Ты сломал меня. (1/1)
Мы познакомились на одной из шумных калифорнийских тусовок. Ты был укурен в хлам. Разгуливая по дому полуголым, ты напевал куплеты своих песен, и без того игравших на всю. Твой задорный нрав цеплял меня за живое. Широкая улыбка, сияющая на километры вокруг. Любимец миллионов. Ты пожирал сердца людей по всему миру, но одного единственного сердца, которое тебе было так нужно, ты завоевать не смог. Ты с самого начала знал, что она не любит тебя, продолжая выбрасывать свои чувства в пустоту, а после ты упал в нее сам.I can never sleep rightKnowin’ I hurt youI don’t deserve youI should curved you, I know I’m worst, booТы во всем винил себя, считая недостойным ее. Но это было не так.Не вспомню, сколько ночей мы провели вместе, сколько раз дым косяков прожигал наши легкие, сколько раз твои янтарные глаза и грустная улыбка встречали меня у порога твоего дома. Nobody knows the me that you do.Я видел тебя таким, каким не видел никто. Я винил себя за все те страдания, что ты испытал из-за нее. Глотая очередную таблетку, закуривая новый косяк, ты засыпал на моем плече. Не могу передать словами, как часто мне невыносимо хотелось коснуться твоей бледной кожи, почувствовать ее упоительный запах. Иногда я не мог удержаться, проводя пальцем по твоему нежному холодному личику, а ты лишь вздрагивал во сне, произнося ее имя.Звуки ее имени резали мою душу хуже острейших лезвий. Почему ты не признаешь меня? Почему касаешься меня, будто невзначай, засыпая в моих объятиях, путая пальцы в моих темных волосах, а утром запиваешь все эти воспоминания новой таблеткой ксанакса?I can make you, I can break you.Ты сломал меня, когда вы снова сошлись. Рядом с ней твоя улыбка снова блистала. Ты посвящал ей фиты, писал для нее треки, убивая меня каждым из них. Я знал, что не могу дать тебе того счастья, что дает она.Наши встречи стали большой редкостью, но когда они происходили, я видел?— тебе не лучше. Ваши отношения лишь прелюдия.В твоем доме пустых баночек от таблеток стало еще больше. Ты подсел на МДМА, они, как и ксанакс были для тебя хорошим успокоительным. Твои глаза, с каждой нашей встречей становились все краснее. Синяки под впалыми глазами приобретали все более темный оттенок, ты вообще спишь? Ты терял в весе, заваливая себя работой. Твои песни стали еще лучше, звуки твоего голоса хватали мое сердце и сжимали его с такой силой, что порой мне хотелось умереть под твои песни. Ты дарил ей свой голос каждую ночь, и я не мог вынести это. Я пытался отдать себя музыке целиком, стараясь работать днями и ночами напролет. Но ни одна ночь не проходила спокойно. Каждую чертову ночь мысли о тебе раздирали кору головного мозга. Образы вызывали бессонницу, а твоя улыбка?— слезы.Страдания о тебе привели меня в самые адские притоны Лос-Анджелеса. Помимо зависимости от твоего запаха, твоей кожи и голоса, у меня появилась еще одна. Список моих зависимостей пополнил героин. Он разрушает меня, да, но не так сильно, как ты. Руки исколоты, на них нет живого места. Умудряюсь найти вену, в которую можно влить очередную дозу. Прохладный воздух помещения бьет в нос, пощипывая его. Сердечный ритм сначала стремительно ускоряется, а затем затихает. Мне кажется сердце способно еще лишь на один удар, лишь один и только для тебя. Но тебе этого не нужно, поэтому я могу уйти. Каждый раз надеюсь, что он станет последним. Каждый раз надеюсь, что сердце сдаст, легкие или печень откажут от гниения тканей, но мое чертово умирающее тело все еще держится на волоске от смерти. Я чувствую, точнее, надеюсь, что конец близок. Изображение в глазах плывет и в уши бьет звонок телефона. Я, даже умирая, почти не видя, распознаю твое имя на экране. Онемевшей рукой провожу по телефону, беря трубку.—?Ало? —?все, что у меня получается выдавить из себя.—?Элмо, приезжай, пожалуйста… Прошу…По твоему голосу я слышу?— ты плачешь. Когда жизнь на мгновение приобретает смысл, тело отказывает. Телефон падает на бетонный пол притона, веки тяжело закрываются.Вскакиваю, жадно хватая воздух ртом. Конечности онемели и затекли. Воспоминание о твоем вчерашнем звонке прошибает меня тысячью выстрелами крупнокалиберной винтовки. Выброс адреналина, и уже мчусь через весь Лос-Анджелес к порогу твоего дома.Поспешно жму кнопку звонка, слыша твои тяжелые шаги. Ты открываешь дверь, и я вижу твое опухшее от слез лицо. Вхожу в дом, еле стоя на ногах, тяну тебя за руку к себе. Ты снова холодный, твои руки трясутся, а зубы клацают друг о друга.—?Я думал ты не придешь.Я сжимаю твои плечи еще сильнее в своих объятиях, и мне кажется, что у тебя останутся синяки. Я знаю, что никогда не смогу тебя оставить. Кажется, я знал это с первого дня, когда ты появился с ней и я, не выдержав, просто ушел. Я помню чувство сожженной плоти внутри, помню, как сердце забилось, как бешеное, когда сзади послышался твой ангельский голос. Я кутаю тебя в мягкий плед, пока ты глотаешь эти поганые таблетки. Ты лежишь в моих объятиях, проводя по исколотым венам пальцами.—?Элмо, я хочу попробовать.Впервые ты произносишь хоть пару слов. Твой нежный голос стал болезненным, глаза утратили живость, ты будто фарфоровая кукла, лежащая в моих руках. Такой же бледный и легкий. Если пустить по твоим венам героин это будет конец для тебя.—?Нет.—?Эл, прошу. Мне очень плохо.Ты тянешься к моим губам. Я знаю, ты не искренен сейчас.—?Ты умрешь.—?Мне наплевать. Я этого хочу, ты не думал?Я понимаю, о чем он. И знаю?— отговаривать бесполезно.—Хорошо, я принесу. Если ты будешь счастлив, хотя бы один день, я готов на все.