Часть 2 (1/2)
Костёр горит на полную мощь - Уилсон не жалеет ни брёвен, ни сухой травы для поддержания пламени. Это не пустая трата ресурсов - без света в Постоянстве долго не живут. К тому же Уилсон знает, что теперь ночь опасна не только темнотой.
Он слышит стоны, хватает копье(вернее это палка, к которой привязали хорошо заострённый кремень) и поворачивается лицом к источнику звука. Сердце начинает бешено стучать, по лбу скатывается капля пота, пальцы, сжимающее древко, дрожат, –Хиггсберри очень хорошо знает, что за твари идут по его душу. Стоны доносятся все ближе и ближе, и в скором времени из темноты медленно выходят мертвецы.
Их полусгнившие тела источают такое амбре, что Уилсону приходится сдерживать тошноту. Свет и тепло костра манит их, как свеча манит мотыльков. Они медлительны, но только до тех пор, пока они не почувствуют запах живой плоти.
Один из мертвецов, на котором все ещё есть лохмотья, некогда бывшие хорошими сюртуком и штанами, с утробным стоном и хрипом прыгает на Уилсона, но получает удар копьем в лицо. Покойника это все равно не останавливает, и он продолжает свои попытки добраться до ученого, насаживаясь гнилым лицом на копье. Уилсон отталкивает мертвеца и тут же снова наносит удар, на этот раз в голову - только так можно упокоить их во второй раз. Один есть, осталось ещё несколько дюжин.
Уилсон с трудом сдерживает атаки мертвецов, моля всех известных ему богов, чтобы костёр не погас до рассвета. А мертвецы все идут и идут, увидев свет костра и услышав звуки сражения. Ученому становится сложнее держать копье в мокрых от пота ладонях. Костёр вот-вот погаснет, но Хиггсберри некогда подкидывать топливо. Только бы продержаться до рассвета. Он пронзает головы мертвецам, отталкивает их древком, получает царапины от их ногтей, надо будет потом обработать раны, если он выживет конечно.
Однако ночи в Постоянстве короткие, и Уилсон этому искренне рад. Мертвецы при виде восходящего солнца к сожалению не сгорают, но перестают атаковать и куда-то уходят, наверняка в свои могилы. Уилсон, впрочем, не собирается идти за ними - у него и так проблем по горло. Надо найти хорошее место для лагеря, сделать инструменты(а для них нужны острые куски кремня), разведать окрестности, найти остальных выживших - да много что. А потому он закинул копье на плечи, собрал пепел из погасшего костра и решил идти на север. Или на запад - у Уилсона были проблемы с определением сторон света без помощи компаса.
Зря они все-таки решили включить тот портал. Ничего хорошего из этой затеи не вышло: выживающих снова разбросало по всему Постоянству, которое к тому же стало ещё опаснее. Не к добру это, не к добру.
Солнце уже медленно клонилось к горизонту, а Уилсон все шёл и шёл. Остановился он уже на границе леса и болота.
– Неужели придётся ночевать здесь? – спросил он сам себя.
Болота в Постоянстве были очень негостеприимным местом. Прячущиеся под землей щупальца, атакующие любого, до кто они могли достать, огромные, размером с ладонь, комары, жадные до крови и рыболюди, они же мэмры, которые не очень любят чужаков - все обитатели этих мест всегда были готовы убивать. Однако на болото идти приходилось - только там рос камыш, так нужный для духовых трубок и карт. Приходилось бросать жребий, по которому выбирали несчастного, что будет собирать болотное растение. Как правило, кто-нибудь да и возвращался в лагерь в призрачном виде и без папируса.
Ночевать здесь было бы безумием. Однако ходящие мертвецы были безумием не меньшим, а на болотах они его вряд ли достанут.
Найдя более-менее сухой участок, Уилсон начал делать костёр. Пять брёвен, сухая трава, колючие ветки и несколько болотных растений, подоженных при помощи искры, высеченной из кремня, и огонь вовсю полыхает, радуя усталого учёного. Мемры ему ещё не встретились, что радовало, а щупальца ходить не могут. А вот гадкие комары по ночам не спали. Впрочем их все равно меньше, чем покойников. Так что Уилсон, насадил на копье найденную им несколько часов назад морковь и принялся жарить на костре.Внезапно в нос ударил сильный рыбный запах, какой обычно бывает на рыболовных суднах. Почувствовав эту вонь, Уилсон живо вскочил, сжав копье ещё крепче - так пахнут только мэмры. А они при виде любого, непохожего на них существа, начинали его атаковать.
– Человек со странной причёской, флорп! Ты пр-инес угощение?Услышав булькающий голос, звучащий, как если бы лягушка попыталась имитировать человеческую речь, Уилсон успокоился. Только один мэмр умел говорить.
– Привет, Вурт, – улыбнувшись, сказал Уилсон, глядя на детеныша болотного народа, – угощения у меня мало. Есть ягоды, морковь и немного грибов, но их надо пожарить. Подождёшь?Вурт кивнула, и вскоре над болотом раздалось громкое и довольное чавканье - строение челюстей мэмров не позволяло им жевать с закрытым ртом. Сам Уилсон тоже начал набивать себе брюхо - за весь день он почти ничего не ел.