Часть 3. Ловушка. (1/1)

We are nothing but sinking ships,I can’t save you cause I’m falling into the ground.Secrets — Somewhere In Hiding.

Ещё минут десять я стоял, наблюдая за тем, как юркие капли воды скользят по гладкой поверхности раковины. В моей голове беспрестанно крутились воспоминания о недавних событиях. Иногда они сталкивались друг с другом и попросту сбивались в одну кучу, образовывая банальный вопрос: что делать? Представлять возможные варианты развития событий мне не хотелось, однако я знал, что точно не стану связываться с Владом. И пусть тихая жизнь на два фронта больше никогда не будет прежней, я не позволю, чтобы меня подобным образом шантажировали. Лучше поскорее открыться на ближайшем концерте, дабы, наконец, избавить разум от этих назойливых мыслей. Смущал только Игорь. Хотя, не думаю, что он вдруг заинтересуется моей скромной персоной. Бас-гитарист либо игнорировал меня, либо брезгливо фыркал и твердил, что терпеть не может таких скрытных и холодных людей. Единственное, что Игоря во мне явно устраивало, так это голос. Будучи в хорошем расположении духа, он порой мимолетом указывал, что завидует тому, как я умею с экспрессивного скрима переходить на мелодичный чистый вокал. В ответ я лишь пожимал плечами и говорил, что это требует длительной подготовки. Вот и весь диалог. Остальные короткие разговоры были вызваны насмешками в мой адрес, на которые я всегда отвечал максимально сухо, несмотря на то, что в душе жалась обида. Я в последний раз проводил взглядом очередную каплю, скользящую по раковине и, стараясь не смотреть на своё отражение в зеркале, надел капюшон. Мысли мгновенно рассеялись, когда я ощутил успокаивающее прикосновение темной ткани к щекам. На душе сразу же стало теплее, появилось чувство защищенности, которого так не хватало. Я, по своему обыкновению, низко-низко опустил голову, чтобы ткань ещё лучше защитила меня, и, развернувшись, зашагал к выходу. Щемящая тишина нарушилась тихим скрежетом плитки под моими ногами, а затем окончательно исчезла, когда я приоткрыл дверь. Множество звуков ударило по ушам и пульсирующей болью отдалось в висках. Слышались какие-то голоса, музыка, оживленные возгласы, а я чувствовал себя очень отстранённо, как будто являлся лишь тенью. Не верилось, что буквально полчаса назад мне удавалось тонуть в бешеном ритме сердца, которое билось в такт музыке. Я смутно помнил, как с упоением давал волю эмоциям, сосредотачиваясь на собственном голосе, без остатка вверяясь чувствам, стараясь донести их до толпы. Теперь же, когда мне удалось отдать своим слушателям всю страсть, что только можно выплеснуть с помощью голоса, я чувствовал себя практически пустым внутри. Почему практически? Да потому, что ответные эмоции с их стороны поднимают на ноги, заполняя моё пустое нутро. Зайдя в гримерку, я прищурился от света, резко ударившего в глаза. На секунду пришлось застыть, фокусируя взгляд, а затем передо мной предстал светлый диван, по обеим сторонам которого расположились барабанщик и клавишник. Никита сидел в своей излюбленной позе, откинувшись назад и скрестив руки на груди. Обычно у него всегда было задумчивое и сконцентрированное лицо, однако сейчас он улыбался, мечтательно закатив глаза. Костя скромно сидел практически на краю дивана, отрешенно смотрел куда-то в сторону. — У меня сейчас просто замечательно настроение! — пропел внезапно появившийся Игорь, садясь между парнями. Он улыбнулся, положил руки на плечи клавишнику и барабанщику, прижимая их к себе. — Предлагаю поехать со мной и хорошенько развлечься. — Нет, спасибо, — Никита, усмехнувшись, выпутался из объятий бас-гитариста и убрал его руку с плеча Кости. — Какие вы скучные, — обиженно проговорил Игорь, демонстративно зевая. — Какие есть, — барабанщик улыбнулся. — Кстати, ты случайно не знаешь, куда подевался Антон? — Да, да. Он ушел сразу же после концерта, ужаленный мною прямо в своё блядское самолюбие, — с довольным лицом проговорил Игорь. Я, тем временем, тихонько прошмыгнул к зеркалам, ища глазами столик со своими вещами. — О-о-о, Стас, вот ты где, — услышав голос Игоря, я резко обернулся. — А ты как? Не желаешь ли поразвлечься чуток? О да, как же я хочу услышать, как ты стонешь этим прелестным голосом, — бас-гитарист облизнулся, чем вызвал у меня нервный смешок. — Ах да, прости, совсем забыл, тебе не до забав, да? — эту фразу он специально растянул, выделяя каждый слог ехидным голосом. Я стиснул зубы, подавляя в себе желание подойти и как следует проучить зазнавшегося коллегу. Никита укоризненно глянул на Игоря, а тот, в свою очередь, лишь самодовольно улыбнулся. В этот момент мне так захотелось ударить бас-гитариста чем-нибудь тяжелым, что я окинул взглядом комнату, ища подходящий предмет. Наткнувшись на пустую стеклянную бутылку, опирающуюся на спинку кресла, я мысленно разбил её о голову Игоря. Удивительно, но на душе сразу же полегчало, а уголки моих губ невольно приподнялись. Я, развернувшись и разом стянув с одного из столиков свою сумку, быстрым шагом направился к выходу. — Всем спасибо за замечательный концерт, — бросил я, даже не оборачиваясь и закрывая за собой дверь. Комфортная темнота коридора сразу же объяла меня, смывая весь негатив. Я накинул сумку на плечо и двинулся к запасному выходу, то и дело оглядываясь по сторонам и прислушиваясь к каждому шороху. К счастью, в помещении никого не оказалось и мне удалось благополучно выбраться из здания. Душный, оказывающий постоянное давление на легкие, воздух сменился на резкий порыв ветра. Я придержал капюшон, дабы тот не слетел, и глубоко вздохнул. Ночная прохлада потихоньку смывала усталость, уступая место чему-то, что было сродни восхищению. Она вдохновляла и отвлекала от посторонних мыслей, кажется, стремясь помочь заполнить пустоту внутри. Мне безумно захотелось прогуляться по городу и до краев наполниться яркими чувствами, которые вызывали во мне совершенные ночные пейзажи. Наверное, очень глупо считать, что внутри твоего сознания есть некий сосуд, а тот или иной миг может наполнить его чем-то похожим на краску, цвет которой зависит от получаемых эмоций. Тишина, царившая вокруг, прервалась тихой вибрацией мобильного в моей сумке. Я вырвался из раздумий, достал телефон и растерянно пролепетал в трубку: — Да, я слушаю. — Друг мой, завтра ты идешь ко мне, всё ясно? — оживленным голосом скомандовал Дима. — У меня тут для тебя сюрприз. Жаль, что ты сегодня работаешь, а то этот сюрприз очень хочет тебя видеть, — на заднем плане раздался смешок. Я хотел было выпытать у друга все подробности, но звонок резко оборвался, а сзади меня скрипнула дверь. — Стас? — послышался тихий голос Кости. Я, обернувшись, увидел перед собой клавишника. Распознать его в темноте было довольно трудно. Темно-каштановые волосы казались черными, а косая редкая челка, частично падающая на глаза, делала Костю совсем неузнаваемым. Только некоторые черты, а именно тонкие губы и плавный овал лица с едва выдающимися скулами выдавали своего обладателя. Сосредоточенный взгляд темных глаз, блеснувших в темноте из-за попавшего на них желтоватого фонарного света, устремился прямо на меня. — Мне казалось, что ты раньше ушел, — Костя приблизился ко мне. Я, отмахнувшись, развернулся и медленным шагом направился в сторону своего дома. Клавишник не отставал от меня, идя следом по широкому тротуару, который длинной полосой тянулся у самого края дороги. В какой-то момент я развернулся и, дождавшись, пока парень преодолеет расстояние, разделяющее нас, спросил: — Ты где живешь вообще? — На Морской, — тихо ответил Костя. — О, тогда нам по пути, — я развернулся и возобновил шаг. Первые пять минут мы шли молча. Я разглядывал мерцающие вывески, расположенные по обеим сторонам тихой улицы, а клавишник шёл по правую руку от меня и смотрел в одну точку. Невозмутимый пейзаж изредка нарушали проносящиеся мимо автомобили, гремя на всю отвратительной, по моему мнению, музыкой. В остальном атмосфера царила прекрасная, хоть и молчание несколько угнетало. Когда резкий порыв ветра заставил листья на малочисленных деревьях трепетать, я уже собрался сказать хоть что-нибудь, но клавишник меня опередил: — Знаешь, меня всё интересовало, почему ты никак не реагируешь на то, как Игорь отзывается о тебе? Это странно, на мой взгляд, позволять так обращаться с собой, — парень сделал короткий вдох и искоса глянул на меня, не поворачивая головы. — Я бы не сказал, что ты тоже как-то реагируешь на подобное, — я нахмурился и убрал руки в карманы олимпийки. — У меня такой характер, — Костя пожал плечами. — Но ты ведь не такой как я, верно? Ты, в отличие от меня, наоборот, обычно остро реагируешь на происходящее, потому я и спрашиваю. — С чего ты… — гневно прошептал я, понимая, что моя внешняя холодность раскрыта. — С того, — перебил клавишник, бегло улыбнувшись. — Можешь не отвечать на мой вопрос, если хочешь. Не сказать, что я злился на Костю, но задет был точно. Я всегда старался держаться в группе как можно холоднее, но, как оказалось, получалось не очень-то хорошо. Этот факт очень огорчал. Я всё-таки взял себя в руки, понимая, что от клавишника правды не скроешь, глотнул воздуха и ответил: — Игорь, как ты уже заметил, эгоистичная пафосная звезда, а я таких особ просто терпеть не могу, — для убедительности я поморщился. — Поэтому даже реагировать на подобных людей мне не хочется. Костя понимающе кивнул и впервые за наш совместный поход огляделся. Теперь я смотрел в одну точку, разглядывая стоящие впереди фонари, обдающие асфальт тусклым светом. Последовала ещё одна долгая минута молчания, после чего я, толком не подумав, задал ответный вопрос: — Слушай, Кость, а почему ты такой замкнутый? Ты с нами уже очень долгое время, а никто толком ничего о тебе не знает. — А ты-то? — парировал клавишник. — Во-первых, я в образе. Во-вторых, о чертах моего характера известно всем, как оказалось. Да и вообще, пришла пора, наконец, раскрыться, — последнее слово подало мне замечательную идею распахнуть кофту и пустить по коже прохладный ночной ветер. — Думаю, мне как-нибудь удастся рассказать тебе об этом, — Костя остановился напротив светлого двора, посреди которого располагался большой фонарь. — Пока, — клавишник не менее резко развернулся и быстрым шагом отправился через детскую площадку к одному из подъездов. Я смотрел ему вслед, осознавая, что это был наш первый осмысленный разговор. Не знаю, то ли из-за мрачной атмосферы, то ли из-за чего-то другого, чего я никак не мог понять, он показался мне совсем другим. По крайней мере, не таким, каким казался до этого момента. Я думал, что Костя является всего-навсего слишком скромным и зажатым подростком, но теперь моё мнение кардинально поменялось. В настоящий момент я понимал, что клавишник далеко не так прост. ***

Пулей влетев в кафе, я чуть было не сбил своего коллегу-официанта, который стоял напротив входа. — Опаздываешь. Уже двенадцать, — раздраженно проговорил он, а затем взял меня за плечо и указал в сторону одного из столиков. — Обслужишь этих ребят. С трудом расслышав фразу из-за гремящей музыки, я проследил за направлением его руки. В темном зале, освещенном лишь мерцающими огоньками над небольшой сценой, было трудно что-либо разглядеть. Тем не менее, в самом углу, за круглым столом, вокруг которого располагались небольшие диванчики, я рассмотрел большую компанию. Их было человек двадцать, не меньше. Я тяжело вздохнул и, подойдя к находящейся рядом веренице зеркал, поправил черный воротничок своей униформы. Должен признаться, мне она очень нравилась. Одежда была не слишком строгой и состояла из черной рубашки с простыми запонками и брюк, чуть зауженных к низу. Я подтянул тугую резинку, собравшую мои волосы, и стал пробираться сквозь танцующих людей к нужному столику. Тут моё сердце резко споткнулось. Прямо в углу, одной рукой приобнимая какую-то девушку за талию, а другой обхватывая хрупкий бутон фужера, сидел не кто иной, как Игорь. Не увидеть бас-гитариста было сложно, ибо он что-то говорил и размахивал бокалом из стороны в сторону, привлекая к себе внимание. Ребята, что сидели рядом, наклонились к Игорю, очевидно, вслушиваясь в его речь, а я молча стоял неподалеку, смотря на сие сборище, кое-как вглядывался в лица остальных присутствующих. Распознать их в полумраке оказалось задачей не из легких, и всё же я отчаянно пытался сделать это, одновременно жутко, почти до дрожи, боясь найти в них нечто знакомое. Вдруг какой-то темноволосый парень из их компании повернулся ко мне и жестом указал подойти. Я не сразу откликнулся. Мои ноги будто приросли к полу и не желали слушаться, в то время как разум панически метался из стороны в сторону. Ещё несколько секунд я не мог сдвинуться с места, а затем подошел к нужному столику и снова оцепенел, затаив дыхание. Несколько молодых людей, в число которых входил бас-гитарист, устремили взгляды прямо на меня. Я наклонился к темноволосому юноше и достал ручку вместе с небольшим блокнотом, дабы узнать заказ, но парень отмахнулся и ловко вытащил предметы из моих дрожащих пальцев. Повернувшись к источникам неестественного света, он положил блокнот на стол, принялся что-то писать, периодически поднимая голову, советуясь с присутствующими. Большинство людей сразу потянулись к юноше, изъявляя свои пожелания, а остальные, в том числе Игорь, начали о чем-то перешептываться. Всё это время бас-гитарист краем глаза смотрел на меня, вызывая нестерпимое желание бросить всё и умчаться в неизвестном направлении. То, что мне довелось укрыться в тени, слабо успокаивало. Я всем своим существом чувствовал недоброе. Вдруг Игорь поднялся и, с немалым трудом выйдя из-за стола, подошел ко мне. Парень поманил меня пальцем, бросил лукавый взгляд на своих знакомых, а после двинулся в сторону танцплощадки. Я сглотнул, но повиновался, последовал за Игорем, который проталкивался сквозь движущиеся тела, даже не оборачиваясь. Внутри меня всё трепетало, но, тем не менее, я не отставал, идя за бас-гитаристом до самого выхода. Это было как будто во сне. Никакого отчета в совершенных действиях, никакого контроля над собой. Всё как будто в непроглядном тумане, и даже громкая музыка почти не была слышна, а лишь глухо пульсировала в висках. Зачем я это делаю? Зачем? Я, как завороженный, вышел из массивных дверей навстречу холодному ночному воздуху, который приятно коснулся щек и немного привел в сознание. Неожиданно Игорь развернулся, схватил меня за плечо и резким движением притянул к себе. Я даже не успел опомниться, как в следующее мгновение мой живот пронзила невыносимая боль, окончательно возвращая в реальность, а в глазах потемнело. Я издал короткий стон, глотнув воздуха, и согнулся пополам, утыкаясь носом в колено бас-гитариста. Боль медленно расползалась всё дальше, обволакивая бока, доходя до рёбер. Мне вдруг показалось, что одно из них он точно сломал. Я прикусил губу и опустился на колени, прижимая ладони к месту удара, чувствуя, как боль ниточками тянется все дальше, вдоль живота. Внезапно сильные руки подхватили меня под локти, взвалили на острое плечо, отчего ощущения раздались с удвоенной силой, и куда-то понесли. Я только жмурился и неистово втягивал воздух сквозь стиснутые зубы, не в силах пошевелиться. Только когда моя спина сравнялась с чем-то мягким, боль начала отступать. Физическое состояние приходило в норму, а вот моральное пошатнулось, когда я открыл глаза и увидел перед собой тёмный салон автомобиля и нависающую надо мной фигуру. Боль разом отошла на второй план, уступая место прокатившейся по всему телу дрожи. Игорь, оседлав мои бедра, наклонился, демонстрируя противную улыбку, которую было отчетливо видно даже в полумраке. Я задергался и попытался оттолкнуть бас-гитариста, но тот перехватил мои запястья, стиснув их в одной руке, завел за голову. Воздуха стало катастрофически не хватать. Слепая паника накрыла меня, заставляя приоткрыть рот и выкрикнуть что-то несуразное, но я вовремя остановился и сжал губы, осознавая, что придется молчать. Парень приблизился к моему лицу, сначала острым кончиком языка облизнув, а затем прикусив кожу на щеке, словно пробуя её на вкус. Дернувшись, я повернул голову вбок, уткнувшись щекой в теплую ткань, и заерзал с новой силой, отчаянно пытаясь вырваться. Игорь зашипел, сжав мои запястья ещё сильнее, больно полоснул зубами по шее, возле ключицы. Накрыв горячим языком место укуса, он прошелся по нему вдоль, а затем принялся отрывистыми, ясными движениями покрывать новыми отпечатками кожу вокруг. Напрягшись, я глухо поскуливал, не оставляя попытки освободиться, выгибаясь и тем самым провоцируя бас-гитариста на более яростные действия. Чем сильнее я дергался, тем интенсивнее становились укусы, кроющие шею уже от самого уха до ямки между ключицами. Наконец, Игорь в последний раз обвел языком цепочку кровоточащих следов и привстал, наклоняясь к моему лицу. Я уставился на его хищно поблескивающие в темноте глаза, прекрасно понимая, что это даже не являлось началом. Хотелось разбиться на миллиарды крохотных осколков и разметаться по всему салону серебристой пылью, дабы больше не чувствовать опасных прикосновений и угрожающий трепет саднящих ран. Не думать о том, что может произойти далее, остановить исступленный стук сердца и унять колотящую всё тело дрожь… И я начал сдаваться. Почувствовав, как некогда сопротивляющееся тело вмиг ослабло, парень смягчил хватку, пальцами свободной руки взял меня за подбородок и коснулся его теплыми губами. Дернувшись, я попытался мотнуть головой, но бас-гитарист, уже приоткрыл мои сжатые губы большим пальцем и, мимолетно проведя по ним языком, настойчиво поддался вперед. Несдержанный поцелуй с одурманивающим горьким привкусом алкоголя и сигарет обжег существеннее кипятка, в то время как руки юноши потянулись к верхним пуговицам моей рубашки. Его язык небрежно скользнул по деснам, затем по зубам и нёбу, а губы стали двигаться мягкими движениями, вызывая пугающее желание повторить то же самое. Пальцы Игоря на моем запястье разомкнулись и принялись расстегивать пуговицы рубашки одну за другой, нарочно водя холодными подушечками по груди и разгоняя новые волны дрожи по телу. Я уперся ладонями в плечи бас-гитариста, однако оттолкнуть его так и не смог. Парень, проведя своим языком по моему, чуть отстранился и отрывисто выдохнул прямо в уголок рта, потом вновь наклонился к искусанной шее, на этот раз аккуратно касаясь кожи одними губами. Его пальцы окончательно расстегнули рубашку, развели её края в стороны и принялись слепо изучать моё тело. Я выгнулся, чувствуя, как приятный жар пробирает каждую клеточку, когда Игорь касается пресса и огибает бока, вцепляется в них короткими ногтями, а после возвращается обратно к груди. Волосы бас-гитариста пробежались по моим ключицам, а он сам опустился чуть ниже, дотрагиваясь то губами, то языком до груди, рисуя на коже чуть видимые знаки. Я ощущал, как чужие губы нетерпеливо подрагивали, когда из моей груди вырывались судорожные выдохи. Игорь приподнялся, снова перехватил мои запястья и, притиснув их к скользкой ткани по обе стороны от моей головы, прижался всем телом. Парень запустил руки под мою расстегнутую рубашку, впился ногтями в лопатки, не давая пошевелиться. После этого он грубо раздвинул мои ноги коленом, отчего я прикусил нижнюю губу и зажмурился, почувствовав вязкое тепло внизу живота. Бас-гитарист зарычал, царапая мои лопатки и двигаясь вниз по спине, прямо к началу ремня. В моём сознании господствовали ощущения. Разные краски переполнили тот самый сосуд, что находился внутри. Его края дрожали, немыслимые оттенки цвета кружились в танце, смешиваясь и образовывая новые. Ярко-алый, подобный крови, черный, как уголь и темно-фиолетовый, словно ночное небо. Что это? Наслаждение? Страх? Безысходность?