Часть 3 (2/2)

— Ваня, тебе не нужно меня бояться, я не причиню тебе никакого вредя, обещаю. Мы всего лишь хотим тебе помочь, но для этого, тебе нельзя лгать, говори, пожалуйста правду, — ребенок с недоверием глянул на нее, но потом кивнул. Эта женщина внушала ему доверие, — Итак, скажи мне, здесь бывает кто-нибудь из посторонних людей? Незнакомы тебе тёти или дяди. — Да. — Хорошо, а что они делают? Дерутся, пьют алкоголь или может кричат громко? — По разному. — Так, а что ты в это время делаешь?

— Я должен сидеть тихо и не показываться им на глаза, инче меня накажут. Женщина задумалась. Она знала, что если будет задавать мальчику более подробные вопросы, то это может его травмировать. Этих сведений, что она получила от ребенка ранее, может вполне хватить, чтобы забрать его из семьи, главное, чтобы он смог рассказать это вновь.

— Тебе здесь нравится? Мальчик нахмурился и отвернул от нее голову. Не хорошо. — Я же тебе говорила, что не стоит меня бояться, говори правду и все будет в порядке, — она протянула руку и погладила ребенка по плечу. Странно, но в этот раз он отдернулся, как ошпаренный, — Тебя никто не обидит. — Вы не скажите им? — Конечно нет. Так вот оно в чем дело. Ребенок боялся не ее, а то, что узнают его родители, если он скажет про них что-либо плохое. Неужели он так их любит? Как их вообще можно любить? Они устроили в доме притон, регулярно выпивают и устраивают дебоши. Их людьми то с виду назвать трудно. Животные, не более. — Ты сможешь рассказать это еще раз, если тебя спросят? — Меня опять заберут?

— Ты не хочешь уходить отсюда? — Мне все равно. Ваня не имел никакого желания отвечать этой женщине. Он уже проходил через эту процедуру и знал, что любое сказанное им слово может быть использовано против него же самого. Раньше, вместо Анны Александровны, к нему приходила старая ворчливая бабка, которая постоянно злилась и отказывалась нормально слушать его. Ее лицо яростно краснело, а брови взлетали вверх и выглядела она очень комично. Ваня иногда даже специально злил ее, чтобы потом вдоволь посмеяться. А еще она всегда использовала противные вонючие духи, от которых становилось дурно, а запах оседал в носу надолго. Но, видимо узнав, к кому они сегодня еду, она отказалась от него и вместо нее отправили Анну Александровну. — Я слышала, что у тебя в приюте были друзья, ты скучаешь по ним? Она будто знала куда надавить, потому что стоило ей только даже не прямо упомянуть Кирилла, как он встрепетнулся и резко развернулся к ней. В глазах буквально на секунду вспыхнуло любопытство, но потом тут же погасло, уступая место привычному безразличию. — Ну вот, если ты поедешь с нами, то сможешь уехать к ним от этих не хороших людей. — Я… я согласен… Ребенок всем своим видом показывал, что он не хотел сейчас разговаривать, даже с такой приятной на вид женщиной. Анна Александровна поняла это, осторожно взяла за руку и вывела из комнаты. Там что-то бурно обсуждали представители органов опеки и его родители. Увидев мальчика, Анна грубо схватила его за руку и завела к себе за спину. Мальчик горько усмехнулся. Неужели он и правда думал, что все может вот так закончится, что его заберут из этого дома и отправят в то место, где его хотя бы нормально кормили? Глупо, очень глупо… Многие дети боятся приютов больше всего на свете, но таким как Ваня, там действительно хорошо. Да, там есть те, кто будет ежедневно отравлять твою жизнь, но с ними ты можешь справиться. А с пьяной толпой взрослых мужчин маленькому мальчику не стоит даже рядом находиться. Против них он один не сможет выстоять и они будут творить с нимто, что только одному богу известно. Поэтому мальчик хочет туда, там могут сыскаться те, кто будет защищать его, кто может принять к себе как друга и помогать разбираться с проблемами. Там, его точно никто не лишит еды на неделю и не заставит убирать последствия очередной попойки. — Вы не заберете его! — она не давала им даже подойти, закрывая собой Ваню. — Анна Константиновна, если вы сейчас же не отдадите нам ребенка, то мы будем вынуждены забрать вас в участок за неповиновение органам государственной службы, — спокойно говорил мужчина, медленно приближаясь к ней. — Вы не имеете никакого права! Убирайтесь из моего дома! — Отдай им его, — внезапно сказал пришедший в себя Игорь. До этого он со стороны наблюдал за развернувшейся сценой и не предпринимал никаких действий. Да и сложно это было в его-то состоянии… — Что? — от удивления она даже выпустила руку Вани, которою доселе крепко сжимала, из-за чего ребенок не смог бы выбраться. — Она нам обещала, мы потом его заберем… — несмотря на то, что он был беспросветно пьян, его речь была более менее внятна и не лишена смысла. Мачеха задумалась. Ванечка же, воспользовавшись ее замешательством, резко приблизился к ее руке, буквально впился зубами в ее запястье, а она, закричав, выпустила его руку из своей цепкой хватки. Малыш ринулся в сторону той самой Анны Александровны. Придя в себя, женщина закричала: — Ах ты маленький гаденыш! — Не слова больше, — резко сказала инспекторша, закрывая путь к ребенку, — Ваня, собери пожалуйста вещи, ты сюда больше не вернешься. Мальчик кивнул и отбежал от них к небольшой тумбочке. Там лежала его одежда, несколько книг и старенький портфель, куда это все он и сложил. Вещей было совсем немного, поэтому нести их было легко. — Подпишите пожалуйста протокол, — инспекторша подошла к мачехе и протянула ей ручку. Та быстро поставила подпись и ненавидящим взглядом проводила ребенка. Их выходу из дома никто не препятствовал.

На улице сейчас хоть и было лето, но довольно холодно. Таккак ребенок был одет совсем легко, представитель полиции накинул на него ветровку и посадил на заднее сидение в машину. Мальчишка прижал к себе рюкзачок, свернулся под огромной курткой и перестал на всех реагировать. Рядом с ним села Анна Александровна и попыталась его сначала приободрить, а потом даже обнять. Но Ваня ее просто игнорировал, прятал глаза и отказывался разговаривать. С одной стороны он был рад, что его забрали оттуда, но с другой дико боялся, что его опять могут вернуть. Лучше вообще не иметь семьи, чем иметь такую. Кирилл ему часто признавался, что он ему завидует, ведь сам никогда не знал ни отца ни мать, а у Вани была семья, хоть какая-то. Евстигнеев с ним никогда не соглашался. До приюта отсюда ехать не так долго, но малыш даже успевает прикорнуть, облокотившись о стекло двери. Монотонный звук мотора машины действительно успокаивает. А понимание того, что он теперь будет в безопасности буквально бьет об стену.

Приезжают они довольно таки скоро, Анна Александровна его осторожно будит и выводит из машины. У ворот их встречает директриса приюта — Мария Павловна Шилова. Он уже давно был с ней знаком и не придавал этому особого значения. Прежде чем его пустили в здание, мужчина, что сопровождал их, забрал у мальчика куртку и отдал ему его вещи. Тяжело повесив рюкзачок на плечо, ребенок проследовал за социальным работников. — Здравствуйте, Анастасия Алексеевна, — с улыбкой поприветствовала директриса инспекторшу, — По одним адресам ходите. — Как видите, — выдохнула она, — принимайте нового. — Здравствуй, Ваня, — она улыбнулась. Хоть с виду Мария Павловна и казалась строгой женщиной, на деле у нее было доброе сердце, — Я думаю, что ты помнишь что здесь к чему, поэтому проходи. Твоя новая группа находится на третьем этаже, под буквой "Г". — Мальчика необходимо показать врачу, — возмутилась Анна Александровна, — Ребенок находится на грани физического истощения и ему просто необходим доктор! — Медсестры сегодня нет, а накормят его сао собой, поэтому вам не стоит волноваться. Кроме того, если у мальчика есть видимые повреждения, то вы сами можете временно их обработать. — Да, конечно. — Тогда пройдемте в медицинский кабинет. Ваня недоверчиво поглядывал то на Марию Павловну, то на Анну Александровну. С чего такая забота? Синяки и сами заживали на нем, как на собаке, а царапины затягивались за несколько дней. Если бы были переломы, то он их почувствовал бы. А если ничего не болит, то смысл ему туда идти. А если он убедил себя в том, что боли нет? А если на самом деле все действительно плохо и ему нужна помощь? Но ведь раньше это особо никого не волновало. Обычно он забивался в какой нибудь уголок, в одиночку зализывал раны, и не подпускал к себе людей, буквально отпугивая их взглядом забитого хищника. За несколько месяцев, что он провел с родственниками, здесь ничего не изменилось. Те же стены, те же люди. Медицинский кабинет находился на первом этаже, недалеко от кабинета директора. Мария Павловна отдала Анне Александровне ключ и оставила их одних. Внутри ожидаемо пахло хлоркой и медикаментами. Ваня бывал здесь несколько раз, когда его привозили из дома и проводили медицинский осмотр. Медсестрой была строгая полная женщина с короткими вьющимися русыми волосами и ужасными грубыми руками. Она никогда не думала о том, что может причинить коу-то боль своими прикосновениями, поэтому стоило ей только схватить кого-нибудь за руку, как синяки на несколько дней обеспечены. А еще от нее постоянно плохо пахло, ее духи обладали ужасной смесью запахов носков и пропавшей еды. Хотя некоторые находили этот запах вполне сносным, но Ваня, уловив хоть тоненький запах этих духов хотел просто бежать на край света. И сегодня он взмолился всем богам, благодаря, что ее нет.

— Ванечка, — она включила свет и усадила его на кушетку, — Скажи мне, у тебе что-то серьезно болит? Ребенок отрицательно помотал головой. Ваня не хочет, чтобы о нем понапрасну беспокоились, а потом обвиняли в этом. Лучше уж грубить и не подпускать близко, чем потом ловить на себе разочарованные взгляды и жить с постоянным чувством вины.

— Не обманывай меня пожалуйста, — она аккуратно дотронулась до его плеча, — Ты мне хочешь сказать, что такой порез совсем-совсем не болит? Мальчик стыдливо опустил голову. — Ну вот, — Анна Александровна улыбнулась, — А я могу сделать так, чтобы боль ушла, понимаешь? — Да. — Я обещаю, что это будет не больно, — она приподняла пальцами его подбородок, — Ты веришь мне, ребенок. Прием прямого взгляда всегда работал безупречно и сейчас доказал свою способность. Мальчик согласно кивнул. — Ну вот и хорошо, — она отошла от него к шкафу с медикаментами, — Снимипожалуйста футболку и убери эу жуткую повязку. Ваня беспрекословно повинуется ей. Рубашка буквально слетает с него, так как больше его на несколько размеров, а кушак, плотно обтягивающий его пояс и тем самым придерживая штаны чуть ли не распускается сам собой. Увидев мальчишку, она ужаснулась, старая тряпка обмотанная несколько раз вокруг плеча была просто идеальной средой для развития бактерий и мальчику очень повезет, если там не будет заражения. Осторожно сняв эту тряпку она отметила, что все не так уж и плохо. Ранка была свежей и немного кровоточила, но в общем и целом было в норме. Анна Александровна приподняла его руку и аккуратно промыла перекисью водорода. Ваня поморщился, но терпел. — Сильно болит? — Нет, все в порядке. — Я все обработала, но завтра тебе необходимо будет обязательно показаться медсестре, чтобы она проверила, хорошо? — ребенок кивнул. Пока она перевязывала стерильным бинтом, они молчали. Женщина только несколько раз пыталась приобнять ребенка, но он не реагировал, — Теперь скажи мне, почему ты хромаешь? — Я упал. — Встань на ноги, пожалуйста, — ребенок ей моментально подчинился и легко спрыгнул с кушетки. Но это было его ошибкой, так как стоило поврежденной ножке коснуться пола, как тело тут же пронзила боль. Чуть приподняв ногу, Ваня опустил взгляд в пол, — Ну что же ты прыгаешь? Сам же себе хуже делаешь, осторожнее надо быть. Опусти ногу, но не облокачивайся. Можешь держаться за меня, если тебе трудно стоять. Мальчик проигнорировал ее слова, но ногу опустил. Лодыжка немного припухла и покраснела, но перелома не было, иначе бы ребенок не смог бы сам ходить. Анна Александровна приказала Ване сесть обратно, а сама ушла за эластичным бинтом. Перемотав ребенку ногу, она еще раз напомнил ему о том, что завтра все необходимо показать медсестре. — Еще что-то болит? — Нет. Незначительные ранки и царапины периодически жгли и доставляли дискомфорт, но было вполне терпимо. — Если что-то случится, то ты всегда можешь обратиться ко мне, — она улыбнулась и легонько погладила его по голове, — Можешь идти.

— Спасибо, — пробурчал ребенок себе под нос и вышел из кабинета. Анна Александровна только печально смотрела ему вслед.

Добежав до третьего этажа, он приоткрыл дверь в группу и заглянул. В зале играли дети, которые не особо обращали на него внимания, поэтому он с легкостью смог прошмыгнуть в спальню и найти свое место. Воспитательницы там не было, что еще более облегчило ему жизнь. Но счастье не длилось долго, потому что всего через несколько минут, за ним в комнату вошла маленькая рыжеволосая девчушка с причудливыми хвостиками и россыпью веснушек на лице. Она с нескрываемым интересом разглядывала Ваню несколько секунд, но потом подошла ближе, а позже и вовсе забралась к нему на кровать. — Привет, — тихонько сказала она, а Ваня, наконец посмотрел на нее. — Привет. Он не особо сейчас хотел с кем либо разговаривать, поэтому буквально всем своим видом показывал, что ей здесь не рады. Тем более, это было мужская спальня и ей сюда было нельзя. — Меня зовут Настя, а тебя как? Мальчишка недоверчиво посмотрел на протянутую руку и ответил на рукопожатие. — Ваня. — Почему ты здесь один? Выходи ко всем, скоро должен прийти новый преподаватель. — Не хочу, — он отвернулся к стенке и закрыл глаза. На более менее мягкой кровати хотелось мгновенно забыться сном и не вставать ближайшие несколько дней. Девочка, видимо поняв, что Ваня сейчас не настроен на разговор, вышла за дверь, оставляя его в гордом одиночестве. Он добился того, чего хотел все это время. Сейчас он может относительно спокойно жить и не бояться быть убитым на каждом углу. Дома все зависело от настроения отца и мачехи, они могли быть добрыми и даже нормально накормить его, а могли начать наказывать его буквально за все: от факта того, что он существует до неправильного взгляда или действия.

Он только успел заснуть, как в комнату опять зашли. Только в этот раз это была не та девочка с рыжими волосами, а невысокий мужчина в круглых очках. Он выглядел весьма дружелюбно и Ване даже стало интересно, что ему от него нужно. Но чем ближе он к нему подходил, тем страшнее ему становилось. Милая улыбка стала превращаться в злобный оскал, тело становилось крупнее и всего через несколько мгновений перед ним стоял отец, что грозно надвигался на него. А когда он попытался схватить Ваню за руку, ребенок отполз в угол кровати и сжался.

— "Только бы не закричать, только бы не закричать", — повторял Ваня в голове как мантру. Но секунды шли и ничего не было. Его не ударили, не толкнули, да даже не крикнули. Разлепив глаза, он увидел перед собой все того же мужчину в круглых очках и черном костюме, что непонимающе смотрел на него. По всей видимости, он не собирался кричать или бить его. — Иван? — Ребенок кивнул и медленно пересел, уже не так боясь этого мужчину. — Я ваш новый преподаватель, Мирон Янович, — мужчина присел на краешек кровати, — Почему ты не играешь с другими ребятами? — Не хочу. Он и правда не хотел. Он впервые за несколько месяцев может нормально отдохнуть, так зачем же ему тратить драгоценные часы на бездумное валяние дурака с детьми? Верно, не зачем. — Почему?

Мужчина был явно настроен серьезно, но Ваня решил его игнорировать. Он приехал сюда отдохнуть, а не отвечать на глупые вопросы нового воспитателя. — Ты мне не ответишь? — Нет, — грубо, но зато честно. — Ты боишься меня? — спросил Мирон Янович, устало потирая переносицу. Ваня ничего не ответил, только вжал голову в плечи и понурил плечи, — Ну хорошо, если захочешь поговорить, то я буду вместе с остальными в общем зале, — мальчонка кивнул, и, кажется, теперь расслабился. Разочарованно вздохнув, Мирон посмотрел на ребенка в последний раз и закрыл за собой дверь. А мальчишка наконец смог отдохнуть, накрываясь теплым одеялом по самые уши...