9 - Звуки музыки (1/1)

Время не прекращает бежать, и его не останавливает факт собственной ирреальности или даже отсутствия.На площади Семён замер, а Моника сделала ещё шаг, прежде чем услышала гитару. Заозиралась. Вожатый стоял с прикрытыми глазами и довольной улыбкой, а вот источника звука не наблюдалось.– Со сцены? – бросила девушка и получила утвердительный кивок.– Послушаем? Или нужно искать ответы? – всё так же улыбчиво спросил парень.– А разве нам нужно что-то искать? – пожала плечами Моника. – И кто это?Семён приложил палец к губам, мол, слушай и не отвлекайся: это музыка. Он придерживался чёткой позиции – роли должны восприниматься отдельно от актёров, песни – отдельно от групп, жён, любовниц и питомцев музыкантов… Нравится? Смотри, слушай, осознавай. Тебе вовсе не нужно видеть лица автора, знать его имя, его семейное положение и интересы. Что такое имя автора? Пожалуй, не более чем надпись на книжной полке, где ты можешь взять на удачу ещё творений его авторства – может, тоже придутся по вкусу. Не более.За этими мыслями Вожатый и не заметил, как привёл Монику к сцене. И там вовсю бушевал музыкальный шторм по имени Алиса. Пионерка играла самозабвенно, с полной отдачей, то облизывала, то закусывала губы от усердия, пальцы зажимали лады, били по струнам, извлекая из инструмента песенные переливы, агрессивный визг и энергичные трели. Может быть, даже не Алиса играла свою музыку, а музыка играла своей Алисой, уводя её в волшебную страну, и она жила этим. ?Священнодействие? – приходило на ум слово. Наверное, именно так и должен выглядеть экзальтированный жрец или шаман, в священном экстазе сливающийся со своим божеством, вызывая дождь. Что Алиса точно вызывала – это восхищение.– Потрясающе. – Глаза Семёна блестели. – Она талантливо и экспрессивно играет мелодию ?собственного сочинения?.Моника улыбнулась и, хлопнув парня по плечу, добавила:– И не менее талантливо светит трусами, поставив ногу на колонку.– Не без этого, – Семён ухмыльнулся.Наконец песня подошла к концу, Алиса опустила руки вдоль тела, опёрлась на гитару и тяжело вздохнула, будто позволяя себе снова жить как человек, а не часть музыки.И тут же улыбнулась и намеренно по-шутовски глубоко поклонилась, услышав аплодисменты Семёна – ей бы скомороший колпак или костюм Харли Квин, впрочем, эта девушка могла бы выглядеть красиво и вызывающе даже наряженная в мешок для картошки.– Потрясающе: сама написала и сама исполнила это чудо! – наклонив голову, похвалил Вожатый.Алиса хмыкнула.– А что моя, узнали-то откуда? – всё же этого знать не полагалось никому.– Слухами земля полнится, – пожал плечами Семён.– Трупами земля полнится, – усмехнулась Моника, выпалив это прежде, чем успела подумать, стоит ли говорить.Двачевская улыбнулась, подбоченившись.– А ты ничего – бойкая девчонка! – Рыжая кивнула. – А то я всё думала – чего это они всё вместе да вместе, что за фрукт? А вот – палец в рот не клади, стоит нашего. Кхе, – она запнулась, посмотрев на Семёна и прикидывая, стоит ли настолько нарушать дисциплину: как-никак говорит о вожатом в его присутствии, так ещё и вовсе без уважения, с другой стороны, всё же не из её отряда. – А вы, – она всё же решила обратиться по форме, как к старшему, – решили её помощницей своей сделать? Кстати, а как делают помощницей вожатой? – Алису начинало заносить. – Как вампиры – через укус?Моника выпучила глаза, Семён усмехнулся.– Не, не катит! Тебя же Славя уже кусала… то ли раз, то ли два, и ничего – ещё как-то справляешься с тягой подавать бегунки да мести площадь.Двачевская тут же с улыбкой будто одеревенела и изобразила гитарой подметательные движения.– Ой-ой-ой, кажется, начинается!И все прыснули, Моника даже рукой прикрыть рот не успела.– Нет, хочу, чтобы в следующий заезд она стала уже воспитателем в моём отряде.Алиса понимающе кивнула, нагло ухмыляясь.– Вот оно как – решили построить коммунизм в отдельно взятом лагере: и девушка под боком, и почти на отдыхе, и приплачивают ещё!Семён недовольно кашлянул: если его самого смутить такая идея не могла, то…– Я приличная девушка, так что никакого коммунизма на первом свидании! – подбоченившись на манер Алисы, тут же заявила Моника и, ухмыляясь, абсолютно бесцеремонно качнула бёдрами.Все засмеялись, а Двачевская ещё и присвистнула.– Да-а-а… – наконец протянула она. – Значит, взрослым необязательно быть или бесчувственными сухарями типа нашей Марковны, или безалаберными типа Ольги, но всегда отстранёнными…– Необязательно, – заверил Семён. – Взрослеть можно, даже не разделяя себя как Печорин – на ребёнка и старика.* – Он мечтательно прикрыл глаза и заложил руки за голову. – Ты же не пойдёшь на танцы?Лицо девушки на миг погрустнело, а затем приняло максимально независимое выражение.– Да что там делать? А хотите – приходите на сцену, я сыграю свою песню целиком.Семён улыбнулся.– Ну, не на отплясывающего же Толика смотреть! Я бы с радостью…– Мы придём, – согласилась Моника. И тут же обернулась на звуки горна. – Ты чего? – обратилась она к смеющемуся Вожатому. Тот указал на место, где только что была Алиса.– Знать, когда уйти, должен любой музыкант! – В ответ на недовольный взгляд он пояснил: – Скрипт. Мы отворачиваемся, она исчезает, несмотря на то, что бот. Думаю, чтобы не напортачили с разговорами и не поломали возможность вечернего концерта.– Это какое-то безумие.– Это наш сумасшедший дом!* – разведя руками, объявил Семён. – Хм, звучит как начало стихотворения.Моника пожала плечами.– Возможно. Кстати, а ведь ты хорошо относишься к Алисе, только с обидой. Сейчас угадаю: ты бы хотел, чтобы она была настоящей, но никогда не встречал исходник, а бот…Японка замолчала, когда увидела, что парень сжал кулаки, поигрывая желваками.– Семён… – она положила руку ему на плечо, но он стряхнул её и повернулся спиной. Опёрся на сцену.– Это больно. Очень больно. Когда ты влюбляешься в человека – по-настоящему, то есть зная о его недостатках и принимая их, а потом теряешь. Каково это – влюбиться в Алису и потерять её дважды за один цикл? Сначала уехать на автобусе вместе с ней и проснуться одному, в другом времени, в постылой душной квартире – на расстоянии тысяч километров и десятков лет от неё… Потом, став неплохим музыкантом, встретить её спустя год на концерте, обменяться телефонами, ждать новой встречи или хотя бы разговора и… И очнуться снова в этом лагере… – Семён остановился, чтобы перевести дух. – Там, где она тебя не помнит. Простой попаданец Семён без памяти мог проделывать это разочаровывающее путешествие несколько раз, а помнящий о витках Пионер был в бешенстве, отчаянии… И всё же я попробовал снова. Не уезжать из лагеря, остаться с ней здесь – бесполезно, скоро одолеет сон, а после него ты снова окажешься в автобусе. – Он кивнул сам себе. – Да-да, только начинающие – те, кто не помнит циклов, стартуют в будущем, а мы, скажем так, пропускаем эту катсцену и просыпаемся сразу в ?Икарусе?. Не отпустить после концерта? Можно попробовать поехать с ней в автобусе – бесполезно, сон свалит, а потом по схеме – будущее и снова ?Икарус?. Можно попробовать пройтись после концерта, даже в гости зайти или пригласить… Да хоть в гримёрке запереться… Всё – бесполезно. Куклы. И играют куклами и людьми создатели ?Совёнка? по своим правилам, которые никто не объявляет…Привалившись спиной к сцене, Вожатый сел на землю.– Семён… – жалобно обратилась Моника.– Мне не нужна жалость.– Но тебе нужен обед… – участливо протянула она.– Всё-то ты знаешь… – пробурчал парень. – Правда, знаешь… Пошли, что ли.