Глава третья. Перевернув песочные часы. (1/1)

Его чуткий слух из тысячи улавливаемых им звуков уловил тот единственный, который беспокоил его больше всего: торопливые, изредка запинающиеся шаги, эхом разносящиеся по пустому коридору. Он внимал каждому изменению, каждому отличию, способному выдать цели их обладателя. Он ждал. Он ждал так давно. Вековая тоска осела на его плечи удушливой пылью. И вот теперь, когда настал тот долгожданный миг, когда можно её стряхнуть, но… его тело было полностью расслаблено.

— Я не был мёртв, и жив я не был тоже…Осторожный скрип массивной дубовой двери, петли которой уже давно заржавели, выдавал всю неуверенность и опасения пришедшего, и тонкий нюх выхватил из сотен переплетений запахов ту самую нить приторно-сладкого аромата гостя, чья белая макушка показалась в проёме, волосы которого в тусклом свете дрожащих свечей отливали золотом.— Мой лорд…Тело мелко покалывало от ожидания, нетерпение разносилось едва заметным разрядом тока под кожей, доходило до кончиков пальцев и нехотя утихало там, чтобы после повториться вновь. Но он ничем не выдавал свою грызущую изнутри заинтересованность. Вот оно — чудо быть живым. Наслаждаться каждым моментом, чувствовать, как приятно внутри всё сжимается. Но он даже не дёрнулся, перевернув с едва слышимым хрустом пожелтевшую от старости страницу.— Грудь изо льда вздымал наполовину…А слуга ждал, изредка порывисто вздыхая. Его миловидное лицо исказила гримаса раздражения, но он тут же себя одёрнул. Бледная рука, которая, казалось, не знала солнца, чуть сжала дверь аккуратными пальцами, украшенными крупными перстнями.— Господин, у нас новости для Вас…— Он, истинно, первопричина зол…Он поднёс бокал к бледным губам и сделал глоток, чтобы после слизать алую жидкость, смакуя и перекатывая её терпкий вкус во рту. Пришедший, воспользовавшись возникшей кратковременной паузой, выпалил:— Он уже в деревне.И он медленно улыбнулся, не смея оторвать взгляд изумрудных глаз от почти стёршихся строк.***— Я, конечно, не трус, но не кажется ли Вам, генерал, что это не совсем обычное явление? — майор, наконец, переборов страх и отвращение, которые, казалось, червями забрались под кожу и теперь копошились там, протянул руку, облачённую в чёрную кожаную перчатку, тихо поскрипывающую при каждом движении, и поймал пепел, поднося его поближе к чуть прищуренным глазам, чтобы внимательнее рассмотреть. Джеймс подошёл к Дарену, несильно ударив его по руке, сбивая ?снег?, от чего молодой мужчина коротко фыркнул, но ничего не сказал.— Может, из-за частых пожаров, — выдвинул предположение генерал, а после слегка поморщился, чувствуя, как скрипит под ногами пепел. Появилось непреодолимое, почти удушливое желание найти этому всему разумное объяснение. На душе было тоскливо, словно что-то высосало из неё весь свет, некогда согревающий, а при воспоминании о странной незнакомке с коляской по спине пробегал такой холодок, и хотелось передёрнуть плечами, ещё сильнее закутаться в отделанный мехом плащ, прячась от леденящего, агрессивно набрасывающегося на сознание происходящего. Но вместо этого мужчина прочистил горло и расправил плечи. Ладонь мягко опустилась на рукоятку револьвера.— А Вы когда-нибудь встречали подобное? — от генерала не укрылась скептическая усмешка, слетевшая вместе с вопросом с губ Дарена, где до сих пор виднелась тень неприязни, но Джеймс лишь отрицательно покачал головой. С его волос, чуть подёрнутых сединой, лениво слетели хлопья. Говорить не хотелось. Грудь сжимала непонятная горечь, а мысли были мрачны и полны тоски. Усталость сковывала мышцы железными цепями, но мужчины продолжали упорно идти вперёд, едва держась вертикально и чуть не падая в грязь, когда ноги неловко подкашивались. Джеймс сам не заметил, как его рука поднялась и коснулась крестика, висевшего на шее. Всё казалось каким-то сюрреалистичным, ненастоящим, каждая черта, каждый мазок кисти с серой краской на этом холсте был пропитан мрачно-искажённым восприятием. Они словно попали в другой мир. Мир изуродованный, искажённый чьим-то дурным восприятием. Мысли Джеймса вновь и вновь возвращались к образу ворона, вытеснившему собой уродливую фигуру незнакомки. Генерал никак не мог забыть этот пронзительно-топазовый взгляд, будто птица насмехалась над ними, изучала. Как будто это был…— Этот ворон, — словно прочитав мысли товарища, начал Дарен. — Я даже не знаю… в нём было что-то странное. Неправильное. Но одновременно и… чёрт, я не знаю.Майор остановился и с недовольным коротким вздохом, издали напоминающим утробное рычание, резким жестом сбросил с головы капюшон, словно это он был во всём виноват. Ткань с тихим шорохом упала Ашбе на спину. Генерал остановился рядом, вопросительно глядя на Дарена. Молодой мужчина глубоко вздохнул и выпустил облако пара, глядя вперёд, на дорогу, которая уходила за горизонт, но не видя её. Взгляд майора был затуманен мрачными воспоминаниями.

— Она таскала с собой труп ребёнка, понимаете? Она возила его с собой, нянчила как живого, укачивала. А этого малыша… этого мертвеца уже даже черви объедали. А она продолжала его укачивать, — майор смотрел на генерала с вызовом и непониманием, как будто именно он должен дать ответ на произошедшее. — И эта проклятая птица. Вы когда-нибудь видели птицу с такими глазами? Может, это какое-то отклонение, может… может, ещё что-то.

Мужчина смотрел на генерала, словно тот знал ответы на вопросы. Джеймс медленно покачал головой. Он и сам бы с удовольствием хотел найти рациональное, разумное объяснение произошедшим вещам, но от усталости в голове неприятно гудело, это мешало думать. Конечно, у генерала был всего лишь один совет на все вопросы, но всё же он предпочёл молчать. Он чувствовал, осознавал не умом, а сердцем, что должен поддержать Ашбу. Дарен потёр переносицу, прикрывая глаза. Подобное было не впервой. Джеймс знал, что надо переждать, пока уляжется шок. Мужчина лишь несильно сжал плечо юного помощника и снова развернулся в сторону дороги, всё же кутаясь в плащ, будто он был способен спасти не только от пронизывающего ветра.— То, что произошло… то, с чем нам пришлось столкнуться… оно не должно нас останавливать, Дарен. Ты это прекрасно знаешь. Так что пошли. Быстрее дойдём до деревни — быстрее передохнём. Возможно, это как-то связано с тем, что сейчас творится. Люди сходят с ума. Сложно сохранить здравый рассудок, пережив войну, ты же понимаешь, — глухо бросил он, чувствуя, как плохо ему даются слова. Хотелось как можно скорее добраться до тепла и уюта. Майор, казалось, последовал за генералом нехотя, волоча ноги и лишь изредка нервно поправляя перчатки.

Стояла давящая тишина. Она эфирна и неподвижна, подобно смеси густых смол. В ней не было ничего благоуханного и спокойного, как бывает летними ночами, не было ничего убаюкивающего, тишина была враждебна. Ни уханье сов, ни хлопанье крыльев пролетающих мимо птиц, ни завывание ветра не прерывали её. Мир не просто замер в томительном ожидании, как это бывает перед грозой. Он просто вымер. Только лишь тяжёлые шаги мужчин и их сбившееся дыхание давали какую-то гротескную иллюзию застывшей жизни. А пепел продолжал падать, расстилаясь грязно-серым ковром у ног мужчин, оседая на их плечах, ресницах, бровях, заставляя путников ускорить свой шаг, позабыв об усталости. Хотелось поскорее покинуть это место, чтобы после забыть его раз и навсегда, не смея вспоминать такие томительные и удушающе долгие минуты их прогулки.Джеймс остановился и оглянулся, быстро расправив плечи. Давила не только тишина. Что-то было ещё, в этой тишине, за пеплом. Что-то, что не спускало с мужчин своего взгляда, внимательного и пристального, пожирающего и заинтересованного. Генерал быстро посмотрел по сторонам, придерживая рукой капюшон для лучшего обзора. Майор хотел сделать шаг, но Джеймс поднял руку вверх, призывая к тишине, и Дарен мгновенно замер, нервно облизывая губы.— Кто-то следит за нами, — прошелестел мужчина, ловким движением отстёгивая ремешок кобуры и чуть вытаскивая оружие. На удивление спокойно длинные пальцы ласково прошлись по спусковому крючку. Тело вмиг напряглось, генерал весь обратился в слух, улавливая малейшее изменение, и Ашба, проследив взглядом движения Джеймса, зеркально повторил их.Поднялся ветер. Сначала медленно, неуверенно повеяло холодом, но после стихия, неподвластная человеку, стала набирать силу. Мгновенно взмыли ввысь крупные хлопья пепла, кружась в небе в своём аритмичном, мрачном и пугающем танце, но не оседая, когда новый поток воздуха подхватывал их, играясь, разбрасывая. Жалобное зазывание нарастающим гулом оглушило мужчин, давя на перепонки. Джеймс поднял руку и поднёс её к сощуренным глазам, стараясь защититься от бросающихся в лицо и кусающихся хлопьев, и одновременно разглядеть происходящее. Что-то слышалось сквозь резко поднявшийся шум, какой-то посторонний звук, привлекающий внимание генерала. Ашба совершенно не обращал внимание на своего товарища, закутавшись в плащ и уткнувшись лицом в высоко поднятый ворот.— Кто здесь? — громко крикнул Джеймс, вскидывая револьвер, но не имея возможности прицелиться. Его вопрос тут же потонул в возникшей какофонии. Ему теперь не надо было видеть. Он чувствовал, что что-то постороннее рядом, совсем близко. Мужчина вздрогнул и резко обернулся, уже готовясь выстрелить, но позади никого не оказалось, кроме Ашбы, напоминающего сейчас неподвижную статую. Что-то коснулось его уха, провело по волосам, несильно дёргая, царапнуло шею, а после, когда генерал дёрнулся, исчезло, чтобы потом вернуться. Это было нечто осязаемое, крупнее пепла, ощутимее ветра. Джеймс мог поклясться, что слышал чей-то голос, насмешливый, глубокий, повествующий о чём-то, но о чём — мужчина разобрать не мог. Этот голос слился с ветром, становясь одним целым, напаиваясь стихией, набирая из неё силу и мощь.Но уже через пару минут всё внезапно прекратилось, словно кто-то швырнул мужчин в вату, которая впитала всю какофонию. Джеймс остался стоять на месте, не смея сдвинуться, дёрнуться. С его губ срывалось порывистое дыхание. В уже затёкшей руке он продолжал сжимать револьвер.— Генерал, что случилось? — прошептал Дарен, а после поморщился, чувствуя, как скрипит пыль на зубах. Майор передёрнул плечами, стряхивая с плаща грязь и пожухлые листья. — Не могу не признать, но было достаточно неожиданно. Мне показалось, что… генерал?Ашба прекратил приводить себя в порядок, поднял вопросительный взгляд на мужчину, который, не мигая, смотрел перед собой. Майор медленно подошёл к нему, осторожно положив на возведённый револьвер ладонь, чтобы опустить оружие. Джеймс не сопротивлялся.— Ты слышал голос? — спросил блондин, переводя на товарища взгляд серых глаз, в которых плескалось недоумение.— Какой ещё голос? Может, это ветер завывал, и только? — Дарен автоматически огляделся, ища источник звука. Джеймс расправил плечи и выпрямился, становясь на голову выше майора. На его лице промелькнула досада.— Нет, не только ветер. Что-то ещё. Будто кто-то что-то рассказывал или… — Джеймс нахмурился и огляделся. Всё было, как и прежде. Густая грязь, редкие лужи, тихо кружился пепел, оседая на них. Генерал цокнул языком и убрал револьвер в кобуру, но ремешок застёгивать не стал.— Эй, что это там? — Ашба поднёс к глазам ладонь, чтобы внимательнее разглядеть дорогу. Генерал проследил за взглядом майора и прищурился. К ним приближалась расплывчатая фигура, которая по мере приближения обретала черты наездника на коне. Мужчины чуть попятились назад и отошли с пути, когда незнакомец приблизился и натянул поводья, останавливая своего жеребца золотой масти. Наездник чуть приподнял ковбойскую шляпу, прикрывающую голубые глаза и дружелюбно улыбнулся.— Шериф Бон Джови к вашим услугам. А вы всё не едете, вот я и забеспокоился, решил встретить. Места у нас, знаете ли, не особо приветливы.