Глава четвертая (1/2)
Снусмумрик проспал почти три дня подряд. А вечером четвертого полусонный сполз по лестнице и прикорнул возле кухни, где его и нашла Филифьонка. Растолкать его удалось с трудом. За столом Снусмумрик клевал носом, отвечал невпопад, но ел жадно. Филифьонка сомневалась, можно ли так делать перед спячкой, но подкладывала еще. Шатаясь, Снусмумрик сам поднялся в спальню и снова рухнул в кровать.
-- Это у него "шатун", - сообщила Туу-тикки, заглянув на огонек. Они сидели на кухне и пили чай с коньяком: Филифьонка без коньяка, а Туу-тикки — без чая. - Бодрствовать сил нет, а для полноценной спячки жирка не накопил, - она протянула руку и ущипнула Филифьонку за складку на боку. Признаться, весьма жидкую. - Если не растолстеешь к февралю, и с тобой случится.-- Что теперь делать?
-- Откармливать. Купи сала шмот и пусть лопает. С хлебушком. И надо его вниз спустить, а то загремит с лестницы-то.
На следующий день они вдвоем разобрали бельевую на первом этаже, перенесли в гостиную гладильную доску,швейную машинку и стратегические залежи старых простынь и всяких пригодных для перелицовки тряпок. Пока Филифьонка дочиста отмывала комнату, Туу-тикки сколотила из подручных средств каркас кровати и вытащила из кладовки старый матрас.
-- И надо его в ванну загнать заодно, - пыхтя, предложила Туу-тикки. - Воняет, как от дохлого.Вдвоем операцию по транспортировке Снусмумрика вниз удалось успешно завершить. Филифьонка надеялась, что в тепле бельевой он пригреется и впадет в спячку по-настоящему, но Снусмумрик то и дело просыпался — то через день, то через три. На третий раз Филифьонка не выдержала и пригласила врача. Впрочем, тот подтвердил диагноз Туу-тикки.
-- Это несостоятельность гибернации, в простонародье ?шатун?, - доктор тщательно вытер руки.
Снусмумрик, раскачиваясь из стороны в сторону, сидел на кровати, опустив голову и полуприкрыв глаза.
-- Кормите его легкой, но калорийной пищей. Давайте витамины. Я еще весной говорил, что молодому человеку следует набрать вес.
-- Это опасно, доктор?
-- Не слишком, милая фру. Разве что бытовым травматизмом. В худшем случае он так промается до весны. Но, как правило, набрав положенную массу, ?шатуны? крепко засыпают и боле не беспокоят окружающих до первых лучей весеннего солнышка. Вам, кстати, я бы так же рекомендовал набрать пару кило к планируемой спячке. Выпишу вам рецепт. На витамины и снотворное. Можете давать, когда будет подолгу бродить, но снотворным старайтесь не злоупотреблять. Где-то раз в два-три дня ему придется пробуждаться для принятия пищи и справления естественных надобностей, ибо должного замедления всех процессов при несостоятельности гибернации так и не происходит. И, да, на всякий случай я бы рекомендовал подстелить клеенку... Ах, милая моя, вы уверены, что вам все это надо? Поверьте, в больнице обеспечат вполне достойный уход.
-- Нет-нет, все в порядке.
-- Что ж, как знаете, как знаете. Счет выслать в конце месяца?
-- Что вы, не утруждайтесь, я заплачу сейчас.
После визита врача и хорошей порции жирного куриного бульона Снусмумрик проспал почти четверо суток. А потом снегопады сменились ясной морозной погодой, и солнечный луч, пробившись сквозь ставни, снова его разбудил.
Проснувшись, Снусмумрик долго не мог понять, где это он очутился. Сначала подумал, что в больнице, но, осторожно приоткрыв дверь небольшой комнатушки и выглянув в коридор, он узнал дом Филифьонки и все вспомнил. Зевая и пошатываясь от слабости, дошел до кухни, и выпил разом пол-чайника. Умывшись холодной водой из-под крана, Снусмумрик немного очнулся и попытался разжечь плиту. Нешуточно хотелось есть. В ларе под окном он нашел холодную вареную курицу, и разом обглодал целую ножку. Съел бы всю, но стало неудобно. Мало того, что вломился в дом, развел на жалость и пристроился в тепле, так теперь еще и обожрешь. Деньги. Надо отдать Филифьонке то, что осталось от рекламного заработка. Это немного, но хоть что-то. Она же... Ох, она же опять вызывала врача. И кто-то был еще. А, ну да, Туу-тикки. Она помогала ему помыться. Они вдвоем с Филифьонкой.О, нет.
О да. Снова. Конечно, после своего ?ледового похода? помыться-то ты не соизволил, сразу свалился в постель, и изговнил все что мог. Ну а где было мыться, в бочке у Туу-тикки?!
Снусмумрик тяжело поднялся и поплелся снова к плите. Ему надо обязательно чего-нибудь выпить. Хотя бы кофе.Сидя за столом с чашкой кофе, Снусмумрик постепенно мрачнел все больше. Так, значит, он еще и ?шатун?. Вот подарочек-то. Нет, Филифьонка слишком добрая, она его, конечно, не выгонит, но к концу зимы проклянет тот день, когда ее впервые угораздило впустить его в дом. Шатун способен достать кого угодно. А еще и сраться и ссаться под себя. Какая прелесть. Был бы ты нормальным, собрал бы вещички и смылся.
Но, раз уж ты дегенерат, то постарайся сделать хоть что-то полезное, чтобы тебя ненароком не придушили во сне подушкой. А то ведь и у Филифьонки терпение не железное.
Он оглядел кухню. Убрать за собой. Кастрюля из-под каши — помыть. Дров в ящике на дне, принести из сарая.
У, холодина какая! А дрова-то не колоты. Зря она не запирает сарай, запросто обнесут. Закончив с мелкими делами на кухне, Снусмумрик тщательно потушил плиту, выпил еще стакан воды, и пошел искать свои вещи. Вытащив из потайного кармашка брюк деньги, он выложил их на стол, под сахарницу, и пошел спать.