно смазанная рука наконец покидает испачканный в разводах от былой помады рот и тотчас резко проникает в растянутую дырку по самую кисть, благо затянувшаяся игра расслабила некогда тугие мышцы, позволяя делать и не такое без ожидаемой боли. Реакция не заставляет себя долго ждать – сжав бокал крепче, гибрид с шумом вдыхает воздух через изувеченный порчей нос и откидывается спиной к креслу, впившись голодным взглядом в аккурат между раздвинутых стройных ног, где то исчезала, то вновь появлялась влажная от слюны кисть, выбивая все новые и новые стоны, а то и вовсе похабные крики со стороны своего обладателя. Едва слышный звон сжатого в чрезмерно сильной хватке стекла проходит мимо внимания, не сравнясь с удачной провокацией, а получивший свое механик всхлипывал в голос от таранящей узкий проход руки, подскакивая на той с таким рвением, что несчастная мебель начинала ходить ходуном. Обжигающее пламя направленного на него – наконец, на него! – взгляда, нервно царапающие дорогую обивку когти, ослабившие давление ремня, тихий голодный рык – вот он, результат очередного упрямства, той единственной черты, что являлась общей для них обоих. Человек ли, демон ли, они оба добивались желаемого, даже если для этого приходилось играть нечестно. - Боже..мгх..хозяин! Оглушительный дрязг разбившегося стекла заставляет вздрогнуть обоих, и в кабинете повисает неловкое молчание, прерываемое лишь тихим звуком падающих капель с бледной руки на пол. - Ну, ну…Смотри, что ты наделала. – Отчего-то тихий и задумчивый голос демона звучит даже страшнее открытой агрессии, и Флинн невольно напрягается, наблюдая за тем, как собеседник неторопливо вытирал испачканные в безбожно пролитом вине руки. Расползающееся по некогда чистому полу пятно жидкости, чья стоимость во много раз превышала самого виновника происшествия, выглядит как настоящий памятник кощунству: - И из чего же мне теперь пить, дорогая? Растерявшись с подобного вопроса, механик мычит что-то нечленораздельное и неуверенно пожимает плечами, будучи сбитым с толку непредсказуемой реакцией. Заметная выпуклость на чужих штанах яснее слов говорит о достижении столь желаемого ранее возбуждения, и, приняв вопрос за продолжение обоюдной игры, Таггарт тихо хихикает и нарочисто медленно облизывает припухшие, и без того яркие от помады губы. Вот только демон не спешил избавляться от одежды, внимательно разглядывая багровые разводы на собственной ладони. Разбитые осколки с мелодичным звоном падали на пол. - В сервизе находятся и другие, к тому же это всего-лишь бокал… - Плохая девочка. Некогда замутненные пеленой алкоголя глаза вспыхивают нехорошим огнем, и демон резко встает с излюбленного кресла, в один быстрый шаг преодолевая то единственное расстояние, что удерживало от живого и подвластного ему одному тела. Мальчишка доигрался. Или это говорит в нем выпитый нектар, заглушающий и без того тихий голос былого человеческого рассудка? Не желая разбираться в причинах, гибрид сжимает чужие ноги под коленями и с легкостью закидывает те себе на плечи, заставляя снятую ранее ткань задраться вплоть до самой шеи, бессердечно открывая каждый изгиб под пристальным взглядом. Явно не ожидая ничего подобного, механик предательски вздрагивает, стоило лишь увидеть перед собой абсолютно трезвый и осознанный взгляд. Он что, на самом деле ни в одном глазу?... - И тебе придется это как-то решать.

Идиотское предложение купить новый набор так и остается невысказанным, уступая свое место испуганному всхлипу. Чувствительное до уязвимого после пережитого оргазма тело дергается от прикосновения когтистых пальцев, сжимающих старательно отъеденное мясо в глубокие складки вплоть до ярких следов, да вот только ощущение чего-то холодного, чужеродного между раздвинутых ног вынуждает и вовсе замереть, медленно догадываясь о смысле чужих действий. Осклабившись от мелькнувшей в светлых глазах осознанности происходящего, гибрид надавил сильнее, сантиметр за сантиметром проталкивая в судорожно сжатый проход узкое горло едва початой бутылки, прежде чем резко приподнять ту за широкое донце, заставляя алкоголь обильно потечь в горячее и дрожащее нутро. Последовавший за тем скулёж не мог не радовать. Терпкая жидкость легко преодолевала сопротивление растянутых стенок, с каждым мгновением все больше заполняя изнутри. Поначалу это ощущение можно было назвать непривычным, затем – дискомфортным, а уже в следующую минуту человек срывается на жалобный стон, больше похожий на судорожный всхлип. Явно не приспособленный к ничему подобному кишечник давил своей тяжестью, заставляя влажную от спермы и пота кожу натянуться, и каждое мимолетное движение давалось с трудом: Глотая обильно стекающие по лицу слезы, Таггарт все же продолжал предпринимать безуспешные попытки вырваться, пускай искусственно наполненный посторонней влагой живот не позволял даже банально приподняться над испачканной поверхностью стола. Не говоря уже о крепко удерживающей под колено руке, острые когти которой надежно оберегали от заслуженного пинка в грудь. - Хотя знаешь, я уже нашел решение этой проблемы, моя маленькая. – Широкая, больше напоминающая оскал, улыбка заставляет напрячься еще сильнее, вот только прохладное стекло тотчас задевает отзывчивое скопление нервных окончаний, и не застонать в голос оказывается невозможным. Услышанное же сквозь собственный скулеж провоцирует новый, одновременно испуганный и жаждущий всхлип: - Ты послужишь мне сосудом. Сладкая судорога предательски сводит измученные долгим напряжением конечности, и человек находит в себе силы лишь на то, чтобы вцепиться накрашенными ногтями в поверхность стола и тотчас сорваться на крик, когда узкое горло рывком покидает заполненный донельзя проход, а длинный, скользкий как щупальце язык с легкостью проникает в растянутое тело. Дразняще погладив мокрые стенки, демон лишь слегка задевает чувствительный комок самым кончиком гибкой плоти, но и это мимолетное касание провоцирует на новый стон, переходящий в уже полноценный плач. Уставший, чрезмерно отзывчивый после нескольких разрядок, скованный внутренней тяжестью, любовник только и мог, что беспомощно извиваться на согретой собственным теплом плоскости, то надавливая коленями на чужие плечи, то наоборот пытаясь подтянуть те выше к груди, чтобы хоть как-то сбежать от этого невыносимого жара. Прохладная ладонь на собственном животе с обманчиво-успокаивающей лаской гладит лишь несколько стремительно промелькнувших секунд, прежде чем надавить со всей свойственной демоническому роду подлостью, заставляя багровую жидкость с похабным всплеском покинуть заполненный кишечник и выплеснуться в жадно подставленный рот, острые клыки которого в немом предупреждении давили на нежную кожу вокруг. Полузабытый стыд возвращается с новой силой, даря острые ощущения к и без того нестандартной практике, и Таггарт безбожно краснеет от каждого вырвавшегося вскрика, вперемешку с мокрыми звуками глотающего вино гибрида, что под нажатием стремительно выливалось из его же собственной дырки. Затянувшуюся какофонию из совместных стонов, рычания и всплесков стекающей на пол жидкости прерывает робкий стук в дверь, а следом и появление одного из низших сотрудников корпорации, по-видимому, для отчета за прошедший квартал. Однако, молодой демон так и застывает в проходе, стоило лишь увидеть, как сыто облизывался гибрид, медленно оборачиваясь в сторону вошедшего. Багровые разводы на лице дополняет утробное, откровенно кошачье мурлыкание, а следом и тихий смех, когда невольный свидетель в панике покидает помещение, отважившись только быстро положить кипу измятых бумаг на стол. Да, это был весьма неплохой вечер.