глава девятая, в которой все начинает налаживаться, но не так, как хотелось бы. (1/2)

Вот всегда так! Муми-тролль вылез из такси и побежал в дом, взять денег, чтобы расплатиться. ?Неужели все-таки вытащил?!? - в первый момент ему показалось, что шкатулка с деньгами на хозяйство пуста, и он уже было подумал, что Снусмумрик все-таки ушел из его дома не без добычи, но нет, деньги были на месте, и Муми-тролль немедленно устыдился. Как же так, как же так, из-за этой дурацкой аварии Снусмумрика могут снова посадить в тюрьму, или он станет беглым преступником, и все из-за того, что они так плохо поговорили, надо было убедить его остаться на ночь, и эта дурацкая ссора в машине! А вдруг он все-таки уйдет?!Муми-тролль расплатился, вернулся в дом и нервно заметался по кухне. Вот так всегда! Стоит Снусмумрику появиться, и моя жизнь летит вверх тормашками! А потом он снова исчезнет, и опять полгода мучительно приходить в себя, а стоит успокоиться — и он снова здесь! Стоп, стоп, остынь, его десять лет не было... Вот именно! Он пропадал десять лет, вернулся, почти полгода жил в моем доме и не удосужился даже сказать мне, что отсидел в тюрьме! И еще такой: ?я думал, ты знал??! И тут снова вот так просто взял и заявился, и опять все кувырком. Ладно. Сейчас главное, чтобы его не посадили, и чтобы он не сбежал. Надо лечь и поспать, завтра все равно идти на работу. Надо будет поспрашивать там, может, кто-нибудь знает хорошего адвоката по уголовным делам. А вдруг Снусмумрик уже собрался и уходит, прямо сейчас?!Муми-тролль попробовал было лечь спать, но, конечно же, только даром ворочался, впадая лишь в жалкое подобие тревожной дремы. Стоило небу чуть посветлеть, он вскочил, вытащил лыжи и побежал через лес к Туу-тикке. Уж она-то точно должна знать, что делать, она сама юксаре.Надо сказать, Туу-тикке была не то чтобы рада, когда в ее дверь задолго до рассвета стал ломиться встревоженный Муми-тролль, но пришлось впустить и выслушать.

-- Так что я теперь не знаю, что вообще делать, - сообщил Муми-тролль, сидя за столом и болтая лапами в толстых шерстяных носках, постепенно отогреваясь и допивая кофе. - Он же пропадет, Туу. Сорвется и уйдет. Если уже не ушел. Надо его остановить! Или, я не знаю... Я тут уже подумал... может, увести его в город, снять какую-нибудь комнатку...-- Не пори горячку, Муми-тролль. Надо разобраться. - Туу-тикке зевнула, поправилаворот свитера, натянутого прямо поверх пижамы. - Я схожу, поговорю с ним, по-моему, что-то такое Филифьонка упоминала насчет регистрации, зайдемв участок, в конце концов, и уточним, что вообще происходит и чем это на самом деле грозит, и так далее. В любом случае, это все дело небыстрое, пересмотр УДО делается через суд...Так что не кипиши. Поезжай на работу, если не жаль денег — сходи, посоветуйся с адвокатом, а вечерком я зайду и все обсудим.

Успокоившийся и приободренный Муми-тролль, довольный тем, что передал дело в надежные руки, поехал домой, зашел переодеться, буквально на минуточку присел на диван, потом прилег— и благополучно провалился в сон.

Когда Муми-тролль ушел, Туу-тикке стала неспеша собираться, на ходу обдумывая возможные варианты. Свалить, конечно, самое простое и логичное решение. Найти безопасное место, да и сделать новые документы это не такая уж и проблема, были бы деньги. Но тогда в Муми-дол Снусмумрику больше не вернуться. Значит, придется побороться.А для этого надо найти союзников...Туу-тикке набрала побольше монеток в пять эре, отыскала телефонную книжку, надела лыжи и поехала в поселок, где первым делом нашла телефонную будку.Снусмумрик тяжело поднялся, закрыл за Муми-троллем дверь. Постоял, прижавшись к ней лбом. На него накатила дурнота, сердце билось где-то в горле и навалилась такая слабость, что сделать даже шаг в сторону кухни казалось неразрешимой задачей. Наконец, он все-таки заставил себя двигаться. Еле-еле дошел до кухни. Высморкался в полотенце — нос снова заложило. Двигаясь тягуче, как в плохом сне, достал с полки коробку с деньгами и счетами. Надо докупить угля и поручить Туу-тикке подсыпАть в топку, пока Фил не проснется. Надо прикинуть — сколько денег можно будет прихватить с собой, если все-таки уходить. Снусмумрик вяло копался в наполненной бумажками коробке, а потом с досады высыпал все ее содержимое на стол. Где там счета за уголь?... Завтра можно посмотреть. Чего сейчас-то. Это что? Анализы на туберкулез... Могут пригодиться, нет? А, вот счета. Электричество. Вода. Дрова. А это что? Снусмумрик уже было отложил непонятную бумагу в сторону, но что-то заставило перечитать повнимательнее. Что это?! Он вцепился в документ, вскочил и поднес его поближе к лампе. Это что?! Это... Та самая регистрация по месту пребывания. На Юханссона. С марта. С марта прошлого года. Филифьонка все сделала. Она уже тогда знала, что ты отсидел, и ни слова тебе не сказала. Ни о чем не спрашивала. Не лезла в душу. Просто пошла и сделала эту гребанную регистрацию... Откуда только... Так, а сколько эта регистрация действует?! Год.Снусмумрик рухнул на стул. Неужто пронесло?! Небо, Фил просто святая.

А ты чуть было не кинул ее, дрянь. Коп, сволочь, тебя развел, как щенка. Спровоцировал на раз-два-три. Так, завтра беру эту грамотку и иду выручать паспорт. Так. Так. Спокойно. Надо будет Муми-троллю позвонить. Одному лучше не ходить, наверное. А то мало ли. Или Туу-тикке с собой взять?Снусмумрик еще посидел, глотая сопли и разглядывая свежие следы от наручников. Сволочь, как затянул-то сильно. До сих пор кисти немеют. Просто так, на ровном месте, ни за что. Достаточно того, что ты юксаре и у тебя нет при себе документов. Он залпом допил кофе, и решил, что надо все-таки хотя бы пару часов поспать.Проснулся Снусмумрикот мерзкого ощущения, что на тебя кто-то смотрит. Он резко сел на кровати. Туу-тикке с чашкой кофе устроилась на полу, по-турецки сложив ноги.

-- Не хотела тебя будить, - сообщила она. - Ну что, говорят, тебя снова посадят?-- Не дождешься. - Снусмумрик судорожно зевнул. - Сходишь со мной в участок?

-- Зачем?

-- За паспортом. Боюсь идти один, вдруг какая подстава будет...

-- То есть паспорт отдадут?

-- Обязаны будут отдать. Филифьонка сделала мне эту гребанную регистрацию еще прошлой весной. Она святая, Туу.

-- А, значит, ты ее нашел.

-- Так это ты ей подсказала сделать? Ты знаешь, что это за фигня?-- Нет, я тут ни при чем. Кажется, ее пришлось сделать, когда у тебябрали пробы на туберкулез. Вроде Филифьонка что-то такое упомнала. Но это неточно.

-- Вон оно что. Все равно, Фил — святая.

-- Ну это-то да. Почтение к святыне спать с ней тебе не помешает, я надеюсь?...

-- Да пошла ты!Кофе, сваренный Туу-тикке, был гуще нефти, и примерно такой же на вкус. То, что надо, чтобы поднять на ноги даже насквозь простуженного человека после бессонной ночи. Но к следующему повороту судьбы подготовить Снусмумрика не мог даже он.

-- Ну что, сходишь со мной в участок?-- Для начала, Снусмумрик, ты пойдешь к директору.

-- К какому еще директору?! Зачем?!-- К директору школы, Снусмумрик. Она очень переживает за Филифьонку, и настаивает на встрече с тобой.

-- Не пойду я!-- Ради Фил — пойдешь.

Снусмумрик закрыл глаза. Некоторое время он старательно боролся с подступившей тошнотой, стараясь дышать поглубже, а потом не выдержал, вскочил, и его вырвало в раковину. Он некоторое время стоял, включив на полную холодную воду и сунув под струю голову. Потом медленно вытерся, вернулся за стол.

-- Да. Ради Фил — пойду.-- Тогда будь добр, приведи себя в порядок.

Спустя почти час непривычно опрятный Снусмумрик — он даже поддел под свитер белую рубашку, найденную в вещах Филифьонки, - стучался в дверь директора школы. Она приняла его дома, и это было хотя бы немногим проще — само здание школы вызывало у Снусмумрика оторопь. Впрочем, все равно тяжко.

-- Добрый день. Благодарю, что откликнулись на мою просьбу, - директриса сама открыла ему дверь. - Проходите, пожалуйста.Снусмумрик тщательно вытер ноги, снял ботинки. Огляделся. Обычная прихожая. Ничего зловещего. Пристроив куртку и шляпу, он прошел в гостиную.

-- Садитесь, пожалуйста. - директриса указала ему на диван, сама села напротив в кресло. На маленьком столике стоял поднос с чашками и печеньем. – Кофе? Чая?

-- Все равно, - Снусмумрик напряженно присматривался к чопорной старушке. Зачем он ей понадобился?!Директриса разглядывала его не так откровенно, но тоже весьма и весьма внимательно.

-- Господин Снусмумрик. Не буду скрывать, я переживаю за фру Викстрём. Она хороший педагог, и мне не хотелось бы ее лишиться.

Ну ясно. Снусмумрик криво ухмыльнулся.-- Да, я уже понял, что испортил ей жизнь.Согласен с вами. В свое оправдание могу сказать только, что не хотел. И... я ценю ваше приглашение и вашу корректность по отношению ко мне, но, право же, без ?господина? можно вполне обойтись.Директриса сдержанно улыбнулась.

-- Вижу, годы в Муми-доле не прошли для вас бесследно, Снусмумрик. У вас хорошая речь, несмотря на отсутствие образования.-- Да чо уш!-- Поздно притворяться. - она разлила по чашкам кофе. - Берите печенье.

Снусмумрик осторожно взял со стола чашку вместе с блюдцем, отпил, поставил обратно. Положил в рот одно маленькое печенье. Прожевал. Вздохнул.

-- И как вы думаете, чем бы я теперь мог помочь Филифьонке... восстановить свою репутацию и не потерять работу?-- Вам придется расположить к себе жителей поселка.

Хорошо, что печенье было таким маленьким! Иначе бы он подавился. Снусмумрик с трудом сдержал непристойный смех и только фыркнул.

-- И это кажется вам возможным?! Простите, госпожа директор... Но меня того и гляди снова отправят в тюрьму, и как вообще... Как вообще бродяга-юксаре и уголовник, к тому же, может этого добиться?! Даже если очень захочет, чего я о себе сказать не могу...

-- Я слышала, вы музыкант. Какими инструментами вы владеете?-- Губная гармошка, немного гитара, но причем здесь...

-- Не откажетесь сыграть мне?

-- Пожалуйста... - Снусмумрик поднялся одновременно с директрисой. - Я схожу, возьму гармошку?

-- Позвольте предложить вам гитару.

-- Ну... хорошо.

Снусмумрик снова сел на диван в полной растерянности. Разговор с директрисой шел явно не так, как он мог бы предположить. ?Добиться расположения?, ну надо же! Даже ради Филифьонки он не готов плясать под дудку кучи придурков, чье представление о добре и зле не простирается дальше катехизиса.Директриса принесла гитару. Это был благородный, но довольно старомодный инструмент. Неплохо сохранила настройку. Снусмумрик немного подтянул колки, взял для пробы пару аккордов. Мягко звучит.

-- Что вам сыграть?-- Вряд ли я ориентируюсь в вашем возможном репертуаре. Выберите сами.

Снусмумрик задумался. Никакую классику он, конечно, сыграть не в состоянии. Нет, он пытался освоить на слух пару интересных вещей, но не более того. Революционно-блатной репертуар вряд ли уместен. Значит, что-то из того, что все знают... Он начал с популярной песни, но быстро съехал на импровизацию, и не заметил сам, как увлекся. Давно в его руки не попадала такая славная гитара! Играть на ней просто приятно, в конце концов!

Остановиться его заставила все нарастающая боль в руках — от отвыкших кончиков пальцев до запястий и подвывихнутого вчера полицейским плеча.

-- Простите. Кажется, я слишком увлекся. - Снусмумрик осторожно положил гитару на диван, развернувшись всем корпусом. Плечо и кисти начинали болеть все сильнее.Директриса слушала его в задумчивости. Да, у Филифьонки, конечно, не было никаких шансов. Эти косые зеленоватые глаза, каштановые, в рыжину, волосы, острый профиль, красивые руки... И в то же время, в нем есть что-то трогательное, например, в том как шея торчит из слишком широкого воротника... Смертельное сочетание с музыкой и ореолом бунтовщика. Теперь она понимает. А играет неплохо. Даже очень.

-- Что вы, спасибо. Мне было приятно вас слушать. Ваша манера исполнения весьма экспрессивна... хотя и немного неряшлива. Позвольте взглянуть на ваши руки.Снусмумрик, недоумевая, протянул к ней ладони, радуясь, что догадался как следует почистить ногти.Очевидно, что это руки человека, не боящегося физического труда. Директриса взяла его ладони в свои, легко сдвинула слишком свободные манжеты рубахи.

-- Вы не бездельник, Снусмумрик. Вы были у врача?-- В смысле?...

-- Вам слишком сильно затянули наручники вчера. Кисти отекшие, опухоль по ходу сухожилий. Ссадины от браслетов. И для музыканта вы слишком небрежно относитесь к своим рукам.

Снусмумрик смущенно отнял руки, одернул манжеты, стиснул ладони между колен. Поморщился, и положил правую руку свободнее.

-- Чья это гитара?... Простите, это не мое дело...-- Моего покойного мужа. Он вернулся с войны без ноги, и поклялся, что всю оставшуюся жизнь не возьмет в руки ничего, что может причинить другим вред. Он преподавал музыку в школе, играл на фортепьяно, гитаре, скрипке...

-- Простите.

-- Не стоит извинений. Кстати, мой муж не чурался физической работы, но всегда использовал перчатки и следил за состоянием своих рук. Берите с него пример. Асейчас мы с вами поедем к врачу, чтобы он осмотрел и зафиксировал повреждения. А потом — в полицейский участок.

-- З-зачем?

-- Забрать ваш паспорт, конечно же.

-- Вместе?...

-- Вы хотите попробовать в одиночку?-- Н-нет, но вы... Зачем вам... утруждаться?

-- Я обеспокоена будущим фру Викстрём, Снусмумрик. Она учитель в моей школе, и хороший учитель. Я несу за нее ответственность. И раз она связала с вами судьбу, то, в некотором роде, и за вас тоже. Пойдемте.

Они сидели в прихожей, ожидая такси.

-- Откуда вы знаете про следы от наручников... и все такое?-- Видите ли, я уже много лет директор школы. И мне приходилось иметь дело с трудными подростками.

-- Хм. Ясно. Но я не совсем подросток, знаете ли...

-- Не сомневаюсь. Но, Снусмумрик, полностью взрослых людей за всю свою жизнь мне встречать не приходилось. Сколько классов школы вы закончили?

-- Три.

-- Читать, писать и считать умеете, хорошо. И, надо полагать, читали книги самостоятельно.

-- Пытался.

-- Что-то вас интересует особенно, кроме музыки?

-- Не могу с уверенностью утверждать. В тюрьме я читал все подряд.

-- Сколько вы там пробыли?

-- Полтора года.

-- За что вас осудили?

-- Статья двести двенадцать. Участие в массовых беспорядках. От трех до восьми лет... Мне дали три года, но я первоход, и хорошо себя вел, выпустили досрочно...

-- Можно было бы вообще ожидать условного срока, на первый-то раз.

-- Я же асоциальный тип. Ни жилья, ни работы, ни образования. Суд принял во внимание... Ну а потом я все подписал, что мне подсунули.

-- Надо полагать, вас весомо в этом убедили.

-- Весомее некуда. Хотя... другим и похуже досталось.

-- Вы давно участвуете в политическом движении? Принадлежите к какой-то партии?

-- Года три. Я коммунист. Хотя по убеждениям, скорее, анархист, но как-то так получилось, чтовслед за товарищами вступил в партию...

-- Ну что ж. Этого мы, пожалуй, в полиции афишировать не станем. Вот и наше такси подошло.

-- Фру директор! - доктор Эклунд вышел им навстречу из-за стола. Снусмумрик поглядывал исподлобья, прикидывая, во сколько ему обойдется прием. Сам он смысла в обращении к врачу не видел никакого, но, честно говоря, полностью капитулировал перед решительностью директрисы. Что-то в ней было такое...-- Чем могу помочь?

-- Здравствуйте, мой дорогой. Вот, привела к вам на прием господина Юханссона. Будьте добры, опишите все повреждения как можно тщательнее. Помните, как замечательно вы когда-то писали сочинение по картинке? Вот не хуже, пожалуйста, - директриса подтолкнула Снусмумрика вперед.

Врач смущенно захихикал, потер руки.

-- Ну-с, молодой человек, показывайте, показывайте, что тут у вас... Ого, окольцевали птичку, м-да. Смелее, снимайте свитер, рубаху... А что с плечом? - Снусмумрик замялся, пытаясь стянуть свитер через голову, и ему на помощь пришла медсестра.-- Мне его вывихнули... примерно два года назад, а вчера вечером... напомнили.

-- Как это произошло?-- Резко заломили руку за спину.