9. (1/2)
Они лежат в её постели – Алиса на спине посередине кровати, Мирон рядом, устроив голову на её животе – и смотрят вверх.
Танец, слёзы и поцелуй завершаются крепкими объятьями, а затем Алиса молча тянет его в ванну, где умывает и предлагает выпить ночную дозу лекарств. Мирон делает всё это.
Он думает: ?Какого чёрта я творю?! Почему целую её и почему она, словно ребёнку, стирает мне слёзы? П-почему?.. Почему я настолько сильно хочу касаться её, и настолько же хочу, чтобы она ушла или вовсе пропала?? Девочка дышит едва слышно, иногда делая очень глубокий вдох, набирая воздух в лёгкие и надувая живот, так как его голова тяжёлая и давит, но никто из них не хочет менять позу. Мирон трогает её пальцы – такие маленькие, короткие и аккуратные – и улыбается при мысли, что этими руками она рисует, заплетает волосы и печатает свои тексты. Ими она моёт овощи, держит пакеты и собственный вес в асанах. Этими руками она невесомо касается его рук, проводит по фалангам пальцев, обводит тату и скользит вверх, останавливаясь на бритой голове.
Алиса трогает его едва заметно отросшие волосы – всего несколько миллиметров – вырисовывает узоры на голове и закрывает глаза.
Мирон закрывает тоже.
Ему вспоминается разговор с Олегом Валентиновичем и слова о том, что Мирону необходимо перестать контролировать всё, расслабиться и позволить себе попробовать. В конце концов, он действительно потеряет куда больше, если этого не сделает. Он дышит, стараясь вспомнить дыхательные упражнения Алисы. Нужно просто дышать, просто быть.
- Расскажи мне о любви…
Шепчет он, смущаясь дрожи в голосе. Каждая секунда с ней – что-то непривычное и новое. Он не говорил уже с час, и это странное гарканье, пусть и шепотом, слегка рушит тишину. Алиса рвано вздыхает, поглаживая его висок.
- ?Грязь?? – спрашивает Алиса с улыбкой в голосе, и Фёдоров улыбается сам. Это хорошая песня. Это подходит для них. Для всех них. Для людей.
Мирон молчит.
- Е-есть… четыре вида любви, если верит древним грекам, – она начинает тихо и неуверенно, поглаживая по голове. Мирон гладит её бедро и колено. – Все они переводятся как ?любовь?, но… они разные. Он слушает.
- Есть ?сторге? – это любовь семейная, родственная, её испытывают родители к детям и наоборот, – оба в этот момент думают о родителях совершенно неосознанно. – Есть ?филия? – дружеская любовь. ?Эрос? – это плотская любовь, страсть и похоть. Она тесно связана с желанием продолжить свой род. – Алиса замолкает, осмысляя, а Мирон вспоминает всех этих девушек из клубов, с концертов и вечеринок. Он вспоминает слова Славы на баттле про гримёрку и фанатку, и вдруг становится стыдно перед Алисой: она, скорее всего, видела баттл и помнит те слова. Он же помнит ощущение одиночества и того, что Слава был прав.
- И четвёртый вид – ?агапе? – любовь всеобъемлющая, мягкая, жертвенная. Та, что пребывает в каждом предмете, каждом явлении, абсолютно во всём. Этому виду любви неважно лицо и тело, неважно твоё занятие, любовь просто есть и она не прекращается.
- Значит, главное познать четвёртый вид? – Мирон не может не спросить её. Хочется, чтобы она подтвердила это, и хоть что-то для него, наконец, стало ясно.
- Думаю, хорошо бы познать все. Но здорово, если ты познаешь за жизнь хотя бы один…
Он думает спросить её, какие и сколько видов любви познала она, но останавливает себя. Нет смысла. Не сейчас и не сегодня. Не в момент, когда он сам не понимает, что вокруг него и где он.
Они поговорят, думает Мирон, поговорят, когда будут готовы.
*** Встаёт раньше, идёт к себе за таблетками и понимает, что осталось пять-шесть штук. Надо лететь в Москву и просить у Олега Валентиновича новый рецепт, его две недели подходят к концу, надо хотя бы отметиться, иначе так он никогда не закончит лечение.
Что-то внутри съёживается от мысли, что она останется тут.
Мирон проглатывает свою горсть таблеток, запивает водой и возвращается в номер. Алиса спит, закинув ногу на его половину, и выглядит очень довольной собой. Мужчине кажется, что он возвращается к ней вот так уже не первый раз.
Будильник курлыкает на тумбочке, она морщится и разлепляет глаза, чтобы прервать неприятный звук. Мирон смотрит.
- П-привет…
- Доброе утро. Стою и думаю: будить тебя или ещё посмотреть, как спишь? – Фёдоров улыбается ей, надеясь, что выглядит не жутко, а дружелюбно. Нежно.
- Завтрак?
- После йоги. Ты же не забыла про тренировку от Лены?
После йоги они идут в душ и встречаются в ресторане отеля. Алиса приходит позже него, одетая в огромную чёрную футболку и синии штаны с клубничками. Её волосы у лица собраны в пучок на макушке, а остальные распущены, она поправляет на носу очки и садится за стол.
- Приятного аппетита.
- Спасибо. Тебе тоже.
*** Это случается днём, после полудня. Алиса заканчивает лекцию по социально-экономической географии в Zoon, а Мирон дочитывает книгу Каверина, которую она привезла с собой, и решает пойти к ней. Девушка улыбается, краем глаза замечая движение в свою сторону, и старается сохранить серьёзное выражение лица.
- Ну что? – он закладывает руки за спину и наклоняется к ней. Та что-то старательно печатает в ноутбуке, а Мирон чувствует себя настолько естественно и складно, что на секунду замирает. Вдруг, показалось? – Много узнала?
- Иногда я не понимаю, почему в моём учебном плане те или иные дисциплины, – её взгляд скользит по его лицу и губы зеркалят улыбку. – На дизайне такого не было.
Не показалось. - Скучаешь?
- И да, и нет. Сложно сказать. Здесь… просто всё другое. Не хуже и не лучше, просто другое.
- Нарисуй меня, – он ловит себя на мысли, что у него сегодня какое-то игривое и весьма доброе настроение.
- Началооось…
- Я буду позировать сколько нужно.
- Ага, а потом я нарисую тебя каким-нибудь страшным и всё… Ну уж нет, не сейчас.
- Нихочуха! – он строит гримасу, касаясь пальцем кончика её носа.
Алиса смеётся, прикрывая ладонью рот, и затихает, потому что Мирон всё ещё склонился над ней и всё ещё смотрит так, что земля пропадает под ногами. Н-нет, не может этого быть.
Вчерашний вечер всплывает у него в памяти чем-то тёплым: она так близко и так хочется повторить. Ему хочется сохранить её и этот момент где-то глубоко внутри, законсервировать, поставить на repeat, записать на видео, чтобы потом смотреть и слушать. Сейчас понимает, что он уже не тот Мирон, который летел сюда, сбежав из больницы, и не тот, кто вёз Алису в Светлогорск. Кто-то другой. Хочется посмотреть, проверить, что этот Мирон может сделать или сказать, хочется проследить их взаимодействие до конца, поэтому он поддаётся вперёд и обхватывает её затылок рукой, привлекая для поцелуя.
Поцелуй корявый – Алиса, не ожидавшая, не успевает вдохнуть и мажет губами по его губам, практически сразу же отстраняется, чтобы вобрать в лёгкие воздух и позволяет продолжить.
Мирон обхватывает её талию второй рукой, становится коленями на кровать и углубляет поцелуй. Он не думает ни о ком постороннем, только о девушке в его руках. Только о том, что они могут такого сделать оба и захотят ли попробовать? Они оба не знают, как это будет.
Шутка. Конечно, знают, не маленькие же.
Но руки у обоих подрагивают, пока раздевают друг друга. Мирон смотрит на неё, стягивающую футболку, и думает о необходимости принять душ. Им обоим. Ему, чтобы успокоиться и сделать всё, как надо, а ей, чтобы проверить, всё ли в порядке. Они принимают его по отдельности и довольно быстро. Мирон хмыкает, смывая пену со своих плеч: девушки всегда хотят твёрдо знать, что выглядят хорошо в этот момент.
Сначала пальцы.
Один, второй.
Он раздвигает их в стороны, стараясь, чтобы она не ощущала, как они дрожат. Отчего это? Он делал это сотни раз, почему вдруг сейчас всё иначе?